Твоё тело – моё дело

      — Уже время сказать, что я был безжалостно разыгран?       От точного удара в челюсть держаться на ногах становится затруднительно: способность к четкой координации растворяется где-то на задворках сознания. Кастиэль прижимает руку к щеке и жмурится от сумасшедшей боли, а затем резко поднимает рассеянный взгляд, встречаясь глазами с ним. Он хочет что-то сказать, но получает второй удар, который приходится уже в область солнечного сплетения. Изо рта вырывается сдавленный крик и мужчина сгибается пополам, судорожно пытаясь сделать вдох. Его тело с тяжёлым звуком падает на колени, весь мир вокруг будто бы кто-то ставит на паузу. Он изменил ход времени, искоренил его смысл и вывел начало отсчёта до смерти.       Чужая нога, готовая нанести следующий удар, неуклюже замирает в воздухе, когда с губ Кастиэля слетает отчаянное и почти мягкое: «Дин». Он комкает рубашку в районе груди, осторожно, но доверчиво поднимая глаза. В тусклом свете его лицо выглядит бледным и грязным, но цвет глаз всё такой же яркий и живой. Кастиэль ждёт решения, заведомо зная, что уже проиграл. Его убьют быстро, скучно, унизительно. И самое обидное, что его убьёт человек, которому впервые открылась душа и было добровольно вложено в руки сердце.       — Какой же ты… — Кастиэль хрипло смеётся сквозь жгучую боль и кровь из носа, когда Дин пинает его по лицу. Слово «продажный» так и не озвучено.       Бордовые кляксы на полу настолько неестественного яркого цвета, что трудно поверить в реальность пролитой крови. Металлический запах забивается в носу и Кастиэль больше не может чувствовать ничего, кроме него. И пока тот сплёвывает вязкую слюну, уперевшись руками в холодный пол, ещё один выпад приходится по голове — он становится контрольным ударом, после которого отлетевший назад мужчина даже не пытается встать.       Всё вокруг превращается в адскую агонию. Подумать только, несколько мгновений назад у них двоих было будущее, а сейчас на его месте крах и море крови, в котором Кастиэль безжалостно идёт на дно.       — Ты так ничего мне и не скажешь, сволочь? — хрипло слетает с языка.       — Нужны ли тут слова? — Дин позволяет себе улыбнуться и со стороны в этой улыбке слишком много фальшивого света и тепла. Он отходит назад, оценивая свою работу: изящно, эффектно, замечательно. Знал бы он, что Кастиэль считает свою смерть скучной, обязательно бы ухватился за его лицо ладонями и поспешил убедить в обратном.       — Ты предал меня, — жалкий итог, Кастиэль тараторил как в бреду. — Ты превратил в ничто наши отношения. Всё, о чём мы с тобой говорили…       — Ты говорил, я слушал, — бесцеремонно прерывает Дин и прежняя улыбка на его лице меркнет, уступая место оскалу. — Ты поверил в такую очевидную ложь и теперь я должен нести за неё ответственность? — мужчина прыснул куда-то в сторону, пока Кастиэль, затаив дыхание, слушал его с распахнутыми глазами. — Кто вообще может любить тебя, Кастиэль Новак? «Борец за правду», — глухой смех, от которого сжимаются внутренности. — Ты просто смешон. Ты мне, — Дин старается проследить за чужой реакцией, — отвратителен.       Слово растянуто по слогам и выпущено изо рта так легко и празднично, что сомнений не остаётся в искренности услышанного. Кастиэль с силой заставляет себя сжать губы и запрокидывает голову, чтобы сдержать подкатившую к горлу истерику. Сказанное ударило по нему больнее, чем суммарное количество всех полученных раннее ударов.       — Ирония, Кас, но «продолжение банкета» ты закончишь не в ресторане, а где-нибудь… — Дин бросил двузначный взгляд на потолок, — Уверен, что ты попадёшь в рай, ведь всю жизнь боролся за благое дело — за правду. А сейчас хочешь мою правду? — риторический вопрос сквозит насмешкой. — Все твои принципы и стремления цента не стоят. В глубине души ты знал это, но продолжал совать любопытный нос во всё дерьмо, что скверно пахло. Действительно думал, что за это тебя не настигнет расплата?       — Я не думал, что моей расплатой будешь ты.       На этих словах Дин сдувается и даже не находится в ответе, потому буравит Новака сердитым взглядом. Кастиэль позволяет себе короткую победную улыбку сквозь боль и кровоточащую губу.       — Надеюсь, ты купишь себе на вырученные деньги сердце, ведь у тебя его просто нет. Внутри твоей грудной клетки муляж, который помогает такой сволочи как ты дышать и убивать без сожаления.       — О нет, я сожалел, — мужчина достаёт из внутреннего кармана пистолет и внутри Кастиэля всё разом холодеет и останавливается. — Обо всех своих жертвах, даже о вонючих жирдяях и шлюхах, которых заказывали ревнивые жены. Всегда накатывала некая грусть после их смерти. Но с тобой такого не будет, будь уверен, — Кастиэль опускает голову и сжимает руки в кулаки, пока его лицо саднит ранами. — Ты того не стоишь.       Дину резко на ум приходит настойчивое слово «ложь». Он лжёт, каждое сказанное им сейчас слово ужасная ложь, которая по счастливой случайности смогла стать озвучена вслух. Мужчина делает рваный и очень слышный вздох.       Звук спускового курка.       — Однажды ты сказал, что я тот, кто схватил тебя и удержал от падения в бездну, — Кастиэль закрывает глаза и поднимает голову. Его губы растягиваются в счастливой улыбке, смотря на которую, Дин понимает, что его ложь обличили. Сокрытая правда вылезла наружу и каким бы убедительным тоном он сейчас не сказал, что это был необходимый этап для вхождения в доверие, слова осыпятся как сухие листья. — Жалею, что не разжал пальцы.       — Туше, — соглашается Дин в аккомпанемент под выстрел пистолета.

