Пепел твоих сигарет

Темень ночи серебрилась дымом сигарет. Квартира прокурена, никакие сквозняки никогда не проветрят её. А всё равно ведь двери нараспашку, окно в спальне настежь. В квартире тихо, с улицы несётся шквал стонов ночи. Голые стены потрескались от потопов сверху, мебель советских времён, её здесь немного. Хрущёвка. Женя тоскливо оглядывает квартиру и переводит тяжёлый взгляд на Лёшу. И это Его дом?.. В прошлый раз, насколько помнит Одесса, выглядел он не настолько плачевно. Двое сидят на скрипучей кровати. Тихо переговариваются, но по большей части наслаждаются теплом друг друга, которого в квартире катастрофически не хватает. Отопление отключили неделю назад и кому-то там из муниципалки абсолютно наплевать, что за окном ноябрь. Женя сжимает своё пальтишко времён 90-х на коленях, силясь немного согреться. Надевать верхнюю одежду в доме он отвык ещё давно. А Ростов же ничего, – сидит себе в кожаной жилетке, да и то расстёгнутой, совсем не тёплой. Под ней только футболка серая. – Как ты до гола ещё не разделся? – фыркнул Женя, когда Ростов стянул с себя ещё и жилет. – Духота же страшная. – Не ворчи, это мне с тобой слишком жарко. Женя закатил глаза. Как же давно Одесса не виделся с ним... Год, два? От Киева не так-то просто угнать из-под носа в сторону Дона. И от шуточек Лёши он отвыкнуть успел... Он смотрит на Лёшу всё это время простодушно, лишь глаза как-то странно отводит, будто боится, что в них заметна серая тоска. Ростов усталый, забитый, с потемневшими глазами, в которых, кажется, поблекла вся любовь к жизни. Выглядит совсем как бомж, да вроде слегка ухожен. Волосы неопрятные, лицо и руки в ссадинах, порезах. Да как-то не во внешнем виде дело. Огонь в глазах ведь совсем не тот. Точнее, его не было совсем. Одесса сидит между коленей Ростова, тот обнимает свободной рукой его плечи. Сам же Дунайский поджал ноги к груди, откинулся на широкую грудь друга. Подпёр рукой свою щёку, лениво наблюдая за периодическими затяжками Лёши. Светло-пепельные волосы лезли на лоб. Женя никогда не убирал их сразу – видел это бесполезным, всё равно обратно сползут. Ростов иной раз замечает это и спокойно заправляет волосы Жени ему за ухо – тот и не противится. – Эй, не спишь? Лёша зарылся носом в волосы Жени, вдыхая их сладковатый аромат. Неожиданно сладкий для грозной мафии советских времён. Одесса что-то промычал в ответ и мотнул головой. Ростов подавил в себе зарождающееся беспокойство, силясь раствориться в успокаивающем запахе тела Одессы. Женя сам стал немного другим. Серые глаза совершенно выцвели, в них померк хитрый блеск, его заменяло недоверие и отчуждённость ко всему. Флегматика стала переходить в вялость и безразличие к происходящему. Всё меняется со временем, абсолютно всё. Надо бы привыкнуть к такому. Одесса откинул голову на плечо Ростова. Глубоко дышал, наслаждаясь прокуренным запахом с привкусом булата, который веял от Лёши. Любовался густыми растрёпанными волосами, отливающими тёмной бронзой. Время от времени он прикрывал глаза. Усталость была непомерной, а спать всё равно невозможно. Как же тут заснёшь, когда впервые за столько времени удачно сбежал к родному по блатным документам! Они, кстати, были подарены Ростовом на прошлой встрече. По таким ездить в Россию Одессе стало немногим безопаснее. Женя и сам делал себе поддельные документы, да что-то за ним хвосты потянулись в последние несколько лет (Женя не сомневался, что Днепровский давно заприметил за Одессой странные вылазки "в никуда"). Перестраховаться никогда не будет лишним и взять уже готовое. Тем более, он доверял Ростову даже больше, чем мог доверять кому-либо вообще. Стало слишком тихо. Женя заметил это, холодок пробежался по спине. Лёша надолго ушёл в свои мысли, пепел стал сыпаться на кровать, а не на прикроватную тумбу. Одесса хмурится. Ему не нравится такое молчание, слишком уж... угнетающее. Нет, он сам всегда молча наслаждался компанией друга, но когда Ростов так долго молчал, то, как заметил Женя, он всё больше