Ева

Снежные кроны деревьев мелькали за окном легкового автомобиля, снежинки кружились в вальсе с ветром и мягко касались стекла, позволяя разглядеть причудливые узоры. Наспех собранные чемоданы тихо постукивали в багажнике. Переезд. Такой внезапный и неожиданный. А ещё первый за все пятнадцать лет. Родившаяся и прожившая всю свою жизнь в Москве Ева сейчас разглядывала дорогу, не понимая, что заставило отца резко сорваться и уехать в другой город. Отец в свою очередь молчал, сосредоточенно сжимая руль. Серебристая «Волга» продолжала катиться по трассе. Спустя почти сутки с того момента, как они сели в машину, Александр Петрович завернул к придорожному мотелю и остановился. Он также молча вышел из машины, и Ева выскочила за ним. Вскоре двери дешёвого гостиничного номера приветливо распахнулись перед ними, и мужчина рухнул на кровать. Оперевшись о стену, Ева несколько секунд молчала. — Пап… — тихо позвала она. Со стороны кровати раздалось невнятное мычание. — Куда мы едем? И зачем? Отец тяжело вздохнул, а затем выдал совершенно бессмысленный и короткий ответ: — Так нужно. Утром они так же молча покинули гостиницу и продолжили путь. По приезде оказалось, что это вовсе не город, а небольшой посёлок с маленькими облезлыми домиками, выстроившимися в ряд, в котором все друг друга знали. Они въехали во двор одного из таких домиков поздно ночью, избежав любопытства соседей. — Максимыч обещал ключ в двери оставить, — сказал, кажется, сам себе Александр Петрович и покинул автомобиль. Деревянное двухэтажное здание встретило их протяжным скрипом половиц. В полной тишине семейство Антоновых перетащило вещи из машины в дом. Комната Евы была меньше, чем её старая, но не совсем маленькая. У окна стояла узкая кровать с кованой спинкой, украшенной металлическими завитушками, напротив стоял большой шкаф — туда точно поместятся все её вещи, на стене за кроватью висела мрачная картина, на которой были изображены силуэты животных в ночном лесу, плотные шторы висели на окнах, а на полу расположился покрытый восточными мотивами ковёр. Ева застелила постель и накинула сверху ещё одно одеяло, чтобы не мёрзнуть, а затем погрузилась в объятия Морфея. На следующее утро пришёл хозяин дома, вероятно, тот самый Максимыч, забрал деньги и отдал Еве запасные ключи, чтобы та могла спокойно возвращаться со школы, пока отца не будет дома. Когда дверь за Максимычем захлопнулась, Антоновы принялись завтракать. На кухне стоял терпкий запах кофе и сигарет. Хоть отец и распахнул окно, дым всё равно закрадывался в ноздри. Ева гипнотизировала взглядом зеркальную поверхность чая в кружке. — Папа, объясни наконец, зачем мы сюда приехали? И почему так далеко от дома? — не оставляла она попыток добиться внятного ответа от родителя. Однако тщетно. — Теперь это наш дом, — отрезал Антонов и, выдохнув очередной клуб дыма, продолжил, — Завтра тебе в школу. Я уже договорился, сегодня заберу твои учебники. Или можешь сама сходить, посмотреть на новую школу. — Я схожу. Ева вздохнула и, закинув в себя остатки завтрака, вернулась в комнату. Девочка оделась, взяла рюкзак для учебников и, посильнее кутаясь в пуховик, покинула дом. Взгляд то и дело утыкался в однообразные домики и сугробы у дороги. Январь в этом году выдался холодным, мороз обжигал щёки, и Ева уже жалела, что не отправила в школу отца. Вскоре она добралась до нужного здания. Школа выглядела не менее облезлой и унылой. Найдя нужный ей кабинет, Ева нерешительно постучала и приоткрыла дверь. Внутри сидела строгого вида женщина в очках. — Проходи, — сказала она, — Ты новенькая, да? За учебниками? Девочка неопределённо мотнула головой и угукнула. — Меня зовут Лилия Павловна, я твой новый классный руководитель. Учебники можешь взять там, — Лилия Павловна кивнула на последнюю парту, где возвышалась