Страж сердца моего

"Скажи, на чем ты ездишь, и я скажу, кто ты" — любимая поговорка жителей Лос-Анджелеса. Если дело обстоит именно так, то грязный, тусклый "шевроле" марки "Каприс классик", который принадлежал Олегу Волкову, говорил о его владельце лучше, чем если бы у него было что-либо написано на лбу. Этот безликий автомобиль заявлял: "Я — никто. Не обращайте на меня никакого внимания". И Олега это очень устраивало, за исключением тех случаев, когда ему приходилось бывать в элитарных кварталах Лос-Анджелеса. Среди "феррари" и "бентли" и других полумиллионных машин, привычных для Беверли-хиллз и Бель-Эйр, "шевроле" резко выделялся из окружающей роскоши, как бы говоря: "Мне здесь не место". Олег подъехал к воротам особняка Разумовского за несколько минут до назначенного времени. Заглушив двигатель, он вышел из машины и внимательно осмотрел тихую улицу и видневшийся невдалеке дом. Особняк Сергея Разумовского был обращён фасадом на Ваверли-лейн в районе Бель-Эйр и стоял на одном гектаре очень дорогой земли. А сам дом представлял из себя сумбурную смесь всех архитектурных стилей, располагался посередине участка между несколькими бархатными газонами и привычными аллеями. Несколько террас с широкими мраморными лестницами спускались ступенями к улице. Другие стандартные атрибуты обиталищ всех кинозвёзд — теннисные корты и сверкающий голубой бассейн — были разбросаны по территории особняка. Всматриваясь сквозь кованого железа ворота вверх по вьющейся асфальтированной дороге можно было увидеть только небольшую часть дома, остальная была закрыта деревьями и кустарником. Весь комплекс окружала толстая кирпичная стена, через которую мог перелезть любой желающий не сломать себе шею. Заметив это, Олег покачал головой — все было так, как он и ожидал. Обычный для Голливуда дом-крепость. Ведь если "они", кого боится и в ком нуждается каждая звезда,— если поклонники, туристы и ненормальные фанаты не смогут вас видеть — вы в безопасности. Но и наоборот, если их не видно, это не значит, что они не поджидают за оградой с парочкой «сюрпризов». Олег успел понять и обдумать все это за несколько секунд, бросив один короткий взгляд. И там, где другие видели шикарный и неприступный особняк, он заметил дорогостоящий промах в системе охраны. Этот дом не только не был неприступен, наоборот, в него было до смешного легко проникнуть даже подростку. Но ведь Олег на все смотрел совсем по-другому. Его жизнь и жизнь людей, которые нанимали его как телохранителя, требовала постоянно повышенного внимания и повышенной бдительности. Ничто не должно было пройти незамеченным. Он не имел права игнорировать даже самые незначительные детали повседневной жизни, так как он не мог предугадать момент появления чего-либо неожиданного и имеющего летальный исход для себя или клиента. В пустующей будке охранника у ворот было установлено переговорное устройство, но поначалу Олег не воспользовался им. Вместо этого он схватился за железную скобу ворот и всем своим весом дёрнул её назад, пытаясь расшатать ворота на и так уже слабых и ржавых петлях. Нужен всего лишь какой-нибудь мини-автобус или джип, чтобы пробить эту сомнительную преграду и подъехать к дому, прежде чем кто-нибудь там успеет что-то сообразить. Девейни был прав: Сергею Разумовскому нужна была защита — от его же собственной "безопасности", если ничего серьёзней не произойдёт. Отходя от ворот, Олег Волков вдруг отчётливо почувствовал, что кто-то на него смотрит. Не из дома и не из какого-либо скрытого пункта наблюдения, а сзади… Он почувствовал на затылке волнующий холодок. Олег обернулся. В нескольких сотнях метров вниз по Ваверли-лейн был припаркован чёрный джип "тойота" с четырьмя ведущими колёсами и с высокой подвеской. Она стояла слишком далеко, чтобы прочитать номерной знак или разглядеть водителя, но как только Олег сделал шаг в сторону машины, тут же её мощный двигатель ожил и автомобиль поехал вниз по улице. Он ехал быстро — не безрассудно быстро, но достаточно, чтобы это выглядело чересчур подозрительным. И Олег поставил первую задачу: проверить все чёрные двухприводные "тойоты", что может оказаться пустой затеей, ведь в Лос-Анджелесе, наверное, тысячи таких машин. Но он не имел ни малейшего права игнорировать этот факт. Олег снова сел за руль своей машины, подъехал к переговорному устройству, встроенному в стену, и нажал кнопку звонка. Подождав пару секунд, он услышал сквозь жуткий треск мужской голос. Слышимость была отвратительной. — Да? — Олег Волков к Сергею Разумовскому. — А? Что? Олег с отвращением покачал головой. — Александр Грэхэм Белл к мистеру Разумовскому. На другом конце этого устройства человек либо ничего не услышал, либо подумал, что изобретатель телефонного аппарата вернулся к жизни. — У вас назначена встреча? — Атомный номер цинка — тридцать,— сказал Олег. — Хорошо. Послышалось низкое жужжание, электрическая задвижка отодвинулась, и ворота начали раскрываться, медленно и натужно, со скрипом, словно металл был поражён артритом. Олег проехал в ворота и посмотрел на них в зеркало заднего вида. Ворота довольно долго не закрывались, так что за ним могли проехать ещё две или три машины. Час от часу не легче. Он изучал местность, пробегая профессиональным взглядом по окрестностям. Вокруг было множество симпатичных садиков и тенистых местечек, деревьев со свисающими ветвями. Но для Олега это были не просто плодородные и живописные участки, это было скопление мест, где можно спрятаться. Перед главным входом в особняк Сергея Разумовского был асфальтированный подъезд для автомашин, но Олег запарковался не здесь. Он проехал на площадку перед гаражом, заглушил мотор, остановившись за чёрным "мерседесом" марки C-class. Водитель натирал и без того сверкавший кузов "мерседеса" левой рукой, а правая была плотно забинтована. Это был стройный, высокий светловолосый парень. На вид ему можно было дать лет двадцать пять. Когда машина Волкова подъехала к гаражу, он забыл про свою тряпку и подозрительно уставился на Олега. Неподалёку двое ребят разгружали только что прибывший грузовик рабочих-маляров. Олег про себя поинтересовался, какую проверку они прошли. — Чем я могу вам помочь?— спросил шофер. — Это ты разговаривал по переговорному устройству? Водитель отрицательно покачал головой: — Нет. Так, могу я вам чем-то помочь? — Меня зовут Эдисон. У меня сегодня назначена встреча с мистером Разумовским. — Да?— водитель все ещё недоверчиво смотрел на Олега, и тому это понравилось. Это был первый и единственный признак охраны, с которым столкнулся Олег. Он надеялся, что и остальной персонал действовал хотя бы так же бдительно. — И кто назначил эту встречу? — Мистер Девейни договорился со мной. Тут все сомнения водителя испарились. Он указал широким жестом на дверь, как метрдотель. — Проходите, пожалуйста, мистер Эдисон. Олег Волков нахмурился. Водитель враз потерял все с таким трудом заработанные очки. Олег пошёл было к двери, но вдруг остановился и вернулся к парню. — Что случилось с рукой? Водитель поморщился и посмотрел на свои бинты. — Кукла…,— с горечью произнес он, и, вернувшись к "мерседесу", начал опять его полировать. Олег позвонил в дверь и подождал. Дверь была не заперта, а лишь слегка прикрыта. Через пару секунд экономка — полная матрона лет пятидесяти — широко распахнула её и мило улыбнулась. — Генри Форд к мистеру Девейни,— сказал Олег. — Проходите, пожалуйста, мистер Форд. Меня зовут Эмма. — Добрый день. Как вы поживаете?— Олег прошёл в просторную прихожую, выложенную тёмно-синим кафелем, натёртым до блеска. На одной стене — диплом, удостоверяющий личность владельца, у другой стены — большая ваза с цветами на тёмной мраморной подставке. Изящно изогнутая лестница убегала на верхний этаж. Эмма не очень церемонилась с вновь прибывшим. — Честно говоря, я даже и не знаю, где сейчас мистер Девейни. Он вам сказал, что будет здесь, мистер Форд? Олег кивнул: — Да, именно. Эмма пожала плечами и улыбнулась, сияя так, словно она и Олег только что обменялись интимной шуткой. — Ну, если он сказал, то наверняка он здесь. Давайте я посмотрю в доме. Она провела Олега в огромные, очевидно, редко используемые покои. В помещении работали маляры. Они покрыли всю мебель плотными чехлами, чтобы защитить ее от возможной порчи и капель краски, но все равно Олегу было ясно, что мебель богатая, если даже не антиквариат. Чехлы не доставали до пола, и из под них виднелись лакированные резные ножки диванов и кресел. Основным предметом в комнате был невероятных размеров телевизор, где яркими красками переливался видеоклип песни Сергея Разумовского "Мелководье". Звук шёл из динамиков, установленных где-то по разным углам комнаты. — Чувствуйте себя как дома,— сказала Эмма.