chorus, nauarchus

      в таверне невыносимо пахло перегаром. казалось, нет ни единого уголка, где можно было бы спокойно вдохнуть свежего воздуха; открытые настежь окна не спасали от духоты и затхлости. кругом разносились пьяные восклики, стук пивных кружек о деревянные столы и голоса переговаривающихся между собой гуляк. Дилюк уже не обращал на всё происходящее вокруг внимания. привычка, выработанная за несколько лет, — полностью уйти в себя, отвлекаясь лишь в те моменты, когда к стойке подходит очередной клиент. мутило от одного вида пьяных посетителей. особенно раздражали рыцари. и это они носят титулы защитников Мондштата? вздор! да эти пьянчуги и собственного меча не поднимут в случае опасности. но Рангвидр стойко держался на посту бармена, обслуживая всех.       отвлекаясь на подошедшего барда, мужчина скользит взглядом по остальному залу, попутно принимая заказ и вытаскивая из-под стойки бутылку с алкоголем. сегодня сравнительно тихо. ещё бы. в таверне из завсегдатаев только Шестипалый Хосе, а кроме него капитан Сайрус, что заходит нечасто, да один из его подчинённых. самый безобидный контингент из всех возможных. взгляд невольно падает на стол, расположенный под лестницей, в самой тени. его мужчина считает действительно проклятым, и удивительно, как он ещё не пригласил кого-нибудь из Собора, чтобы место это очистили всю нечисть. сам столик ничем не отличался от остальных. вот только люди, всегда садящиеся за него, действительно напрягали хозяина таверны.       Дилюк отвлекается от рассматривания зала и отдаёт клиенту его бокал с выпивкой, за что получает благодарность и плату, почти сразу же нехотя возвращает взгляд к злосчастному столику. сейчас там не было шумной компании, нет. но напряжение от этого почему-то никуда не исчезает. наоборот, только усиливается. там сидит один единственный человек. вид у него самый расслабленный, какой только может приобрести человеческое тело: мужчина скучающе облокотился о поверхность стола, подперев подбородок одной рукой и незатейливо подбрасывая монетку другой. он сидел тут уже давно, испил в гордом одиночестве целую бутылку вина и теперь просто просиживал место. если бы Рангвидр не знал его, то подумал бы, что что-то произошло. но нет. как на зло Дилюк слишком хорошо его знал. Кэйя Альберих, капитан кавалерии Ордо Фавониус, был человеком максимально непредсказуемым. нечитаемым. он мог испытывать гнев с самой беззаботной и весёлой улыбкой на губах; он мог порадоваться с абсолютно беспристрастным видом. это было нормой для Кэйи. правда, никто не знал, норма ли это вообще, чисто психологически. тем не менее к нему никто и никогда не приставал с расспросами. отчасти потому, что просто боялись услышать правду, к которой вовсе не готовы. лучше пройти мимо, чем добавить в список своих головных болей ещё одну.       то, что хозяин «Доли ангелов» Альбериха не жаловал, знали, кажется, все в городе. как и то, что капитана это откровенно смешило. в прошлом близкие друг другу люди, в настоящем они не могли пройти мимо, не бросив друг на друга горящие неприязнью и откровенным весельем взгляды. но именно сейчас, в эту минуту, когда Дилюк стоит за барной стойкой, из всех присутствующих меньше всего его бесил именно Кэйя. вот такой вот парадокс.       одной из главных причин, по которым Дилюк не любит алкоголь, стали неуклюжие, полностью неконтролируемые тела, донельзя наполненные хмельным вином. только вот на капитана кавалерии эта причина почему-то не распространялась. наверное, всё дело в том, что даже напившись вусмерть, мужчина умудрялся сохранять своё непревзойдённое изящество. он не валился на пол, не шатался из стороны в сторону, сохраняя своё достоинство даже будучи под градусом. иногда Рангвидра посещала мысль, что Кэйя не пьянеет вовсе. и это было вполне вероятно.       когда их взгляды пересеклись бармен не заметил. просто в один момент стало некомфортно, а уже потом пришло понимание ситуации: из тёмного уголка под лестницей на него смотрел капитан Альберих. пронзал своим холодным взглядом. и пусть один его глаз был скрыт повязкой, легче от этого не становилось ни на секунду. если его нельзя было прочитать, то своего собеседника Кэйя всегда рассматривал, будто раскрытую книгу. и эта его способность тоже раздражала. они так и застыли, глядя друг другу в глаза, не отрываясь. до тех пор, пока глаз капитана не блеснул какой-то непонятной хитрой искрой, и он не встал со своего места, направляясь к выходу из таверны, напоследок бросая на Дилюка заинтересованный взгляд и молча уходя. лишь сейчас хозяин таверны смог выдохнуть с облегчением. но где-то глубоко в подсознании мелькала мысль, что что-то не так.

