***
Если подумать, случившееся с ним просто невозможно. Заболевшие Ханахаки, помимо того, что практически всегда заражались в постпубертатный период, зацикливались на ком-то, кого они знали лично и довольно близко. Да, их любовь безответна, но болезнь будто оставляла им крошечный шанс на излечение. Существовало всего несколько случаев, когда болезнь начиналась без личного знакомства, и они стали известными именно потому, что являлись исключениями. Обычно такое происходило со сталкерами - все прекрасно помнят тот случай с Джоном Хинкли и Джоди Фостер; он выплевывал гвоздики прямо на ее фотографии. Была и еще одна причина, почему фиксация Тони на Капитане Америки представлялась невозможной. Все фильмы о скорбящих вдовах и вдовцах, умирающих, когда нежный лепесток хризантемы с показушным последним вздохом вырывается из губ – не только банальщина, но и абсолютная ложь. Невозможно зациклиться на мертвом человеке, не тогда, когда ты точно знаешь, что он мертв. Такого не случалось ни с кем и никогда. Тем ни менее, вот он, Тони, с цветами в груди, распускающимися для человека, о котором все знают, что он мертв с 1945 года. Бесконечный парад психологов подтвердил, что Тони тоже это знает. Понимает лучше других. Просто он безответно влюблен в давно умершего Капитана Америку. После нескольких недель наблюдений доктора говорят, что болезнь врядли убьет его – по крайней мере, не в ближайшем будущем. Случай маленького Старка далеко не типичен. Они говорят его благодарным родителям, что если не случится внезапного ухудшения, их сын сможет жить нормальной жизнью. Итак, врачи пишут несколько статей для медицинских журналов об этом странном курьезе, с аккуратно отредактированной личностью Тони, и проверяют его примерно раз в год. Они ничего не могут для него сделать. Его отец предлагает держать все в секрете. Тони кашляет цветами каждые пару месяцев. Совсем немного. Лепесток тут и там. Никто ничего не замечает.***
В период полового созревания становится хуже. Довольно легко понять, почему. У Тони есть ровно час благословенного уединения после того, как его сосед по комнате уходит, и, как любому мальчику-подростку, ему не нужно долго размышлять, чем занять свободное время. Если бы он задумался, он бы, наверное, выбрал нечто безопасное, нечто нормальное, например, отыскал бы припрятанный Плейбой или Пентхаус. Но нет, Тони тянется к своему любимому комиксу с изображениями Капитана Америки и расстегивает штаны. Тридцать секунд спустя его диафрагма содрогается от агонии, вся подушка покрыта кровавой слизью и белыми лепестками, и он никогда, никогда, никогда не будет дрочить снова, о Боже ... Тони притаскивает мусорное ведро и собирает лепестки, один за другим, скрывая все улики, затем выбрасывает мусор в мусорный бак за общежитием. Он делает почти ровный вдох, стараясь не обращать внимание на першение в горле. Это тайна, таковой она и останется. Старк занят уборкой оставшихся улик, снимая покрытые кровью наволочки, когда Тай возвращается с тренировки по лакроссу и, к сожалению, заставляет его обратиться к школьной медсестре. Та вызывает Говарда. Отец забирает его домой и звонит одному из семейных врачей, так что у Тони состоится самый унизительный в мире разговор с семидесятилетним мужчиной, желающим обсудить его сексуальные желания. После этого Говард смотрит на него сверху вниз, и даже его ухмылка выражает разочарование. - Не делай глупостей, мальчик, - говорит он. – Тебе нужно подумать о будущем. Когда я уйду, именно ты станешь управлять компанией. Тони закрывает глаза и пытается дышать. - Да, сэр. Очередной приступ кашля подкатывает к горлу. Чем скорее все уйдут, тем скорее он сможет добраться до раковины в ванной. Капитан Америка хотел бы, чтобы он остался жив. Капитан Америка хотел бы, чтобы он продолжал дышать.***
Афганистан ужасен. Причин тому больше, чем можно заметить на первый взгляд. Тони необходим перерыв после двадцати трех часов, потраченных на конструирование нагрудника. Инсен помогает ему с перевязкой и дает последнюю дозу морфина из аптечки. Тони знает, что морфин так же является противокашлевым средством. Слава богу. Когда препарат начинает действовать и боль отступает, Тони закрывает глаза и рассказывает Инсену все. Его самый главный секрет. Если уж ему предстоит умереть, он хочет, чтобы кто-нибудь знал. Он представляет, как шрапнель пронзает его сердце и пробивается к легким, окутанным убивающими цветами. Ему хочется смеяться. Всю его жизнь это были цветы. Теперь его убивает и сердце. Настоящая гонка, где победитель прикончит его первым. - Нагрудник не сможет остановить их рост, – говорит Инсен. Тони кашляет. Это обычный кашель, без цветов. Он давно научился различать их. От этого кашля в груди болит совершенно по-новому. Если то, что он задумал, сработает, Тони станет дважды медицинской