— Вам что-нибудь предложить? — Нет, спасибо. — Я скоро,— удаляясь, сказала Эмма, а Олег остался стоять посреди комнаты, лицом к фойе, спиной к входу. Олег подождал, когда за ней закроется дверь, и пошёл назад, проходя по дому в противоположном от Эммы направлении. Было сразу видно, что в доме шла серьёзная реконструкция. Слесари, маляры, дизайнеры, оформители интерьера деловито бродили по дому или чем-то занимались. И никто не обращал на Волкова никакого внимания. Стиль внутренней отделки комнат был разным. Чем глубже в дом уходил Олег, тем легче и живее казались комнаты. Они были менее официальными и более обжитыми. И чем дальше шёл Олег, тем отчётливее слышалась музыка, все громче и громче. Наконец он добрался до небольшой комнатки с мраморным полом, где тёплое калифорнийское солнце светило сквозь решётки полукруглых окон. Напротив двери, у стены — полки с трофеями Сергея Разумовского, как ступеньки его восхождения по лестнице потрясающего успеха. Среди них — награда "Тони" за первый — и пока единственный триумф на сцене Бродвея. Три награды "Грэмми", ряд платиновых и золотых дисков, статуэтки и эмблемы от организаций всего мира. Награды так же мало интересовали Олега, как и фотографии в рамках за стеклом, висящие на стене. Десятки в основном официальных снимков, где Сергей Разумовский принимает очередную премию в постоянном окружении очень известных людей и знаменитостей. Одна фотография отличалась от остальных. На ней Сергей Разумовский с каким-то тёмноволосым юношей не старше семнадцати лет в домашних, расслабленных позах, а не напряжённых и искусственных, как на сцене. Оба молодых человека кривлялись перед объективом, и их широкие, счастливые улыбки светились добротой и любовью друг к другу. Детским почерком в углу фотографий было написано: "Сергею Разумовскому от любимого сводного брата Рэйвена". Олег улыбнулся. Он представил, что если бы Сергею Разумовскому присудили только одну эту награду, если бы ему пришлось выбирать, то все "грэмми" и "Тони" и платиновые диски не стоили бы ничего по сравнению с этой игривой фотографией. Музыка резко оборвалась, а потом снова заиграла, только уже громче, сопровождаемая тяжёлым бас-ритмом. Это была другая песня Сергея Разумовского, но на сей раз музыка была быстрее и живее. Волков пошёл на звук и попал в следующую комнату. Это было что-то типа гостиной — большая удобная, обставленная современной мягкой мебелью, в углу находился обычных размеров бар со стойкой, а у стены разместилось различное музыкальное оборудование. Комната была битком набита людьми и видеокамерами. В центре молодые ребята и девушки, одетые в лосины, шорты и футболки, тренировались под руководством хореографа, повторяя разные движения и танцевальные па. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь стену из стеклянных блоков, отбрасывали чёткие тени. Операторы двигались по кругу с камерой на плече, снимая их со всех ракурсов, и изображение тут же появлялось на большом экране. Все это было похоже на осиное гнездо — постоянное движение и шум. Немного в стороне симпатичный брюнет влезал в костюм, в котором должен был сниматься в клипе Сергей Разумовский; видимо, парень был живым манекеном. Специалисты крутились около видеооборудования. Осветители крепили прожекторы, самоуверенные молодые дамы — помощники постановщика — зевали над толстыми папками и разговаривали по радиотелефонам. Вокруг — полно народу. Люди сидели и на нескольких огромных диванах, и даже на полу. Создавалось такое впечатление, что даже если у кого-нибудь и не было в данный момент определённого задания по помощи Сергею