Лезвие

Нестерпимый жар гнева растекался по венам Шортера Вонга. Взгляд, полный ненависти, прикован к юноше напротив: наглая ухмылка, самодовольный вид. Когда на тебя лезут с ножом, с таким видом могут сидеть только те, кто точно знает — они в безопасности. Он в безопасности. Ты не тронешь его, Шортер Вонг, потому что тогда семья Ли найдёт каждого, кто тебе дорог. Каждого. Каждую. Лезвие охотничьего ножа упирается в тонкую белую шею самодовольного мерзавца. — Что? Собираешься меня убить? — Юэ Лун подпёр ладонью щёку, глядя на смуглого парня. — Интересно, что же тогда будет с твоей сестрой? — Чёртов мерзавец! — вопит Вонг, в бессилии отводя нож от горла врага, но тут же кидаясь в рукопашную. Крепкая ладонь обхватывает чужую шею, давит на кадык и Юэ Лун давится воздухом. Ногой Шортер делает подсечку, вкладывая в неё всю свою злую силу, клокочущую в груди. Китаец со сдавленным вздохом падает на кровать, на секунду оглушённый, и Вонг тут же взбирается на него, удерживая на месте. Левым ухом Юэ Лун слышит треск: в матрас вонзился охотничий нож, совсем недавно маячивший у его горла. В глазах юноши мелькает облегчение и сожаление одновременно. Матрас жалко. Затем взгляд снова становится ледяным и спокойным. Ли переводит его на парня, сидящего у него на бёдрах. Шортер мелко дрожит от ярости и бессилия: этого почти не видно, но его рука совсем рядом с головой Юэ Луна и он это чувствует. Его чёрные глаза встречаются с тёмно-карими напротив. С Шортера в пылу краткой схватки упали очки. В теле что-то едва заметно ухает. Юэ Лун не понимает, что это, и во все глаза смотрит на нависающего над собой бандита. Кажется, он что-то говорит. Что-то про уважение, про родителей, про страну. Юэ Лун смотрит ему в глаза, но почти ничего не слышит за стуком крови в ушах. Его заливает информация. Визуальная, в виде крепкого тела над собой, тактильная от жара от его злобы и ледяной поверхности ножа совсем рядом с ухом. Хриплый и безнадёжный голос где-то над головой отдаётся в теле эхом. Юэ Лун едва заметно двигает головой в сторону и понимает, что некоторые локоны его длинных чёрных волос в падении окутались вокруг рукояти ножа. Шортер заканчивает свою тираду и крепко сжимает нож от переполняющих его чувств. Юэ Лун чувствует лёгкую боль: с рукоятью ножа парень сжимает его волосы. Юноша тупо смотрит вверх и рвано вздыхает одновременно с тем, как на щёки падает две крупные капли. Шортер, обессиленный вспышкой гнева, замолкает и утирает украдкой глаза. Затем делает неловкое движение, чтобы слезть с кровати, но Юэ Лун внезапно наполняет тишину тихим голосом: совсем таким, каким он говорил, пока притворялся хорошим и очень испуганным парнем. Вонг настораживается. — Серьёзно? Слёзы?.. Скотина. — Нет, блядь, успел тебя обкончать, — рычит в ответ парень, снова нависая над Юэ Луном. Находясь в тени бОльшего мужчины, с растрёпанными блестящими волосами, он сейчас больше всего напоминает девушку. Неудивительно, как часто его путают с противоположным полом. Шортер видит, как часть его тёмных волос обмоталась вокруг ножа, и в следующий же момент специально тянет за рукоятку вверх, освобождая нож, но не спеша отпускать чёрные локоны. Пожалуй, думает он, если бы у Юэ Луна в рукаве была парочка козырей в виде охранников, они бы сейчас же смели его с кровати и избили бы до полусмерти. Но Юэ Лун тихо и рвано выдыхает. Шортер на секунду замирает в полнейшем ахуе. Затем перехватывает нож поудобнее, захватывая больше волос в кулак. И тянет снова, уже сильнее, ощупывая невидимую границу. Юэ Лун запрокидывает голову вверх, повинуясь боли, и сжимает ладонями покрывало. Граница явно не здесь. — Какого хера? — тихо