Нечестивые

В ту ночь ей не спалось. За окном завывал ветер, а в окно барабанил промозглый дождь. Порой она укрывалась одеялом с головой, борясь со страхом, когда гром гремел, казалось, у самой кровати. Влада с ней не было. Одна единственная и одинокая — как и сама Лале — свечка освещала темноту ночи. Снова прогремел гром, и тело бедняжки сжалось от страха в маленький комочек. От испуга она тряслась, словно осиновый лист. Если бы с ней был Влад… Гром прогремел ещё раз, и Лале вскрикнула, неожиданно для себя вскочив с кровати. Её сердце билось в груди птицей, а взгляд случайно упал на окно: в темноте ночи окна одной из залы были озарены ярким светом, а внутри виднелись мечущиеся силуэты. Лале выдохнула. Наспех накинув на плечи шёлковую накидку, она выскочила из спальни. Её шаги отражались от стен, потолка, возвращаясь с громким отзвуком. Темнота сгущалась; не зги не видно, но Лале уверенно шла вперёд. Когда она подошла к зале поближе, до неё долетели обрывки шума, голосов, возни. Массивная дубовая дверь была приоткрыта, и узкая полоска света озаряла тёмный коридор. Подойдя как можно ближе к двери, Лале заглянула внутрь. Сначала ей показалось, что внутри была прислуга, но… Зала была забита какими-то странными существами, которые выглядели и как люди, и как животные одновременно. Некоторые были низкими, коренастыми, некоторые были высокими и тощими. Лале разглядела среди этого столпотворения Влада. Он сидел с важным видом, держась особняком в этом мракобесии. Вокруг него сновали странные женщины, больше похожие на лягушек. Сердце в груди Лале забилось быстрее, колени затряслись. Перед ней находилась толпа самой что ни на есть настоящей нечисти. Влад что-то говорил, а находящиеся рядом чудища злобно хихикали, переглядываясь и потирая руки. От трона, на котором восседал Влад, её Влад, чудища то отходили, то снова приближались к нему, оставляя за собой дорожки из серо-зелёной мутной жижи. Казалось, Лале даже почувствовала запах болота и трясины. Некоторые, собираясь в пары, танцевали, несуразно двигая телами. Влад скучающе смотрел на происходящее, пока его подданные веселились в зале, издавая противные звуки. Они менялись партнёрами в танце, пытаясь пародировать людей, при этом мерзко не то хихикая, не то рыча друг на друга, как животные. Происходящее в зале выглядело совсем как бал. От страха тело Лале задрожало, а к горлу подступила тошнота. Возле двери вдруг остановилось одно из существ, принюхиваясь. Оно повернулось в сторону Лале, туповато глядя ей прямо в глаза. Затем медленно повернулось всем телом к двери, снова принюхиваясь. Глаза его загорелись, а изо рта тут же начала течь ручьём вязкая слюна. Существо было похоже на толстого ребёнка-переростка. Внезапно оно кинулось к двери, начав колотить по ней кулаками. Лале отпрянула, закрывая рот руками, чтобы не закричать. Колени задрожали сильнее, ноги совсем не слушались. На существо обратили внимание все остальные, начав медленно подходить к выходу из залы. Разворачиваясь, Лале кинулась прочь. Сердце стучало, готовое выпрыгнуть из груди. Дверь со стуком распахнулась, выпуская из залы армию нечестивых, и они скопом бросились за бедняжкой. Влад резко вскочил со своего трона, явно догадываясь, за кем рванули его слуги. А Лале бежала вперёд, петляя в бесконечных поворотах. Она бежала, не разбирая дороги. Направо, налево — не важно, главное, бежать что есть сил. За спиной слышались сопение, уханье, кряканье; каждое чудище кричало по-своему. Пока армия существ бежала за Лале, Влад медленно шёл за ними, грозно хмурясь и ругая самого себя. Ещё один нескончаемый поворот принёс Лале разочарование и боль: не успев остановиться, она влетела в каменную стену, больно ударившись о неё всем телом. Не в силах больше бежать, она скользнула в угол, забившись в него, словно мышка. Нежить обступила её со всех сторон, кровожадно оглядывая маленькое тельце испуганной Лале. У многих текла слюна, кто-то пытался достать её, но тут же отдёргивал свои мерзкие руки, со злостью рыча. Послышался чей-то шёпот, превращающийся в крики. Толпа нечестивых чудовищ расступилась, пропуская вперёд Влада. Он посмотрел на Лале сверху вниз, и взгляд его был тяжелым, сочувствующим, ненавидящим и в то же время любящим. Он опустился рядом с Лале, и последнее, что она помнила, это его яркие глаза, отдающие красноватым оттенком, а затем наступила темнота; нежная, обволакивающая, кутающая в своих объятия темнота. Проснулась Лале от громких ударов. Глаза резко открылись, а в горле застыл крик. Она лежала в спальне, заботливо укутанная несколькими одеялами. Рядом, как ни в чём не бывало спал Влад, а за окном гремели колокола.