История блестящего мальчика

Воспоминания проносятся перед глазами яркими отрывками. *** "Маленькому Ричи", как его теперь называет мама, пять, и он не совсем понимает, почему его имя вдруг решили изменить. И старое вполне устраивало. Вроде бы. Почему-то не получается его вспомнить. Но если мама рада, то рад и ребёнок. - С днём рождения, Ричи! - Мамочка улыбается. Голова немного побаливает. Такое иногда бывает, так что не очень беспокоит мальчика. *** Ричи девять, и он всё чаще расстраивает маму. Она говорит, что её сын слишком тихий и нелюдимый, забывая о том, что сама часто просит его помолчать и не разрешает гулять во дворе с другими детьми. Но Ричи не обижается. "Мамочка ведь болеет." В школе тоже как-то не клеится. Ричи учится хорошо, даже отлично, но друзья за три года обучения так и не нашлись. Мальчишки не обращают внимания на тихого, смотрящего исподлобья своими большими оливковыми глазами, Сапогова. Девчёнкам он тоже не особо интересен. Раз только какая-то из них заметила, что волосы Ричи, обычно собранные в короткий хвостик, очень мягкие и приятные на ощупь. Каждый в классе счёл своим долгом самолично убедиться в этом. Только хвостик растрепали. *** Ричи десять, и имя, случайно увиденное в бумагах о переводе в новую школу, кажется странным, некрасивым и чуждым. Он не может быть никем иным, кроме как "маминым маленьким Ричи". Ричард - имя старое, благородное, будто бы покрытое золотом и драгоценными камнями. Как корона короля из сказки. Мамочка говорит, что Ричи должен соответствовать своему имени. Мальчик постарается. Он больше не хочет быть одиноким в классе, больше не хочет расстраивать маму. Ричи будет сверкать. С первого сентября начнётся новая жизнь. *** Ричи пытается. Честно пытается. Каждая шутка, каждая улыбка даются тяжело. Быть не собой, а кем-то другим сложно. Но новые одноклассники ведутся. Видимо, детское сердце можно обмануть, только если ты и сам ребёнок, который хочет поверить в свой обман. А Сапогов хочет. Очень-очень хочет. *** Со временем становится проще. Ричи прекрасно вжился в роль заводилы класса и всеобщего любимца. У него много друзей, всегда есть с кем поговорить, все смеются над его шутками. Мальчик в центре внимания, как и желал. Узнав, что в Англии был король Ричард, Сапогов решает выучить английский. Он оказывается очень способен к языкам, обучение идёт быстро и легко, подкрепляемое ещё и детским энтузиазмом. Ричи начинает неосознанно вставлять в речь английские словечки, что почти сразу становится его фишкой. Мама, кажется, тоже довольна: "Именно таким ты и должен быть, солнце моё, - ярким. Покажи всем, что ты лучший, что ты король. Что ты Ричард. Тогда мамочка будет тобой гордиться". Она улыбается широко-широко. Ей нравится новый Ричи. Ричи рад. Ричи не подведёт её. И, вроде бы, всё хорошо, но глубоко в груди Сапогов продолжает ощущать странную холодную пустоту одиночества. *** Ричи тринадцать, и его губы, кажется, застыли в вечной ослепительной улыбке. Но в ней всё больше холода, того холода, что раньше был только в груди, но тереть заполонил всё тело до последней клетки, превратившись в лёгкий цинизм. Мальчика знает практически вся школа. Каждый хочет с ним лично познакомиться, задать какой-нибудь вопрос, не ради самого ответа, а ради разговора с Сапоговым. Ричи отвечает людям на автомате, вперемешку с английским, не особо задумываясь над ответом и над самим вопросом. А зачем? Спрашивающий сам интерпретирует слова, как ему захочется, и будет доволен. Несколько девочек уже успели признаться Ричи в любви и предложили встречаться. Он вежливо оказался, сказав, что никак не может быть чьим-то конкретно, когда нужен всем. Девочки восхитились благородством Сапогова. Тот лишь холодно улыбнулся им в спины. Глупые. *** Ричи четырнадцать, и в кассе появляется новенькая, Татьяна Восьмиглазова. Девочка