Волчья пурга

Метель. В этом месте не было ничего кроме неё. Мириады острых льдинок впивались в кожу, угрожая содрать её совсем, оставив лишь бредущий скелет. Магнус остановился и ещё раз попытался разглядеть хоть что-нибудь, но тщетно. Он не помнил, сколько уже бродит вслепую, без надежды найти укрытие. А холод всё настойчивее напоминает о себе: босые ноги и кончики пальцев покрылись узорами инея и потеряли чувствительность, волосы и ресницы смёрзлись. Примарх-колдун чертыхнулся и зябко поёжился. Как же он здесь оказался? Он помнил ритуал. Ещё одна бессмысленная попытка собрать себя воедино после сожжения Просперо. Где же он просчитался, что теперь бродит здесь, среди бесконечной вьюги? Неожиданно в метели слышится пронзительный вой. Волки. Огромные звери серыми тенями носятся в пурге, сужая кольцо вокруг Алого Короля. Магнус стискивает зубы: на кончиках пальцев колдуна вспыхивают искорки магии. Но волки не нападают, а наоборот ведут. Настоящая серая река плавно огибает его, указывая путь. В золотистых глазах зверей чудилось что-то разумное. «На Фенрисе нет волков.» И он вспоминает. Как полыхала Просперо вместе с его душой. Магнусу хочется разорвать связь с варпом, уйти отсюда, лишь бы не вспоминать, как его убивали. Волки приводят к длинному дому, которого почти не видно за сугробами. От стаи отделяются два особенно крупных зверя. Гери и Фреки. Магнус помнил с какой яростью они набрасывались на него в бою. Шрамам от их клыков и когтей не было суждено зажить. Но сейчас они безмолвным караулом медленно кружили около него, ожидая чего-то ещё. Холодно… Мороз вгрызался в кожу, забираясь под неё. Ледяное дыхание метели остужало кровь и замедляло биение сердец. Неожиданно сильно хотелось лечь в пушистый снег и уснуть под песни вьюги. Ему не позволяют даже двинуться, чтобы отогнать сонливость. Остаётся только ждать… Время перестаёт существовать в этом странном месте. Магнус понимает, что ещё немного и он провалится в сон, плавно переходящий в смерть, ведь мир не отпускает его, путает сознание. Вьюга будто разорвала его связь с варпом. Это как разом утратить все чувства. «Спи… Ты столько преодолел… Теперь отдохни… Здесь ты обретёшь покой…» — слышится ему в плаче метели. Всё… Кончено. Его, примарха, сломил обычный холод. Магнус опускается в снег, оказавшийся неожиданно тёплым, мягким, словно нежные объятия. Так хорошо…спокойно… Волки безмолвно наблюдают за примархом, а затем разворачиваются и убегают к дому. «И даже ему, величайшему из колдунов, было не под силу разрушить его темницу.» Дверь дома медленно открывается. *** Тепло… Магнус буквально оттаивает. Сначала возвращается слух — треск пламени, непонятный скрип, чья-то песня на странном языке. Потом просыпается обоняние, подтверждающее услышанное — запах костра, мокрой шерсти и трав. Ещё немного, и приходит в норму осязание. Оно даёт не очень много — Магнус чувствует, что лежит на мягких шкурах, и пробует двинуть рукой. Пальцы неохотно сжимаются, будто больше не принадлежат своему хозяину. Тело пока не повинуется, но оттаивают голосовые связки. Алый король слабо стонет. Песня обрывается, и Магнус слышит шаги. В губы тычется край чаши, чьи-то руки аккуратно придерживают голову, позволяя напиться. Наконец Магнус прозревает, но, кажется, что-то случилось с его глазом, потому что то, что он видит, едва ли может случится. Над ним склонился никто иной как Леман Русс. Волчий король, уничтоживший всё, что ему было дорого. Неожиданно Рыжий понимает, что до сих пор не чувствует варп. Будто его способности