Разумовскому, его просто оставили здесь поболтать, покурить и посмеяться. Как обычно, никто не обратил внимания на Олега. Он сел на мягкий удобный стул у бара и начал изучать весь этот хаос. В толпе мелькнул Девейни, помахал ему рукой и начал пробираться к Олегу. Олег ответил на приветствие, но взгляд его был прикован к другому человеку, здоровому парню с накачанными мышцами под белой рубашкой, могучую шею которого еле выдерживала пуговица на воротнике. Его роль была очевидна: этот кусок мяса и был охраной. Тот тоже увидел Олега и поднялся, нахмурившись, но Девейни отмахнулся от него: — Все в порядке, Игорь. Он должен здесь находиться. Парень по имени Игорь кивнул и уселся на своё место рядом с молодым парнем. Он был одет совсем по-иному, не так как все танцоры, и, казалось, мало интересовался развернувшейся перед ним сценой. Он не выглядел удивлённым или возбуждённым. Для него все было в привычных рамках. Он был похож на того молодого человека с фотографии. И не нужно было быть таким уж проницательным человеком, как Олег Волков, чтобы понять, что это и есть тот сводный брат. Рядом с ним мужчина постарше разговаривал по радио-телефону. У него был важный, самоуверенный вид. Но сердцем всего этого сборища был широкий диван посередине комнаты. Спинка дивана была слишком высокой, чтобы Олег мог увидеть сидящих, но легко можно было угадать, кто находится там с единственной рыжей во всём доме макушкой. Каждую минуту ассистенты режиссёра или секретари, направляясь к дивану, делали серьёзное, "уважительное" лицо. Музыка прекратилась, и танцоры застыли на своих местах. — Все, показываю ещё раз,— раздался голос оператора из рубки управления. На большом экране картинки побежали в обратную сторону. С дивана раздался приятный смех и громкие аплодисменты Сергея Разумовского. — Рори!— крикнул он хореографу.— Иди сюда. Всё будет замечательно. Мне жутко нравится. Видны были только тонкие бледно-розовые руки с длинными музыкальными пальцами, протянутые вверх из-за высокой спинки. Девейни попытался завладеть вниманием певца: — Сергей, пришёл один человек… — Рэйв,— позвал Разумовский, не обращая внимания на него. Предполагаемый брат Разумовского поднялся с места. — Да? — Рэйв, как тебе нравится этот номер? Тебе понравились движения в конце? Производит впечатление? — Это было великолепно,— с энтузиазмом ответил Рэйвен. Девейни попытался еще раз: — Сергей, я хочу тебя познакомить… Голос режиссера прогремел из одного динамика: — Сергей, ты хочешь посмотреть с самого начала или только конец? — Я хочу видеть все целиком!— закричал Разумовский.— Игорь! Держу пари, Игорю тоже очень понравилось. Игорь отмахнулся от экрана: — Не-е-е…,— произнёс он, разглядывая Олега. Олег подумал, что такое поведение, должно быть, часть стиля крутого парня и таким образом Игорь показывал, что не может позволить даже своему боссу отвлечь его от работы. — Не-е-е?— поднял брови хореограф.— Я тут работаю, как вол, и все, что я получаю, это — "не-е-е". — Не беспокойся Рори,— сказал Разумовский, приглаживая "перышки" нахохлившегося хореографа,— это ведь только Игорь не признает великого искусства. Парень в уже готовом костюме протиснулся в окружение певца и локтем немного подвинул в сторону Девейни. Костюм представлял из себя чёрные рваные джинсы, ботинки на платформе, странная чёрная рубашка с открытыми плечами, серебристый корсет и красные солнечные очки с такого же цвета шляпой с широкими полями. — Что ты скажешь, Сергей? Нравится? Он встал в танцевальную позу. Девейни опять вмешался: — Сергей, Олег Волков… Сергей внимательно и критически разглядывал костюм, как бы взвешивая все "за" и "против". — Эй, Девейни,— проговорил он, не отрывая глаз от костюма,— как ты думаешь, это "мое"? Билл даже не взглянул, прекрасно зная, насколько с его мнением считаются в таких вопросах. — Да, замечательно, Сергей,— все же произнёс он быстро.— Олег Волков пришёл. Все присутствующие в комнате уставились на Волкова, кроме самого Разумовского. — Кто пришёл?