***

      Проходит около года, а память о Кастиэле до сих пор живёт и съедает Дина изнутри день за днём. Утро с того дня так и не наступило. Щётка чистит зубы на автомате, кофе, сваренное из самого дорогого и благородного сорта — безвкусное, машина выгоняется из гаража лениво, поездка бездумная.       Когда женщина перед ним старается произвести хорошее впечатление, он лишь мысленно закатывает глаза, морщась от очевидного лицемерия.       — Она, — по столу прокатывают фотографию цветным рисунком вниз. Дин переворачивает снимок и тут же схватывает приступ паники. — Серая мышь, ничего особенного, — женщина с напускным отвращением воротит нос. — Не знаю, нужно ли выбирать какой-то особенный способ, просто сделайте так, чтобы в моей жизни она больше не появилась. Хоть машиной переедте, ей-богу, — несмешная шутка и неуместный смех в любое другое время заставили бы Дина тяжело вздохнуть, но мужчина слишком увлечён своим потрясением.       — Как её зовут? — дрогнувшим голосом поинтересовался тот.       — Кажется, Кассандра.

***

      Обычно сроки выполнения заказа варьировались в районе двух недель, Дин старался быть пунктуальным и исполнительным. Последний раз, когда на человека уходило так много времени, было дело Кастиэля, с остальными он расправлялся за неделю или меньше. Нужно было лишь разузнать график человека, особенность его биологических часов и близкое окружение, остальное относилось к мелкому вытекающему.       Разузнать о Кассандре было настолько просто, что можно смело примерить к этой ситуации выражение «палец о палец не ударил». Её жизнь в действительности не имела смысла и интереса, чудо, что она оказалась в его списке только из-за случайного затянувшегося перепихона с женатым мужчиной.       Она была похожа на Каса. Каким бы Дин не был одержимым и помешанным, Кассандра была настоящей женской версией Кастиэля. Но похожи они разве что внешностью и именем, что Дина крайне разочаровывало и злило. И чем больше он в этом убеждался, тем агрессивнее с каждым днём становилось его отношение к ней.       Разыграть случайную встречу получилось великолепно: стоило только зайти в цветочный ларёк под видом обычного покупателя и раскрутить легкомысленную дурочку на беседу. С его оригинальным Касом дело было совсем не так. Тот был крайне вовлечен в работу и ему не было дело до какого-то фаната его бравых статей. Кастиэль в их первую встречу так Дину и сказал:       — Это, конечно, всё здорово, но ты мне сейчас очень мешаешь, приятель. Если разговор не терпит, вот адрес моей рабочей почты, — а затем без колебаний черканул у Дина на внутренней стороне ладони @castielnovak67. Стало забавно осознавать, что всё это уже было известно.       В Кассандре не горел тот яркий пламень, каким опалял Кастиэль. Она была скромной, нежной и дотошно робкой, что отбрасывало её очень далеко на фоне бунтарства и жажды справедливости, за которую умереть было не страшно. Дин смеётся как сумасшедший, когда в его голове действительно мелькнула мысль «умереть за правду».       Он упивается виски до потери связи с реальностью и громкий смех отражается от пустых стен особняка, который он наконец-то смог приобрести на полученные средства от убийства Каса.       — Оно того стоило, сука? — истерично шепчет Дин, кидая пустую бутылку в огромную плазму перед собой. Огромная вмятина на экране напоминает ему дыру во лбу Кастиэля, и Винчестер делает несколько рваных вздохов.       