Тебе не будет больно, обещаю

Парень, шатаясь, шёл по улице, его одежда: толстовка и джинсы, были заляпаны алыми пятнышками крови; если не присматриваться, то вряд ли можно было заметить их: одежда была несветлой. Кофта — болотной, джинсы — тёмно-синие. Он шёл, опираясь о холодную железную поверхность возвышающихся заборов, помогавшей держаться на ногах парню более-менее ровно. Постоянная ноющая боль неравномерно растекалась по его телу, скапливаясь по большей части в повреждённых конечностях и рëбрах. Голова жутко гудела, шум в ушах становился сильнее, но он не издал ни единого звука: ни стона, ни всхлипа, терпя недомогание, пронзающее каждую клеточку его тела. Дыхание сбилось, став чересчур частым — таким же, как и его сердцебиение. Парень поднял глаза и увидел уже знакомый силуэт здания — его спасительный островок, на котором ему оказали бы помощь. Он практически не знал частный сектор своего города, но дорогу к этому дому он нашёл бы всегда. Свет горел в окне — хозяин, видимо, не спал. В подтверждение этого, в оконном проёме промелькнула где-то на периферии света тёмная тень, быстро ускользнувшая куда-то вглубь. Подойдя к крыльцу и поднявшись по ступеням, парень постучал в дверь. Её открыли не сразу, пришлось немного подождать. Когда дверь наконец распахнулась, оттуда вышел высокий парень, удивлённо смотря на своего ночного визитёра.              — Арсений? — неуверенно произнёс тот, разглядывая ярко освещённое лампочкой прихожей лицо, всматриваясь в сощуренные от неожиданно слепящего света глаза.       — Да, — осипшим голосом отозвался паренёк, опустив в голову, глядя себе под ноги.       — Опять проблемы с отцом? — юноша неуверенно, с особой осторожностью дотронулся до щеки своего собеседника, в попытках убрать неудачно вытертую кровь, видимо, тёкшую ещё не так давно из разбитого носа.       — Да, — всё так же негромко, казалось, даже робко повторил парень, заглядывая в чужие глаза. Молодой человек напротив смутился; неприятное чувство разлилось по телу, отдаваясь до рвоты отвратительной горечью, скопившейся на кончике языка. Вновь неуверенная речь: — Антон, можно я у тебя сегодня переночую? — Арсений прикусил губу, в очередной раз потупив взгляд.       — Да, конечно можно, проходи, у меня как раз дома никого нет.        Шастун пропустил Попова вперёд, глядя на его уходящую фигуру с тоской и сочувствием; пройдя внутрь жилья, вслед за гостем, он захлопнул дверь, чуть не забыв запереть.               — Поднимайся на второй этаж, я сейчас аптечку захвачу — обработаю следы от побоев, — предупредил Антон, устало вздохнув, удаляясь куда-то в глубь дома.        Парень ничего не ответил, лишь устало и неохотливо поплёлся к лестнице небольшими шажками, нахмурившись, держась за повреждённое ребро, едва заметно стиснув зубы от боли, пронизывавшей каждую клеточку измученного тела, словно иглами, терзавшей Арсения. Чья-то сильная и тёплая рука помогала не свалиться от обессиленности, которая накатывала на него новой волной, незаметно забирая боль истерзанного тела, словно море песчинки: понемногу, чуть-чуть, почти неощутимо. Это был Антон, который уже успел оказаться рядом. Впрочем, как и всегда.              — В этот раз всё кажется серьёзнее, — омрачённый неприятными догадками произнёс Шастун, — Чем же ты этого ублюдка недоношенного разозлил? — прошипел Антон и едва сжал руку Арса, который явно не желал говорить на эту тему, упрямо сохранявшего непреклонное молчание. Шастун не собирался давить на Арсения, прекрасно понимая, что тот сам всё расскажет, когда будет готов. Антон криво, натянуто улыбнулся: — Ладно, прости, больше не буду спрашивать. У Попова был Шастун — самый близкий друг, общение с которым не было уж таким частым: редкие прогулки, сообщения и звонки. Несмотря на такой скудный контакт, парни смогли сблизиться, узнать самые потаённые секреты, увидеть стороны друг друга, которые не позволяли видеть никому. Когда Арсению нужна была помощь, Антон всегда оказывался рядом, поддерживая и деля всё, что было в его силах. Арс не мог познать причину такой излишней доброты в свою сторону, но никогда вслух это не озвучивал, с чрезмерной благодарностью принимая помощь Шастуна и его заботу. Погрязнув в своих мыслях, Арсений не заметил, как они дошли до комнаты. Парень усадил его на кровать, положив рядом аптечку.       — Раздевайся, — приказным тоном произнёс Антон, уже осматривая видимые участки кожи. Арсений нахмурился, стиснув покрывало в ладонях, с едва заметным то ли непониманием, то ли испугом, глядел на Шастуна, который тут же добавил: — Я просто посмотрю масштаб катастрофы и всё обработаю. В качестве подтверждения своих слов, он начал доставать нужные медикаменты: зелёнку, вату, бинт и перекись водорода. Арсений нехотя, но стал стягивать с себя одежду: толстовку и джинсы, аккуратно складывая каждую вещь рядом с собой, попутно думая, что их нужно будет кинуть в стирку. Антон тщательно пробежался глазами по чужому телу, с каждым просмотренным участком его лицо становилось всё мрачнее и мрачнее: на почти мертвенно-бледной коже виднелись фиолетово-синие синяки и гематомы, плохо выглядящие ссадины, раны, некоторые увечья были почти зажившими, также тело кое-где было покрыто мелкими шрамами, какие-то из них были уже белëсыми, другие — ещё розовели. Всю эту безрадостную картину дополняли выпирающие рёбра и тазовые кости, которые, казалось, ещё чуть-чуть и прорежут нежную плоть. Взгляд юноши невольно зацепился за необычное сочетание волос и глаз Арсения. Волосы — цвета вороньего пера, а глаза словно синее море. Это, к удивлению, смотрелось очень красиво и гармонично, хотя при этом довольно контрастно, если брать по отдельности. Эту необычайную красоту, к сожалению, перечёркивало состояние тела и души Арса. Сейчас даже необыкновенный взгляд синей пучины и голубых волн выглядел, словно непроглядный омут, поглотивший вселенскую печаль, тоску и боль, ставшим почти болотом безысходности. Шастун сел рядом с Поповым, всё ещё внимательно осматривая тело своего друга, подмечая особенно волнующие травмы. На правой стороне грудной клетки, на рёбрах, виднелась весьма пугающая гематома, Антон, едва касаясь её кончиками пальцев, огладил повреждение, на что получил недовольный хмурый взор синих глаз и недовольное шипение.       — Надеюсь, этот выблядок тебе ребро не сломал? — задал вопрос Шастун, не ожидая ответа от Арсения, — Всё же надо будет в травмпункт тебя сводить на всякий случай. Попов, к удивлению, резко отодвинулся от Антона, взирая на того то ли злым, то ли недовольным взглядом. Антон понял, что парня страшит эта идея.        — Я не хочу, — стал упираться Арсений.       — Мало ли, что ты не хочешь, есть такое слово «надо», если ты не обратишься к врачу, то я сам лично отведу за руку, — спокойно ответил Антон, обычно эмоциональный и шумный, пугать парня не хотелось, а тем более к чему-то принуждать, но другого выхода он пока не видел. Вздохнув, Шастун взглянул в синие глаза напротив, всматриваясь в чужую реакцию, ожидая ответа.       — Ладно, сдаюсь, ты можешь отвести меня куда угодно, только если позволишь ненадолго у тебя остаться, — мольба во взгляде Арсения не осталось незамеченной для Антона. Шастун в любом бы случае не смог бы отказать Попову. Тем более сейчас.        — А хули нет, у меня родители на месяц уехали на дачу — отпуск взяли, так что, думаю, можешь. Только завтра мы с тобой к врачу сходим, хорошо? — Антон старался произнести все слова как можно ласковее, чтобы не сбить едва проклюнувшийся настрой Арса.        — Да-да, хорошо, — прошипел Арсений, чувствуя, как вата, окроплённая прохладной перекисью, скользит по его коже, задевая больные участки.        Антон аккуратно обработал все видимые повреждения на теле парня, периодически спрашивая о его самочувствии: не больно ли ему. Вновь взглянув на исхудалое тело Арсения, Шастун обратился к нему:       — Арс, слушай, ты не хочешь чего-нибудь перекусить? — спросил Антон, складывая всё обратно в аптечку.       — Нет, спасибо, — Арсений чуть растянул уголки губ в улыбке, донельзя вымученной. Антона передёрнуло.       — Тебе, может, тогда лучше спать лечь? — юноша встал с кровати, направляясь к выходу из комнаты, намеренно задержавшись около двери, ожидая ответа от Попова.       — Нет, думаю, сегодня я уснуть не смогу. Повисла пауза, Антон вновь погрузился в свои мысли, окидывая взглядом комнату, заметив аккуратно сложенную стопку вещей, сказал:       — Ах да, твою одежду нужно постирать…       — Угу, — едва слышно согласился Арсений, кинув Антону толстовку и джинсы, тот поймал её одной рукой, что вызвало почти незаметную улыбку у обоих. Шастун ушёл на кухню. Арс укутался в тёплое одеяло, ожидая прихода Шаста; озноб пробирал уставшее тело, напоминая об истощении нервной системы. Он обнял свои колени, укутавшись в одеяло чуть ли не полностью. Неприятные мысли роились в голове, отдаваясь тупой ноющей болью в черепной коробке. Антон вернулся к удивлению быстро.       — Я принёс тебе свитер и шорты, ну… Это единственное, что нашлось… Ты ж наверняка мёрзнешь, поэтому свитер, а штанов нормальных нет, у самого всё в стирке. Эта хрень вязаная, думаю, тебе большевата будет, но тебе ж не принципиально? Это на денёк же. Сам понимаешь, пока всё постирается, пока высохнет, пока погла-а-адится, — растянул Шастун, тяжело вздохнув, — Короче, на, надевай, — зевнул Антон, кинув на кровать вещи, неаккуратно сев рядом, чуть не раздавив Арсения, — Блять, сорян, оно само.       — Да ничего страшного. Спасибо, — ответил Попов, уже цепляя на себя вещи.       — Мда уж, свитер тебе и вправду велик, — Шастун оценивающим взглядом посмотрел на бесформенную вязанную вещь; потянув за рукав, он скрыл истощённые запястье и кисть руки, — Ну нихуя… Арс ничего не ответил, лишь растянул губы в подобие улыбки, притягивая свою руку к себе, вновь незаметно для себя утопая в своих мыслях.        — Хэй… Хе-е-ей, А-а-арс, — нахмурился парень, видя, что тот отреагировал на его слова, произнёс с наигранной обидой: — Я уже тебя третий раз зову, а ты даже не замечаешь.        — Прости, пожалуйста, просто я кое о чём задумался, — ответил Арсений, пытаясь полностью сконцентрироваться на Антоне.       — Как я помню, спать ты не хочешь? Тогда что мы будем делать?       — Если ты хочешь спать, то спи, я просто полежу рядом, может, усну, — пожал плечами Арс, глядя на Шастуна.       — Я сегодня тоже спать не буду… По крайней мере сразу не усну, так что, может, посмотрим фильм? Или ты не хочешь? Лично мне по душе такая идея.       — Я не против, — не особо охотно согласился парень, — Только что мы будем смотреть?       — Не знаю, может, какой-нибудь ужастик?       — Хорошо, — чуть поморщившись ответил Арс.       — Оп, ну и прекрасно, я тогда сейчас ноутбук принесу. Шастун спрыгнул с кровати, чуть ли не бегом покидая комнату, оставляя Попова наедине с собой, со своими непрошенными мыслями, которые хаотично метались в его голове. Перед ним мелькали далеко не приятные воспоминания, картины сущего ада, в котором он жил почти каждый день. Вновь отец, склонившийся над ним, мать, стоящая в дверях и ухмыляющаяся, глядя на Арсения, плачущего от боли и унижения, пытающегося выбраться из лап монстра, называющего себя отцом. Звук хлопнувшей двери вырвал Арса из пучины размышлений, затягивающей в непреодолимую для него бездну отчаяния, в которую он то и дело грозит угодить.       — Я принёс ноут и зарядку к нему, — шуточно-горделиво произнёс Антон, усевшись на кровать и подключив к розетке зарядку.       — Какой молодец, — отозвался Арсений. Включив ноутбук, Шастун стал выбирать фильм для просмотра. Найдя хоть что-то более-менее стоящее, включил его, заранее выключив свет для ещё пущей атмосферы. Фильм был долгим, шёл около трёх часов. Попов придвинулся поближе к подушке, облокачиваясь на неё, периодически поправляя одеяло; хозяин квартиры улёгся точно так же. На протяжении фильма они меняли позы, ложившись по-разному — и каждый раз всё ближе друг к другу. Арс вздрагивал от очередного неожиданно появившегося силуэта, скримера или непонятного шороха, но тут же его успокаивал Антон, положив руку на его плечо, придвигая к себе. Вскоре Арсений, изредка дёргаясь, расположился почти вплотную к Шастуну.        Вскоре Попов забыл про фильм, утонув в размышлениях о Шасте. Для Арса Шастун всегда был спасителем, готовым защитить его в любой момент, в любой ситуации. Их дружба зародилась ещё с раннего детства, когда они были ещё в детском саду. Зачастую Попова большая часть ребят обижала, гнобила, из-за этого он закрылся в себе, постоянно тихо плакал в подушку, не желая идти к другим детям. Так было до прихода Шастуна. Антон стал его единственным другом, который не обращал внимания на других, был единственным, кто не был настроен против него. Всё дошкольное время Антон защищал Арса. Когда Арсений поступал в школу, он и не думал, что Шастун тоже будет обучаться с ним. Школьные годы мало чем отличались от детсадовских. Антон всегда был рядом, и Арсу было этого достаточно.       — Тебе страшно что ли? — решил подколоть его Антон, при этом едва ощутимо поглаживая чужое плечо в успокаивающем жесте.       — Нет-нет, ни капельки, — ответил Попов, но тут же вздрогнул от неожиданно громкого звука, снова прильнув к Шастуну.       — Ой, ну, понятно всё с тобой, — усмехнулся Шаст. Антон подвинулся назад, сев в позу лотоса и немного подтолкнул к себе Арсения, показав тому, что бы сел перед ним. Арс противиться не стал. Антон обвил его своими руками, заключая в объятия и положил подбородок на чужое плечо. Они так и просидели до конца фильма. Антон зевнул. Убрав с кровати всё ненужное на прикроватную тумбочку: ноутбук с зарядкой, Шастун встал с койки, дабы потянуться и прохрустеть затёкшими конечностями.       — Я тогда пойду спать? Просто теперь спать хочется, этот фильм был слишком утомительным, — усмехнулся Антон.       — Стой, стой, стой, подожди, — Арс немного смутился, прикусил нижнюю губу, размышляя над тем, как правильно выразиться, — Я… Теперь буду бояться спать один, — сказал он после не очень долгой паузы, отведя свой взгляд в сторону, тут же улыбнувшись, чтобы в крайнем случае перевести всё это в шутку. Шастун негромко посмеялся, вновь плюхнувшись рядом с Арсом, обняв того, он уткнувшись в чёрные волосы, обвив своими ногами чужое тело. Недолго обсудив фильм, Антон почувствовал, как медленно погружается в сон.               — Спасибо тебе большое за всё, Тош, — тихо сказал Арсений, слушая чужое посапывание.