Кончики пальцев на клавишах пианино

Чжун Ли уже долгое время, около двух месяцев, завороженно наблюдает за игрой скрипки из соседнего кабинета. Ровно в четыре часа дня, после окончания его занятий на пианино, за той самой дверью начинает играть мелодия The Smiths «Charming man», приобретающая совершенно другой смысл — сокровенный и девственный. Юноша и подумать не мог, что талантливая личность скрывается в этой школе… Иногда он встречал такие моменты в сладких, как спелый персик, фильмах, что оторвать взгляда не мог — представлял, что когда-нибудь случится с ним такое, да лишь снилось по ночам и то, обрывалось на самом интересном. Злился в те моменты так, что сгрызть собственные ногти хотелось, но играть не смог бы долгое время — матушка бы покачивала головой, разочарованная поведением сына. И самому проблем не хотелось, все же играет на пианино он не хуже той скрипачки, как никак, но в следующем году он уже выпускается, а потом и мировое турне, популярность и множество интервью, имя его у каждого на слуху. Но все мечты и уверенность, которые строились кирпичик за кирпичиком, медленно рушатся только услышит он эту чудесную игру, что колени подкашиваются. У него появлялись мысли в голове… А что если влюблен? Но в кого? В скрипку что ли? Конечно же нет, влюблен в те руки, что сжимают смычок и играют, играют, разрушая былое «я» юнца. Кто бы мог представить, что Чжун Ли, наследник двух известных владельцев компании «Ваншэн», будет тайно сидеть после занятий около двери и слушать до потери пульса одну и ту же песню изо дня в день. Услышит шаги — сразу стремится бежать, что никак не может увидеть лицо этого волшебного человека, этой чудесной скрипачки, которая покорила его сердце. Юноша истинный романтик, уже мечтает о счастливой жизни, турне и прогулках вместе с этой незнакомкой. Он смущен лишь от мысли о ней, что спокойно заговорить с кем-то из других скрипачей, расспросить о даме и восхищенно рассказать о своих планах, — сил не хватает ни в яйцах, ни в мыслях. Лишь может густо краснеть и тяжело дышать, когда пытается понять, что же это за песня так заполнила его голову, чьи слова (Чжун Ли плохо знает на слух, поэтому не может разобрать их, незнакомка же всегда подпевает во время игры) крутятся в голове. Думает утром, днем, вечером и ночью, что глаза сомкнуть не может, — мысленно репетирует героическое признание даме, как в фильмах, которые он смотрит для уверенности. Чьим бы сыном он ни был, но опыта в любовных темах у него нет совсем, даже спросить не у кого. До поры, до времени все было именно так, если бы не одно «но». Сегодняшний день отличался от всех остальных. В третий четверг мая, перед началом основных экзаменов, Чжун Ли наконец решился на столь важный шаг — признание. Он не видел ни её лица, не знал её имени и даже не представлял сколько ей точно лет, но музыкант уверен, что он влюбился. Сердце трепещет только при мысли о незнакомой скрипачке, а уши полыхают румянцем, пальцы подрагивают, что матушка явно недовольна ухудшением его игры на фортепиано, но разве это имеет значение? Совершенно нет. Особенно двадцатого мая. Он специально останется после занятий и распахнет дверь кабинета занятий музыки, посмотрит на эту даму и влюбится по уши во второй раз. Её припухлые губы будут блестеть из-за блеска, который она всегда наносит перед школой; волосы завязаны в высокий хвост, а щеки покраснеют при виде него; на её лице появится светлая улыбка, которая даст согласие на то, что его чувства взаимны. Девушка влюбится в него, а он влюбится в неё — искра, буря, безумие. В любом случае это были лишь глупые детские мечты, которыми наполнилась его голова после недельного просмотра романтических фильмов. Однако, он все ещё думает, что про него и незнакомку когда-нибудь тоже снимут фильм, он напишет книгу об их любви и обязательно… Всё пойдет не по плану. Первая часть плана была исполнена идеально: он пришел на двухчасовые занятия и стал ожидать, когда до ушей дотянутся эти ноты, что уже летают вокруг него абсолютно везде. Наверное от недосыпа. И спустя несколько минут музыка вновь заполоняет его разум. Вторая часть плана должна была быть совершенно другой, но именно тогда, из-за глупой оплошности, он все испортил. Зайти и признаться юноша должен был на припеве, когда голос дамы так и отдавался небольшим эхом в коридоре (он был довольно груб, но Чжун Ли это нравилось). Однако, дверь сама распахнулась пред ним и его взору пристал синеволосый мулат, явно юноша, хотя волосы, как он и мечтал, были завязаны в высокий хвост. Игра скрипки прекратилась, если немного присмотреться, то в кабинете больше никого нет, а перед ним стоит сейчас только один человек с смычком в руке. Убить что ли хочет? — Ты бы ещё после экзаменов стал сюда приходить, — скрещивая руки на груди, юноша хмурится и смотрит (примерно одногодке) прямо в карие глаза, прожигая дыру в глазных яблоках, — Если бы я сейчас не вышел, то ты бы так и стоял здесь изо дня в день, надеясь, что кто-то да примет тебя в свои объятья? Чувак, мы в двадцать первом веке, ты даже одет как старикан, наверное и мыслишь также. У Чжун Ли пропал дар речи. Все мечты были разрушены одними лишь словами и внешним видом «скрипачки», чье сердце он так и хотел заполучить. Но все же… Не зря же он наследник, да? Он так долго ждал этого момента, а сейчас все бросить только из-за такой… глупости, совершенно не хотелось. — Меня зовут Чжун Ли, — с приветливой улыбкой, поправляя бабочку, юноша вскинул подбородок. Скорее всего он сейчас выглядит прямо как Брэд Питт, а может как сам Эдвард Паттисон! — Что..? Зачем мне знать твоё имя, пианистик ты наш? — скрипач приподнимает брови вверх, удивляясь такой глупой ситуации, но все же выглядеть как какой-то хулиган в глазах этого сорокалетнего девственника он не хотел, — Кэйа Олберич. Так что же ты хотел сказать мне? Помню, что даже пару раз слышал твои шаги, когда ты уходил. Конечно, не знал чьи они, но начинал догадываться. — Ничего такого, — Чжун Ли не может подобрать слов. Сколько бы литературы ни читал, но так и не может собрать предложения в одно целое, останавливаясь на обрывках фраз в своей голове. Устало вздыхая, юноша выравнивается, краснеет, — Признаться хотел в том, что игра у вас игра так и ласкает мои уши, что дыхание останавливается! Представить не можете, как долго я думал о вас и мечтал, чтобы вместе мы были! — теперь он сто процентов похож на Леонардо Ди Каприо. — Вот это ты речи толкаешь, конечно, — сдерживая смех, Кэйа хлопает в ладоши и прислоняется ближе к Чжун Ли, — но я отказываюсь от этого глупого предложения, потому что ты… Слишком старомоден. Не обижайся, ладно? Мы можем остаться друзьями, все дела. Чжун Ли тогда не был готов к такому повороту, но сейчас он готов к тому, что спустя два года они все же выступают на одной сцене.