Он лениво оборачивается на связанную на стуле Кассандру, у которой влажные дорожки слёз на щеках. Дин усмехается, оценивая её внешний вид: белая рубашка с синим галстуком, чёрная юбка и бежевый тренч, небрежно накинутый на плечи — он сам выбирал ей наряд.       — Кас, — полупьяная улыбка резко растягивается на лице Дина, — мне так жаль.       Шатаясь, мужчина сокращает расстояние между ними и тянется дрожащей рукой к лицу девушки, которая испуганно пытается отстраниться.       — Нет, пожалуйста, — лихорадочно крутит та головой, за что получает пощёчину.       — Это всё из-за тебя, тупица! Я ненавижу тебя!       Дин отшатывается в сторону, роясь в вещах, небрежно раскинутых на диване. Кассандра громко и несдержанно всхлипывает, не отводя своего взгляда от человека, которому днём раньше поклялась в любви. Прошло больше двух недель с их знакомства. Прошло полгода.       — Продолжение банкета, зайка, — он награждает её жуткой улыбкой, когда, повернувшись, наводит в упор пистолет.       Девушка громко кричит и дёргается, сопровождая свою истерику неразборчивым:       — Дин, умоляю! Я сделаю всё, что захочешь! Умоляю, не делай этого! Прошу!       Кастиэль не умолял. Дин разочарованно стонет и закатывает глаза, от досады опуская руку с пистолетом вниз.       — Хватит орать, ради Бога, — свободная рука устало трёт переносицу.       Её смерть ничего не даст. Кастиэль к нему никогда не вернётся, чтобы он сейчас не сделал и кого бы не убил. Его Каса это не вернёт.       — Знаешь, я долго верил, что ты послана мне ангелами, чтобы утешить моё сердце. Я внушал себе, что это так, но… От него в тебе только милое личико и паршивый вкус на парфюм. Ты же, — Дин с горечью на лице разводит руки в стороны, — совсем другая. Он был особенным и таким… невероятным! Никто никогда не встанет на его место.       — Расскажи мне о нём, — просит Кассандра, не моргая. Ей кажется, что если она закроет глаза, Дин сочтёт это за незаинтересованность и разозлится ещё больше.       — Если бы я не убил его тогда, наступила бы снова весна. Если бы мой Кас был рядом, в моей жизни был бы смысл, понимаешь?       — Понимаю, — девушка в бреду кивает головой.       — Каждый день я просыпаюсь с мыслью о том, как сильно ненавижу себя. Я устал, зайка, — Дин присаживается перед ней на корточки и смазанным движением кладёт руку ей на колено. — В тот день я пришёл к нему, а он ничего не знал. Не знал, не ведал. Я рассказал ему обо всём прямо в лоб, начал с самого начала. Он улыбался и молчал, у него и мысли не было, что я говорю обо всём серьёзно. Понимаешь, зайка? Его вера в меня была настолько огромна, что он даже на секунду не задумался о том, что всё услышанное является истиной. А потом я… Потом он… — в глазах Кассандры снова застыли слёзы, в то время как в глазах Дина была видимая пустота и сухость. Там больше не было ничего. — Знаешь, что?       Дин хлопнул в ладоши и обошел девушку со спины. Она попыталась обернуться, но резкое послабление в стянутых руках заставило её испуганно уставиться перед собой. Секунда и ей протягивают пистолет.       — Сегодня либо ты убьёшь меня, либо я тебя, зайка. Так что сделай всё без лишних сожалений, — мужчина подмигнул и отошёл на шаг назад, давая Кассандре некоторое время на размышление.       — Твоей расплатой буду я.