Тяжкие будни молодых и перспективных (энергетических) вампиров

Чонвон умудрился вырубиться в процессе поцелуя. Просто обнял Хисына перед сном, потянулся чмокнуть в уголок губ, Хисын ответил, а в следующую секунду понял, что Чонвон уже посапывает, безмятежно прикрыв глаза. Хисын умилился, устроился поудобнее и тоже настроился спать. Завтра можно аж до обеда проваляться. Из накатывающей дремы его вырвали стоны. Хисын спросонья не сразу понял, а потом прислушался… Ого! Что там Ники делает с Сону, что того слышно на всю квартиру? Лицо вспыхнуло, сердце почему-то заколотилось быстро-быстро… Он представил…представил то, что ему не следовало бы представлять. Пока. Они с Чонвоном пока еще не…не готовы? Чонвон прижался ближе и пробормотал: - Они меня разбудили… Хён… Я завидую. Чонвон возбуждался. Заводился от этих звуков из другого конца коридора. Завидовал. Он тоже хотел… А Хисын боялся. Он уже пообещал себе. И Чонвону пообещал. - Я… - он сглотнул. - Я помню. До конца не заходим… – Чонвон сунул горячие ладошки ему под футболку. – Можно я сделаю хоть что-нибудь?.. Позволь мне…пожалуйста… Чонвон был гибким и томным, терся о Хисына, как гулящая кошка, почти невыносимо… - Что?.. – Хисын сдался, застонал, прижимая его крепче. Чонвон как-то подозрительно шустро для сонного человека нырнул вниз, выскальзывая из кольца его рук, и… - Нет! – Хисын дернулся и попытался оттолкнуть его за плечи. - Почему? – Чонвон высунулся из-под одеяла. Его глаза в темноте блестели обиженно, будто он сейчас заплачет. - Тебе не обязательно это делать. – прошептал Хисын. - Мы это уже проходили. – напомнил Чонвон. – Я делаю только то, что сам хочу… Я давно хотел попробовать. Он надавил ладонью на возбужденный член Хисына, погладил…Запрещенный прием. Хисын откинулся на подушки, тихонько застонав. А Чонвон, конечно, не остановился, маленький бесстыдный… Кто его остановит, если Хисын превращается в кисель от его такого поведения? Чонвон развязал кулиску домашних штанов, потянул вниз… - Чонво-он… - Хисын звучал жалобно. Он должен прекратить, он старший, он должен… - Большой… - это прозвучало немного удивленно, но Хисыну было пофиг, он дрожал и стонал от того, как дыхание Чонвона щекотало головку. – Я как-то…раньше…не понял…но мне кажется, ты большой… - Прекрати… - нервно хихикнул он, прикрывая глаза предплечьем. Прятать лицо было бессмысленно, но ему было стыдно, потому что Чонвон сейчас рассматривал его…там, внизу, и он собирался… - Я не уверен, что смогу с первого раза взять… - пробормотал Чонвон, заставляя Хисына давиться собственными вздохами. - …но я буду стараться… Хисына выбросило куда-то в астрал. Мокро, горячо, сладко…Зачем он!.. Чонвон, наверное, осилил не больше половины, но упорно старался взять глубже. Хисын из-за всех сил пытался прийти в себя, ему нужно было контролировать себя, иначе… Он все-таки подбросил бедра, когда Чонвону удалось достать языком до уздечки. Чонвон отстранился, закашливаясь. - Прости! – Хисын подорвался, протянул к нему руки, сгреб в объятия, вытирая выступившие слезы и прижимаясь губами к его макушке. – Прости, пожалуйста, я идиот… Он отстранился, попытался заглянуть Чонвону в лицо, надо было убедиться, что он в порядке. - …кхм. Тебе понравилось, правда? – голос Чонвона хрипел, а взгляд казался хитрым и довольным. - Мне понравилось. – вздохнул Хисын. – Но ты… - Я хочу продолжить. - …нет! - Почему? Вообще его это «Почему?» вкупе с надутыми губами и таким вот взглядом ребенка, которому не купили игрушку, пора было тоже занести