Иди... Иди быстрее

Эта весна была на удивление приятной. Тёплая с редкими дождями, луж уже и в помине не было. Светило яркое солнце и щебетали птички. Шатен, шедший мимо детской площадки, уткнувшись носом в шарф, казалось не замечал этой прекрасной погоды. В мыслях было одно: «Иди… Иди быстрее…» Быстрым шагом парень направлялся в сторону своего дома, где он сегодня не ночевал. Шарф на его шее все ещё отдавал запахом парфюма того самого блондина. Шея все ещё была в бордовых отметинах от губ того самого блондина. Щеки пылали румянцем от одного только воспоминания о сегодняшней ночи, которую Макс провел в квартире того самого… Чёртового блондина! Он шумно вздыхает, резкий запах ударяет по рецепторам и он снова возвращается в эту ночь. — Хей, ты чего? — Макс, нахмурившись, смотрит на Марка, который наклоняет голову в его сторону. — Сигарету прикури, говорю. Карие глаза нервно бегают по комнате в поисках зажигалки, которую он выкинул пару секунд назад. — От сигареты дай прикурить, — не выдержав Марк хватает друга за затылок и притягивает к себе. Парень смотрит на место где соприкасаются сигареты и делает несколько тяг, дабы его сигарета зажглась. Макс следил за каждым движением губ блондина, — Ты чего застыл? — вопрос вырывает шатена из размышлений и он обнаруживает, что Марк уже сидит на подоконнике, откинувшись на оконную раму, — Окно открой, пожалуйста. — А… Ага… — парень трясущимися руками тянется к ручке и поворачивает её, открывая окно нараспашку. — О чем задумался? — Да так… — говорить, что думал о губах Марка, о том какие они на вкус и о том какого будет коснуться их, хотя бы пальцем, будет не уместно, да и вряд ли парень сможет после таких слов затянуться сигаретой ещё хоть раз в жизни. В гроб пачку ЛД синего и зажигалку никто не подбросит. — Не хочешь, не говори, — блондин обхватывает сигарету губами и делает затяжку. Держит дым в лёгких пару секунд и выдыхает поворачивая голову к окну. Следующие действия Максима происходят как будто в трансе. Он наклоняется к шее, сидящего напротив, парня и легко касается губами линии нижней челюсти. Так они застывают на добрых две минуты. «Сука, что я только что сделал… Какого хуя я творю… Мне пизда… Сейчас он придёт в себя и уебет мне,» — Макс уже начал обдумывать план побега. Вспоминает закрыли они дверь на щеколду или на ключи, — «Если на ключи, то это будет сложно… Он убирал их в задний карман джинс… Если щеколда то это будет быстрее. Я должен попытать удачу,» — после этой мысли он срывается с места, но подскальзывается о валяются под ногами зажигалку, — «Так вот где она была…» — и падает, громко стукнувшись головой о бетонный пол, покрытый лишь тонким слоем ленолиума. Карие глаза смотрят в натяжной потолок. В глянцевой белой поверхности отражается он, лежащий на спине, и лёгкое копошение на подоконнике. Через мгновение пара голубых глаз смотрит на него сверху с некой заинтересованностью. А через ещё одно блондин уже умирает от смеха. Ели как успокоившись он снова смотрит на друга. — Ты себе что-нибудь сломал? В ответ раздаётся мычание, что можно принять за «нет». — Тогда почему ты все ещё лежишь. — Тут хорошо… — выдавливает из себя парень и закрывает глаза. Стыдно, жутко стыдно осознавать что эта нелепая ситуация не случилась бы, не брось он минут пять назад эту треклятую зажигалку на пол. — Могу присоединиться? — Марк уже стоит на полу, смотря на шатена с высоты в 165 сантиметров и легко улыбается. Для него почувствовать губы друга на своём лице было удивительно, но довольно приятно. — Это твой пол в твоей квартире… Не вижу смысла в твоём вопросе. Марк молча ложиться на пол и смотрит в потолок. Чёрным пятном отражается он сам. Чёрная худи и чёрные джинсы, было бы странно, если бы они отражались