Смена ролей

      Боруто еле разлепил глаза, случайно удивляясь тому, что его впервые за долгое время разбудили, наконец, не семья и даже не будильник, что мог громко сообщить о скором начале новой миссии. Да уж, давно он не чувствовал подобного. Устало после продолжительного сна парень потянулся, распрямляя руки, решил повернуться на бок, но, только сделав это, он резко упёрся носом в чужое тело. Воспоминания прошлой ночи игриво нахлынули, заставляя как вспомнить обладателя тела напротив, так и поясницу уже далеко не приятно кольнуть не очень сильной, но, тем не менее, ощутимой болью, тягуче проникающей из глубины на поверхность. Боруто дёрнулся, что только ещё сильнее позволило ощутить странную ломоту, привыкнуть к которой Узумаки не сумел до сих пор. Сколько бы раз он ни занимался сексом с этим парнем, на утро больно всегда было именно, чёрт возьми, ему, и не смирится он с этим, наверное, никогда. Хотя, если говорить честно, Боруто ни о чём не жалел. Разве можно пожалеть после такой бурной и приятной ночки? Новая волна воспоминаний вновь нахлынула, заставляя пах – что был бы, кстати, открыт всем ветрам, если бы не довольно тонкое одеяло, что лежало на нём – напрячься, поднимая белую ткань над ним чуть выше, образуя почти органическую, так сказать, палатку. Да уж, всё его тело теперь требует продолжения ночных приключений. А кто он такой, чтобы противоречить собственному организму, а?       – Вставай уже, – не очень громко сказал Боруто, тыкая пальцем в бок лежащего рядом парня. Но, поняв, что такими скромными действиями он ничего не добьётся, Узумаки привстал, пересиливая явное нежелание поясницы двигаться, поднял ногу, перекидывая её через живот Каваки, который теперь оказался ниже, находясь в таком положении, что теперь он сидел на нём. Не трон, конечно, но на первое время сгодится. – Эй, Каваки, – уже громче, растягивая слова, позвал Боруто, но тот всё равно не проснулся. – Каваки, вставай. Или тебя опять назвать братиком, чтобы ты соизволил поднять свою задницу.       Какие-то шевеления Каваки, наконец, началась – его руки поднялись, дабы протереть глаза, которые через секунду приоткрылись, ноги чуть завертелись, пытаясь сделать непонятно что, а суховатые губы, изгибаясь, тихо произнесли:       – Отъебись…       – И ты это мне говоришь? – приподнимая бровь, спросил Боруто, намекая на то, что поясница пока болит только у него. Пока…       Он опустился чуть ниже, упираясь руками в грудь напротив, игриво укусил Каваки, что никак не хотел просыпаться, за подбородок. Того, в принципе, можно было понять – сейчас было-то часов восемь утра, а внутренние часы Боруто, уже настроенные на ранние миссии, неумолимо ударили Узумаки в голову не только заставляя проснуться, но и мешая отправиться в царство снов вновь. Боруто, вдохнув побольше воздуха, смял губы Каваки своими, тем самым целуя, размягчая слюной ещё суховатый после сна рот. Через секунду он улыбнулся, почувствовав, как прохладные ладони, перед этим проходясь по бокам, смяли оголённые ягодицы, несильно, но так необычно приятно.       Боруто чуть поёрзал, стаскиваясь назад, чувствуя, как половинки слегка отходят друг от друга из-за нарастающего натяжения, ведь хватка Каваки и не думала ослабевать. Спиной он ощутил горячий объект, к которому съехал, и Боруто, хотя, наверное, и не делал этого раньше, полностью перестал сомневаться в ответном желании Каваки.       – Только попробуй, – с игривой улыбкой прошептал Боруто прямо в ухо Каваки, – и без рук останешься.       – Я думал, ты хочешь, – зачем-то также тихо произнёс Каваки, останавливаясь, но и не отпуская.       – Хочу, – тихо начал Боруто, – но сейчас моя очередь, – громко и сексуально грубо сказал Узумаки, распрямляясь, и, схватив запястья Каваки, прижал их к простыне. – Ты мне, гад, давно обещал.       – Я надеялся, что ты забудешь, – улыбаясь, усмехнулся Каваки, пытаясь пересилить Боруто, сидящего на нём, но у него не вышло.       – Зря.       – Думаешь, это так просто, да? – вопросил Каваки, затем продолжая, увидев некоторую долю удивления на лице сидящего на нём; улыбка не сходила с его лица. – Если хочешь попробовать, хорошо – всё в твоих руках. Только не сломай меня, придурок.       Только теперь Боруто действительно задумался о том, что и правда ничего не знает о том, что делать. Хотя, стоит сказать, опыт у него уже не маленький, а потому он решил, что тело само вспомнит все движения Каваки, повторяя их.       Он вновь поцеловал его, уже не встречая какого-либо сопротивления: язык легко проник в полость рта, оглаживая твёрдые зубы собой. Почему-то Боруто нравилось трогать эти зубы. Руки будто сами собой перетекли с запястий сначала на плечи, а затем и на бока, оглаживая их, сжимая. Тонкие пальцы, словно походя, оказались у сосков, скручивая их так, чтобы вызвать соблазнительный стон в поцелуй. Боруто нехотя отцепился от него, позволяя свободнее вдохнуть, прикусил за ключицу, оставляя свой след.       – Знаешь, – приказным тоном начал говорить Боруто, – раз уж я – главный, то… – он подтолкнул его с края кровати, одновременно вставая сам, так что Каваки ничего не оставалось, кроме как подняться самому. Не успел тот опомниться, как Боруто, опуская того за плечо, заставил его привстать на колени. – Давай, Каваки, отсоси мне.       