Я обещал

      Стук ручки о стол разбивал гнетущую тишину. Мужчина у окна сжал пальцами виски, надеясь унять головную боль. — Серёж, вот что тебе не нравится? — вымучено произнёс он, отворачиваясь от окна. — Что ты. Едешь. В. Чёртову. Сирию, — разъярëнно ответил Разумовский, вскакивая с дивана и отбрасывая ручку в сторону. — Ты хотел, чтобы я перестал выть от тоски, чтобы я нашёл себе какое-нибудь дело. Радуйся. Я нашёл, — тихо ответил Волков, сощурив глаза, и резко отвернулся. — Да! Да, блять! Я хотел, чтобы ты занялся делом! Потому что мне больно смотреть, как ты загоняешь себя своей скукой в могилу! — взвился Сергей, молниеносно оказываясь около своего мужчины. — Тренер по борьбе, по стрельбе, по плаванью, да что угодно! Хоть вышивкой занимайся! Но не в армию же, не в горячую точку, — под конец предложения голос задрожал. — Ты хоть понимаешь, что я сдохну или сойду с ума?! А если тебя убьют?!       Олег повернул голову к истерящему парню и тяжело вздохнул. Не так он представлял этот разговор, ой не так. Волков аккуратно протянул руку и с нежностью прижал её к щеке Серёжи, огладив лицо большим пальцем. — Ты всë, что у меня есть. Ради тебя я выйду живым даже из ада, — уверенно заявил Волков, действительно веря в свои слова. — Но я больше так не могу. Прости.       Он убрал руку и отступил на шаг назад, будто желая что-то добавить, но язык вдруг стал таким ватным и неповоротливым, что Волков просто развернулся на пятках и ринулся вон из гостиной.       Разумовский же замер на месте, ощущая горячую ладонь у себя на щеке. Он не мог поверить, что это не кошмарный сон. Они всегда были вместе, всегда вдвоём.