бледнел, мрачнел и сжимал до побелевших костяшек руки... дело дрянь. Он никогда не спрашивал в чём дело, ведь сам прекрасно всё понимал. Лишь кидал на него свой взгляд, в котором едва читалось волнение. Молча тёрся головой о его щёку. Утыкался носом в ямочку между ключицами. Успокаивающе шептал ему на ухо, лёжа на плече у Ростова. Да-да, такое порой даже очень успокаивало Лёшу. В этот же раз Одесса дёрнул плечом и заставил свой голос быть максимально проще, ведь Женя сам был очень напряжён. – Ну что, мы же одни. – Одни. Одесса переплетает свои холодные пальцы с пальцами Ростова. У Лёши рука такая горячая, сильная… Твёрдая. У Жени же руки подрагивают, заиндевевший воздух здесь ни при чём. Им нельзя здесь находиться. Они нарушили табу. И что же. Не братание ведь. Из крайности в крайность, а жить так далеко друг от друга они никак не могут. Хоть что им скажи, ничто не заставит их забыть друг о друге и разорвать все связи между собой. Лёша оглаживает косточку на запястье Жени большим пальцем и кладёт их сцепленные руки на неровно вздымающуюся грудь Жени. После они как-то сами переплели свои безымянные пальцы, на которых красовались кольца с медным отливом. Те, которые подобны обручальным. Забавный знак верной дружбы. Все же друзья скрепляют свои души какой-то бижутерией, не правда ли? – Что скажем им на этот раз? – хрипло усмехнулся Одесса. – Ничего. На долю секунды в комнате звенит тишина, помогая осознать, насколько мрачно и убийственно прозвучало это слово. Женя обернулся, взглянул в потемневшие глаза Ростова, кивнул ему молча, мол, "ну ты чего", а тот лишь отвернулся. – Как в прошлый раз начнёшь гнать про то, как сильно ненавидишь русских, тебе всё простят. – сказал Алексей совсем беззлобно, но с губ срывается тяжёлый смешок. Ростов провёл указательным пальцем от ключиц до кадыка Одессы, ненароком задевая его шею сигаретой, и остался довольный тем, как Женя напрягся под ним. – Даже у меня так убедительно не выходит. – Дурень. Тебе бы потренироваться в этом, а ты на кулаках всех хочешь убедить в своей правоте. Я же говорю им лишь то, что они хотят слышать. Сечёшь? Мы все понимаем, что от нас хотят слышать. Им только слова нужны, Лёш. Красивый обман, не более. – Ты всегда был обаятельным ябедником, - усмехнулся Алексей. Он чуть надавил на кадык Одессы, заставляя парня поднять на себя голову. Ростов медленно выдохнул тусклый дым на лицо друга, любуясь, как Женя морщится, сохраняя чарующее безразличие. Не нравились ему сигареты Ростова. Отдающие дешевизной, безвкусной горечью, без всякого качества, они никак не вязались с его образом Лёши. Ростов будто совсем не ценит свои лёгкие и тратит их на всякую гадость. Но ради друга Женя потерпит всё что угодно. И его собачий холод в квартире потерпит. И дым дурацких сигарет. Всё равно через пять часов у Одессы самолёт. – Может, ты и мне тут зубы заговариваешь? То мало ли, такой тихоня стал вдруг у меня! Не похоже на тебя, разнежился совсе... – Лёша, ты опять! – Одесса внезапно взъелся, но так, как это может сделать чрезвычайно спокойный человек. – Каждый раз одно и тоже, чего, проверяешь меня? Противно аж. – Аль совсем не врёшь, – лукаво улыбнулся Ростов, перехватив поудобнее женины плечи. В тёмно-изумрудных глазах вдруг заблестела хитреца. – Ты зачастил со своими штуками, в прошлый раз говорил, что приедешь скорее. И сколько там прошло? – Алексей! – грубо отозвался Женя. От раздражения он пережал руку Лёши, но тот не обратил на это никакого внимания. Он обернулся к Ростову и смерил его недовольным взглядом. – Я больше вообще не приеду. Кислый, вялый, на меня сыпешь пеплом...