Pornographer's Dream

      Элек всё это время боялся забыть про Серёжу, поэтому утром он начал быстро собираться.       — Я скоро вернусь, — пообещал Элек, целуя своего любимого. — Мне нужно зайти домой ненадолго…       — Хорошо, — сразу же согласился Макар. — Потом подумал и метнулся на кухню: — Вот, мать на днях целый килограмм купила — куда нам столько? — Он насыпал кулёк конфет «Мишка на севере» и всучил его Элу. — Возьми с собой — пригодится. А хочешь ещё печенье или яблок?       — Сейчас мне не хочется… — растерялся Элек. — Но всё равно я возьму. Спасибо! — он решил отнести продукты Серёже.       Сыроежкин, увидев конфеты, обрадовался и сразу же их съел. Но особенно приятно ему стало, когда он узнал, где Элек взял эти конфеты. «Неужели это Гусь передал для меня?» — подумал Серёжа, но так и не решился спросить у Эла про его отношения с Макаром. Он долго не хотел отпускать робота из гаража, попросив сделать уборку, и даже решил ему помочь.       А когда Элек собрался уходить, Серёжа вдруг крепко его обнял и поцеловал в губы. Элек не стал его отталкивать, но такое поведение его смутило. Он обещал снова прийти к Серёже вечером и отправился домой.       Весь день Макар приятно проводил время с Элом, пока вечером не вернулись с дачи родители. А когда настало время ложиться спать, Макар понял, что заснуть ему не удастся. В первом часу ночи, когда уставшие после огородных дел мать с отцом крепко спали, он встал, оделся и бесшумно покинул свою квартиру. И уже через десять минут был у ворот Серёжиного гаража.       Ничего не подозревающий Серёжа давно спал, и снилось ему, как они с Элеком занимаются любовью. Он давно мечтал об этом, но боялся, что Элек ему откажет.       Макар хотел постучаться и назвать себя, чтобы не напугать Сыроежкина, но, взявшись за ручку двери, понял, что гараж не заперт! Какой кошмар, туда мог войти кто угодно и сделать с Серёжей что-нибудь нехорошее. С колотящимся сердцем Макар вошёл внутрь.       В гараже горел свет и громко работал телевизор — там опять крутилась кассета с какой-то похабенью. Но Серёжа несмотря на всё это, спал, лёжа на своей раскладушке и скинув с себя одеяло.       Макар подошёл ближе, посмотрел на него спящего и невольно улыбнулся. Потом заметил у Серёжи на щеке грязный след, послюнявил палец и оттер его. Кажется, это был шоколад. С учётом горы фантиков от конфет в углу, это было более чем правдоподобно.       Вдруг Серёжа застонал во сне и потянулся рукой к собственному члену. Серёжа не услышал, как вошёл Макар, потому что видел эротический сон и начал непроизвольно ласкать себя рукой. Он сильно изогнулся, лёжа на раскладушке, быстро кончил и резко открыл глаза. Увидев Гусева, Сыроежкин сильно перепугался и укрылся одеялом.       — Гусь! — Серёжа быстро пришёл в себя. — Ты что здесь забыл?       — Может быть тебя? — невозмутимо ответил Макар, вытирая руку об одеяло.       — Что тебе от меня нужно? — разозлился Сыроежкин.       — Тебе ночью не спится что-ли?       — Прости, — без всякого сожаления извинился Гусев. — Я знаю, что не должен был приходить. Но ты прав — не спалось. Беспокоился из-за тебя. Думал, как ты тут? Страшно же должно быть — один, гараж хлипкий, на отшибе стоит. Мало ли что? Но теперь вижу, что у тебя всё неплохо, — Макар встал с его раскладушки, на которую успел присесть, и направился к двери. — Только ты закройся — у тебя дверь открыта была. Это опасно.       — Гусь, подожди! — Серёжа виновато опустил голову. — Ты это… тоже извини. Я просто испугался, вот и разозлился на тебя.       — Извини, я не хотел, — на этот раз Макар извинился вполне искренне. — Я хотел постучать и позвать тебя, а дверь открыта оказалась. Я не ожидал. И… тоже испугался. Тут шляются всякие… алкаши, извращенцы. Да мало ли. А ты один… Прибьют, никто и не услышит.       — Макар. — Серёжа неожиданно обратился к Гусеву по имени. — А почему ты так беспокоишься за меня, что даже спать не можешь?       — Как почему? — растерялся Гусев. То, что ему казалось абсолютно естественным, со стороны действительно требовало объяснений. Но каких? — Не хочу, чтобы с тобой плохое что-нибудь случилось. Мне не наплевать на тебя.       — Так переживаешь, что даже уснуть не можешь? — Серёжа был по прежнему удивлён. — Да за меня даже мать так не волнуется. А тебе есть дело… и Элеку тоже…       — Твоя мать, Серёжа, в полной уверенности, что ты сейчас дома десятый сон видишь. И учишься теперь на отлично. Конечно, она не волнуется, — улыбнулся Макар. — А мы с Элом твои друзья…       — Скажи, Макар. — Серёжа решился спросить то, о чем стеснялся говорить Элеку. — Какие отношения у вас с Элом?       — Мы друзья… — уклончиво ответил Гусев. — У нас хорошие отношения.       — А помнишь нашу встречу в парке? Ты тогда сказал, что я… то есть, Элек тебя из постели не выпускает. — Серёжа посмотрел Макару прямо в глаза. — Что у вас с ним было?       — Чёрт!.. — раздосадованно протянул Гусев, вспомнив свой не в меру длинный язык. После таких слов все отговорки будут выглядеть нелепо. Но говорить правду, не зная как к этому отнёсся бы Эл, он тоже не хотел. — Почему тебе это важно, Серёжа? — тихо спросил Макар. — Что изменит мой ответ?       — Мне это важно, потому что… — Серёжа вдруг покраснел. — Эл мне нравится не как друг! И мне наплевать, что он — машина. Элек может чувствовать и любить, как люди. Я это только недавно понял…       Макар замер. Серёжины слова подействовали на него как ушат холодной воды. Так вот оно что! Серёжа любит Эла… Любит его так же, как сам Макар. А Эл? Кого любит Эл? Теперь Макар не знал этого. Что вообще он знает о нём? Эл скрывает от него значительную часть своей жизни. Да что там! Он и личность свою от него скрывает. Если б не случай, Макар до сих пор жил бы счастливой уверенности, что случилось чудо, и Серёжа наконец-то ответил на его чувства.       А так… Эл спит с ним, но регулярно ходит в гараж, обслуживает Серёжу, носит еду, выносит ведро, прибирается… Только ли за тем, чтобы иметь возможность выдавать себя за него, он делает это? А с Макаром стал бы он так возиться? Нет…       — А он, он любит тебя? — севшим голосом спросил Макар.       — Любит, — ответил Серёжа. — Но только как друга. Эл ко мне привязался, потому что я первым поверил в него и захотел помочь человеком стать. Он мне полностью доверяет, а я… заставил его врать, называться моим именем. Мне пришлось это сделать, чтобы Эл почувствовал себя человеком. Он слишком честный и не умеет обманывать. Не то что я…       — И… что же ты хочешь от меня? — глухо сказал Гусев. — Я могу как-то помочь тебе?       — Расскажи про ваши отношения с ним, — упрямый Сыроежкин хотел знать подробности. — Эл постоянно говорит о тебе, какой ты заботливый, внимательный… Ты ведь ему нравишься.       — Мы любовники, — мрачно произнёс Гусев. — Это всё, что тебя интересовало?       — Не всё… — тихо ответил Серёжа. Его предположение подтвердилось, но легче от этого не стало. — Скажи, а ты… полюбил его как… Серёжу Сыроежкина?       — Ещё два дня назад я был полностью уверен, что он — это ты. Так что думай сам.       — То есть ты… в меня влюбился?.. — Сыроежкин смущённо опустил взгляд и ещё больше завернулся в одеяло.       — Дошло наконец… — вздохнул Гусев.       Он не хотел признаваться ему в своих чувствах — на взаимность рассчитывать не приходилось, так какой смысл в лишних словах? Но Серёжа его вынудил… И кому теперь от этого лучше? Явно не Гусю.       — Ты знаешь, Макар… — сказал Серёжа, не поднимая взгляда. — Я раньше думал, что любить людей одного с тобой пола — неправильно… А потом появился Эл, и я понял, что ошибался. И от тебя я всегда убегал, потому что… ты мне тоже всегда нравился, но я боялся признаться в этом.       «Наверное, лучше бы ты не убегал», — подумал Макар, представив на мгновение, что у них с Серёжей действительно могло бы что-то получиться. Но теперь время ушло, и вспоминать прошлое не имело смысла. Серёжа мог бы его любить, но он любит Эла. Эл говорит, что любит Макара, но он не знает о чувствах своего двойника.       — Скажи ему, — Макар понимал, что, возможно, сам рубит сук, на котором сидит, но он не хотел играть нечестно. — Скажи ему, что любишь. Я не знаю, что ответит тебе Эл. Но так у тебя хотя бы будет шанс.       — Я скажу, но… — грустно ответил Серёжа. — Понимаешь… я вас обоих люблю. Я не знаю, что мне делать…       — Ч-то значит… обоих? — кажется, у него начались слуховые галлюцинации. Не мог же Серёжа и в самом деле сказать, что любит его?       — Я тебя тоже люблю, — прошептал Сыроежкин. — Так же, как Элека.       — Любишь? Поцелуй меня!       — Ты мне не веришь? — обиженно спросил Серёжа. — Сейчас ты убедишься, что я не обманываю тебя! — Сыроежкин обернулся к Макару и с жадностью стал целовать его в губы.       «Слишком хорошо, чтобы быть правдой», — подумал Макар. Но его руки сами крепко обняли Серёжу, губы помимо воли ответили на поцелуй, а голова закружилась от счастья. Макар повалил Серёжу на раскладушку, подмяв его под себя, и как сумасшедший целовал лицо, шею, плечи, грудь… Он так хотел его, что боялся потерять от страсти голову и сделать больно.       Серёжа не ожидал такой ответной реакции на его поцелуй и начал быстро раздевать Макара. А Макар и сам был рад избавиться от такой ненужной сейчас одежды и как мог помогал в этом Серёже. К счастью на самом Сыроежкине были только трусы, и их Макар снял в два счёта.       — Я хочу тебя, Гусь! — сказал Сыроежкин и схватил Макара за ягодицы. Серёже сильно хотелось удовлетворить свою потребность в сексе и он не мог действовать так же аккуратно, как Элек.       — Смазка есть? — прохрипел Макар. — Без неё не получится.       — Нет… — грустно ответил Сыроежкин. Он испугался, что сделает больно Макару и отказался от идеи заняться с ним любовью. — Тогда сегодня ничего не выйдет…       «Ну, это ж Сыроега, — усмехнулся про себя Макар. — Сам ничего не может!» — и критическим взглядом оглядел комнату. На столе, среди остатков Серёжиной вечерней трапезы, заботливо принесённой ему Элом, красовалась недоеденная корзиночка с заварным кремом. Макар протянул руку, снял кремовую розочку и щедро себя смазал. Да, употреблять пирожные с этого конца ему ещё не доводилось.       — Теперь можешь… Давай, Серёга! Серёжа от возбуждения плохо соображал, поэтому вошёл слишком быстро и начал действовать. Он впервые занимался сексом и не мог себя контролировать. Движения были очень резкими, и он не задумывался о том, что чувствовал его партнёр. Кончил Серёжа тоже достаточно быстро.       Макар коротко рыкнул, спуская Сыроежкину на живот, и с трудом перевёл дух. Отодрал его Сыроега до звёздочек в глазах, жаль что долго не продержался.       — Есть у тебя вытереться чем? — спросил Макар. Хотя по-хорошему тут надо было в душ идти обоим.       Впрочем, в этом гадюшнике для подтирки годилась любая тряпка — чистых всё равно не было. И, не дожидаясь ответа, Макар взял валяющееся на стуле заскорузлое полотенце — судя по всему, всё в застарелой Серёгиной конче.       — Надо тебе выбираться отсюда, Серёжа, — сказал он, приведя себя в порядок и кинув полотенце Сыроежкину. — Не дело тебе здесь тухнуть. И что с Элом делать, тоже надо решить. Я не хочу, чтоб он здесь прозябал, когда ты домой вернёшься. Он должен жить по-человечески. Вы оба. Согласен?       — Согласен. — кивнул головой Сыроежкин, вытираясь полотенцем. — Только Эл ещё ничего не знает… А к профессору он больше не вернётся.       — Вот и будем думать, как нам дальше быть. Втроём, — серьёзно сказал Макар и пошёл к дверям. — Запрись на все запоры, Сыроега! — он строго посмотрел на любовника. — И давай уже заканчивай этот цирк.       — Думаешь, мне так нравится жить в этом гараже? — печально сказал Серёжа. — Я здесь поселился только ради Эла.       — Я тебе почти верю, любимый, — Макар взасос поцеловал Серёжу на прощание и легко щёлкнул его по носу. — Лодыря гонять ты хотел и ничего не делать за чужой счёт. Но халява не такая сладкая оказалась, да? Ну да ладно, завтра последний учебный день. Элу ничего не говори, а приходи ко мне к четырём. Будем на троих соображать.       Макар вышел, подёргал снаружи дверь, чтобы убедиться, что она хорошо заперта, и пошёл домой. Ему хотелось спать.       Сыроежкин закрыл дверь за Гусевым и лёг на свою раскладушку. После бурного полового акта сил у Серёжи совсем не осталось и он сразу же уснул, не думая о том, что будет завтра.