Detroit: wake up

— Если он придет в себя, то вряд ли сможет работать, как раньше.       Девятка выдохнул, наблюдая за операцией через стекло. Ему разрешили остаться только благодаря Камски. Они практически не разговаривали, но тишина казалась уютной. — Его спасут и это главное сейчас. Это же Гэвин, он из любого болота выберется.       Камски пожал плечами, да только его энтузиазм явно был ни к месту. Операция была сложной: несколько раз состояние ухудшалось до того, что они чуть не потеряли родного им человека, но все же врачи справились со своей задачей. Мучались несколько часов, но все же смогли достать пулю из височной части головы аккуратно.       Конрад шумно выдохнул, вспоминая, как нес раненое тело напарника по причалу практически до самого выхода в сопровождении шестидесятого, который после был просто вынужден уйти окольными путями. Прототип не соврал, когда говорил, что вызвал всех, кого только можно: вход/выход окружала полиция, поставив патрульные машины полукольцом, и только благодаря Чень и Миллеру девятисотый не был подстрелен. Второго «подранка» тут явно было не нужно. Медики, стоявшие в ожидании чуть поодаль со включенными проблесковыми маячками, уже спешили к входу с носилками, как только Тина крикнула, что тут требуется помощь. И как только Конрад с медиками немного отошли от прохода на причал, стала работать группа захвата во главе с Аленом.       В скорую его не пустили во-первых, потому что полицейский андроид был грязный, как собака. А во-вторых, потому что не близкий родственник, поэтому пришлось на своих двоих добираться до больницы, отзваниваясь Элайдже. И надо отдать должное, мужчина среагировал быстро, не смотря на позднее время. В чем был (простая на вид темная футболка с улыбающимся смайликом и хлопковые штаны того же цвета) Камски встретил Конрада в больнице на ресепшене. Чуть мятое после сна лицо миллиардера выражало ни чуть не меньший спектр эмоций, чем у напарника его брата. Мужчина коротко сообщил о том, что позвонил нескольким людям, которые были профи в области хирургии. Гэвину должны были оказать очень хорошую помощь, но операция затянулась на долгое время.       Так казалось, по крайней мере.       Пока врачи делали операцию, Эл повернулся к андроиду. Тот так и не смыл с рук и лица кровь и прочую грязь с момента, как передал тело лейтенанта и до самой смотровой комнаты. Эл просил персонал не докучать им с просьбами привести в порядок хотя бы робота. Да и диод, лихорадочно мигая красным, также убедил большинство людей в белых халатах, что с машиной сейчас не нужно иметь никаких дел.       Вдруг психанет. — Тебе бы себя в порядок привести.       Девятисотый никогда еще так не боялся, как сейчас. Наверно просто потому, что за себя-то переживал всегда в последнюю очередь, ведь его можно починить. Поэтому раньше и не было стимула «выживать», но сейчас есть. И этот самый стимул сейчас на операционном столе. Беспомощный перед самой тетушкой смертью. — Вы правы, только…       Его отвлекла молодая врач-хирург, которая вышла из операционной. Кивнула Камски. — Здравствуйте, доктор Холлэнд.       Конрад поймал себя на том, что обнимает свои плечи, растерянно переводя взгляд с девушки на создателя андроидов и обратно. Разумеется, они знакомы. Когда Камски ей позвонил и сказал, что его брат сильно пострадал во время своей работы, а врачей с многолетним стажем не хватает, больница зажужжала точно улей. По одному зову такой личности, как Элайджа, собрались именитые врачи и стали носиться с пациентом, как с писаной торбой. — Все хорошо. Он сейчас отдыхает. Ему вовремя оказали помощь, и теперь осталось только набраться сил и выспаться, — она выглядела спокойной не смотря на то, что совсем недавно стояла у тела сильно раненого полицейского. Профессионал, что тут еще сказать. «Он живой! Он живой!»       Это сейчас было главным, заставляя сердце чаще биться и набирать в легкие больше воздуха. — А я могу его просто увидеть? Хотя бы мельком, доктор Холлэнд, прошу вас! — В своих переживаниях девятисотый не сразу сообразил, что ухватил девушку за плечи, особо не рассчитывая свои силы. На это просто контроля не осталось.       