– последнее было отчасти правдой, ведь в волосах Одессы уже красовался пепелок с лёшиной сигары. – Дай мне хоть с тобой спокойно вздохнуть! Как будто сам не понимаешь, ради чего я сочиняю весь этот бред у себя дома. – Ты так давно мне этого не говорил. – Всё, завались, – отвернулся тот и медленно выдохнул. Брови нахмурены. – Вот это я узнаю родную Одессу! – Дурачьё. Забудь об этом и расслабься наконец. Он резко замолк, немного подумал и обидчиво добавил, – Я тоже могу сказать, что ты мне не свой. Приятно ведь, когда мы трёмся друг о друга, вспоминать об этом? – Так ведь не скажешь так! Одесса с силой пихнул того локтем в живот. Лёша наиграно простонал, рассмеявшись низким голосом. В груди Жени что-то сжалось. Смех... какой же свободный и радостный! Звонкий. Уголки губ дрогнули. Усталая, блаженная улыбка, совсем незаметная. Как же ему нравилось перечить Лёше. Слышать хрипловатый голос Ростова, когда он дерзил. Этот родной прокуренный голос… Перед его носом опять мелькнула сигарета, покоящаяся между средним и указательным пальцами Лёши. Женя внезапно подался вперёд. В следующий миг сигара оказалась в зубах у Одессы. – Вот же ж! Весь вечер отказывался, – фыркнул Ростов, нахмурив брови. Отбирать папиросу не стал. – А, в последний раз ты мне не предлагал, – парировал Женя после первой затяжки. Не интересная сижка, нет... да намекать на это не хочет. Мало ли, у них всегда были разные вкусы. Женя не делает глубокие затяжки, часто он просто держит сигарету во рту, а затем постепенно выдыхает густой дым. "Давай-давай, пытайся тут состроить что-то из себя", так и говорил внешний вид Алексея. Женя умел читать Лёшу по любому изгибу его лица. – Глянь-ка на меня. Одесса не сразу, но вскидывает подбородок на Ростов. Тот как-то внимательно оглядывает лицо Жени и протирает тыльной стороной ладони уголок его губ. – Ты здесь в пепле. Женя приподнял губы в усталой улыбке. Он стряхнул пепел с сигареты себе на ладонь, легонько, но быстро и точно провёл ею по губам Ростова. Лёша нахмурил густые брови, выпрямив спину. – Эй, ты чего, дурачок?! – Ты тоже ничего такой, – выдал хриплый смешок Одесса. В следующий миг он подцепил подбородок Лёши и притянул к себе его лицо. Прижался к сухим губам, мазнул по ним, игриво улыбаясь сквозь поцелуй. Ростов слегка напрягся, затем с силой обхватил шею Одессы, настойчиво целуя бледные губы. Горячо, нетерпеливо сминая их, пока тот тихонько отвечал на поцелуй. Щекотно и тепло, Одесса не любитель подобной нежности, но иногда одно прикосновение к губам Ростова помогало решить какие-то проблемы. Сладкую истому внизу живота сменил болезненный трепет, когда в благословенной тишине раздался отвратительный писк сотового телефона. Ростов рыкнул, нехотя отрываясь от Одессы. Последний ожесточённо встряхнул своё пальто, доставая оттуда вибрирующий телефон. Только глянув на болезненно-яркий экран он тихо простонал, поднимая глаза к потолку. – Сбрось, – угрожающе попросил Лёша. Широкие ладони больно сжали плечи Одессы, словно это смогло бы удержать того от звонка. Женя колебался несколько секунд, затем набрал побольше воздуха в лёгкие и нажал на кнопку ответа. Одновременно с этим он прожёг своим взглядом Ростова и строго шикнул: "Алёша – ша!"* – Да, Дмитрий Олегович? Лёша цокнул и отвернулся. Женя то и дело беспокойно поглядывал на друга, отодвигаясь от него. С каждым мгновением лицо Одессы становилось мрачнее и мрачнее. По ту сторону трубки что-то долго говорили, за это время Дунайский успел отыскать во внутреннем кармане пальто сложенный вчетверо листок. Лёша метнул на клочок бумаги рассерженный взгляд, его губы невольно искривились в разочаровании. Это был список авиарейсов, на случай, если Жене придётся улететь пораньше или попозже. Сейчас же... было два часа ночи. И следующий самолёт до Одессы ровно через час. Женя встал с кровати и медленно направился к окну. – Нет, не дома. – Скажи, ты не один, – буркнул Ростов и тоже встал, разминая плечи. – Я? Один, – голос Евгения звучал до жути расслаблено и непринуждённо, будто его только что разбудили. – Вам послышалось, я по работе отлучён. Отчёты я уже все сдал. А, вы про последний... Там мой начальник. Пускай он доделает. Что? Какое новое распоряжение?.. Лёша подошёл со спины к Жене. Обнял его, положил лоб на плечо. Одесса тяжело вздохнул, склонил голову в бок, прильнув щекой к голове Ростова, и нежно улыбнулся. – Моё присутствие так обязательно? В