рычит Шортер, уставившись в глаза китайцу. — Ты чего тут из себя строишь? — Твоего босса, — шипит в ответ парень, кося глаза в сторону Вонга. Ему явно неудобно смотреть на собеседника в нынешнем положении. Шортер несколько секунд смотрит на него, чувствуя, как пульсирующая в его венах злоба медленно стекается к одной точке. Его обдаёт жаром. Юэ Луна сейчас удобно, но нельзя убить: это плохо кончится. Но Юэ Лун сейчас лежит под ним и очень странно дышит в ответ на грубую силу. Это ли не идеальный шанс проучить мерзавца? Прежде, чем Ли успевает среагировать на злобный огонёк в глазах Шортера, тот успевает перехватить обе его тонкие руки. Оба запястья парня умещаются в одну большую смуглую ладонь: очень удобно для захвата. Второй рукой Шортер поднимает нож к глазам и щурится, наблюдая за реакцией Юэ Луна. Парень готов к нападению: Вонг прекрасно знает, что из такого захвата он вырвется на раз-два. Что-то держит его. Доверие? Нет, серьёзно, доверие врагу? Или... что-то ещё? Грубое лезвие скользит по запястьям, не вредя коже, но царапая её, затем опускается по рукам ниже, к плечам, затем к шее. Когда холодный металл касается губ Юэ Луна, Шортер, сидящий у него на бёдрах, с огромным удивлением чувствует, что парень возбуждён не на шутку. Да оно было бы понятно и совсем тупому: по прикрытым блестящим глазам, по приоткрытому тонкому рту. Парень быстро и горячо дышал, не отрывая взгляда от огромной опасности, придавившей его к кровати. Видя это лицо, Шортер чувствует какой-то дикий диссонанс и специально делает неаккуратное движение ножом, отбрасывая его в сторону. Губы и подбородок Юэ Луна заливает кровь: ранка небольшая, но на нежном месте. Он дёргается и рычит, на мгновение выныривая из сладкого морока. — Одна моя шпилька у тебя в шее — и ты мертвец. — О-ой, — нарочито мерзко протягивает Вонг, склоняясь над парнем совсем низко. Языком он проводит по ранке, специально надавливая, чувствуя во рту мерзкий вкус крови. Осознание, что это кровь врага, делает вкус чуть слаще. Поцелуй длится недолго, но больше похож на драку: Юэ Лун рычит, пытается кусаться, но то и дело замолкает, захлёбываясь в слюне и крови. Ноги бесполезно елозят по кровати: Шортер отмечает, что это скорее для вида, чем для дела. Ну, вряд ли такое назовёшь актом превосходства над противником, но что есть, то есть... Если парень любит сопротивляться, он позволит ему немного поиграть. — Смирно, — низко рычит парень в самое ухо Ли. По телу брюнета пробегает дрожь. — Пошёл на-ахуй, — самодостаточно, но тихо шипит он в ответ. Шортер принимает это за приглашение. — А может, ты? Большая горячая рука спускается к тонким домашним штанам Юэ Луна. Шортер приподнимается, давая себе доступ к пульсирующему члену парня, и тот тихо воет, когда сильные пальцы сдавливают головку сквозь ткань. — А по тебе и не скажешь... — самодовольный голос Вонга обволакивает Юэ Луна со всех сторон, сбрасывает в самую бездну. — Покажи, какой ты бываешь, когда не видят твои боссы-папочки? В следующие пару минут Юэ Лун оказывается раздет. Шортер, стягивая с себя штаны, удивлялся такой покорности парня: ну и штучка же ему попалась. Если ему что-то не понравится, он ведь действительно всадит ему что-нибудь острое в любую часть тела — и привет, секс с бутылкой саке в обездвиженном состоянии. Опасность подогревала, хватала и тянула за узлы внизу живота с особой силой. Ещё через полминуты длинные чёрные волосы Юэ Луна уже были крепко схвачены Вонгом в кулак. Пропуская локоны сквозь пальцы, он на секунду залюбовался игрой света: блестящие, тяжёлые, очень красивые волосы... Обладателя этих прекрасных волос он ткнул лицом к низу своего