Та пискнула скорее от неожиданности, чем от боли. — Конрад! — Голос звучал спокойно, но твердо, громко и решительно. Камски понимал, что робот находится в стрессе, в переживаниях за своего напарника и любовника (это гению стало понятно еще раньше, чем этим двоим оболтусам), и еще немного и совсем потеряет контроль над собой, поэтому попытался установить хотя бы зрительный контакт. — Для начала опусти руки с плеч доктора Холлэнд, — Создатель аккуратно положил свою ладонь на плечо военной машины, сжимая. — Сделай три глубоких вдоха.       Девиантам такая методика помогала, так и с 88ым должно сработать. Все-таки происшествие сорвало какую-то супер мега защиту компании. Просто должно было. И вопрос о том, что им делать с этим дальше, откладывался на некоторое время.       И действительно, девятисотый последовал совету мужчины, выполняя указания, и, кажется, ему стало немного легче.       Немного. — Страх за своего напарника — это нормально. — Лучшее, что Вы сейчас можете сделать — отправиться домой. — Тебе следует вслушаться в слова доктора Холлэнд.       Но железяка упорно продолжала оставаться на месте даже после того, как миллионер отошел с врачом о чем-то переговорить. Конрад бы с легкостью мог подслушать, да только его мысли были заняты совершенно другим.       Время близилось к ночи, Элайджу «заменили» на посту Чень и Миллер (надо же создателю выпить кофе, помыть руки и снять с себя уже это черти что, в котором обычно гений спал, а не щеголял на людях). Андроида одного оставлять было опасно, в таком состоянии он мог сделать все, что угодно.       По кратким рассказам Криса на причале полиция смогла задержать всего несколько роботов, многие из которых были жестоко деактивированы. Девятисотый рассеянно кивнул на эту информацию, ни разу не сомневаясь, что оставшиеся в полном функционале RK900 исчезли незаметно. Лишние слухи были не нужны, ведь и так наверняка журналюги что-то пронюхают. «Киберлайф» это не на руку. — Я тоже беспокоюсь за него. Но зная Гэвина, он выберется и ещё будет говорить, какой он герой.       Девушка пыталась приободрить андроида, что получалось плохо.

***

      Рид очнулся спустя пару дней. Врачи сразу начали осматривать его, придя к тому, что совсем без травм человек не остался, но главное, не стал овощем, как предполагалось. — Все в порядке? Наверняка я выгляжу паршиво, как собака ободранная.       Ему хотелось хотя бы так почувствовать своего любимого, ощутить пальцами его прохладную кожу. Сказать, что все в порядке и ничего страшного не произошло, однако вердикт врачей, будто вбивание гвоздей в крышку гроба.       А если бы не пришел в сознание?       Если раньше 88мой сомневался в самоуничтожении, то теперь бы с легкостью вынес себе мозги выстрелом, если бы мужчина не проснулся. Благо все обошлось, и его человек ослеп. И это вина машины, которая должна была защищать, а получилось все с точностью да наоборот. Плюс ко всему Фаулер орал, словно сумасшедший, стоило девятисотому объявиться на своем рабочем месте.       Поэтому оставалось лишь сжать зубы и молчать, пока Тина почти ласково сжимала руку друга своей. На вопрос Рида она горько усмехнулась. — Только не говори, что я не прав. — Ты выглядишь прекрасно, как всегда, Рид.       Гэвин прикрыл глаза, тут же почувствовав, как что-то упало ему на щеку и покатилось вниз. Мужчина поднял свободную руку, чтобы коснуться лица подруги, попутно вытирая влажную дорожку большим пальцем. — Ты плачешь… Все же заебись, я и так знаю, что первый красавчик в Детройте. — Лейтенант почувствовал, как по щекам снова потекли слезы, только уже у него.       Врачи специально ничего не сказали, чтобы не травмировать ещё больше пациента. Нужно было, чтобы тот перестал нервничать. Во всяком случае, пока организм не придет в норму.       88мой скосил взгляд на прикроватный столик, на котором был пакет с фруктами, принесенный им. Следовало бы что-то сделать просто для того, чтобы не стоять истуканом. Андроид практически бесшумно подошел к кровати, кивнув девушке. Та улыбнулась в ответ, наблюдая, как напарник лейтенанта выуживает из пакета пару бананов, апельсин и грушу. — У тебя руки холодные… — Зеленоглазый сплел свои пальцы с ее, пытаясь согреть.       