ночи? Ростов напрягся, но не отстранился от Жени. Тот сам вскоре потрепал бок Лёши и сделал шаг в сторону коридора. Его пальто уже перекинуто через свободную руку. – Да. Да... Хорошо, я сейчас же приеду. Ждите. Лёша рвано выдохнул, обернувшись к Одессе. Тот стоял к нему спиной, ещё не убрав телефон, возможно, до сих пор не сбросив трубку, но Ростов всё равно колко выдал: – А ну-ка, Женя, сигарету выплюнь! Как перед старшими тебе не стыдно?! Одесса дёрнулся, метнув гневный взгляд на Лёшу и тут же выпалил, – Я с другом, товарищ тут один. Мы недалеко от дома. Иронично, но сигарету он и правда до сих пор сжимал между пальцами. Он небрежно затушил её в пепельнице. – Ай, всю квартиру прокурил, – продолжал громко Ростов, засунув руки в карманы тёмных джинсов. – Ну-ну, и стопки не помыл за собой... И что, мне самому всё делать? Женя быстро удалился вглубь квартиры, ретиво отмахиваясь от Алёши, даже зашипел на него, когда тот звонко усмехнулся. – Ну пили, да... – протянул Женя, закатывая глаза, – в остальное время я работал. Не буду же я перед Вами оправдываться. Одесса, пока в темноте нащупывал сумку (он так и не нашёл выключатель за шкафом), как-то рвано отвечал на вопросы уже личного характера. Где, куда, во сколько... И ответы все коротки, уже не так вежливы. Женя хоть и звучал довольно тихо, но с каждым разом его голос становился всё жёстче. – Я. Рядом. – Процедил наконец Одесса, затянув пояс на пальто. – Дмитрий Олегович, прошу вас, мы взрослые люди. Я приеду и всё объясню, вы же не за этим позвонили... – А мне кажется, Женечка, за этим. – раздался над самым ухом голос Ростова. Одесса чуть не подскочил от неожиданности. И как он только пропустил, что тот подкрался в темноте?! В коридоре резко включается свет, глаза слезятся от желтоватого свечения. Ростов растянул губы в лукавой улыбке, теперь он мог расслышать какие-то слова из трубки. – Нет же, вы его не знаете! – быстрее обычного проговорил Одесса в трубку. Попутно с этим он нещадно схватил за проколотое ухо Лёшу, насилу наклоняя его голову ниже и дальше от телефона. – Да ни кого он вам не напомина!.. – Здравствуйте, дядь Дима! – восклицает на перебой Ростов, ловко вывернувшись из хватки друга. Парень вздрогнул, из-за чего он промахнулся по кнопке. Не сбросил. Лёша же обхватил со всей силы Женю и продолжил более радостным тоном. – Всего на вечер забрал вашего, не серчайте. Чего переживаете, в прошлый раз я ведь его не съел! Здоровеньким вернул, живым... Не кричите на него там, ладно? Уж больно он у вас хороший! Лёша не услышал, в какой момент его длинной фразы Женя выключил телефон. Гневный взгляд и обиженный вид ещё долго будут преследовать его по ночам, но сейчас вид Жени даже позабавил. Насупленный, хмурый, как тихая бомба замедленного действия. Да только Ростов не боялся, что она вот-вот взорвется. Уши он Алексею и так уже отодрал. Несколько мгновений они молчали. Ростов тоскливо улыбнулся и развёл руки в стороны. – Всё равно бы узнали. – Лёша. – Что? Как тебе вообще мог Киев позвонить?! Я ж думал, ты ко мне таскаешь свою вторую мобилу, о которой из твоих-то знать никто не знает. – Это она и есть. Ростов чуть не прыснул, увидев этот нервный опущенный взгляд и сутулую спину. Он с силой хлопнул друга по лопаткам и лучезарно улыбнулся. Действительно: никогда ещё Одесса не был так близок к провалу. – Брось, арапа запускай** – тебе всё простят. – И тебе я желаю охуенной тёрки мозгов, – процедил Женя. Через считанные секунды телефон на полке в прихожей завибрировал несколько раз. Алексей нехотя взял его и усмехнулся. Молча показал разбитый в крошку экран Одессе, на котором тот смог прочитать последнее из тринадцати уведомлений от Московского: "Сегодня же. Разговор серьёзный, не увиливай. Придушу." Женя ещё минуту испепелял взглядом нахальную улыбку Алексея. Даже брови выразительно изогнул, будто вынуждал у него хоть какое-то оправдание своим действиям. Затем он устало прикрыл глаза, уткнулся лицом в плечо Лёши и лишь измученно простонал: Идиот.