в список запрещенного. - …это опасно. – попытался Хисын. - Я знаю, что делать. – улыбнулся Чонвон. – Я понял. - Что ты понял? – обреченно спросил Хисын. - Надо просто зафиксировать твои бедра, чтобы я мог все контролировать. – выдал Чонвон. – Мне хватит сил удержать. Или, как вариант, ты можешь контролировать сам - просто взять меня за волосы и толкаться… - Чонвон! – возмутился Хисын. - Ну что? Хисын-хён, чего ты стесняешься? Твой член уже побывал у меня во рту, просто доведи дело до конца, я хочу попробовать на вкус твою… Хисын заткнул его поцелуем от греха подальше. Чонвон не возражал, послушно впустил его язык, застонал, притерся всем телом. Он дрожал, и сердце у него колотилось, как бешеное, Хисын ощущал его желание буквально каждой клеточкой. Надо было что-то решать, срочно. Чонвон не остановится. Хисын опрокинул его на кровать, ловя удивленное «ах!», быстро стянул с него штаны с бельем, наклонился… Чонвон не успел возразить, он что-то пролепетал сумбурно, а потом сорвался на громкий стон, когда Хисын крепко прижал его бедра руками и просто насадился ртом на его член. Было непривычно, странно, возбуждающе… Упругая бархатистая плоть на языке, солоноватый вкус и мускусный запах. Хисыну нравилось. И лучше он сначала попробует сам, убедится, что это не страшно, прежде чем позволять Чонвону делать это с ним. - Хисыни-хё-ён! – Чонвон метался по кровати. – Нечестно…я тоже…хочу… Неугомонный. Чонвону было хорошо – его поясница изогнулась, бедра дрожали, дыхание стало прерывистым. Конечно, Хисын не профессионал, ему учиться и учиться, но, кажется, у него неплохо выходило. Главное, дышать носом и не сбиваться с ритма. Горло немного саднило с непривычки, но это было не критично. Нужно запомнить на будущее – не практиковать оральный секс перед живыми выступлениями и записями. - …Ну пожалуйста! – захныкал Чонвон. – Хён…давай…развернись… Он предлагает… Хисын выпустил член изо рта, посмотрел на него выпученными глазами. - …Ты…в порядке? – задыхаясь, спросил Чонвон. Хисын тупо кивнул. И тут же пожалел. - Видишь, ничего страшного… Дай мне тоже это сделать. Мы можем одновременно. Класс. Хисын посмотрел вниз, оценил степень своего возбуждения… - Если будешь сверху, я под этим углом смогу взять поглубже. Чонвон его точно загонит в могилу. Если честно, это было сумбурно и неловко. Вообще, ощущений оказалось слишком много, они были слишком яркие, и из-за этого было тяжело сосредоточиться. Но Хисын запретил себе смущаться и сфокусировался на удовольствии Чонвона, а еще на том, чтобы не толкаться слишком сильно. Чонвон стонал, вибрация его горла добавляла острых ощущений, и сдерживаться было трудно. И, как всегда, их не хватило надолго. Хисыну было ужасно стыдно, но он не смог предупредить Чонвона, что собирается кончить. Потому что Чонвон в этот момент сам был на грани, и его бедра крупно дрожали под ладонями Хисына, а Хисыну очень не хотелось отрываться - он должен был довести его до оргазма. Чужая сперма стрельнула в горло, Хисын от неожиданности проглотил, толком не почувствовав вкуса, и Чонвон удовлетворенно простонал, хватая руками его бедра и пригибая к себе, ниже, его горло спазматически сжалось… Блядь. Чертовски сильно. Хисын чуть не свалился – руки подогнулись, и он уткнулся лицом в чужой пах, вдыхая сильный мускусный запах. Чонвон снова застонал и принялся извиваться – он был слишком чувствительный после оргазма. Во что они оба превратились? Хисын скатился на бок, и они пролежали так несколько минут, пытаясь прийти в себя. В