— спросил певец. — Олег Волков. Единственным ответом был молчаливый взгляд. — Телохранитель. Минута молчания, потом Разумовский заговорил снова. — Мне кажется, Рори должен быть моим телохранителем. Ну а насчет костюма… повернись, я хочу посмотреть со спины. Успешная карьера Билла обеспечивалась тем, что он умел обращаться с самоуверенными звездами, в особенности с Сергеем Разумовским. Он был рядом с ним с самого начала и хорошо изучил его характер. Он знал, когда можно поддержать его тон, а когда надо быть спокойным и мягким. — Разумовский, подними свою задницу с дивана и познакомься с человеком! Сергей, понимая, что на эту фразу уже нельзя не обратить внимания, поднялся. — Ну, я встал, вот, пожалуйста!— сказал он, поглядев в сторону Олега. — Ты не подойдешь сюда, Олег?— позвал Девейни. Олег кивнул с отсутствующим выражением лица, но про себя подумал: "Вот почему я не работаю со знаменитостями". Процедура представления и приема на работу к знаменитостям занимала больше времени, чем встречи с королевскими семьями, дипломатами и сотрудниками Белого Дома. Сергей Разумовский, поломавшись, все же встал с дивана и поправил свои рыжие волосы вместе с лёгкой футболкой белого цвета и чёрные спортивки, подчёркивающие его фигуру, но Олегу пришлось подойти к нему. — Олег Волков. Сергей Разумовский,— с гордостью сказал Девейни, словно ему удалось установить мир между двумя воюющими державами. Они пожали руки, и Сергей с усмешкой осмотрел его с головы до ног. — Ты не похож на телохранителя и тебе бы стоило побриться. — А что вы ожидали?— отпарировал Олег. — Не знаю,— он оглянулся на Игоря. Тот пялился на них, как ревнивый муж.— Бэтмена, как вариант. — Это я так маскируюсь. Сергей чуть не рассмеялся, но сдержал себя и улыбнулся своими тонкими губами, но только в бездонных голубых глазах осталась серьёзность. — Ну,— сказал он, будто Олега здесь и не было,— этот сойдет. А Девейни разошелся: — А это Рэйвен, брат и личный секретарь Сергея. — Сводный брат, если быть точнее. Рад с вами познакомиться, мистер Волков. Девейни кивнул на Игоря: — А это — Игорь Гром. Игорь кивнул в ответ, но даже не шелохнулся, чтобы подойти и пожать руку. — А вон там, разговаривает по телефону,— и Билл указал на деловитую женщину с ярко красными волосами,— Юля Пчёлкина, рекламный агент. Олег кивнул, запоминая. Сергей, казалось, уже потерял всякий интерес к Олегу. Он разглядывал костюм. — Мне кажется, плечи слишком открыты. — Может, ты что-нибудь хочешь выпить, Олег?— спросил Девейни. — Апельсиновый сок. Его ответ снова привлёк к нему внимание Разумовского. — Ничем не разбавлять?— с усмешкой спросил он.— Рэйви, принеси человеку апельсинового сока. — Сергей, пора на следующий просмотр!— кивнул Рори. — Я сейчас, Рори,— он сел на диван, похлопав место рядом с собой и таким образом приглашая сесть Олега. — Слушай,— сказал он доверительно как самому близкому человеку в этой комнате,— мне кажется, тут кто-то что-то не понял. Это все — идея Билла… У него какая-то идиотская идея, что меня нужно охранять. Игорь всегда прекрасно справлялся с ролью охранника и все было замечательно. Он мило улыбнулся, словно все было ясно и так. Юлия Пчёлкина ходила кругами вокруг Сергея, все еще держа телефон возле уха: — Да, я подожду, но недолго… Рори нервничал: — Сергей, ты повторишь свою роль перед началом? — Сейчас я подойду,— рассеянно ответил Разумовский. Вернулся Рэйвен, неся стакан свежего апельсинового сока. — Я думаю, Билл прав. Тебе нужно быть осторожным. Смысл в этом есть,— говоря с Сергеем, он смотрел на Олега. Пчёлкина, закрыв ладонью трубку, сказала: — Рэйвен, я думаю мистер Волков и сам может тебе сказать, что число шизиков, которые пишут письма Сергею, увеличивается каждый раз, когда его фотография появляется на обложке. Девейни покачал головой. — Но все не так, как это происходит в последнее время. Подошла секретарь-референт со стопкой бумаг для Сергея. Несколько телефонных посланий, письма, документы. Разумовский взял ручку и зашелестел бумагами, расчёркивая там, где была нужна его подпись. Он фыркнул на один крахмально розовый листок. — Кто это был? — Это из офиса Клайва. Они звонили три раза за сегодняшний день. — Сергей,— вмешался Девейни,— давай