***
— Не составишь мне компанию? — Сонхва напился, не сильно, однако в достаточном количестве для того, чтобы подойти к парню, наводившему страх на красавиц их университета. Сон Минки не отличался манерами — сам Пак, по крайней мере, за ним такого не замечал. И сейчас, когда он решился, впервые за три месяца сталкерства и поиска всевозможной информации об этом парне, заговорить с ним, Сонхва не исключал возможности получить в нос или пах. — Куда-то собрался? — Минки не обернулся на голос. Несмотря на тон, снизившийся из-за количества выкуренного и выпитого за вечер, он узнал парня, с которым встречался на совместных парах по истории английской литературы и лексикологии в прошлом семестре. Первокурсник Пак Сонхва, на которого не действовали ни просьбы, ни угрозы, судя по тому, что рассказывали на кампусе, был на редкость проблемным студентом среди толпы прилежных детей науки и своих родителей. За месяц парень был втянут в две драки, получил около пяти выговоров от руководства и посетил, от силы, с два десятка занятий. Это была вся информация, которой располагал Минки и которая заставляла его недоумевать, почему у него самого здесь имидж плохого парня. Наверняка, детям просто нравится следовать прописанным многолетним сценариям. — В свободное падение, — Сонхва глупо посмеялся в пьяном угаре и абсолютно проигнорировал пару глаз, направленную на него. Минки слегка ухмыльнулся в ответ и отвернул голову в сторону раскинувшегося прямо за верандой леса. Слухи не врали — Пак Сонхва действительно был чересчур красив. И Минки понял это слишком хорошо. Именно поэтому вскоре после начала их отношений Сон буквально сходил с ума, от ревности и самого Сонхва. Когда ему показалось, что смазливый однокурсник Пака сильнее дозволенного сжал его бедро, парень впервые ввязался в публичную драку. От занятий его не отстранили чудом — исключительно благодаря примерному поведению в прошлом. Сонхва тогда сидел очень близко, обрабатывая чужие раны на лице, и всё это закончилось глубоким поцелуем и тяжёлой одышкой. Минки в тот момент готов был терпеть побои еженедельно, только бы каждый подобный случай заканчивался так. Пак в ответ на подобные глупые мысли, озвученные вслух, лишь смеялся, утягивая раненого парня в новый поцелуй. Минки оберегал Сонхва, будто тот был стеклянным и разбивался от малейшего неправильного движения. Растеряв и без того шаткий средний бал по нескольким предметам, Сон целиком погрузился в написание своего первого романа, бесконечные пачки лёгких сигарет и, конечно, в Сонхва. Сам Пак беззаботно вваливался в чужой дом, пропитавшись дорогим алкоголем и чужим женским парфюмом, а Минки, вздыхая, заталкивал сопротивляющегося парня в душ. Горячий секс в кабинке, во время которого Сонхва срывал голос, а Минки брал нежно, быстро и чертовски приятно, стал обычным делом. Сонхва целовал глубоко, выкрикивал чужое имя и полушёпотом молил о большем ночами напролёт, а на утро касался губами чужой макушки и не прекращал любоваться спящим Минки. Он удалил номера всех бывших и нынешних, стал чаще появляться на занятиях и реже на клубных попойках. Ведь его парень сказал, что им необходимо думать о будущем. И было абсолютно плевать на то, что положение его отца уже купило парню это будущее. Сон потакал любому желанию Сонхва, поэтому приход в универ — меньшее, что мог дать Пак. — Не волнуйся, я к нему не привяжусь, — Сонхва подмигнул другу в ответ на непонятный полный осуждения взгляд и продолжил потягивать колу. Само собой, Хонджун не поверил ни одному слову друга и не сильно удивился, когда Сонхва на следующей неделе вылил содержимое своего стаканчика на голову какой-то девушке со второго курса. Она была старостой в группе Минки, одновременно помогая ему с практическими заданиями. И, судя по выражению лица Пака, ему очень скоро наскучило слушать про такую замечательную и добрую Миён. Они ругались дома, ломая всё, попадающее под руку, а после криков весьма дерзкий снаружи, но ранимый внутри Сонхва пропадал на балконе. Сон себя ненавидел, хотел вымыть рот с мылом после всего сказанного и вместо банального «прости» вёл Сонхва в библиотеку своего дома, по размерам не уступающую национальной. Они запирались на ночь среди книг, читали, мешали вкус горячего шоколада с губами друг друга. И этого было достаточно. Во время проливных дождей Сон караулил чужой автобус возле остановки, поджидая Сонхва с зонтом — одним на двоих. О том, что Пак пересел с эксклюзивной иномарки отца на автобус исключительно ради этих моментов, Минки узнал лишь через пару лет. Сонхва выпил после их визита ко врачу и разговорился, временами сменяя откровения приставаниями. Астма всё же усилилась. Пульмонолог предупреждал Минки, и парень уже услышал нотации о своей глупости и беспечности от клюющего носом Сонхва. Пак этого так не оставит — Минки был уверен.***
— Ты меня напугал, — смеётся Сонхва, ощущая тепло, которое разлилось от ладоней Сона, на теле. Он пробуждается ото сна с греющими сердце воспоминаниями в намного более светлое настоящее. Минки молчит — недавнее пробуждение даёт о себе знать. Он теряется носом в шее Пака и, спустя пару секунд, отходит, чтобы вернуться с пледом. Завернув их в мягкое одеяло, парень подносит к чужим губам зажигалку, позволяя сигарете воспламениться. Он медленно вдыхает сигаретный дым, чтобы ломка не била слишком сильно, и щекочет неровным дыханием затягивающегося Сонхва. Их негласная договорённость. С тех пор, как Сон бросил курить, сигареты в руки берёт лишь Сонхва, однако теперь намного реже. Недавно поступившее предложение о модельном контракте требует от парня соблюдения необходимых ограничений, которые приходится соблюдать систематически. Он ведь согласился, оборвав не продолжительную карьеру журналиста. И Минки покидает душный Сеул вслед за Паком. Они неоднократно это обсуждали: квартиру в Нью-Йорке, собственную типографию с изданиями Минки и их непростые отношения после начала модельной карьеры Пака. Долгие споры привели к долгожданному компромиссу, поэтому чемоданы стоят у порога со вчерашнего вечера, билеты на самолёт давно куплены, а во двор заезжает такси. На сегодняшнем закате они прощаются не только с весной, но и со своим уютным домом. Однако никто из них ни о чём не жалеет. Ведь всё, что им нужно, это они сами и, возможно, пара сигарет.