общаге уже было тихо – кажется, Сону и Ники тоже закончили свои игрища. - Нам бы умыться. – Чонвон хихикнул откуда-то сверху, и Хисын приоткрыл глаза. – Мне лень идти в ванную… - его голос стал таким хриплым, будто он съел тонну мороженного. – Кажется, у меня ноги онемели. У нас какие-нибудь салфетки есть? Хисын заставил себя отлепиться от простыни. Чонвон в темноте выглядел невинным ребенком – растрепанный, сонно моргающий, сидел еще так по-детски, подогнув под себя ноги и поставив руки между бедер. Хисын загреб его в объятия. - Салфеток нет. Дай мне несколько минут, схожу в ванную, намочу полотенце… - да, у него тоже был «шикарный» голос. – Горло не болит? - Неа. - Хорошо. Давай договоримся, что ты меня о таких «сюрпризах» предупреждаешь заранее. Чонвон смотрел на него снизу-вверх абсолютно бессовестными глазами. - Тогда это будут не сюрпризы. Так не интересно. - А иначе я схвачу инфаркт. – вздохнул Хисын. - Но хё-ён… Я не могу заранее предугадать. На меня это спонтанно накатывает… - И как нам быть? Вопрос был риторический, но Чонвон ответил: - Просто измени свое отношение к этому, тогда не будешь ловить стресс от моих экспромтов… Хисын выпучил глаза. - …а то мне обидно, что все считают меня невинной овечкой. Хисын-хён, уж ты-то должен понимать – у меня взрослый организм, который требует… - Тебе семнадцать. – зачем-то напомнил он. - Скоро будет восемнадцать. Тебе нравится делать со мной все эти вещи, в них нет ничего страшного, и я не требую идти до конца… раз ты пока не готов. Почему ты… - тут он замолчал, вздохнул, выпутался из рук Хисына и свалился на подушку. Чонвон обиделся. Хисын идиот. Захотелось хлопнуть себя по лбу. Нет, лучше постучаться головой о стенку. На Чонвона куча всего навалилось, он все еще боится показать эмоции другим, тем более, что он лидер и «должен сохранять холодную голову», и сейчас он особенно чувствителен, а Хисын еще и претензии предъявляет. Нет, он не хотел обидеть Чонвона. Но он мог бы подбирать слова тщательнее, а то это звучало так, будто он осуждает Чонвона за его сексуальные импровизации, хотя по сути, какое право он имеет, если сам перестает себя контролировать рядом с ним?.. Хисын вылез из кровати, натянул штаны и отправился в ванную. Собственное отражение казалось странным. Будто это не он, а его двойник из параллельной реальности – чуть больше переживший, чуть более зрелый, где-то даже зачерствевший. Это было неправильно. Вот он стоит, перед этим занимавшийся приятными непристойностями со своим парнем, у него волосы взъерошены, уголки губ испачканы… А в глазах какое-то разочарование. Наверное, он так сильно разочарован в себе, в собственном двуличии и эгоизме. Как такой человек может быть достоин кого-то вроде Чонвона? Хисын встряхнул головой, умылся холодной водой, а потом взял маленькое полотенце из шкафчика. Надо извиниться. Чонвон притворялся спящим. Хисын чувствовал, что он не спит, поэтому аккуратно перевернул его на спину, вытер влажным полотенцем, а потом устроился рядом и обнял. - Ты извини меня…Чонвони, мне так жаль, что я у тебя такой придурок. Я иногда такую фигню несу… Но я правда очень сильно люблю тебя. - Я знаю. – Чонвон заворочался, повернулся к нему, уткнулся носом куда-то в ключицы. – Ты у меня дурачина, хён, и я тоже люблю тебя. Чонвон простил его, как всегда. А Хисын все равно мучился совестью, на душе было неспокойно, как-то…гадко. Что же ему делать? Уснул он только под утро. Забылся беспокойным, поверхностным сном, так и не найдя ответов на свои вопросы.