О Мерлин, дай мне уже сдохнуть.

      Безнадёжно.       Так можно описать мою глупую влюблённость во врага.       Я в туалете.       Сейчас даже Миртл нет рядом. Да и хуй с ней.       Первый порез.       Кричу во весь голос. Наплевать на связки, охрипну — не придётся вести эти бессмысленные разговоры с Панси и Блейзом.       Всем просто наплевать. На меня, моё мнение, мои чувства и эмоции.       Хотя теперь мне кажется, что у меня нет чувств, кроме всепоглощающей ненависти. К этому красноглазому уроду, испоганившему мне жизнь, забравшемуся не только в наше поместье, но и под кожу своей чёрной меткой. Она поражает своим вселенским холодом в обычное время и обжигающей болью при вызове.       Хочу убрать её. Расцарапываю левое предплечье до крови, пытаясь хоть так облегчить себе страдания. Освободиться от клейма, поставленного, как скоту.       Второй.       Так мерзко. Знать, что ты трус. Просто трус, поддавшийся глупому приказу отца и глупому убеждению о хорошем исходе.       Хэппи-энд — это не про мою жизнь.       И сдохну одним из двух вариантов. Либо от шальной Авады змеиного урода, либо из-за змеи этого самого урода.       Впрочем, всегда есть и третий вариант. И даже четвёртый.       Всё в процессе.       Третий.       А второе чувство, забравшее половину моей черствой, никому не нужной душонки, заставляющее моё сердце продолжать делать свою работу — та самая влюблённость в заклятого врага.       И если вы сейчас подумали о Лорде, я не знаю, что с вашей психикой не так.       С моей все не так, во всяком случае.       Четвёртый.       Поттер.       Когда он успел внести хаос в мою жизнь? Да на первом же курсе. Но тогда… тогда была другая причина.       Я был обижен таким грубым отказом. Я был уязвлен, а гордость — ущемлена. Я просто не понимал, как можно было предпочесть Уизела и грязнокровку. Я просто мстил, долго, яростно и с упоением, портя его мирное существование. Хотя мирное существование и Поттер — понятия несовместимые.       Да, эгоистично. И что?       Потом в противоречие ощущений назло моей воле вмешалось смятение. Я не знал своих чувств. Не знал, как их трактовать.       Смешно.       Пятый.       Я даже не смог понять, когда. Когда моё сердце при виде шрамоголового начинало биться чаще, а мозг отказывался работать. И ему просто похуй на меня. А я злился. Никто не смеет игнорировать меня!       Я действовал единственным возможным способом. Оскорблением его так называемых друзей.       Лишь так я мог быть удостоен крупицы внимания этого Поттера. Лишь так я мог увидеть его дурацкие невозможные глаза цвета изумруда (они даже красивее, чем изумруд). Лишь так я мог коснуться его смуглой кожи, даже если только костяшками пальцев от удара кулаком.       Маньяк в чистом виде.       Иногда мне кажется, что Грейнджер смотрит на меня слишком уж понимающим взглядом и не обижается по-настоящему на моё «грязнокровка».       И я пугаюсь. Начинаю ругаться ещё сильнее. И получаю ещё больше внимания и ещё больше таких взглядов.       Я, походу, всерьёз подсел. На внимание Поттера.       Шестой.       Я боюсь, что урод сделает что-нибудь с мамой. Она всегда меня поддерживала, когда понимала причины. И по-настоящему любила. Безо всяких условий.       А ещё больше я боюсь, что Поттер узнает. Сам или от подружки — неважно.       Тогда я не отмоюсь от позора до конца своих дней.       Но я и так не отмоюсь, пока есть клеймо.       А если о моих глупых чувствах узнает Лорд, ни мне, ни маме, ни отцу не жить.       Седьмой.       Какое гадство.       Зависть движет мной.       Странные объекты для зависти.       Уизел и Грейнджер.       Почему у них есть право смотреть на Поттера, а у меня нет? Почему они могут касаться его и смеяться с ним, а я нет?       Услышал бы меня сейчас отец, и я бы не отделался простой нотацией о чистоте крови и величии Рода.              Восьмой.       О Мерлин, дайте мне сдохнуть.       Девятый.       Сука. Лёгок на помине.       Всё-таки есть кто-то, понимающий мои желания.       — Здравствуй, Хель!