fammi vedere

У Дамиано шершавые подушечки пальцев, но мягкие прикосновения. Он касается аккуратно, словно на пробу скулы, и не разрывая контакта поднимается выше, к уху, заправляя за него длинную прядь волос, спадавшую на лицо напротив. Итан заметно напрягается, стоит чужой руке продолжить играть с его волосами, зарываясь в них и чуть оттягивая. От шеи вниз по позвоночнику проходит горячая волна едва ощутимой дрожи, оставляя за собой россыпь мурашек по коже, но вопреки ощущениям, парень спешит отстраниться. Он встряхивает головой, увиливая от настойчивых рук и натягивает обратно сползший, такой непривычный для его образа, капюшон безразмерной толстовки. — Покажи мне, прошу. Они сидят лицом к лицу на заправленной мягким плюшевым покрывалом кровати младшего. Из освещения — светящаяся мягким голубым цветом гирлянда на доске из пробкового дерева, занимающей всю стену. Единственное окно плотно закрыто жалюзи, не давая свету луны и уличных фонарей шанса пробиться в помещение. — Я просил тебя не приходить. — хмурится Итан, игнорируя просьбу. — Но я пришел, — Дамиано склоняет голову вбок, с надеждой в глазах. — И ты меня пустил. — То, что я сказал “Открыто”, не значит… — Итан. Парень смотрит упрямо, его руки цепко удерживают расстегнутую толстовку, делая ее влажной в местах, где ладони механически комкают ткань. Он хмурится еще больше, когда Дамиано подается ближе к его лицу и обхватывает своими его сжатые пальцы, но на последовавший за этим поцелуй отвечает. — Видишь, — не останавливаясь на губах шепчет старший, помещая поцелуи один за другим в подбородок, щеку, скулу. — Видишь, ничего не поменялось и не поменяется если я увижу. Я точно не стану хотеть тебя меньше, поверь. Итан еле слышно стонет, когда поцелуи плавно переходят на шею, но опомнившись и игнорируя нарастающий жар в паху, снова заставляет Дами с разочарованным вздохом отстраниться. — Тебе не понравится. — сдаваясь, произносит парень. — Это слишком.. — Да плевать! Покажи мне. Итан молча берет его за руку, поднося ее к своему лицу, и прикладывает кончиками пальцев к месту чуть выше виска. Дамиано непонятливо изгибает бровь, привычным жестом зарывая пальцы в волосы, и тут же округляет глаза. Совсем небольшой, пока отлично скрывающийся в прическе, но уже достаточно крепкий, под пальцами ощутимо чувствуется острый рожок. Парень растягивает губы в изумленном “о” и протягивает вторую руку, беззазорно запуская в волосы с другой стороны, нащупывая острие второго рога. — Охренеть, это.. — неверяще тянет он, поглаживая находку, но заметив исказившееся лицо Итана, отдергивает руки. — Тебе больно? — Нет, не совсем. — он смотрит затуманенным взглядом, прикусив нижнюю губу, всеми силами удерживая себя от того, чтобы уже самому не прильнуть, ластясь, к чужим рукам. Дамиано истолковывает его реакцию верно, вновь прикасаясь в чувствительных местах, одновременно с этим проходясь дорожкой поцелуев от скулы до самого виска, горяча кожу своим дыханием и ловя - пока еще сдержанные - шумные вдохи. — Охренеть, — снова повторяет он, подушечками больших пальцев оценивая остроту рожек. — Может у тебя и хвост есть? — Нет, — серьезно произносит Итан, едва заметно ерзая на месте, словно проверяя. — Хвоста у меня нет. Старший больше ничего не спрашивает, смотрит пристально пару секунд, кажущиеся Итану вечностью, и вдруг, притянув его за затылок, вовлекает в новый поцелуй. Дамиано чувствует ласкающе-щекочущие прикосновения, проходящие по груди вверх к ключицам, через тонкую ткань футболки, и отвлекается, теряя инициативу, позволяя чужому языку делать со своим ртом что угодно. В комнате вдруг становится нестерпимо жарко и парень не может понять, что кажется ему тяжелее, кружащаяся от возбуждения голова или собственный член, красноречиво натягивающий ткань брюк. — Хочу. Тебя. — выстанывает в чужие губы Дамиано, в подтверждение своих слов нетерпеливо дергая за края распахнувшейся толстовки младшего. На какую-то долю секунды подсвеченные огоньками глаза Итана вспыхивают таким дьявольским блеском, что Дами кажется — погаси он прямо сейчас все до единой лампочки на гирлянде, этот взгляд осветил бы комнату. Скорость, с которой с него сдергивают футболку, поразительна. Итан настойчиво толкает его в оголенную грудь, заставляя полностью откинуться спиной на кровать, и сам нависает сверху, удобно расположившись между раскинутых стройных ног. Дамиано не может сдержать неуместный смешок, когда склонившемуся было к нему Итану на глаза падает дурацкий капюшон толстовки, которая почему-то все еще на нем. С раздраженным рыком, парень спешит это исправить, забыв, как буквально недавно не собирался с ней расставаться. Бесполезный предмет одежды падает у кровати, пока его владелец снова припадает к оголенному торсу под собой, тут же засасывая кожу на ключице. Багровые