сразу же привлекла внимание короля класса. Невероятно красивая, умная, что видно по оценкам, она нелюдима, почти не говорит, а если и говорит, то что-то неразборчивое. Звучит она грустно и даже как-то виновато. Лишь неделей позже Ричи узнаёт, что Таня просто не может говорить иначе. Кто-то из знакомых, якобы живущий с ней в одном доме, рассказывает, мол, "несчастный случай ещё в раннем детстве был. С головой что-то. Чудом обошлась без других серьёзных последствий". Странно, но Ричи всё никак не решается заговорить с новенькой. Из-за того ли, что она не сможет ответить или причина в другом, он не знает. Какое-то новое чувство временами появляется в груди. Почему-то хочется сделать что-нибудь, чтобы Таня улыбнулась. Ричи себя не понимает. *** Через несколько дней, всё же взяв свою гордость в охапку, Сапогов не придумал ничего лучше, чем предоставить Тане возможность пообщаться со своей блистательной персоной, и просто сел напротив, подперев голову рукой. Новенькая посмотрела настороженно. Мальчик сверкнул своей фирменной улыбкой. Восьмиглазова лишь слегка сощурилась от блеска, исходящего от Ричи. - Sooo, Татьяночка, да? Восьмиглазова кивнула. - Ты у нас новенькая, а я almost ничего не знаю about you. Так не пойдёт, - Глаза Ричи блеснули лукавым огоньком, - Rасскажи о себе, - Заметив смущение на лице девочки, Сапогов быстро добавил, - Если тебе так будет удобнее, то вот, деrжи. Можешь писать ответы, - Он протянул Тане вырванный из тетради клетчатый лист. Девочка что-то благодарно промычала. - Итак, чем ты увлекаешься? "Мне много чего нравится. Больше всего биология, наверное. Ботаника и человеческая анатомия, если точнее. А ты чем-нибудь увлекаешься?" - Oh, биология, действительно, very interesting subject. Но мне больше по душе English language. I want to походить на иностrанца. Как думаешь, получается? Ричи широко улыбается. "В каком-то смысле, да." Таня тоже улыбается. С сочувствием?.. *** - Зачем ты притворяешься таким, Ричард? У Ричи день рождения, ему пятнадцать, и этот вопрос ставит в ступор. Речь Тани уже давно стала понятной - ребята практически неразлучны, как тут не начать различать слова? Но смысла вопроса мальчик не улавливает. Или не хочет улавливать. Друзья сидят на крыше. Закат уже отгорел, светят звёзды, отражающиеся огоньками в Таниных глазах. Большие, голубые, они непривычно широко открыты - людей вокруг нет, и Сапогову сиять незачем. Но взгляд Восьмиглазовой невыносим. Ричи отводит глаза, будто бы стыдясь, сам не зная, чего. - What do you mean, Татьяночка? - Не делай вид, что не понимаешь. - Я всё же- - Ты не такой, Ричард. Тяжёлый вздох. - Такой, - Без привычного акцента, как всегда наедине с Таней. - Почему? Дежурная улыбка. Но отчего-то уголки губ стремятся вниз. Ричи всё-таки смотрит Тане в глаза. - Потому что так нужно. - Не нужно Ричард. Мальчик тихо хмыкает. - Послушай, ты был первым, кто захотел со мной общаться, кто понял меня. Ты очень добрый, я знаю. Но на людях ты... Восьмиглазова берёт руки Ричи в свои, сжимает крепко-крепко. - Не притворяйся кем-то другим. Мне нравишься настоящий ты. От этих слов перехватывает дыхание, а в горле встаёт какой-то скользкий мерзкий ком. Никто раньше не говорил Ричи такого. Даже мама. "Тем более мама," - проносится в голове. - Спасибо, Тань. Сапогов подносит руки Восьмиглазовой, всё ещё держащие его собственные, к губам и целует их. Целует так нежно, словно хочет выразить всё, что не может сказать и, как оказалось, не сможет уже никогда. На улице темно. *** Ричи ещё несколько дней не сможет спать спокойно. Как только глаза закрываются, всплывают яркие образы ночи дня рождения. И это не злое лицо мамы, ругаюшей за поздний приход домой и "шатание Бог знает где и Бог знает с кем, и вообще, Ричард, не разочаровывай меня". Совсем нет. Сапогову видятся яркие звёзды, Танины