враз испарились. Тишина, нарушаемая лишь треском пламени в очаге, затягивается словно петля. Магнус, ещё не оправившийся от ледяных объятий метели и оставшийся без своих способностей, сейчас вряд ли сумеет противопоставить что-то Леману, который почему-то не спешил нападать на предателя, а лишь внимательно наблюдал. — Отдыхай. Ты совсем слаб, — неожиданно бросает Волчий король и уходит. — Стой, — сипит Магнус, — Что…что произошло? Русс будто не слышит его. Алый король вновь засыпает. *** Он смотрит на мир глазами волка. Матёрый одиночка вышел на охоту. Все чувства обострены до предела: слышен хруст снега под копытами добычи, её загнанное дыхание. Он чует её страх и бросается в погоню. Мир сужается до полоски следов и чёрного силуэта впереди. Он — хищник. Кровь кипит в жилах от предвкушения короткой схватки и победы. Добыча устаёт, спотыкается. Увидев это, Магнус бросается вперёд, вонзает клыки в шею зверя, наслаждаясь пряной кровью. Поддавшись инстинктам он рвёт ещё бьющуюся жертву на куски. Её жизненная сила стремительно перетекает в него, даря ни с чем не сравнимые ощущения. Сон изменяется, и оказывается, что Магнус терзал не зверя, а Астартес. Один из его легиона Тысячи сынов. Лица уже не разобрать. Пейзаж вокруг обретает резкость — залитая кровью Тизка. Алый король с криком просыпается. *** Русс молча протягивает ему чашу, придерживая голову. Магнус жадно глотает воду, стремясь скорее избавится от теперь тошнотворного привкуса крови. Сердца неистово колотятся, а сам он полон сил, а главное чувствует, как ворочается варп внутри, но по-прежнему не может двинуться. — Что ты сделал со мной? — хрипит Магнус. — Ничего, — развёл руками Леман, — Эти сны приносит метель. Тебе лучше? Странный вопрос, но Магнус кивает. — Что это за место? — спрашивает Алый король. Глупо бросаться в бой, не зная, что будешь делать дальше. — Не знаю. Я просто оказался здесь и всё. Ещё что-то? — Почему ты не убил меня? — А должен был? Ты уже мёртв, раз попал сюда. Магнус хмурится, но всё же задаёт ещё один вопрос. — Что со мной? Моя сила… — опасно выдавать сопернику свою слабость, но Алый король решает, что это будет единственной уступкой в обмен на спасение. — Не чувствуешь варп? — уточняет Русс, — Это как Глаз Бури. Ветер бушует снаружи, а внутри полное затишье. Отдыхай. — Не боишься, что я убью тебя? — холодно щурится Магнус. На кончиках пальцев вспыхивают серебристо-голубые искры. Даже только с собственным резервом он остаётся невероятно могущественным. — Хотел бы, убил, — пожимает плечами Леман и возвращается к очагу. Гери и Фреки вьются вокруг хозяина, скалясь на Алого Короля, ещё помня вкус колдовской крови. Сам же Волчий король что-то вырезает. Магнус хмурится. Что-то изменилось в его заклятом брате. *** Потянулись долгие холодные дни. Трижды Магнус пробовал призвать пробиться сквозь метель, и каждый раз он приходил в себя на мягких шкурах, дрожа от холода. Русс отпаивал его горячим травяным отваром, но по-прежнему ничего не говорил ему. Уже в четвёртый раз с трудом выходя из коматозного сна, он вновь собирается пробовать свои силы против метели, но неожиданно между ним и дверью встаёт Леман. — Хватит. Сиди здесь. Магнус хмурится. — Уйди с дороги. Я не собираюсь сидеть сложа руки. Я могу… — Ты ничего не можешь, — отрезает Русс, — Сиди здесь. Мне надоело вытаскивать тебя и приводить в сознание. Ты слишком долго испытывал моё терпение. Алый король презрительно щурится. В чём-то Волчий король прав — стоит лучше продумать свой следующий ход. Магнус погружается