от гладкой поверхности потолка как-то иначе. Пусть парень и был тёмным пятнышком, его светлые волосы прекрасно горманировали с этим мраком. Макс отражался менее мрачно: светлые джинсы и бежевая футболка с какой-то цитатой из фильма, на которую всем было плевать и копна темных волос. Они смотрелись рядом друг с другом, как инь и янь. Зло с каплей света и добро с небольшой примесью темноты внутри. Окно являлось единственным источником света в комнате. Они могли включить свет: при входе висел выключатель, лампочка под ним тускло горела красным, что позволяло легко найти его в темноте, но никому из парней это было не нужно. Они продолжали лежать и смотреть в потолок. Мысли уже не били по вискам, как кувалдой по наковальне, но голова все ещё побаливала от особо красочных представлений разговора, который не удастся избежать, хотя скорее она болела от жёсткого приземления на пол. Шумно выдохнув, Максим все же повернул голову на бок и посмотрел на профиль Марка. Аккуратный и красивый изгиб лба, переходящий в ровный нос. Губы, замершие в лёгкой улыбке. Точеный подбородок. Линия скул, а на щеках россыпь веснушек. Перед глазами проносятся мечты, как он мог бы выцеловывать каждую из них, срывая с губ вздохи-стоны. Сам и не заметил, как взгляд опустился ниже и замер на кадыке, умеренно поднимающемся и опускающемся в такт дыханию парня. Закусив губу он оторвал взгляд от ключиц Марка, когда заметил, что его голова медленно повернулась на бок, теперь они лежали друг к другу лицом. Расстояние между их носами ровнялось примерно пятнадцати сантиметрам. Воздух наколялся, несмотря на открытое на распашку окно. Максу становилось жарко, дыхание постепенно сбивалось, а сердцебиение учищалось. Марк медленно облизнул губы, все ещё глядя в глаза друга. — У тебя астма? — и было все равно, что они знакомы уже около тринадцати лет и Марк знает, что никакой астмы и в помине не было, — Слишком часто дышишь, — он приподимает руку и останавливает её в паре сантиметров он лица Макса, — Можно? Как в тумане шатен кивает и рука друга ложиться на его скулу. Большой палец едва касается нижней губы Максима. И он быстрым движение губ целует кончик пальца и прикрывает глаза. С губ блондина слетает удивлённый вздох. Ресницы дрожат и взгляд снова приковывается к парню напротив. Карие глаза смотрят прямо в голубые. Кажется проходит около часа прежде чем рука на лице Макса начинает с силой двигать парня к лицу Марка. Он хмыкает и прижимается к губам друга. Поцелуй странный. Полный стеснения и скованности. Ни один из парней не пытается превратить простое соприкосновения губ в нечто более глубокое и чувственное. Макс пару раз моргает, а затем закрывает глаза и приоткрывает губы, давая блондину понять, что можно зайти чуть дальше детского «чмока». И тот начинает действовать. Обхватывает нежно верхнюю губу и чуть посасывает, выдавливая тихое мычание из друга, проводит по ней языком и кусает, пока не слышит болезненный стон. Парню больно. Поцелуй снова становиться более нежным и спокойным. Медленно переходя от верхней губы к нижней и наоборот они целуются минут пять. Пальцы блондина быстро соскользнули с лица на шею, а теперь и вовсе сжимались под рёбрами шатена. Макс повернулся на бок, что заставило и Марка сделать тоже самое. Они прижимались друг к другу, водили руками по разгоряченным телам сквозь одежду и целовались. — Макс… — тихий шепот вернул мысли. Они уже не соприкасались губами, но все ещё были очень близко. — М? — щеки предательски начали алеть. В ушах звенело, как от сильного удара, а перед глазами все плыло. — Я… Ты… — парень пытался отдышаться, что у него плохо получалось. Собрав силы и вдохнув поглубже он посмотрел в глаза друга, — Ты хорошо целуешься. Это было не то, что ожидал