глаза и тёплые руки. Вновь появляется то странное чувство в груди. Мальчик уже привык к этому ощущению, но ни разу не задумывался над его природой. Синяки всё ещё болят. *** Конец учебного года. Торжественная линейка уже закончилась. Школьники собрались по своим кабинетам для классного часа и чаепития. Ричи решился. - I love you, - На выдохе. Вышло громче, чем хотелось бы. Благо Сапогов специально вывел Восьмиглазову из кабинета. Никто лишний не должен услышать. В коридоре темно, лица Тани почти не различить, но на нём точно не радость, это чувствуется. Удивление, да. Но. Не радость. - Та- Неожиданно крепкие объятия. Ричи давится воздухом, приобнимет в ответ. Таня дышит куда-то в плечо и гладит по спине. Она его утешает?.. Тепло. Всё должно было быть не так. Абсолютно не так. Но сил отстраниться нет. Ребята ещё долго стоят обнявшись. *** Ричи семнадцать. У матери приступ. Сильнее, чем обычно. Крики слышны даже через толстое защитное стекло. - Мелкий гадёныш! Сдал родную мать в дурдом! Где твоя благодарность за столько убитых лет?! За мою загубленную жизнь?! Даже не верится, что женщина, стоящая перед Ричи, - его мать. Прекрасные волосы, всегда уложенные, теперь торчат в разные стороны, обычно строгое, но, кажется, доброе лицо искажено яростью. Что она такое кричит? Ричи не разобрать, будто в ушах вата. Юноша всего лишь сказал, что не хочет быть актёром кино. Ричи думал, и его идея стать ведущим на местном канале тоже понравится маме. Но та резко впала в бешенство, накинувшись на сына. Он еле смог отбиться. Пришлось вызвать санитаров. - Ричард! Ричи оборачивается. Таня. Откуда? Зачем она здесь? В голове всплывают воспоминания о собственных трясущихся руках, лихорадочно пытающихся набрать номер жёлтого дома, но на автомате звонящих Восьмиглазовой. Ричи что-то сбивчиво ей говорил. Из замешательства выводит крик матери, которая до этого некоторое время молчала, тяжело дыша. - Ты! Ты, малолетняя дрянь! Смотри, во что ты превратила моего сына! Это ты его надоумила, да?! Испортила его! Кем он теперь будет?! Телеведущим?! Хахахахаха! Будет пьянью, как его отец! Твоя вина! Твоя, твоя, твоя! Наконец, в комнату заходят несколько медсестёр, у одной из них шприц с чем-то прозрачным. - Не-на-ви-жу! - Хрипит женщина за стеклом, отделяя каждый слог. - Пойдём, Тань. На улице поздняя весна, погода тёплая, солнце только подходит к горизонту. А внутри противное, мерзкое чувство, словно ком застрял где-то в желудке. От такого контраста на душе становится ещё гаже. - Прости, что тебе пришлось это увидеть...и услышать, - С запинкой, виновато говорит Сапогов. - Всё...нормально, - Также с паузой тихо отвечает Таня. - Пойдём со мной домой? - Не вопрос - мольба. - Конечно. *** В пустой квартире непривычно, тихо. Лампа на кухне излучает тёплый свет, в руках горячий чай, в вазочке лежит печенье. А в соседней комнате следы борьбы: битые стёкла серванта, поломанные стулья, осколки фамильной утвари. На ум не приходит ни одной нормальной темы для разговора. События уходящего дня оставили след на обоих. - Давно она...болеет? - Прерывает молчание Таня. Вопрос не самый тактичный, но что ещё можно сказать в подобной ситуации? - Сколько себя помню. - Мне жаль. Правда жаль, Ричард. Я даже не представляла, что она... - Ничего Тань, всё хорошо. Не волнуйся. И вновь тишина. Кажется, часы бьют восемь. Скоро Восьмиглазова уйдёт. Не навсегда, конечно. Она придёт завтра. Чтоб поддержать, попытаться хоть как-то помочь, приободрить. Они ведь друзья. Но... - Что если я стану таким же? - Этот вопрос давно мучил Сапогова. Сегодня игнорировать стало выше сил. -Чт- - Что если я сойду с ума? Так же, как она. Это семейная болезнь, проявляется, в основном, у женщин, но были случаи и с мужчинами. - Но ты ведь ведёшь себя нормально. Относительно, конечно, но это ведь не относится