по́шло

Шигео никогда не считал себя озабоченным мальчиком по многим причинам. Может, потому что слово «половой член» на уроке биологии не вызывало недвусмысленного смешка. А уши сворачивались в трубочку, прозвучав в кабинете противные шутки одноклассников про красивую и популярную старшеклассницу. И лучше бы он не слышал, какие планы они строили для того, чтоб завалить очередную девушку и заняться с ней непотребствами на пыльном, старом складе с душным запахом спортивного инвентаря и совсем незаметным, но легко узнаваемым запахом секса, отчего можно было догадаться о тайном предназначении этой каморки. Сопровождались эти диалоги жестом руками с помощью сложеного в колечко первых двух пальцев одной, и указательный на другой, входящий в замкнутое пространство. А затем движения туда и обратно. Совсем ведь не пошло. Это всего лишь детские забавы. На работе его встречает Учитель. Весь вспотевший, взлохмаченный, с намозоленными руками. Розовый галстук нашёл себе место на широкой спине мужчины, за белоснежной, заправленной за пояс серых костюмных брюк рубашкой. Видит его и улыбается — во все тридцать два, обворожительно так, что по всему телу проходит электрический импульс, нарушая все жизненно важные системы. — Ну чего встал-то? Я как раз только что делал массаж, хочешь — тебе сделаю? Совсем не пошло. Не считая двусмысленно привлекательного вида Наставника, от которого невозможно отвести глаз. А если отведешь хоть на секунду, то, кажется, сознание выбросит это как ненужный файл в корзину для последующего удаления. Моб сглатывает вязкую слюну, скопившуюся за все эти бесконечно длящиеся минуты осознавания всей невинности предложения. — Е-если вам не трудно… — Тогда ложись на стол. Можешь в одежде. Командный голос прошибает Моба насквозь, щекочет низ живота приятным баритоном. Мальчик идёт медленно, наблюдая за действиями Учителя и мысленно предвкушая что-то нехорошее, будто все идёт не по правилам, написанным где-то в уме, требующим их безукоризненного следования. Но можно же один раз ослушаться? Наставник встал сбоку от Моба, лежащим полностью одетым, только обувь стояла аккуратненько под столом. Перед тем, как начать, Учитель складывает ладони в замок, с хрустом вытягивает руки от себя. Шигео не видел этого, но, если бы он имел смелость обернуться, то ни за что бы не пожалел об этом. Прикрытые жалюзи в дуэте с просачивающимися сквозь них оранжевыми солнечными лучами задавали мягкий, приглушенный свет по всему помещению. В воздухе витали запахи ароматных массажных масел, что свидетельствовало о недавней процедуре. Будто бы назло. — Сейчас будет немного больно, — Обычная фраза, совершенно простая. От которой по телу не пробегает волна мурашек, сердце не пропускает удар, а в голове не начинают появляться сцены из того самого эротического кино, который заставил смотреть Теру, уверяя, что «это самый возбуждающий фильм, тебе точно понравится». Да, сюжет ничего так, остальное — второсортный мусор. Первое прикосновение — легкое, почти невесомое, мазнуло по шее от нижней части затылка до воротника гакурана. За ним нежное нажатие по невидимым точкам на плечах, отчего по ним прошла тягучая, как сгущёнка, волна расслабления. Грубые пальцы Учителя чувствуются через одежду, мягко массируют самые напряжённые точки, будто заранее обнаруженные ловкими руками. Моб и сам начинает верить, будто на нем все это время сидел злобный дух, не объяснишь иначе желание распластаться на столе бесформенной массой и довериться сильным рукам. Круговые движения направлялись вверх, ласково потирали где-то за ушком. Желание не разрывать контакт заставляет невольно подставить шею под ласки, зажмуриться, притереться к тёплой ладони в ответ. От приятных ощущений Шигео еле сдерживался, чтобы не замурлыкать, словно котенок, которого приласкал его любящий хозяин. И не стыдно так себя вести? Нет, нисколечки. На секунду прикосновения прекратились, Моб разочарованно промычал что-то, выдав этим свое недовольство к исчезновению на коже тёплых, немного влажных ладоней. Сменилась область массажа, теперь уже грудная клетка была обхвачена почти полностью, миниатюрность Шигео позволяла. Здесь надавливание сильнее, от лопаток до поясницы. На ней движения приостановились, ловко забираясь пальцами под гакуран, отчего подросток шумно выдохнул. Медленные поглаживания мягких на ощупь боков настолько будоражили сознание, что невозможно думать трезво. Моб вздрогнул всем телом, почувствовал на шее короткий, будто на пробу, поцелуй, и сразу зарделся. Он бы обернулся, чтобы спросить Учителя о его неожиданном поступке, но никогда этого не сделает. Но соблазн увидеть лицо Наставника все это время никуда не девался. Как он сейчас выглядит? Немного покрасневший, хмурящийся, с закушенной губой… Боже, это ненормально. За первым следует и второй поцелуй, попутно нежно поглаживая поясницу. Дрожь усиливалась, а спираль внутри сладко закручивалась, жаром расплавляя внутри все, что только можно. Мокрый, горячий язык скользнул в чувствительное местечко на шее, обжигая кожу и вызывая у подростка совсем девчачий, приглушенный стон. Его шею облизывали долго, медленно, до боли нежно. Внутри все сводило, по телу прошла вязкая волна возбуждения, бросая в обильный пот. Где-то внизу уже было настолько мокро, что, казалось, ещё немного, и польется через край. Совсем близко можно было услышать тяжёлое дыхание Учителя, протиснувшего руки глубже под форму, прямиком к гладкой груди, массируя мягкие места. Моб готов отдаться этим рукам, расплавиться под напором прямо здесь, на этом чёртовом столе. Внезапно Наставник отпрял от подростка. — Моб. Я закончил. Черт. Это так пошло.