живота. Юэ Лун поморщился: то ли от брезгливости, то ли от боли, то ли ради поддержания своего спектакля, но Шортер ему уже не верил. Он с силой ткнул членом в тонкие губы врага. Тот открыл рот. Влажное тепло обняло член Шортера. Он что-то прошипел в кулак сквозь сомкнутые зубы, и надавил на голову парня. Тепло сошло ниже, затем ещё ниже, и Юэ Лун поперхнулся. Шортер мягко, но сильно потянул его за волосы вверх. Губы у него оказались на ощупь мягче, чем на вид. Ещё не зажившая ранка оставляла кровавые разводы на члене Вонга, и, наблюдая, как ярко-розовая головка в этих подтёках мерно исчезает во рту безумно красивого, тонкого, и крайне смертоносного юноши, он терял голову. Хорош, сука, как же хорош. Шортер откинулся назад, опершись одной рукой о кровать. Юэ Лун на секунду оторвался от его члена, чтобы убрать за ухо выбившуюся из крепкой хватки прядь, и от красных губ протянулась тонкая нить окровавленной слюны. Вонг глубоко и резко вдохнул, наблюдая за этим движением: таким кокетливым, нежным и совершенно несвойственным ситуации... "Ты же блядь не на отпуске с любовником, а буквально сосёшь врагу", — злобно подумал он, чувствуя, что ещё пара глубоких движений этого красивого мерзавца, и член просто взорвётся, на веки оклеймив его скорострелом. В кругу своих парней это было бы просто позором. "А с этим ебаться не позор значит, да?" — сам себе ухмыльнулся Вонг, неохотно отрывая Юэ Луна от своего члена. Глаза брюнета были абсолютно затуманенные. Он пытался сфокусировать взгляд на Вонге, пока тот спешно обшаривал все прикроватные тумбочки в поисках чего-то, что могло хоть немного смягчить эту ночь. Нашлось только какое-то персиковое масло. Пока Шортер лил его себе на пальцы, безбожно пачкая кровать, Юэ Лун лежал, как сбитая белая птица, и быстро, поверхностно дышал нежной, хрупкой грудью. Чёрные густые волосы разметались по подушкам, губы припухли и блестят от смазки, слюны и крови. Он потрясающе играл из себя жертву, такой тонкий и белый, отчего крупному и смуглому Шортеру хотелось просто порвать его, скрутить, искусать до кровоподтёков и разливов космоса на ягодицах. Адреналин так и бился в крови, Вонг чувствовал себя сейчас самым сильным и опасным на свете, готовым задушить и сломать своими руками это маленькое существо. Парня с сердцем холодной и бездушной рептилии, но таким горячим телом, умасленным торопливыми руками. Парня со взглядом, в котором горит мрачный огонь жестокой, почти животной, злой страсти, но так легко поддающегося навстречу движениям... Тонкие мускулистые ноги Юэ Луна удивительно контрастировали с широкими, покрытыми шрамами плечами Шортера. Он специально не стал переворачивать парня: хотел видеть его лицо в каждый момент. Когда растягивал, когда входил, когда будет двигаться и, что самое важное, в момент, когда этот смертоносный змей выгнется в судороге и сквозь позор простонет чужое имя. Шортер второй раз за вечер склонился над бледным парнем, наслаждаясь зрелищем. Руки Ли снова были перехвачены у него над головой, да так сильно, что болели запястья. Вторая рука Вонга бесцельно блуждала по телу парня: он упивался своей мощью и доступностью врага. Кроме того, его будоражило и новое открытие: внутри Юэ Луна было горячо и очень узко. С первым движением Юэ Лун издал тихое шипение, будто от боли. На второе и третье затих, но ближе к десятому, наконец, расслабился и попытался отвернуться, чтобы скрыть стоны. Шортер не дал ему это сделать. Свободной рукой он ухватил шею Ли, вынуждая его повернуть лицо. Их глаза встретились: туманные от желания и злобного возбуждения, блестящие, тёмные. Шортер ускорил движения. Юэ Лун, пытаясь не стонать в