к делу, да? - Не знаю, - Глаза начинает щипать, впервые за долгое время, - я ничего не знаю. Русая голова ложится на стол, пальцы путаются в волосах, а тело начинает бить мелкая дрожь. - Не знаю, - Повторяет Ричи, давясь всхлипом. Он чувствует объятья со спины. Как тогда. Такие же тёплые, но полные сострадания. - Я тебя не брошу, Ричард. Обещаю. Объятья становятся крепче. Кажется, Таня тоже плачет. Слёзы будто по мёртвому. Будто Ричи уже болен. Странно, но от её рыданий на душе становится какой-то спокойней. *** Через неделю в квартире уже нет ни старых фотоальбомов, ни фамильных ценностей - что-то выкинул, что-то продал. Одна из комнат теперь заперта. Быть может, юноша даже заклеит дверь обоями. Да, обязательно заклеит. Дома уже есть одна такая комната. Время забыть что-то (кого-то) посерьёзнее имени, Ричард. *** Воспоминания следующих лет размыты, словно акварельную картину вынесли под ливень. Большая часть деталей пропала, но другая стала ярче. Поступление в институт, блестящий выпуск, работа, съёмки, карьера, власть, деньги, roskoshnaya жизнь, любимый импортный виски, ставший верным другом и помощником. И Восьмиглазова рядом. Как и обещала. Рядом. Глаза её почти полностью закрыты - Ричард с каждым годом всё ослепительнее. Кажется, Тане не нравится происходящее. Кажется, Таня грустна. А может и нет. Сапогов не видит. Всё хорошо. Хорошо. *** Ричарду тридцать два, и... О, боже. Он ударил Таню. Просто пощёчина, но... Господи. Сорвался. Снова. Как тогда, в отеле. Нет, там было хуже. Гораздо хуже. Ричард почти смог убедить себя, что ничего не произошло, что это всё был лишь сон. Таня напомнила ему под самый Новый Год, прямо посреди лотереи. Зачем? Почему именно тогда? Быть может, она... Сапогову остаётся только догадываться. С тех пор он начал следить за каждым своим движением в сторону Тани. В эти моменты Ричард будто бы смотрел на себя со стороны, был наблюдателем, находился вне своего тела. Это немного пугало. Но было действенно. Даже когда Ричард злился, когда был в ярости, когда был готов рвать и метать, когда алкоголь бил в мозг с удвоенной силой. Всё было под контролем. Под контролем. Ричард боялся самого себя. Сорвался. Н-но ведь, это же ничего, да? Ему жаль, правда жаль, он извинится, купит Тане что-нибудь и... ...Она...ушла? Раньше Восьмиглазова не уходила после ссор. И в тот раз тоже. Плохо, плохо, плохо, очень плохо. А если не вернётся? Нет, нет, нет, исключено. Она не может так просто его оставить. Не может. Обещала. Танечка честная. Да, честная. Ричард всё исправит. И возражения не принимаются. Он вновь делает глоток виски. *** Таня так прекрасна в свадебном платье. Белая, словно яблоня в цвету, словно ангел. Его личный ангел-хранитель. -...Моя любимая сожена. Но всё летит в Тартар. *** Треск двери под ударами топора отдаётся в висках, сливать с крысиным писком задыхающегося жуrналюги. Тело обдаёт приятным жаром - Сапогов пьянеет то ли от алкоголя, то ли от осознания абсолютной власти над чужой жизнью. Ричард чувствует, как заходится пульс Грачевича - боится, паразит. И правильно. Он должен бояться. Король наконец-то убьёт мерзкого Грача, что покусился на его Яблоню. - Твой сюжет окончен, жуrналюга! Тело пронзает резкая боль где-то в затылке. Ричард падает. Татьяна предала его. *** Дальше снова следует каша из воспоминаний: сговор с Железными Каблуками, похищение Восьмиглазовой, что тихо сидит на заднем сидении авто Нателлы Наумовны, стрела...и литры виски, обжигающего изнутри. Но внутренний жар гораздо сильнее и лишь подкрепляется алкоголем. Хочется сжечь дотла это треклятое поле вместе со всеми людишками. Сжечь Стрельниковых с их семейными разборками, сжечь этих патлатых рокеров, сжечь местного инженеришку-заику, сжечь того странного бородатого художника, сжечь ненавистную, мерзкую крысу-Грачевича, сжечь...