вернемся к теме. — Расслабьтесь, ребята,— произнёс он с раздражением,— я же сказал, что все сделаю. Вы не видите, чем я занят? Он помахал бумагами, показывая их всем в комнате — хореографу, рабочим, танцорам. — Я продолжу, как только мы будем понимать друг друга. Я не собираюсь ничего менять в своей жизни. — Дорогой,— настаивал Девейни,— никаких проблем. Он повернулся к Олегу. — Видишь, Олег, мы тут говорим всё, что думаем. У Сергея в доме очень хорошая привычка: мы все здесь, так сказать, на "ты". Если все это было сказано для того, чтобы ободрить Олега, он не подал виду. Пчёлкина закончила долгий разговор по телефону, выключила аппарат и сразу же вмешалась в спор. — Я думаю, что ты прекрасно с нами сойдешься,— сказала она с притворной искренностью.— И ты можешь подобрать любую сигнализацию для дома. И какую-нибудь штуку последней модели поставь у ворот. Сергей, еще какие-то пожелания будут? Разумовский стоя смотрел на танцоров и на Рори. Олег взглянул на Билла, тот нахмурился: ему не нравился новый оборот дела. Сергей бросил через плечо: — Я думаю, я в безопасности в собственном доме, так что самое главное — это когда я куда-нибудь выхожу. И Игорь прекрасно справляется с этой задачей, так что вы вдвоем с Игорем как-нибудь с этим разберитесь. Верно, Игорь? — Верно. — Но я не потерплю, чтобы вы мешались мне под ногами, когда я вне дома. И уж тем более я не потерплю, если вы напугаете Марго. Понятно? Юлия Пчёлкина уже снова набирала номер. — Мистер Разумовский… — Олег, можете меня звать просто Сергеем, ну или Серёжей. Тут уже как вам заблагорассудится. — Вы, несомненно, правы. — Да? — Да. Здесь, действительно, кто-то что-то не понял. Сергей Разумовский выглядел победителем. Он обвёл взором толпившихся ассистентов и секретарей: — Вот! Я ж вам говорил! — Так что,— продолжал Олег мягким голосом,— покажите мне самый близкий путь к выходу отсюда. Мы сохраним друг другу массу времени,— и он направился к стеклянным дверям. — Быстрее, всего — через бассейн,— сказал Игорь. — Заткнись, Игорь,— накинулся на него Девейни. — Приятно было познакомиться,— остановившись в дверях сказал Олег. — Волков!— заорал Девейни.— Подожди минуту! — Билл,— прошипела Пчёлкина,— я не думаю, что надо умолять этого парня на нас работать. — Я разберусь,— Девейни бросил на неё уничтожающий взгляд. Он поспешил за телохранителем. — Ну, подожди секунду,— он положил руку на плечо Олега. Олег не остановился.— Пожалуйста, я должен был тебе рассказать все до конца. Я прошу прощения за все, но я думаю, ему придётся с этим смириться. Я думал свести вас, чтобы вы пришли к обоюдовыгодному решению… — Мы пришли,— резко ответил Олег. — Слушай, ты ведь не работал у знаменитостей… — И ты, наверное, понимаешь, почему. Девейни поспешно закивал: — Да, я все понимаю, но они такие, как есть. И все. Это просто игра. Они играют на сцене и дома. Беловолосая девочка около бассейна с интересом поглядывала на мужчин. Она выключила игрушечную лодку, которая теперь просто болталась на волнах у края бассейна. Девейни делал все, что было в его силах, чтобы задержать Олега, не дать ему уйти насовсем. — Он совсем не плохой, и ты ему нужен и тем более ты нужен его приёмной дочке — знает Разумовский об этом или нет. Просто он не привык к новым людям. Ты не представляешь, что было когда я с ним впервые встретился. Сегодня ещё всё было относительно гладко. Олег Волков поднял брови: — Может, это и так, но…,— он пожал плечами и продолжал идти к выходу. — Ну, пожалуйста,— умолял Девейни,— Ты и так уже столько потратил времени, подожди здесь секунду. Я хочу тебе кое-что показать. Ну, пожалуйста, Волков! Волков остановился, обернулся, готовый остаться на территории особняка не больше чем на пять минут. — Ладно, ладно,— сказал Девейни, пятясь от него, словно опасался, что его слова спровоцируют Олега на какое-то неожиданное решение. — Просто постой здесь, я вернусь через одну минуту,— и он поспешил обратно к дому. Олег следил за ним, и в тот самый момент, когда Девейни исчез внутри, он развернулся и пошёл обратно к машине, чтобы вернуться в свой тихий, спокойный мирок.