голос, то хрипел, то сипел, то хватал ртом воздух. Он яростно цеплялся взглядом то за парня, то за потолок, но изо всех сил пытался не смотреть вниз, туда, где было видно, как в его тело быстро входит чужой член. В комнате было жарко, слышался скрип кровати, атмосфера была какой-то влажной, липкой. Быстрые движения Шортера отзывались от стен хлопками, а в Юэ Луне — всхлипами и вздохами. Он был готов взорваться, умереть, потерять сознание — лишь бы закончилась эта невыносимая, приторно сладкая пытка, разжигающая огонь в животе всё жарче с каждым движением. Ему и так не хватало воздуха, когда большая ладонь внезапно сжала шею с двух сторон, перекрывая кислород. Юэ Лун закатил глаза, запрокинул голову и беззвучно закричал, не имея возможности вдохнуть. В глазах поплыли круги, голова закружилась, а на виске забилась венка. Чувства обострились, и каждый толчок Шортера принялся отдаваться фейерверком от живота к кончикам пальцев с невероятной силой. Тело Юэ Луна напряглось, он вытянул ноги и впился ногтями в удерживающую его запястья ладонь. Шортер ухмыльнулся и спустя несколько мгновений убрал руку. Парень под ним, уже не различая верх и низ, право и лево, судорожно задышал, забываясь и время от времени издавая стоны в полный голос. Он выгибался дугой, метался, выл и хныкал, с каждой секундой всё меньше походя на себя-обычного, и Вонг понял, что сейчас будет. Ему было жарко, бёдра болели от внезапной нагрузки, но он решил, что доведёт этого паскудного красавца до полного опустошения. Отпустив запястья Ли, он перехватил его талию поудобнее одной рукой, а второй сжал в ладони пульсирующий член. Юэ Лун взвился и мелко задрожал, сквозь прикрытые ресницы наблюдая за своим мучителем. Шортер был готов поклясться, что, возьмись он сейчас за нож, Юэ Лун кинулся бы на него без раздумий, если бы он пообещал после этого закончить начатое. Стоны стали чаще и оборваннее, хлопки то сбивались, то снова приобретали умопомрачительный темп. Лицо Шортера исказилось, он сжал зубы, но взгляда от лица Ли старался не отводить: ему хотелось запомнить каждую деталь, каждую капельку пота на высоком лбу, каждую отметину на теле. Он прильнул ближе, затем быстро задвигал рукой на члене парня. Тот впился ногтями в его спину. Толчок, два, три, десять... Шортер задышал глубже, быстрее, а затем сбился. Юэ Лун под ним изменился в лице, и, едва не плача, открыл рот в беззвучной мольбе. Время на мгновение остановилось, а затем до Вонга донёсся самый невероятный, самый желанный звук на свете: Юэ Лун со всей безысходностью, со всей страстью, злобой и желанием простонал его имя и... Юноша забился в его руках, сокрушённый опустошающей, яркой чернотой, обрушившейся на него со всех сторон. Он сжал руки и яростно рванул ногтями вниз по спине Вонга: тот вскрикнул от ярости, прижал парня к себе и в следующую секунду зарычал, забывшись, вколачивая парня в матрас...

***

Утро встретило Шортера там же, где бросила вчера ночь. Он открыл глаза, щурясь от света, и не узнал комнату: он тут не ночевал. Воспоминания о вчерашней ночи обрушились на него почти сразу же. Он подскочил, озираясь. Но комната была пуста. О вчера напоминали лишь капли масла на смятом постельном белье, следы крови тут и там, да саднящая спина. Юэ Лун ушёл ночью. Шортер хмыкнул, представляя, как этот брезгливый подонок шёл до душа, покачиваясь, в накинутой поверх истерзанного тела одежде, и затем стоял в душе, пытаясь прийти в себя и вымыть из самых труднодоступных мест чужую сперму. На душе стало непривычно хорошо. Шортер отыскал очки, оделся, поправил пирсинг в брови и бодрым шагом направился вон из комнаты. Ничего. Всё ничего. Он справится.