***

      смена закончилась неожиданно быстро. посетители разошлись самостоятельно, даже выпроваживать никого не пришлось. Дилюк закрыл дверь в таверну, принимаясь за уборку. расставив стулья и столы ровно и протерев их, мужчина ещё раз осмотрел зал. вроде, всё хорошо. можно уходить.       в голове крутилось необъяснимое беспокойство. оно, вообще-то, давно там сидит. с середины вечера примерно. все события сегодняшнего дня разом нахлынули на Рангвидра. вроде бы, всё как обычно, ничего примечательного. только вот осадок от пронзающего своим холодом взгляда остался. мужчина покидает таверну через чёрный ход, вдыхая полные лёгкие свежего воздуха. именно в это мгновение чувствуется разница между уже привычным духом «Доли ангелов» и мондштатским свободным ветром. — как же долго ты там возился. Дилюк смотрит в сторону лавочки справа от выхода. на ней сидел Альберих, сложив руки на груди и откинув голову на стену. на звёзды смотрит и ухмыляется слегка недовольно. — у тебя в таверне такая духота… сидеть невозможно. пришлось выйти. хотя, если быть честным, было тяжело прерывать игру в гляделки. такое чувство, будто позорно сбежал с поля боя. — в голосе Кэйи слышится мимолётная плаксивая нотка, словно он капризный ребёнок. — что ты тут забыл? я терплю тебя во время смены, но не собираюсь делать это и после неё. — какой ты грубый, господин Дилюк.       Альберих встаёт со своего места, сразу же шагая в сторону мужчины, попутно разминая затекшие мышцы. Рангвидр даёт себе мысленную оплеуху, но пропустить мысль о том, что для изрядно выпившего человека, капитан движется уж больно элегантно, просто напросто не получается. выглядит так, как если бы он был абсолютно трезв. но, как будто в опровержение всем мыслям Дилюка, от подошедшего слишком близко Кэйи тянет алкоголем. этот запах в корни отличается от смрада, доносящегося от иных посетителей таверны. удивительно.       капитан стоит прямо напротив хозяина таверны, смотрит на него, взгляда не отводя. понять, что этот взгляд выражает, правда, весьма сложно: то ли он обиженный и возмущённый, то ли заинтересованный и предвкушающий. Альберих касается своего подбородка пальцами, задумывается на несколько мгновений, а после заливисто смеётся, отходя на шаг назад и упираясь поясницей в перила. Дилюк тяжело вздыхает и смеряет его раздражённым взглядом. так и знал, что произойдёт нечто странное. мужчина напротив него в это время всё ещё истерично смеётся, опираясь на деревянную ограду позади себя и смахивая выступившую на уголке глаза слезу. — так что ты тут делаешь? — повторяет свой вопрос хозяин таверны. смех резко стихает, лицо Альбериха приобретает серьёзное выражение. и это для него нормально. все знают. только по спине у Дилюка от этого почему-то всё равно мурашки бегут. — тебя ждал, разумеется. — зачем? — у тебя был такой кислый и недовольный вид. хотел тебя развеселить. — не получилось. проваливай. Рангвидр обходит стороной капитана, привычно поправляя перчатки. далеко отойти не получается. Кэйя цепляется за его плечо и прижимается со спины, носом утыкаясь ровно в изгиб шеи и шепча что-то не совсем разборчивое, после добавляя уже громче: — ты мне и шанса не дал. это грубо даже для тебя. — и что ты предлагаешь? — я собираюсь устроить для тебя небольшое представление. — ты уже это сделал. Кэйя бьёт ребром ладони по предплечью хозяина таверны и недовольно цикает. — заткнись. пошли в таверну. — Альберих отходит назад, подходит к двери и опирается о неё плечом, складывая руки на груди. Дилюк идти следом не спешит. слишком его вся эта ситуация беспокоит. от капитана можно ожидать чего угодно. от пьяного капитана — тем более. — я не соглашался. — а я и не спрашивал. заходи, господин Дилюк, — мужчина распахивает дверь в таверну и в приглашающем жесте протягивает руку вперёд.       Рангвидру сейчас уйти бы. но он, подумав пару секунд, шагает вперёд, поднимаясь по ступенькам и входя обратно в «Долю ангелов». быстро зажигает свечи и, услышав за своей спиной хлопок двери, разворачивается. Кэйя шагает медленно, плавно, внимательно хозяина таверны рассматривая, будто впервые. и его взгляд молнии мечет. опасные такие, предупреждающие. хитрющие до жути. завораживающие. Дилюк за эту мысль вновь себе подзатыльник мысленно даёт, но сделать с этим ничего не может, как бы того не хотел. — садись на то место, — указывает Альберих на стул, где несколькими часами ранее сидел сам. а у Рангвидра что-то в груди колет. место и правда проклятое. «всё же придётся обратиться к Барбаре», — думает он, но послушно садится, чувствуя, как подписывает