Три дня до свадьбы...

Когда болеют женщины: "Милый, я скоро поправлюсь!" Когда болеют мужчины: "С лицом измученным и серым, на белой смятой простыне, как жертва бешеной холеры, лежит коленками к стене. Протяжно стонет как при родах, трясется градусник в руках. Вся скорбь еврейского народа  застыла в суженных зрачках. По волевому подбородку струится пенная слюна. Он шепчет жалобно и робко: "как ты с детьми теперь одна...". В квартире стихли разговоры, ночник горит едва-едва.  Темно... опущены все шторы... у мужа тридцать семь и два!"

   Все звезды погасли.    За окном дует ветер и льет сильный дождь. Секундная стрелка часов медленно отсчитывает одиннадцатый час, из крана тихо капает вода. В пустом доме свет горит только в одной комнате. За столом сидит молодая женщина, она ждет своего жениха. Ушел с утра с друзьями в легкой майке, не взяв зонта. Не хватало еще, чтобы заболел - скоро свадьба. От хорошой мысли по губам девушки поползла улыбка. Любит его, и он ее любит.    Стрелка остановилась на одиннадцати, в коридоре раздалось шебуршание.     Жених вернулся.    Девушка бросилась к высокому парню со светлыми волосами. Стоит мокрый с ног до головы, вода стекает с длиных волос.    - Ох, ну я же говорила взять зонтик! - с заботой воскликнула девушка.    - Ну попал под дождь, ничего страшного. - обнял невесту юноша и чмокнул в губы.    - Давай в ванну и на кухню, налью горячего чая. Есть будешь? - обнимая парня за шею, спросила девушка.    - Нет, спасибо. Сразу пойду спать, устал очень. - еще раз чмокнув невесту в губы, юноша удалился в ванную. ***    - Хана, вставай уже. Сколько можно дрыхнуть! Ты же обещал, что мы поедем мне за свадебным платьем! - в притворной обиде надулась Алюми.    - Да, я сейчас встану, - попытался подняться Хана, но так и рухнул обратно на подушку, - что-то мне не хорошо. Голова щас разорвется. Вроде выпил вчера всего-то ничего.    - Принести тебе таблетку? - Алюми тронула своего жениха за плечо, - ой, ты весь горячий. - Девушка потрогала лоб парня, - похоже у тебя температура. Сейчас принесу градусник.       Взяв у Ханы градусник, Алюми внимательно посмотрела на него.    - Так и есть, температура. Ну я же просила взять зонт! И где мне теперь платье брать, свадьба через три дня! Спасибо тебе, блин!    - Алюми, любимая, не кричи, голова болит. Я же не виноват, что заболел, - простонал парень, утыкаясь лицом в подушку.    - А кто виноват? Я? Или друзья твои? - завилась девушка.    - Слушай, я понять не могу, чего ты начинаешь? Ну не купим платье, не беда! - разозлился Асакура.    - Не беда? Я платье хочу! Красивое, белое! Хочу быть самой красивой на своей свадьбе! Слышишь, на СВОЕЙ свадьбе!    - Я тоже много чего хочу!    - Да пошел ты! - выкрикнула девушка и убежала в другую комнату, сдерживая слезы.    Полежав и подумав десять минут, Хана через силу поднялся и пошел на поиски любимой. Найдя ее на кухне, сидящую за столом и плачущую, Асакура мыслено обругал себя. Мало того, что было стыдно за свои слова, так еще стало стыдно за ее слезы. Его сердце всегда сжималось, когда она плакала, он не хотел, чтобы она грустила.    Подойдя к ней со спины, Хана обнял невесту и поцеловал в макушку.    - Прости дурака. Не плачь, пожалуйста. Я сейчас соберусь и мы поедем за платьем. Купим тебе самое красивое и самое дорогое. - улыбаясь, пообещал парень.    - Не нужно мне самого дорогого, - утирая слезы, проговорила Алюми, - это ты меня прости. Тебе плохо, а я тут со своим платьем. Ты иди, ложись, я сейчас поесть принесу.    - Я здесь поем, - возразил парень.    - Так, в постель! - прикрикнула девушка.    - Хорошо-хорошо, - в притворном испуге вскинул руки парень и ушел в постель. Через час Алюми принесла куриного бульона, на что Хана фыркнул и потребовал мяса. Получив отказ, парень жалобно попросил хоть макарон туда кинуть. Посмотрев на умоляюшие глазки своего будушего муженька, Алюми со вздохом пошла доваривать суп. Накормив Хану, девушка дала ему жаропонижающие и, взбив подушку, строгим тоном сказала спать. К вечеру температура поднялась, таблетки не помогали. Немного подумав, она вспомнила свое детство, а точнее, как лечила ее мама в этом самом детстве. Обмотав Хану холодной, мокрой простыней, Алюми убежала в магазин. В магазине, на просьбу трехлитровых бутылок сакэ, на нее страно начали коситься и продовщица, и покупатели. Вернувшись домой, Алюми сразу же бросилась к постели больного. Простыня давно нагрелась, сам больной находился в полу бредовом состоянии. Попытки привести в себя Хану закончились провалом, пришлось мучиться. Пыхтя от усердия, Алюми выковырила из простыни парня и принялась размазывать по его телу сакэ. На ее действия Хана что-то бормотал и отмахивался. Закончив процедуру, Алюми уложила Асакуру, положила на лоб полотенце, пропитаное холодным* сакэ и, приглушив свет, присела в кресло рядом с кроватью. Вся ночь для девушки прошла в полу дреме: Хана все ночь ворочался, что-то бормотал и стонал. Приходилось постоянно поправлять постель и менять компрес. Спокойно задремать девушке удалось только под утро, когда юноша успокоился. *** Весь следующий день Алюми носилась, как белка в колесе, пытаясь угодить жениху. То чай горячий, подлей холодный воды, теперь он холодный. А теперь он не сладкий! То холодно, то жарко, в общем, простите, то понос, то золотуха, но ему, хотя бы, стало лучше, но к вечеру температура опять поднялась. Ночь Алюми снова провела на кресле, поджав под себя ноги. Следующие сутки повторились, как и предыдущие, с разницей лишь в то, что к вечеру температура не поднималась. Правда, поспать опять не удалось: завтра свадьба, жених больной, платья нет, ничего не готово. Заснула девушка в плохом настроении, чуть не расплакавшись, за кухонным столом. *** Лучь солнца настойчиво лез в глаза, заставляя щуриться. Чихнув, девушка разлепила веки и посмотрела на часы. Те хитро намекали, что уже двенадцать часов дня. Резко вскочив с кровати - как я здесь оказалась? - девушка оглядела комнату. Ханы нигде не было видно, зато на подушке лежал большой букет нежного цвета роз и записка со стихами: " Ты приходи. И в жизни, и во сне. Ты приходи, когда тебе удобно. Не приходя, ты помни обо мне... Как помню я. До мелочей... подробно... Знакомы эти легкие шаги Под перестук высоких каблучков. Запомнил строками покрытые листки И нежный аромат твоих духов. Запомнил краски утренней зари, В сиянье ярком звезд ночное небо, Как на рассвете гаснут фонари И все места, где б я с тобою ни был. Ты приходи всегда и каждый день, Чтоб объявить собой его начало. Ты рядом будь, чтоб никакая тень Блеск глаз твоих собой не омрачала. Ты рядом будь всегда и без конца. Пусть обойдут сомненья и напасти. Смотрю в черты любимого лица И все твержу свои мольбы о счастье..." На кресле, где провела Алюми последнии ночи, лежало шикарное свадебное платье и еще одна записка "Надеюсь, ты не забыла, что сегодня наша свадьба? Под окнами тебя ждет твой эскорт. Собирайся, я жду. Люблю тебя!". На прикроватном столике стояли чашка с ароматно пахнущем, горячем кофе и тарелка со свежеми круасанами... *Автор осознает, что сакэ пьют теплым и даже горячим. Автор знает, что у невест в Японии белое кимано, которое потом меняют на цветное, а после - на платье в европейском стиле. Простите за нарушение традиций Японии. Автор стиха мне не известен.