в медитацию, в которой надеется найти ответы. *** Леман уходит из дома, свистнув Гери и Фреки. Алый король заинтересованно наблюдает за этой троицей, но потом вновь возвращается в поиску ответов в чертогах разума. И только сейчас понимает, о чём говорил Русс. Такой тишины в варпе не было никогда. Пустота встретила психическое могущество Магнуса холодными объятиями, пытаясь растворить в себе. «Тебе не за что больше сражаться. Всё кончено. Ты всё потерял… Ты сам всё разрушил» Яркие картины сражения во дворце Императора. Тогда он разрушил всё, что строил отец, и обрёк Галактику гореть в огне бесконечной войны. Но… ведь не этого он хотел. Он должен был вести человечество в светлое будущее, неразрывно связанное с варпом, где каждый бы научился использовать его силу для новых удивительных открытий, где не было бы неразгаданных тайн. Здесь в этой пустоте воскресли его старые воспоминания. Метель принесла шёпот прошлого, от которого он отрёкся, обезумев после поединка с Вулканом. Ведь…он любил отца. Может, действительно остаться здесь, придать форму этой пустоте? Вдруг это не случайность, а шанс начать всё заново? Вдалеке слышится протяжная волчья песня, вырывающая из сна. *** — Магнус! — крик приводит его себя. — Не лезь, Русс! Я знаю, что делаю. — Нет, не знаешь! В своей слепой гордыне ты раз за разом срываешь покровы с запретных знаний, не задумываясь, почему же их запретили. — Любое знание — благо! Использовать их — наше священное право. — И много тебе дали твои знания? Магнус осекается. Подловил. За любое знание он платил по счетам. Но многое ли они ему дали? Он сам — разбит на осколки и заклеймлён предателем, его сыновья — поражены недугом, от которого он их не уберёг, его дом — стёрт в порошок. Леман внимательно смотрит на меняющееся лицо Магнуса, а затем касается того места, где должен был быть второй глаз. Кожа нежная, тёплая. — Много твои знания у тебя отняли? — спрашивает Волчий король, непривычно мягко смотрящий на колдуна. Магнус не отвечает, только подставляется под мозолистую руку. — Слишком много, чтобы хоть чего-нибудь стоить. — Зато ты никогда себя ими не утруждал, предпочитая идти напролом, — неожиданно нахмурился Алый король, — Если бы ты хоть на минуту подверг сомнению приказ Хоруса… — снова он, как сумасшедший, расковыривает старую рану. Русс не отнимает руки, лишь съезжает к волосам, чтобы не навредить в порыве просыпающегося гнева. Эта была их общая ошибка. Магнус слишком запутался, поверил не тому, не оставив Леману выхода. И Волчий король это признал, горюя о потерянном брате. Сейчас ему не хочется в ярости рвать и метать, а как и тогда достучаться до Магнуса. Он до последнего пытался избежать катастрофы. — А ведь я этого не хотел. Веришь, нет? Я уже пролил кровь двух наших братьев, и меня вынудили сделать это снова. Сколько раз вы сходились в битвах, но убивали только я и Рогал. Ему единственному достало храбрости довести дело до конца. Я же делал это по приказу отца. Я был создан для этого, — льдисто-голубые глаза разгорелись. Магнус опустил голову и ушёл от очага. Леман оставил его в желанном одиночестве, но этот взгляд Алый король запомнит. *** Русс впервые уснул в его присутствии. Просто улёгся на мягкие шкуры, закрыв глаза. Волки безмолвными стражами улеглись в ногах своего господина. Магнус озадаченно взглянул на троицу и хотел было потихоньку выскользнуть из дома, но затем сел к очагу, протянув руки к золотисто-янтарным углям. Когда последний раз ему было так спокойно? Магнус вытянулся на шкуре и стал задумчиво