Конрад тем временем отошел в ванную комнату помыть еду. — Только честно, я не смогу больше видеть, да? — Осознание пришло довольно быстро, еще во время первых попыток открыть глаза и во что-то всмотреться. Но тщетно. Пелена в глазах не давала даже разобрать по силуэту, мужчина или женщина перед ним. Слышать каждый раз вранье было утомительно. — Давай без лишнего пиздежа, Тинни.       Офицер поджала губы. Врать другу не хотелось, но иначе было нельзя. Спиной ощутила колкий взгляд андроида, который все также без лишних движений поставил на столик тарелку с едой. Все вопросы они разберут потом, а пока просто нужны покой и витамины. — Элайджа что-нибудь придумает, как и всегда. И ты встанешь на ноги, — уклончиво ответила кореянка. — Хорошо, если Эл что-то придумает. А что по последним новостям? — Девианты смогли скрыться от нас и наверняка теперь в каком-нибудь безопасном месте, — проинформировал любовника Конрад, наконец выйдя из своего меланхоличного настроя. По прежнему требовалась полная диагностика, но в целом охотник чувствовал себя в порядке. Он все же успел, пусть и немного, но привести себя в порядок в ванной комнате ранее, когда Чень принесла сменную одежду, «одолжив» у своего лучшего друга. — Фаулер просил передать, какой ты мудак и чтобы выздоравливал, а то орать на всех нас он устал. — Все стандартно…       Рид вздохнул, намереваясь переспросить, о чем вообще шла речь, как дверь в палату открылась и вошёл Андерсон. Он посмотрел на девятисотого, который обменялся с ним слегка презрительным взглядом, но остался стоять на месте. За спиной экс-лейтенанта стоял Миллер, едва заметно пожимая плечами, мол «я так же, как и все вы, удивлен». Оно и понятно, Хэнк с Гэвином не особо ладили, а тут старик собственной персоной. — Кто это пришёл?       Хэнк первый подал голос. — А ты не видишь что ли? — Очень смешно. — Я и не смеялся.       А ведь и правда, еще никто, кроме нескольких человек, включая и офицера Миллера, не знал, что случилось с Гэвином. Поэтому дед и отреагировал соответственно, на шаг приблизившись к продвинутой машине с целью найти хотя бы временное примирение.       Диод мигнул пару раз ярко-красным. — Не думал, что вы придете, — выдохнул андроид, чувствуя, как Крис подошел с противоположной от робота стороны на случай, если тот начнет что-то выделывать. Однако Конрад и не собирался. Все же палата его напарника, да и сам старик не опасен. — Гэвин, хоть ты мудак тот еще, но прости… за голову.       Какова была вероятность, что не его пуля задела бывшего коллегу? Как минимум 50/50. — Самый главный мудак года, ты забыл упомянуть, — тихий смех лейтенанта заставил присутствующих улыбнуться. — Если говорить о том, что я нихрена не вижу, остальное все в порядке. Так что… — Мужчина выдохнул шумно, заморгав чаще, в надежде, что его глаза все же начнут видеть, но ничего. Густая пелена. — Я бы тебя ударил, старпер, но не могу. — Когда поправишься, я, так и быть, выпью с тобой, — буркнул Хэнк, словно делал одолжение полицейскому. Улыбка медленно сползла с лица, вспомнив, что у мужчины проблемы со зрением. — Ловлю тебя на слове. И только попробуй уйти от этого, месть будет жестокой.       Рид тихо засмеялся, понимая, что лучше быть живым, пусть и не видящим, чем лежать в земле. — И ты, Конрад, тоже прости. Но ты, как никто, должен понимать…       И охотник понимал. Устаревшая модель для этого человека очень даже важна, как собственно и Рид для девятисотого. — А кто тут еще в палате? — Рид приподнял руку, точно зная, что ему не показалось. Он слышал этот голос ранее. Точно. — Конрад? — Я здесь, Гэвин, — прохладная рука робота ухватилась за более теплую и такую живую ладонь напарника. Поднес чужие пальцы к своим губам — Конрад? «Конрад…»       Лейтенант почувствовал прикосновение чужих рук. Голова в данный момент была пуста то ли от лекарств, то ли еще от чего то, что сильно мешало вспоминать близких ему людей. А их между прочим можно на пальцах одной руки перечислить. Поэтому с легким недоверием отдернул ладонь, высвобождаясь их чужой хватки. — Ты кто?