услышать Максим. И далеко не то, что на самом деле хотел сказать Марк. Но они оба не подавали вида. Шатен улыбнулся, продолжая сжимать чужие бедро пальцами: — Я… — «Люблю тебя» Выдавить эту фразу из себя казалось перейти дорогу на красный. Ты можешь спокойно идти дальше, жить свою никчёмную жизнь и не знать, что ещё пара секунд и ты бы запачкал кровью лобовое стекло той новенькой тайоты. А можешь опоздать. Задуматься на секунду, стоит ли идти и когда пойдёшь… БАМ!.. Твоё бездыханное тело лежит на асфальте в неестественной позе, а люди вокруг кричат что-то про скорую помощь, про ментов и про то, какая глупая молодёжь нынче пошла. В этом Макс всегда придерживался третьего варианта: Не иди на красный. Просто дождись зелёного, вся твоя жизнь не стоит тех 15 секунд, когда горит этот самый красный. Не куда спешить. Друг может подождать, на учёбе можно объяснить, в кино идёт реклама и ты не пропустишь начала фильма. Твоя жизнь не стоит этих пары секунд. Именно поэтому он так и не выдавил из себя то, что хотел. Проще отшутиться бональщиной: — Я даже не отвечал, — он усмехнулся и опустил взгляд, не отвечал он… Как же… Губы то все ещё ноют от приятной усталости. — Возможно… — Марк не отрицает. Он лишь надеялся, что Макс поймёт значение этого «классно целуешься». — Да… «Да как он, черт возьми, должен был понять? Мысли твои прочесть, еблан тупой» — думает он про себя. — Ну… Мы можем повторить и проверить насколько хорошо? — этого вопроса не ожидал от себя и сам Макс. Марк вернул свое внимание другу и облизнул губы. Прежде чем начать что-то сделать, он сел и потянул Макса за собой. — Может, более удобное место? А то мне кажется, что на моих рёбрах уже отпечатался узор ленолиума, — он улыбнулся и встал на ноги, продолжая тянуть шатена за руку в сторону спальни. — Э… А… Может на диване? Кровать казалось чем-то интимным. Казалось, если они переступят именно эту черту, случится необратимое. Когда парень думал о том, что они могут зайти куда дальше поцелуев, лёжа на кровати, его бросало в дрожь. Не от страха, скорее от желания, но все равно для него это было слишком. На данный момент. Диван был чем-то нейтральным. Он мягкий, удобный. Можно и посидеть и полежать. Почему-то для Макса это было именно тем местом, где они точно не зайдут дальше рук гуляющих по телам. Как же он ошибался… — Диван так диван, — они преодолели те пару метров все ещё держась за руки. Сев поудобнее Марк посмотрел на Макса и провел рукой по его волосам. Глаза горели темно-янтарным оттенком. Дыхание замерло и парень опустил голову. Рука, оказавшаяся на его подбородке, заставила Максима поднять голову, но глаза все ещё смотрели на руки, покоящиеся на коленях. — Посмотри на меня… Он промычал и медленно поднял взгляд. — Тоесть, — Марк хмыкнул, — теперь ты стесняешься? — Кто? Я?! — парень преодолевает и без того короткое расстояние, впиваясь в чужие губы, доказывая больше самому себе, что он не боится. Зубы то и дело сталкиваются, неприятно царапаясь друг о друга. Из чьей-то губы начала идти кровь после сильного укуса. Но ни одного ни другого это не волновало. Солоноватый привкус в поцелуе только добавлял жара. Они сцепились руками, всего на секунду, а после одна из рук Марка скользит от колена, по внутренней стороне бедра прямо к паху шатена. Тот стонет в поцелуй, отрывается от чужих губ и откидывает голову назад, открывая шею, когда рука сжимается на его члене. Губы тут же прижимаются к кадыку. И Макс захлебывается в новом стоне. — Черт! — он вскрикивает, когда рука проникает под ткань джинс. Предэякулят пачкает боксеры, оставляя мокрое пятно. Большим пальцем Марк проводит по головке, слегка надавливая. Вторая рука сжимает шею парня, а лицо блондина спускается на уровень груди и он зубами