смотреть на танцующие язычки пламени. Тихий рык отогнал пелену неги. Алый король приподнялся на локтях и повернул голову к источнику шума. Леман. Магнус бесшумно подошёл к лежанке. Русс беспокойно мотал головой, рыча сквозь зубы какие-то фенрисийские проклятия. Лицо Волчьего лорда искажала то ли боль, то ли… страх? Видимо, и его мучили кошмары таинственной метели. Магнус склонился над спящим, прислушиваясь к заполошному биению единственного сердца. Леман помог ему с кошмарами… Алый король касается висков спящего, вспоминая, как когда-то давно учил своих сыновей контролировать видения. Осторожно направить на безопасную тропу в вихре иллюзий, не влезая в голову. Но совсем без вмешательства обойтись не получается. Перед Магнусом вспыхивают разрозненные образы далёких пожарищ. Пламя. Нет, разметавшиеся в бою волосы. Угли. Нет, полыхающее колдовское око. Треск дерева. Нет, хруст ломающихся костей. Леман с трудом вырывается из объятий кошмара, но не спешит отталкивать Магнуса. Волчий лорд с трудом восстанавливает сбившееся дыхание, успокаиваясь в объятиях брата. — Видел? — хрипло спрашивает Русс. Магнус заторможенно кивает. Выходит не одному ему до сих пор снится Просперо. *** Они вместе выходят на охоту. Магнуса удивило, что они — не единственные живые существа в этом странном мире. Леман с грацией прирождённого охотника, нет — хищника, мелькает среди снежных наносов и высоких сугробов. Магнусу с трудом удаётся сравниться с ним только под непроницаемыми покровами иллюзий. На белой равнине в вихре метели беснуются странные звери с шерстью цвета нетронутого снега. Они похожи на терранских оленей, но гораздо больше, с витыми раскидистыми серебряными рогами и длинными клыками. Рубиновые глаза сверкают жаждой крови. Русс по-волчьи скалится, поудобнее перехватывает меч — то немногое, что осталось от прежнего Волчьего короля — и растворяется в метели лишь для того, чтобы, позволив волкам отбить от стаи одного оленя, одним точным взмахом рассечь точёную ногу зверя. Животное затрубило от боли, встав на дыбы, а его собратья, в отличие от своих мирных терранских родичей, взревели и бросились на возмутителя их спокойствия в едином порыве затоптать обидчика. Но Леман и волки вьются вокруг выбранной жертвы, отводя её дальше. Русс что-то выкрикивает на своём наречии, но Магнус понимает его. Ледяные молнии варпа вонзаются в тела величественных животных, привлекая их внимание к колдуну. Сила Имматериума струится по венам примарха, поёт в его крови. Разряды бьют чаще, мощнее. Сейчас ему так хорошо. Он почти благодарен Руссу за то, что он вытащил его на эту охоту. Вспомнить о своём могуществе, о гордости сильного, которую втоптали в грязь поражения от метели. Русс уже покончил со своей добычей и теперь наблюдает за разгулявшимся братом. Опасное могущество… Оно изменило его. Дефект Тысячи сынов лежал глубже генокода — сама суть легиона была ненормальной. И поэтому палачу Императора должно было пресечь это. «Пресечь, не убивать, » — таков был изначальный приказ. Приручить этого алого демона было возможно, пока не вмешался Хорус. Леману пришлось. А сейчас он смотрит на него. Прекрасный в своём могуществе… Алый Король. *** Метель в ярости. Она угрожающе завывает за окном, остервенело бросаясь на закрытые ставни и дверь, отчего руны, вырезанные на дереве вспыхивают холодным голубым пламенем. Длинный дом будто сжимается до испуганно съёжившегося очага — единственного источника света: все прочие огоньки погасли от ворвавшегося за путниками порыва ветра. Волки, вздыбив