себе смертный приговор. а мог уйти и уже быть на полпути к винокурне. хотя… нет, не мог. — хороший мальчик, — смеётся Кэйя, замечая, как гневно пыхтит в тени мужчина. забавно. — успокойся, я шучу. — твой юмор никогда остроумием не отличался, но сейчас ты сам себя превзошёл. — отвечает тот. Кэйя в изумлении распахивает до этого хитро прищуренные глаза и хватается ладонью за сердце. — ты ранишь моё бедное сердце, господин Дилюк. тебе должно быть стыдно! стыдно ведь? Дилюк усмехается: — ни капли. Альберих расстроенно хнычет. его поведение, всё ещё ребяческое, почему-то абсолютно не сходилось с действиями. он подходит близко, почти вплотную, приближается к чужому уху, тихо посмеивается своим мыслям, и, едва касаясь губами мочки, шепчет: - ты любишь танцы. оцени мои навыки.       отстранился он так же быстро, как и приблизился, оставляя Рангвидра в полном недоумении. Кэйя отходит от него неспешным шагом, развернувшись спиной, что-то усердно бурчит себе под нос, будто забыв про своего зрителя. Дилюка это бесит, поэтому когда через минуту ничего не меняется, порывается уйти. и именно в этот момент капитан разворачивается на каблуках своих сапог к мужчине лицом, как-то загадочно улыбнувшись, и с этого момента всё переворачивается с ног на голову. Альберих движется особенно плавно и осторожно, откидывает голову, открывая вид на достаточно тонкую шею, проводя по ней ладонями. делает шаг в сторону и, удивительно искусно качнув бёдрами, снова поворачивается к своему наблюдателю спиной, бросает на него взгляд. азартный, довольный и, Рангвидру кажется, хищный.       Дилюк наблюдает за каждым движением гибкого тела, запоминает всё, что видит. каждая капелька пота, стекающая по смуглой коже, волосы, выбившиеся из аккуратного низкого хвоста, приоткрытые от нехватки кислорода губы, по которым Кэйя то и дело ведёт языком - ничто от жадного взора мужчины не ускользает. а вот Альберих, наверное, и сам не осознавал, как выглядит. танцевал, не останавливаясь, наоборот, сильнее распаляясь. распаляя своего зрителя. Рангвидр понял, что мог бы уйти в любой момент, ему никто не мешает. вот только он этого не делает, сидит смирно, смотрит. наслаждается. он видел капитана кавалерии разным: злым, смеющимся, задумчивым, плачущим. но танцующим — никогда. и да, он любит танцы. но, как оказалось, ещё больше он любит, когда танцует Кэйя. вопреки своим принципам Дилюк докоснуться хочет.       чем дольше танцует Альберих, тем ближе он к хозяину таверны приближается. подходит и к чужим губам опускается, едва не касается их и, выдыхая томно горячий воздух, спрашивает: "нравится?". ответа, правда, не получает, но он и не нужен. у Рангвидра румянец на щеках, глаза по лицу капитана бегают, не зная за что зацепиться. у Кэйи терпение не железное, поэтому он первый вперёд подаётся, требовательным поцелуем впиваясь в губы мужчины. тот отвечает пылко, будто только этого и ждал, чувствует, как в его волосы вплетаются чужие длинные пальцы, мычит что-то абсолютно сейчас неважное и ладони на чужую талию укладывает, сжимая её пальцами. Дилюк сминает чужие губы своими чуть грубо, будто изголодавшийся зверь, нашедший добычу, ощущая усилившуюся хватку на затылке и улавливая тихие стоны Альбериха. он отстраняется, смотрит на капитана затуманенным взглядом и руками скользит под его рубашку, устремляясь всё выше, пока губами исследует так любезно подставленную под укусы и поцелуи шею. на теле Кэйи наутро обнаружится немало багровых пятен. Дилюк хотел бы их видеть.       капитан под чужими ласками плавится, места себе не находит. Рангвидр оказался довольно искусным любовником, не поспоришь. и жалеть о своей пьяной авантюре по соблазнению хозяина таверны он не станет. сейчас ему слишком хорошо, чтобы вообще о чём-либо жалеть. Альберих укладывает голову на плечо Дилюка. по всему телу волнами раскатывалась эйфория, а в глазах всё окружающее казалось одним огромным пятном. поэтому Кэйя блаженно прикрыл глаза и довольно улыбнулся.       момент, когда дыхание капитана выровнялось, а сам он притих на его плече, Рангвиндр благополучно упустил. сейчас, рассматривая умиротворённое лицо мужчины, ему было абсолютно всё равно. главное, что делать теперь. Дилюк встаёт со стула и, удерживая Альбериха на руках, тушит одиноко горящую свечу и выходит из таверны. он обязательно донесёт капитана до его комнаты в штабе Ордо Фавониус, передав с рук на руки Джинн, которая не ложилась до тех пор, пока не удосужится, что все её подчинённые целы и невредимы. за то, что не пожалел бедную девушку, Кэйя ещё получит. пока что они идут домой.