кровоизлияния засосов нигде не смотрятся лучше, чем на чернильных узорах, поверх впечатанного в кожу “IL BALLO DELLA VITA”. Дамиано стонет от каждой отметины, запрокидывает назад голову, выставляя напоказ шею с, то и дело вздрагивающим, острым кадыком. Он лишь в начале предпринимает попытку залезть ладонями под растянутую футболку Итана, на что тот перехватывает руки и прижимает к кровати, по обе стороны его лица, переплетая их пальцы. — Держи руки при себе. — советует он, склоняясь особенно близко, так, что спадающие и щекочущие Дами волосы, открывают вид на словно бы удлинившиеся рога. Парень непонимающе моргает, но слушается, не пытаясь вырвать рук из захвата. У Итана горячий шершавый язык, хотя Дамиано он кажется раскаленным, до сведенных челюстей обжигающим, когда проходится от пупка до кромки сползших брюк и поочередно мажет по выпирающим тазовым косточкам. Кожа в этих местах горит, тело мелко подрагивает от возбуждения и парень снова стонет, издавая звук больше похожий на нетерпеливо-требовательное “Ну!!”. Хватка на руках исчезает, Итан быстро расправляется с молнией на чужих брюках и стягивает их на одном дыхании, освобождая изнывающий, необремененный бельем член. Дамиано позволяет себе вздох облегчения, но тут же недовольно хмурится, отточенным движением хватая парня сзади за шею, когда тот склоняется к нему снова. — Теперь ты, — он указывает глазами вниз, туда, где на Итане все еще надеты домашние шорты с футболкой. — Снимай все нахуй. Младший усмехается такому напору уголками губ, с легкостью избавляясь от шорт с бельем, а с небольшой заминкой, и от футболки, откидывая вещи вглубь комнаты. В тусклом освещении гирлянд, наставленные им отметины смотрятся полноценными татуировками. Итан ведет по ним рукой, спускается на ребра, по изгибу бока вниз до не получивших достаточно, по его мнению, времени, тазовых косточек. Он нарочно игнорирует прижатый к плоскому животу член, останавливая ладонь только на внутренней части бедра, сдавливая, заставляя развести ноги в стороны. — Итан, — зовет Дамиано, чувствуя осторожные прикосновения парня, желающего подготовить его. — Я подготовился заранее, не трать время. Дами приподнимается на локтях, призывно глядя в лицо парня и, не отрывая взгляд, щедро облизывает ладонь, показательно извивая язык, раздразнивая, чтобы потянувшись, размазать слюну по чужому члену. От этой картины, глаза напротив вспыхивают неприкрытым желанием в разы ярче прежнего. Итан закусывает губу и, толкнув парня под собой обратно на спину, без труда входит в податливое, действительно старательно подготовленное для него тело. Эта мысль бьется изнутри о черепную коробку, тем же ритмом отдаваясь заходящимся в груди сердцем и со скоростью нарастающими толчками. Для него, его.. — Мой. — неожиданно даже для себя самого, рычит на выдохе Итан, склоняясь к губам любовника. Ноги, закинутые ему на бедра, стискивают его еще сильнее, чужие руки, по-прежнему повинуясь и не прикасаясь к нему, отчаянно сжимают в кулаках плюш покрывала. Дами бесконтрольно стонет в поцелуй, ощущения переполняют и туманят сознание. Их тела находят единый, бешеный ритм, доводящий до исступления. — Не пугайся, — севшим голосом просит Итан, чувствуя приближающуюся разрядку. Дамиано не успевает спросить чего, потому что на особо глубоком, резком толчке тело прошивает сладкая судорога удовольствия и он со скулящим стоном кончает себе на живот, так и не коснувшись члена. Итан делает еще пару нестройных движений бедрами и, изливаясь, выгибается над ним всем телом, до хруста позвонков запрокидывая голову. Его длинные темные волосы липнут к лицу и шее, плотно сомкнутые веки трепещут влажными ресницами, рот приоткрыт в беззвучном стоне. Дами смотрит, не в силах пошевелиться или оторвать взгляд, как за плечами парня с тихим шелестом раскрываются широкие, перепончатые крылья, задевая потолок комнаты и сбивая на пол вещи с ближайших поверхностей. Крылья трепещут, кожаные, они словно переливаются под светом гирлянды, преподнося во всей красе свои острия и изгибы. Итан открывает глаза спустя мгновения, тут же устало заваливаясь на, с готовностью ловящего его в объятия, Дамиано, невольно накрывая их сверху крыльями. Старший наконец обнимает его, обвивает руками, чувствуя под ладонями горячо пульсирующие основания выходящих из спины крыльев. Ему не страшно, чувство скорее похоже на полное восхищение. — Боже.. Тело в руках рефлекторно вздрагивает, крылья предупреждающе взметаются вверх, сметая с мест не успевшие упасть в прошлый раз вещи. — Не выражайся, — куда-то ему в ключицу шепчет Итан. — Охренеть, — исправляется парень, вытягивая руку и примирительно поглаживая черную гладкую кожу. Итан, уже в полудреме, мурчит что-то одобрительное, крепче прижимаясь к Дамиано и по-собственнически обвивает его руками.