аномалией. - Я знаю, что нет, - отвечает Тони. Его горло напоминает наждачную бумагу. – Даже не надеялся. Инсен кладет руку Тони на плечо. Прикосновение утешает до тех пор, пока Тони не начинает думать о том, что это может быть последний раз, когда другой человек прикасается к нему здесь; нагрудник закроет все. Но это то, что он должен сделать. -Ты сильный, - говорит Инсен с полной уверенностью, и Тони понимает, что никто никогда не говорил ему об этом раньше. – Ты зашел так далеко. И продвинешься еще дальше. - Он полуулыбается. - Возможно, это неплохо - быть мужчиной, настолько тронутым чувствами. У тебя сильное сердце. Тони смеется. - Сильное сердце и грудная клетка, полная цветов, - бормочет он, позволяя наркотику погрузить его в сон без сновидений.***
Быть Железным человеком не так уж плохо. Поначалу немного одиноко, но затем случаются Мстители, а потом… Лежащий на столе кусок айсберга с вмерзшим в него телом занимает практически все пространство подводной лодки. Сквозь туманный лед виднеется красный, белый и синий, и Тони чувствует знакомое давление цветов в груди, пытающихся подняться в горло. Боже, он не хочет приступа, находясь в костюме! - Разве не узнаешь? – интересуется Ян, - Это же знаменитое красно-бело-синее одеяние Капитана Америки! Тони всю жизнь смотрел на фотографии этого человека. Разумеется, он узнал. - Оса оказалась права. Тони ловит себя на мысли, что без маски Капитан еще прекраснее. Он блондин – кто бы могу подумать? – с мужественными, красивыми даже в смерти чертами. Похоже, что они были бы одного возраста, если бы Капитан был жив. Правильно, строго говорит себе Тони, он мертв. Он здесь. И он чертовски мертв, видишь? Вот его тело, так что можешь забыть его вместе с цветами. Он никогда не полюбит тебя в ответ. Тони тяжело сглатывает и старается подавить кашель. - Слушайте! – внезапно кричит Джен, врываясь в тяжелые мысли Тони. – Он не мертв! Капитан дышит! Его ресницы только что двигались! Твою то мать. Тони отступает так быстро, как только может. - Мне жаль, - успевает обронить он, - Надо бежать. Срочно. Эм. В уборную. Скоро буду. Он мчится по коридору в крохотный нос субмарины, задраивает дверь, срывает шлем и даже не добирается до унитаза или раковины до того, как горло разрывают распускающиеся цветочные бутоны. Когда он падает на пол, в изогнутое нутро его шлема сыпятся розы. Сначала они выходят одиночными лепестками, затем плотными, маленькими бутонами, пока наконец с кровью и слизью Тони не исторгает из себя поразительно алый, полностью распустившийся цветок. Тони знает, как протекает Ханахаки в фазе обострения. Его время вышло.***
После становится хуже, ведь ему действительно необходимо познакомиться с Капитаном Америкой. Как Железный Человек, он откладывает это, ссылаясь на болезнь - что, конечно, на самом деле так - и умудряется держаться от него подальше, пока они не достигнут Нью-Йорка. Тони прячется у себя всякий раз, как слышит тяжелую поступь ботинок Капитана. Он знает, что сейчас его выдаст даже беглый взгляд. Тони слышит в отдалении голос Яна: - …а там комната Железного человека. Он приболел, незадолго до того, как ты очнулся, но я уверен, что скоро у тебя выдастся шанс с ним познакомиться. - Железный человек, хах? – говорит голос, которого Тони никогда раньше не слышал и должно быть…должно быть это… Он не успевает. Исторгает из себя мокроту с кровью и лепестками прямо под маской, сквозь щель для рта. Срывает шлем и видит что это снова розы, на этот раз белоснежные. Красные, белые и синие. Вот какими всегда были его цветы. По крайней мере, причина смерти у Тони полна драматичной иронии.***
Когда он прибывает в особняк, то больше не может откладывать неизбежное. В конце концов, Капитан Америка желает видеть спонсора мстителей во плоти. Тони нервно прикусывает губу, поправляет перед зеркалом галстук и принимает три разных противокашлевых средства, одно из которых является синтетическим опиоидом в высокой концентрации. Как он подозревает, ни одно из них не предназначено для совместного приема. Все нормально. Ему просто нужно пережить этот разговор. Может, будет даже приятно встретить Капитана во плоти после столько лет мучительной любви к нему. Тони передал финансовые документы Мстителей под управление Фонда Марии Старк. Команда справится без него. Все будет в порядке. Тони спускается по главной лестнице, и мужчина в красном, белом и синем, сидящий на стуле у края комнаты, встает, откидывает капюшон и протягивает руку. Он улыбается улыбкой, которая одновременно согревает сердце Тони и заставляет его грудь сжиматься. - Привет, - говорит Капитан Америка. - Меня зовут Стив Роджерс. Зовите меня Стив. Полагаю, вы мой новый домовладелец? Капитан Америка - Стив, о боже - выглядит немного уставшим, немного сбитым с толку, но его глаза такие добрые, такие чудесно добрые, и Тони тяжело сглатывает, и он не может этого сделать, он не может, он не может… Он должен. - Это я, - говорит Тони. Каким-то чудом он заставляет себя улыбнуться. - Тони Старк, к вашим услугам. Я очень рад… А потом он давится, задыхается ... где ближайшая ... кухня, он пойдет на кухню ... - Мистер Старк? - голос Стива эхом разносится откуда-то позади него, когда Тони бежит.