гора старых книг. Ева стащила рюкзак и принялась утрамбовывать учебники. — Лилия Павловна, мы пришли, — незнакомый голос, раздавшийся со стороны дверного проёма, заставил её обернуться. У дверей стояли двое парней. Первый был чуть выше ростом, одет в кожаную куртку поверх олимпийки, спортивки и шапку, едва достающую до ушей, второй же был в тёмно-синей куртке с накинутым капюшоном и имел явную азиатскую наружность. Лилия Павловна удовлетворённо кивнула и встала из-за стола. — Молодцы, что пришли, мальчики. Сейчас поможете новые парты занести, — она немного помолчала, а затем неожиданно развернулась, будто только что вспомнив о присутствии Евы, — Кстати, познакомьтесь, это ваша одноклассница, новенькая… эээ… — Ева, — подсказала девушка. — Да, Ева. Это Роман, — она указала на парня в кожаной куртке, — А это… — Бяша, на, — перебил её азиат. Лилию Павловну такое знакомство, вероятно, удовлетворило, и она удалилась в коридор, заверив, что скоро вернётся. — Ну привет, одноклассница-новенькая, — хищно ухмыльнулся Рома, обнажая острые зубы. «Стрёмный тип», — подумала Ева и вышла следом за классной руководительницей. В след раздался довольный гогот. Очевидно, эмоции на лице девушки отражали её мысли. Дорога до дома казалась намного короче, и девушка почти не заметила, в какой момент старый дом принял её теплом и запахом табака. — Ну, как тебе новая школа? — отец вышел из кухни. — Эээ… Нормальная. Могло быть и хуже. — Познакомилась с учителями? — Только с классухой, — она немного помолчала и добавила, — И с парой одноклассников. — Ну и как они? — Лилия Павловна ничего. А одноклассники… — Классные? — хохотнул папа. — Ну типа… Ева уже привыкла к тому, что у старшего Антонова наблюдались большие проблемы с чувством юмора, и не обращала на это никакого внимания. — Завтра сама до школы дойдёшь, мне нужно будет рано уйти, — уже более отчуждённо произнёс отец. Ева безразлично кивнула и дверь её комнаты захлопнулась. Остаток дня она провела наедине со своими мыслями, то размышляя над абсурдностью неожиданного переезда, то тоскуя по родному дому и друзьям, оставшимся в Москве. Наутро будильник разразился своей беспощадно режущей слух мелодией, заставив Еву сползти с кровати и перекочевать в ванную. Отец, как и обещал, к тому времени уже покинул дом. Девушка чувствовала себя совершенно чужой в новом жилище. Ей казалось, будто стены поскорее хотят её вытеснить, с полок шкафов укоризненно смотрят вещи старых хозяев, и вот-вот кто-нибудь ворвётся, чтобы обвинить её в незаконном проникновении. Закончив водные процедуры, Ева сообразила нехитрый завтрак и, побросав в рюкзак нужные учебники и пару тетрадок, покинула странный, совершенно чужой дом. Снежинки медленно опускались на её лицо и тут же плавились, оставляя за собой приятную прохладу. Она вышагивала по заснеженной тропинке, смотря в небо и улыбаясь чему-то неизвестному. Если отбросить все странности, чужеродный облезлый дом и необходимость вливаться в новый коллектив, не так уж и плохо здесь было. «Да, в Москве даже накануне нового года не увидишь столько ёлок…», — подумала Ева. Совсем скоро она приблизилась к школе. Нужную аудиторию отыскать было нетрудно, и спустя ещё пару минут девушка стояла на пороге кабинета, заполненного шумными одноклассниками. Почти все места оказались заняты, свободно было место на первой парте рядом с симпатичной блондинкой и место на задней — рядом с бурятом, имя которого Ева никак не могла вспомнить. Или это было и не имя вовсе? Не раздумывая, девушка двинулась в сторону блондинки. — Привет, — улыбнулась она. — Приветик, — в ответ та тоже улыбнулась, только не по-доброму, а хищно, словно лисица, почувствовавшая добычу. «Тут все такие жуткие?», — пронеслось в голове у Евы. — Ты новенькая, да? Меня Катя зовут. — Очень приятно, меня — Ева. — А ты почему к нам перевелась? — Мы с папой переехали сюда недавно, и я… — А почему переехали? — У папы здесь дела какие-то, — почти не слукавила Ева. — А кем папа работает? А мама твоя где? — Катя затараторила, жадно выуживая из неё пищу для сплетен. «Теперь ясно, почему с ней никто не сидит…» — Ты знаешь, скоро урок начнётся, я пойду, потом поговорим. Ева добралась до задней парты, с которой, расшифровав её замысел, на неё недобро косился бурят. — Привет коренному населению, — не глядя на него, девушка сбросила с плеча портфель и плюхнулась на соседний стул. — Ты че, на? — хмуро поинтересовался азиат. — Сесть больше некуда, — девушка невинно пожала плечами. Парень глянул в сторону Кати, усмехнулся, но ничего не сказал. Ева не могла видеть недовольный взгляд Ромы, сверлящий её спину, однако могла отчётливо слышать слова, произнесённые незнакомым голосом. — Слышь, новенькая, ты че это к Бяше присоседилась? Понравился что ли? — последовал хохот, издаваемый всё тем же мерзким голосом. Ева обернулась на источник звука, пытаясь понять, относится он к той категории людей, которые в любом взаимодействии мужчины и женщины видят флирт, или к той, который ищут любой повод для издевательств. Тучный мальчик с лицом, обсыпанным прыщами, стоял около соседней парты и смотрел прямо на неё. — Что, язык проглотила? — он продолжал смеяться, обнажая кривые зубы. — Тебе-то какая разница? — нахмурилась Ева. — Ооо, так ты в него втюрилась? — толстый мальчик приблизился, и в нос ударил резкий запах гнили. — Фуу, — Ева зажала нос руками, — Тебе бы к стоматологу сходить, у тебя, кажется, зубы гниют. Класс разразился хохотом. Лицо задиры покраснело от злости, а прыщи, наоборот, побелели, от чего он стал походить на спелую ягоду клубники. — Т-ты, — яростно выдохнул он, — Повтори, что ты сейчас сказала, чмошница! — Я сказала, что тебе пора к зубному. — Сейчас ответишь за базар! — толстяк угрожающе двинулся на неё. — И что ты сделаешь? — девушка прижала руку к груди и театрально охнула, — Ударишь даму?! Дебошир грубо схватил её за волосы и притянул к себе. — Что, уже не такая смелая? — Отпусти меня! — завизжала Ева и, не сильно разбираясь, куда попадёт, ударила грубияна раскрытой ладонью по лицу. Удар пришёлся куда-то в середину толстой физиономии. Парень разжал руку и чуть пошатнулся, потирая лицо, а затем вытаращил глаза. — Так его, Ева! Будет знать, как руку на девочку поднимать! — это, кажется, кричала Катя, — Лилия Павловна, Семён девочку ударил! Ева хотела заметить, что он вообще-то никого ещё не ударил, но потом поняла, что Лилии Павловны даже нет в кабинете, да и оправдывать этого Семёна ей ничуть не хотелось. Прозвенел звонок, и все начали рассаживаться по местам. Прежде чем занять своё место, Семён наклонился к Еве, и над самым её ухом произнёс: — Тебе пиздец! Наконец появившаяся Лилия Павловна начала урок. Девушка старалась смотреть только на доску и учительницу, но даже так чувствовала гневный взгляд хулигана на себе. Бурят всё время молчал, и Ева уже начала подумывать, что лучше было бы сесть к болтушке-Кате, но тут же одёрнула себя: «Да, и завтра бы про меня вся школа знала больше, чем я сама…» Когда занятия закончились, девушка со скоростью газели, убегающей от гепарда, добралась до раздевалки, и вскоре вышла за пределы школы. Ева топала по тропинке, размышляя о сегодняшнем дне. Она не питала надежд, что в первый же день все одноклассники станут её лучшими друзьями, но и не рассчитывала, что сразу найдёт себе врагов. Воспоминания о толстом противном мальчишке вызвали у Евы приступ отвращения. «Но как он вылупил на меня глаза, когда я ему в жбан зарядила!», — девушка хихикнула. Она прошагала ещё пару десятков метров, утопая в снегу, прежде чем её догнал противный знакомый голос. — Эй, сучка приезжая!