Тот поднял на него полный боли и отчаяния взгляд, но прожигающие, строгие глаза Узумаки, смотрящего сверху, показали всю серьёзность его намерений. Каваки нехотя опустил голову, чувствуя, как в его волосы, растрепав их, вошла тёплая рука, сжала, слегка оттянула. Наконец, поняв, что выбора у него точно нет, Каваки медленно открыл рот, аккуратно высовывая язык с желанием только облизнуть красноватую головку, но его планы были разрушены грубоватым толчком ладони в затылок, отчего голова насадилась на слегка колыхнувшийся член, а Боруто начал настраивать собственный темп.       Да уж, Боруто уже успел забыть это ни с чем несравнимое ощущение тепла и влажности – Каваки делал ему минет от силы пару раз. Он и не думал, что взять контроль в свои руки иногда бывает так приятно. Кажется, теперь он будет делать это намного чаще, вновь ощущая эту странную власть над движениями, темпом. Вновь оттянуть эти тёмные волосы, заставить заглотить глубже, не давая свободно вдохнуть, упиваясь этим прекрасным ощущением, словно его всего заволокло в этот удивительный мягкий мир и щекочет этими странными движениями языка. Почувствовав близость конца, он оттянул волосы Каваки назад сильнее, заставляя того выпустить член изо рта. Тот хотел было отстраниться, но ладонь, крепко вцепившаяся в его шевелюру, не позволила ему этого сделать.       – Каваки, открой рот, – приказал Боруто, оттягивая волосы всё сильнее, чтобы тот, наконец, сдался, – я хочу кончить прямо тебе на язык.       Каваки всё-таки повиновался, опасливо приоткрывая рот, высовывая часть розового языка, одними глазами говоря: «Я тебе это припомню». Через секунду он почувствовал вязкий терпкий вкус на языке, ощущая, как вязкая жидкость медленно стекает сначала в рот, а затем и в горло. Его, наконец, отпустили, позволяя прикрыть рот и проглотить студенистую жидкость. Он скривил лицо из-за не очень-то приятного вкуса, но до его слуха вновь донёсся строгий подростковый голос.       – Молодец, Каваки, – начал блондин, – но не думай, что продолжения не будет. Крепкие пальцы взяли его за подбородок, приказывая подняться вверх. Он выполнил условия, не проронив ни слова, и вновь был отправлен на скомканную кровать. Его перевернули на живот, приваливаясь сверху, прижимая руки за предплечья к постели, заставляя приподнять бёдра выше.       – А где… – хотел спросить Боруто.       – Второй ящик сверху, – перебил его Каваки, прекрасно зная вопрос. Не говоря ни слова, Узумаки, чуть выгибая спину, потянулся рукой к прикроватной тумбе, быстро открыл ящик, нащупывая небольшой тюбик, вновь распрямился, выдавливая содержимое на руку. – Только попробуй сломать.       Боруто, честно говоря, испугался. Нет, конечно же, не того, что Каваки убьёт его за малейшую ошибку – хотя он и не исключал подобную возможность – он не хотел именно навредить его телу и, что самое главное, его драгоценной заднице. Он никогда не делал такого рода вещей, а потому подошёл к своему и, возможно, Каваки дебюту со всей своей аккуратностью. Боруто медленно приложил пальцы к отверстию, для начала разминая его, попытался проникнуть внутрь указательным, протолкнул, засовывая его всё глубже, уже ощущая тепло и напряжение. Ему внезапно пришлось секунду пересиливать себя, дабы не плюнуть на всякую адекватность и не вставить уже сейчас, не думая о нормальной подготовке. Он не мог сдержаться, всовывая ещё один палец, почти сразу же добавляя следующий.       Менее чем через минуту он уже, вслушиваясь в приглушённые стоны Каваки, стал медленно наполнять его, растягивая удовольствие всё сильнее. Боруто на секунду поднял глаза, увидел напряжённую спину напротив, чуть покрасневшее лицо Каваки и уже не смог себя останавливать – вошёл быстро, сразу начиная двигаться внутри тёплого тела, которое обволакивало его со всех сторон, так приятно сдавливая, что ему пришлось пересилить себя, дабы не кончить сразу.       Он просунул руку под тело Каваки, находя его немалый стояк, начиная двигать по нему ладонью в такт своим же движением, ощущая, как каждый раз мышцы вокруг уже его собственного члена начинают сокращаться под эти мерные толчки, поглаживания и стоны, заставляя испытывать ещё большее давление. Вздохи и вскрики уже становились беззвучными из-за нехватки воздуха.       Внезапно от кончиков пальцев прошла странная судорога, и Боруто уже понимал, что случится через секунду, стараясь быстрее довести Каваки до завершения. Он кончил внутрь, почувствовав, как сперма заполняет Каваки, как мышцы пытаются вытолкнуть её наружу, но парень до сих пор не выходил, просто наслаждаясь видом Каваки, который пытался хоть как-нибудь отдышаться.       – Давай уже, нам нужно идти отмываться, – разрезал тишину Каваки вновь огрубевшим голосом.       Боруто лишь махнул в ответ, поднялся, помогая встать и Каваки. Покачиваясь, они дошли до ванной комнаты, обмылись прохладной водой. И до Каваки внезапно донёсся игривый голос блондина.       – Может, повторим?       – Отъебись… – да уж, отходить он от этого будет ещё долго, но точно как-нибудь да повторит.