- Мистер Старк, с вами все в порядке? Тони скрючивает над кухонной раковиной и ... о, как мило, это голубые гортензии, как в самый первый раз, только теперь они выходят из него кучками и пригоршнями, целыми соцветиями, как у роз. Наконец, спазмы прекращаются; он полощет рот и начинает заталкивать цветы в мусорное ведро, когда рука в красной перчатке мягко ложится поверх его, что по ряду причин является плохой идеей. Стив не должен касаться его. Он почувствует нагрудник. Впрочем, не важно. Тони все равно скоро умрет. Он вытирает рот тыльной стороной ладони и отвечает на вопрос, который Стив не задал. - Это называется болезнью Ханахаки, - хрипит он. - Вы когда-нибудь слышали об этом? Когда Старк оглядывается, ожидая смущенного лица, он видит, как Стив кивает. - Не под таким названием, - говорит Стив. - Моя мама рассказывала мне, что еще до переезда в Штаты таким болела соседская дочь. - Он говорит какое-то слово, должно быть, ирландское, - Она кашляла цветами, тоскуя по своей истинной безответной любви. Я думал, что это всего лишь история, пока не присоединился к армии. Выяснилось, что Гидра проводила эксперименты с Ханахаки. Они называли это Blumenbrech-Krankheit* . - что-то вроде «болезнь сорванного цветка» с нем. Тони может не знать ирландского, но он прекрасно понимает немецкий. - Они пытались... выяснить, смогут ли вызвать симптомы у своих пленников, - Капитан вздрагивает, - И экспериментировали на людях, у которых проявлялась симптомы, держа их подальше от их, ммм, возлюбленных, чтобы они никогда не могли признаться, а потом наблюдали, сколько времени потребуется времени, чтобы... ммм. Что ж. Стив смотрит вниз, на беспорядочно разбросанные по раковине лепестки, и снова на Тони. Тони наблюдает, как работает его горло, наблюдает, как на лице Капитана проступает понимание, насколько далеко Старк продвинулся в развитии болезни, как Стив пытается понять, насколько должен быть дипломатичен, если он скажет ему... - Все в порядке, - мягко говорит Тони. Он почти принял это. Слова царапают огрубевшее горло. - У меня мало времени. Я знаю. Испытывая очевидное неудобство, Стив поднимается на ноги и отводит взгляд в сторону. - Я понимаю, что это не мое дело, но, полагаю, вы пытались рассказать ему, что чувствуете? - Не… не совсем так, - говорит Тони, и, черт побери, очевидно, он даже не может солгать этому человеку. - Нет? Но… - Стив звучит искренне шокированным. - У меня не было шанса, - говорит Тони, и его секреты выливаются из него, как очередной цветочный бутон, - Я, ммм. Только что встретил его, минут пять назад. Стив резко останавливается, и его лицо бледнеет. Тони хочет убежать, но не думает, что у него достаточно дыхания, чтобы это сделать. - Моя болезнь нарушает все законы, - продолжает Тони. - Ханахаки не развивается от влюбленности в мертвеца. Ты был мертв, мы все думали что так и есть, и я никогда не понимал, почему… - Думаю, это и есть ответ на вопрос, - говорит Стив, - я определенно не мертв. А затем он криво улыбается Тони и берет за руку. Тони ошеломленно моргает. - Так что? - спрашивает Стив, словно подсказывая ему, - Собираешься пригласить меня на свидание, или придется делать всю работу самому? Сердце Тони подскакивает, но… - Мне не нужна твоя жалость. Это не сработает, если это жалость. - Кто говорит про жалость? - спрашивает Стив, и впервые почти за всю свою жизнь Тони чувствует, как давление в его груди начинает уменьшаться. - Ты красивый и выглядишь хорошим парнем, и я хотел бы узнать тебя получше. Всеми руками за. Раньше я позволял себе приударить за красивыми парнями, время от времени. - Он делает паузу и почти печально улыбается. - Бьюсь об заклад, такого не писали в учебниках по истории, но это правда. Мне думается, ты тоже не против отношений с мужчиной. - Да, но… - Никаких но, - говорит Стив с решительным блеском в глазах, который, Тони подозревает, он будет часто видеть. - Тебе нужно, чтобы я поцеловал тебя прямо сейчас, чтобы доказать это? Да , говорит сердце Тони. - Я на вкус как кровь и цветы, - отчаянно говорит Тони. - А ты... У меня в груди медицинское устройство... - Я буду осторожным, - обещает Стив, и затем его руки обнимают Тони, его рот встречается с губами Тони, и ужасная тяжесть в груди Тони начинает понемногу ослабевать. Еще не конец, нет, но начало положено, и похоже он все-таки будет жить. Вот это будет история для всех тех медицинских журналов и исторических книг.