Таню?.. Господи. Что же он такое творит? Надо всё это заканчивать. Пусть рыжий рокер возьмёт бутылку и не мешается. Пусть Нателлу собьёт Катамаранов и завалится в кусты. Пусть приедет Жилин и разгонит всех. Пусть Грачевич поможет Тане встать и доставит её в больницу. Пусть один из псов Стрельниковой прибежит и, понимая, что опоздал, заплачет над её телом. Пусть Ричард проснётся и всё окажется лишь кошмаром, плодом его явно уже больного воображения. Но нет. Произошедшее реально. И ничего нельзя изменить. Её голос умильно щебечет в самое ухо: "Ты совсем как твоя мамочка, Ричи". Сапогову страшно. *** Ричарду тридцать три, и он впервые встречает день рождения один. Нет, конечно, дорогие чилдrёныши поздравили любимого учителя, и красочные открытки стоят на видном месте в застеклённом шкафу. Но дома Сапогов один. Дениэл не в счёт - пёс либо слишком глуп и не замечает ничего вокруг, либо слишком устал от его собачьей жизни, потому даже звуков особо не издаёт со своей лежанки в углу комнаты. Хочется напиться. Но нельзя - Ричард обещал себе больше не притрагиваться к алкоголю. Да и завтра рабочий день - какой пример Сапогов подаст ученикам, если придёт с очевидным похмельем? В воскресенье Ричарда ждёт психолог. Мужчина делает успехи в своей терапии - он уже почти не испытывает того страха сорваться, что преследовал его. Поначалу Сапогов сидел дома не в силах выйти даже за минимальным набором продуктов. Казалось, что он причинит вред окружающим, лишь взглянув. Ричард сильно похудел за тот период. Но со временем стало легче. Нужно как-то жить дальше. Сейчас всё в общем-то хорошо, тихо и спокойно. Но... Почему же тогда любое воспоминание о Тане будто бы вскрывает грудную клетку? *** Верил ли он во что-то во время драки с Грачевичем? В свою победу - да. В "гоrячую ночь" с Таней - нет. Но Сапогов на автомате продолжает поддерживать образ самоуверенного амеrиканца. Это единственное, что у него осталось. Глаза застилает пелена ярости. Хочется ударить мерзкого жуrналюгу как можно сильнее, услышать треск костей, увидеть лицо, выражающее агонию. Псина. Хотя даже этого наименования Грачевич не заслуживает. Ричард почти теряет контроль. Сейчас к страху добавляется ещё что-то. Что-то тягучее и приятное. *** Звание директора, увы, всё-таки перешло к грачу. Видимо, Судьба решила, что Ричард обречён быть проигравшим. Смешно. *** И вот он в школе (как его вообще допустили?). Учит детей английскому и, на удаление, успешно. С ними общаться проще. Они ничего от тебя не требуют. Ребята Ричарда любят, что тоже странно. Люб-ят...Люб-ит...Люби-ла..? Поздно, в любом случае. Лекарства закончились, нужно будет завтра обязательно купить. *** Этот кrысёныш сделал что?! Кипучая ярость разливается по телу, вновь разжигая на время затаившийся пожар. Кулаки сжаты до побелевших костяшек, а челюсть сводит от улыбки. Грачевич заплатит за каждую слезинку, выпавшую из прекрасных голубых глаз. *** На душе странно спокойно. Будто бы от Ричарда уже ничего не зависит. Руки в чём-то тёплом и липком, во рту привкус металла. Перед Сапоговым лежит что-то странное, чёрное. Какое-то тряпьё. В стороне валяются подозрительно знакомые разбитые очки. Чьи они? Почему здесь?.. В ушах звенит, а за этим звоном, где-то на фоне гудят сирены. Дышится почему-то легко, как никогда раньше. Ричард видит шокированного Жилина. И людей в белом. Слышит Танин крик... Что произошло? Идёт снег. *** Сегодня Ричарду тридцать четыре. Он сидит на мягком полу. Перед ним Восьмиглазова. За прочным стеклом, но всё же. Им нельзя видеться часто. Однако Таня приходит - не бросает, как и обещала. Её глаза блестят от слез и непривычно широко раскрыты. Впервые за долгое время. Как в школе. Улыбка сама появляется на лице, до боли растягивая пересохшие губы. Красивая. - С днём рождения, Ричи. Татьяночка навсегда останется с ним.