прикусывает сосок через ткань футболки. Максим уже извивается под его руками, вскрикивая имя друга через каждый стон. — Пойдем на кровать… — шепчет Марк, вытаскивая руку из штанов друга. Тот вздыхает, кажется впервые за эти три минуты: — Ага, — Макс на трясущихся ногах встает и идет в соседнюю комнату, где его прижимают к закрывшейся двери, — Марк, — он наклоняет голову и целует блондина, сжимает руками его талию, приподнимая. Тот обхватывает ногами торс шатена и утыкется в шею парня, покусывает. Макс идет в сторону кровати и опускает друга на спину, нависает над ним. Целует. Ноги Марка все еще обхватывают пояс Максима. Блондин руками сминает бежевую ткань и тянет её вверх, руки шатена проскальзывают под чёрную худи и он сжимает одной рукой его левый бок, опираясь на локоть этой же руки, тогда как правой скользит выше, пробегает пальцами по ключицам и идет снова вниз, находя горошину соска. Марк задыхается в стоне и тянется руками к своей ширинке, что так неприятно давит на член. Шатен не останавливает его, лишь снимает с него худи и идет поцелуями вниз. Лижет ключицы, покусывает их, оставляя красные отметины. Макс проводит кончиками пальцев по мягкой коже на животе блондина и прикусывает нежное плечо. Марк задыхается в стоне и, рассправившись с ширинкой, сжимает в ладони полностью эрогированный орган. Шатен судорожно тянет воздух, почти падая на кровать. — Марк… — парень скрипит, хриплым от возбужденияч голосом и тянется за очередным поцелуем. — Коснись меня тоже, пожалуйста, — просит блондин и отвечает на поцелуй. Нежные касания языков граничат с суровыми укусами и парни теряются во времени. Когда оба оказываются обнажены, поцелуев становится ещё больше. Темная макушка спускается медленно вниз, облизывая бледное тело, целуя каждую родинку и веснушку. Покусывает напряжённые соски и оставляет лёгкие отметины. Левая рука Макса зажата в тонких пальцах Марка, пока он облизывает каждый палец, прикусывая и целует саму кисть. Ощущения путаются и осознавать, кто и что делает, сложно. Но Максим наконец спускается достаточно низко, чтобы прикусить бедро. Стон сверху оглушает и толкает дальше. Хочется сделать больше. Услышать в голосе друга разрушение и мольбу. И шатен широко лижет от самого корня до головки, тут же беря в рот. — Что ты… Бог мой, — не сдерживается Марк и вплетает пальцы в длинные пряди. Смотрит ошибочно вниз и снова стонет, откидываясь на подушку. — Ты чертовски горячий с моим членом во рту… — А ты покраснел, — зачем-то говорит Максим и снова облизывает солоноватую кожу. — Я бы хотел, что бы ты был в активной позиции. Можно? — Хочешь подарить мне свою девственность? — пытается шутить Марк, но каждый взгляд на Максима вызывает у него табун мурашек, и голос каждый раз ломается. — А если так, примешь? — Для меня это честь, ваше высочество. Они кувыркаются на кровати, пока не находят удобное положение. Марк подкладывает под поясницу друга одну из подушек и щелкает лубрикантом. Тот, конечно, не подходит, он покупал его для своей бывшей девушки, а после использовал только для мастурбации. Если знания в интимной сфере его не подводят, то для анального секса нужена специальная смазка. Но это всяко лучше крема для рук, взятого у сестры ещё год назад в холодную зиму. Марк греет вязкую жидкость в пальцах и боязно касается Максима. Ждёт чего угодно, даже пятки в нос, но этого не следует. Шатен лишь несколько раз вдыхает и расслабляется, позволяя двум пальцам войти в него. Блондин увлекается занятием, разводит пальцы на манер ножниц, добавляет больше смазки и постоянно смотрит на покрасневшие лицо. Собственные губы уже в кровь искусанны, но он не спешит. Самому бы не хотелось, что бы в него заходили со всей дури через минуту хреновой растяжки. Он ждёт