загривки, угрожающе рычат на дверь, за которой беснуется вьюга. Русс уважает силу стихии — он с детства слушал сказки матери-планеты и знает, на что способна метель, но не понимает её дикого наречия. Тихий вздох из теней. Магнус. Величественный примарх сидел на полу, ссутулившись и обняв голову руками. Он слышал, а главное понимал, речи метели, и от них сердца неровно, заполошно перестукивались. Её рёв льётся ядом в уши, рвёт разум в клочья. Ему не должно испытывать страх, но отчего тогда так хочется зажечь побольше огней. Треск. Русс дёргается на звук. По одному из ставней прошла трещина, нарушившая узор рун. Метель нашла лазейку в разуме Магнуса и теперь рвалась в дом. Если так продолжится, то вьюга наконец получит то, до чего веками пыталась добраться — душу Волчьего короля. Леман подходит к брату. Магнус вовсе не смотрит на него, обратив циклопический взор куда-то вглубь собственного разума, замкнувшись в себе словно в коконе. Русс касается алой кожи, отчего колдун вздрагивает и наконец обращает внимание на брата. — Успокойся, Магнус. — Разве ты не слышишь её голос? — хрипит примарх. — Не слышу. И тебе не позволю, — решительно отрезал Русс, привлекая Магнуса к себе. Тот слишком погружён в песню метели, чтобы сопротивляться и вспоминает о том, где он и кто лишь когда загрубевшие от оружия пальцы вплетаются в его волосы. Плач вьюги вытесняет хриплый голос, похожий на звериный рык Магнусу спокойно под сердцем убийцы. Во сне ему видится Просперо, но теперь не полыхающая, а блистающая своим давно позабытым великолепием. Он слышит голоса своих сыновей, зовущих его. Своей слепой яростью метель разрушила собственную завесу, а дети Магнуса не упустили своей возможности докричаться до отца. *** Это их последний день. Магнус настолько привык к одинокому дому посреди жестокой метели и Руссу, который… уже не важно. Волки тоже чувствовали, что колдун вот-вот покинет их, а потому позволили себе немыслимое — улеглись в ногах Алого короля, подставляя лобастые морды под рассеянные поглаживания. Русс почти закончил вырезать и теперь рассматривал изделие в поисках каких-то мелких недочётов. Магнус рассматривал Лемана. Говорили, что он был большим фенрисийцем, чем некоторые коренные жители мира смерти и холода. Поэтому он выжил даже здесь. Тяжело было признавать, но Магнус многое понял. Наконец Русс обратил на него внимание и присел на край лежанки. — Боишься? — Нет, — твёрдо отвечает Магнус. Он ясно видит перед собой тропу и знает, что ждёт в конце, так чего же ему бояться? — Врёшь. Сам себе врёшь. Нехорошо. Магнус опускает голову. Мало видеть дорогу и знать цель, нужно пройти её до конца и остаться самим собой. Этого он не смог однажды. Внезапно грубая ладонь вплетается в рыжее пламя волос, тянет ближе. — Ложись и засыпай. Магнус недоверчиво смотрит на Русса, но осторожно перекладывает голову к нему на колени, не спеша расслабляться. Мозолистые ладони неторопливо изучают его лицо в подобии грубоватой ласки. Пальцы сбегают к шее, нащупывают бьющуюся артерию, и на мгновение Магнусу, что сейчас его убьют, но ему всего лишь надевают амулет — волчий клык, увитый рунами, которые даже он не в силах прочесть. Наконец Леман закрывает ему глаза и обнимает словно мать своё дитя. Алому королю тепло. Русс поёт. Та самая песня, которую Магнус слышал в самый первый день. Сейчас она звучит яснее. Леман тихонько раскачивается, убаюкивая брата, а затем коротко касается губами его лба. — До встречи на той стороне, Магнус. Алый король засыпает и больше не видит снов.