***

      Олег тихо бросал вещи на дорожную сумку и разговаривал по телефону. В трубке кто-то сердито отчитывал его, на что Волков равнодушно давал своё согласие. Отчитывали и отчитывали, ему то что. Всё равно он сделает так, как посчитает нужным. На очередном эмоциональном повороте оппонента, он молча отключил звонок и положил телефон на стол.       В комнату просочился Разумовский, всем своим видом показывающий, насколько сильно он недоволен решением Олега покинуть его в такое далëкое и опасное место. Волков насторожился. Он знал Серёжу слишком долго, чтобы не понять, что тот что-то задумал. — Я своего решения не поменяю. — Я знаю. Олеж, я просто хочу знать, что с тобой всё будет хорошо, — удивительно спокойно ответил Разумовский, раскидываясь на кровати и скидывая на пол какую-то одежду Волкова. — «Он хочет бросить тебя. Ты ему надоел», — прозвучал каркающий голос над ухом, заставляя Серёжу вздрогнуть. — «Сам подумай, ты его постоянно ревнуешь, устраиваешь истерики, пытаешься контролировать. Ты — монстр!»       Разумовский закрыл лицо руками и начал яростно растирать его. Такого давно не было и вот опять. Серёжа невпопад ответил, что слетит с катушек, стоит Олегу уехать. Только проблема в том, что он и так не очень здоровый человек. — Ты чего? — бесшумно подкрался объект разговора.       Волков присел рядом и запустил руку в волосы парня. Те уже достаточно отрасли с их последний стрижки. — Как ты их теперь без меня стричь-то будешь? — хмыкнул он, слегка распутывая локоны. — Плевать…       Серёжа резко дёрнулся и повалил Олега на себя, врезаясь в жёсткие губы. Он не целовал, вгрызался. Серёжа знал, что такого обращения Волков не потерпит, но с непревзойдённым мастерством нарывался на что-то не менее яростное в ответ.       И Волков не разочаровал. Он навис сверху и, глядя на распростëртое под ним тело, ехидно улыбнулся. — Не больно ты и мудрый, воронëнок.       Олег наклонился и сильно укусил Разумовского за ключицу. Серёжа прикрыл глаза, отгоняя назойливый голос, и дёрнулся. Попытка освободиться и поменяться ролями была подавлена, Волков сжал тонкие запястья над головой одной рукой, второй шустро расстёгивал белую рубашку. Разумовский хотел бы, чтобы он её просто порвал ко всем чертям собачьим. Но нет. Аккуратно, пуговка за пуговкой.       Жилистое тело было так сильно разгорячено, что Олегу даже показалось, что у Серёжи температура. Волос на теле не было, грудь была гладкой, приятной на ощупь. Волков шумно сглотнул и лизнул за уже покусанную ключицу, рукой избавляясь от ненужной и мешающей рубашки.       Разумовский выгнулся. Его встопорщенная ширинка уткнулась в пах Олегу, намекая на дальнейшие продолжение. Волков потëрся, заставляя Серёжу требовательно застонать. Продолжая крепко держать за руки, Олег попытался расстегнуть джинсы. Но противная пуговица всё никак не поддавалась. — Да отпусти ты меня, — прошипел Серёжа, чувствуя себя нелепо.       Пуговица наконец-то поддалась. Волков отпустил руки Серёжи и стянул джинсы вместе с трусами с парня. Разумовскому вдруг резко захотелось отолкнуть Олега и со всей своей обидой и злостью послать в эту чёртову Сирию. Обматерить, наорать. Ударить по этому спокойному лицу со всей своей дури. — Воронëнок, что стряслось? — взгляд Волкова был полон грустного понимания, он мягко приподнял лицо Серёжи, чтобы видеть его глаза. — Я ещё тут и никуда не пропал. И там не пропаду. Я же пообещал… — Я в норме, — впрочем без особой уверенности в голосе ответил Разумовский, отводя взгляд.       Смотреть в глаза всегда было тяжело для Серёжи, а когда эти глаза, такие любимые и родные, ещё что-то ищут внутри тебя, то тем более. Настоящая пытка. Весь пошлый запал пропал. Разумовский почувствовал, как окончательно падает член и виновато покосился на пах Волкова. — Хочешь… — Нет. Я хочу объяснений. — У меня их нет. — А ты подумай, — Олег наконец-то перестал нависать над Разумовским и лёг рядом, сгребая того в охапку. — Да о чём думать то?! — попытался отодвинуться Серёжа, возмущённо вскинувшись. — Я не могу ни о чем думать, кроме твоего отъезда. В Сирию! На чëрт знает какой период… Просто не могу тебя потерять, как ты этого не понимаешь! — Серёж, я же уже пообещал, что вернусь. А тебя я никогда не обману, — поцеловал в висок парня Олег, сжимая объятья крепче. — Ты знаешь, что я не мастер всех этих долгих разговоров и выяснений, а муха тоже вертолёт.       Разумовский недовольно фыркнул, скрещивая руки и пытаясь отвернуться от колючих щёк Волкова. Тот молча положил подбородок на плечо парня, терпеливо дожидаясь, пока Серёжу прорвëт на поговорить. Тишина нарушалась лишь тихим ходом часов.       На утро Разумовский не сказал ни слова, но его взгляды били куда больнее, чем все слова мира. Он ходил за Олегом по пятам и молчал. Только смотрел, как Волков перепроверяет свою сумку и всю квартиру на предмет забытых вещей. Прощание вышло скомканное. Сережа так и не сказал не слова, так в итоге отвернулся даже от прощального поцелуя. — «Он уже уходит, чтобы больше не вернуться»… — Я вернусь, чего бы мне это не стоило, — Олег всë же решился озвучить свои мысли перед уходом, чувствуя, что эти слова будут роковыми для их отношений. — Я обещал.       Дверь закрылась с тихим щелчком. Разумовский минуту смотрел перед собой и не двигался.       Волков вздрогнул. Тяжело вздохнув, он кинул сумку в багажник и мысленно повторил: «Я обещал». Но этот крик надолго застрянет у него в сердце.