момента, когда его попросят, когда скажут, что можно идти дальше. До того он просто будет сидеть на коленях, слушая биение сердца в ушах и кусая губы. — Я надеюсь у тебя есть контрацептивы? Марк даже не сразу соображает, что у него спросили. Он с полминуты тупит, а потом тянется к тумбочке, выуживая пачку серебристых квадратиков. — Мог бы и проще презики назвать, — хмыкает и вытягивает пальцы наружу. — Ты точно готов? — Точно, — внутри пусто и теперь Максим понимает эти «хочется, что бы поскорее заполнили эту пустоту чем-то большим и теплым» во всяких интересных рассказах, что читает его знакомая. — Ладно… — Марк снова кусает губы, раскатывая прозрачную резинку по члену и нависая над парнем. — Если что, кричи. — Хорошо, — Максим притягивает блондина к себе, зарываясь в его волосы обеими руками, и целует. Ласковый поцелуй, нежный, отвлекает от происходящего ниже пояса. Больно не было, скорее неприятно. Марк входил терпеливо долго, тихо постанывая в поцелуй от тесноты и ловя такие же стоны в ответ. — Ты горячий… — шепчет, войдя до конца и поглаживая одной рукой чужое бедро. — А ты милый. Он действительно был мил. Со всеми этими поглаживаниями и переживаниями, с заботливым поплывшим взглядом, искусанными губами и растрепанными волосами. Какое-то время оба парня ждут. Медленные толчки выбивают кислород из лёгких обоих и кажется будто к концу они точно умрут от передозировки друг друга и нежности полученной этим вечером. Марк не срывается на быстрый темп или на рваные фрикции, он остаётся аккуратным до самого конца. Максим даже начинает думать, что сам бы с этой ролью не справился. К концу они подходят почти одновременно. Марк пару раз проводит влажной ладонью по возбуждению Максима. И они долго целуются, пока блондин лежит сверху, на шатене. После, Марк все же находит силы сходить за влажными салфетками и полотенцем. — Лучше было бы принять душ… Но думаю ты не в состоянии встать… А я не настолько силен, что бы дотащить двухметрового амбала до ванной. Так что, перебъешься тем, что я могу тебе дать. Они шутят, но в воздухе все равно повисает это страшная неловкость. И Марк надеется, что утром они все обсудят и решат. А сейчас им надо отдохнуть и набраться сил. Утром блондин не находит около себя Максима и подрывается с кровати, быстро натягивая на себя вчерашнюю одежду, что находит разбросанной по всей комнате. Он благодарен, правда благодарен, что вчера не лег под друга, иначе так быстро собраться, прыгая по квартире, было бы весьма проблематично. У дома Максима он набирает его номер и ждёт несколько секунд, пока ему не отвечают. — Открывай дверь. Больше он ничего не говорит, дожидается, пока замок на железной двери дважды щелкнет, и залетает в небольшую уютную квартирку. — Почему ушел? — Потому что… — он не успевает закончить. — Если ты хочешь сказать, что ночь была ошибкой, то лучше молчи. — Нет, — Максим вспыхивает румянцем, когда в голове проносятся воспоминания. — Просто мне было очень неловко смотреть на тебя утром… И я испугался… — Глупый… — хмыкает Марк и прижимается к парню. — Ты же согласишься быть моим? И что бы я был твоим? — Это предложение руки и сердца? — Пока только отношений… Но что-то мне подсказывает… Они смеются одновременно и целуются, невесомо сминая губы друг друга. Долго обнимаются и доходят до комнаты шатена, собрав по пути все углы и стены своими телами. Падают на кровать, все так же обнимаясь. — Я же могу претендовать на нижнюю позицию в этот раз? — Вообще я думал просто понежиться в твоих объятиях… — А ему ты об этом сказал? — бледная ладонь опускается на пах шатена, который уже начал возбуждаться. — Видимо забыл… — они снова заливаются смехом и по-новой целуются. Все же хорошо, что Макс вчера поскользнулся на зажигалке.