We don't have to dance

      Очередной стакан текилы опорожнился слишком быстро для такой хрупкой девушки, как Джульет. Бармен вскинул бровь, но послушно налил ещё, пока клиент в состоянии пить и оплачивать. Это был её выбор. Сидеть сейчас в клубе совсем одной, спрятавшись под шумом разнузданной толпы, без подруг и знакомых.       Симмс не верила в идеалы. Либо ты принимаешь и любишь партнера со всеми недостатками, либо сиди и жди свою сказку дальше до самой старости. Правда, это казалось легким и понятным лишь в теории. Энди нельзя было не любить, как думала Джульет, но и долго выносить тоже было тяжело моментами. Это не казалось женщине чем-то аморальным, когда она думала об этом долгими часами под кистью визажиста. Более того, это выглядело как норма, свойственная всем людям. Но певица уставала. Уставала от хейта тех кто, по идее, любит Энди не меньше, чем она. Неужели так сложно принять выбор своего кумира? Впрочем, все известные люди через такое проходят. Терпимо. Уставала она и от выкрутасов собственного мужа.       Непостоянство настроения Бирсака, его сложный характер, внезапные, пугающие выкрутасы как в творчестве, так и в быту не давали расслабиться. В один момент Энди напоминал влюблённого подростка, способного свернуть ради своей дамы горы, а через секунду же он ревновал едва ли не к каждому столбу; то он горит желанием даже снять Симмс в клипе своей группы, то контролирует ход её собственного проекта, будто бы забыв вообще, что такое «личное пространство». И Джул перегорала. Даже титанического терпения не всегда хватало, чтобы молча переваривать очередные заёбы Бирсака, и женщина молча покидала дом. В такие моменты ей хотелось распять любого, кто бы нарушил её покой, поэтому Джульет забиралась куда подальше и потемней, туда, где её не узнают при всем желании.       Алкоголь разгорячил и без того взведённую женщину ещё сильнее.       — Я приду сюда ещё, — чиркнула карта о кассовый аппарат за стойкой, и Симмс вышла на крыльцо, подставив спину холодному свету неоновой вывески.       Нахуй, блядь, их всех.       — Мадам, позвольте скрасить ваш досуг, — окликнули Джульет пропитым голосом откуда-то сбоку.       Симмс с нескрываемой брезгливостью смотрела на это сборище пьяных парней, которым она дай бог в старшие сёстры годится, если не в матери.       — Потеряйтесь, молокососы, — фыркнула Джул на компанию, отвернувшись.       Ночной воздух Лос-Анджелеса немного отрезвил легко одетую Джул, и та уже было собралась вернуться к попыткам утопить гнев в алкоголе за баром, но не тут-то было.       — Куда собралась, шлюха?! Мы с парнями хорошо накинем тебе на героин, если развлечёшь нас всех, — певицу с силой потянули назад за руку, до боли сжимая запястья.       Симмс потащили от клуба, несмотря на сопротивление. Пристававших было больше, и неизвестно, чем бы это закончилось, если бы одного из мелких ублюдков не отрубило ударом кастета в рожу.       — Че за…?       — Вам же сказали потеряться, обмудки. Валите домогаться ваших училок на дополнительных занятиях. Не доходит словами, донесём по-другому, — мужской силуэт темным пятном стоял на фоне неоновых огней, угрожающе поблёскивая глазами.       — Ладно-ладно, папаша, не злись. Поняли, она занята. Пошли отсюда, народ, — подхватив поверженного товарища под руки, разом притихшая компашка предпочла от греха скрыться с глаз.       — Тебя не должно здесь быть, Симмс. Иначе фанаты подумают, что ты изменяешь своему ненаглядному Энди, — Джульет разглядела в подошедшем бывшего басиста Блэк Вейл Брайдс и отступила.       — Что такое? Ощущаешь себя беззащитной, брошенной? Чувствуешь, что никто не сможет тебе помочь и ты никому не нужна? Кому, как не мне, знать, что это такое, — Эшли ухмылялся, хотя его взгляд колючий и холодный, будто терновый куст в утреннем инее.       — Тебя тоже здесь быть не должно, Парди. И без тебя вечер дерьмовый, — Симмс отряхнула полы своей вечерней блузки, стараясь не показывать свой страх перед индейцем.       — Я заметил. Аж ноги подкашиваются, — Эшли с толикой отвращения обошёл женщину по кругу и направился к входу в клуб.       — Мне тебя долго ждать, Лилит? — басист уже на пороге обратился к замершей в исступлении Джул.       О да, певица прекрасно поняла, на что был этот намёк.       — Катись к дьяволу, Эшли. Мне не нужна нянька, — Симмс, найдя того, на кого можно было бы сбросить хоть каплю негатива, демонстративно прошла внутрь, стараясь не пересекаться с мужчиной взглядом.       — Кажется, я уже к нему прикатился. И в моих же интересах сейчас проследить, чтобы тебя опять не приняли за шалаву. А то мало ли, скажешь, что тебя изнасиловал я, — Эшли беззвучно шёл сзади.       — Хотя все прекрасно знают, что у меня на тебя даже под гимн не встанет.       Ещё в лучшие времена между Симмс и Парди были отношения чем-то вроде позитивного нейтралитета. Эшли было выгодно поддерживать образ потаскушника, и все прекрасно знали, что жена Бирсака была явно не в его вкусе. Джульет была счастлива с Энди, и ей даже в голову не приходило обратить внимания на кого-то из его коллег. Тогда казалось, что так и должно быть.       — Кончай вести себя как мудак и вали, куда шёл. Делать мне нечего, как вешать такую лапшу Энди на уши. Он и сам с этим прекрасно справится, — Джульет снова заказала бутылку текилы, а севший рядом Парди взял виски.       Некоторые вещи не изменяются. Симмс, сделав горький глоток, украдкой вглядывалась в невольного собеседника. На Эшли снова косметики больше, чем на ней. Неужели выступает тут? Тогда она бы слышала его голос раньше. Всё-таки певица сидела тут уже много часов.       — А вот с тем, чтобы сходить с женой в клуб и оградить её от домогательств, видимо, Энди не справляется. Забавно, — Эшли выпил залпом; хорошо хоть, что не из горла.       — Как и с тем, чтобы взять яйца в кулак и защитить коллегу от клеветы, — Джульет сама от себя не ожидала столь болезненного выпада и откровенности.       Не иначе как алкоголь не только не утопил эмоции, но и раздул из них целый пожар подобно бензину, что плеснули в костёр.       — Вот так вот знакомишься с человеком, узнаешь его, привыкаешь к нему. Вы начинаете вместе создавать проект. Много лет ты отдаёшь ему силы и душу, а потом…       –…А потом ты начинаешь замечать. Сначала мелкие огрехи, потом недочеты покрупнее. Он сдавливает тебя своей волей, а все вокруг только и видят в нём невинного святого, демонизируя тебя как последнюю тварь. И никто не видит, каких трудов тебе вообще стоит вытерпеть эту сволочь… Интересно, однако, как…       — Один человек может сломать тебе жизнь и психику к чёртовой матери       Последняя фраза была сказана почти что в один голос. В едином порыве. Оба конечно же понимали, что говорят об одном и том же человеке. И легче от этого почему-то не становилось. Хотя… Всё же, наличие рядом того, кто в состоянии хоть немного понять твою боль, помогало окончательно не ухнуть в болото саморазрушения на этот вечер.       — И почему же тогда ты не скажешь ему это в лицо? Боишься посмотреть правде в глаза? — Эшли гремел кубиками льда в своем стакане, требуя добавки.       — Хоть пять минут не будь такой злобной сукой. Его прибить иногда легче, чем говорить как с умным человеком. И ты, Эшли, это знаешь, — Джульет нагло отобрала виски у индейца и сделала глоток.       — Ай-яй-яй, как некрасиво по отношению к моему бывшему лучшему другу. Не боишься, что тебя кто-то услышит, и вся ваша приторная семейная сказка рухнет как пряничный домик? — индеец перехватил руку женщины и пристально посмотрел в глаза.       — Сначала пушок с рыльца убери, а потом уже читай мне нотации. Для тебя, хочу напомнить, Энди был лишь ресурсом, откуда можно было бы в любой момент утащить музыкантов и оставить молодого глупого парня без половины группы. И твой забег в Невестах до сих пор можно считать чудом, — рыкнула ему в лицо Симмс, и Парди не мог не согласиться.       — Один-один, хитрая женщина. Интересно, ты так же охомутала Бирсака? Женской хитростью? — Эшли хрипло рассмеялся, отпуская руку собеседницы.       — Хотя, к чему эти понты? Мы оба знаем, что это Энди нас обоих охомутал. И выбросил, как только ему перестал приносить пользу один из нас. Я даже надеюсь, что тебя не постигнет та же участь, Джульет…       Диджей, будто бы специально, начал объявлять следующую песню.       — Блядь, — хором выдала парочка за барной стойкой.       Даже здесь не скрыться от Бирсака и его песен.       — Чтоб ему пусто было, козлу, — раздраженно вздохнула Симмс.       — Я не собираюсь сидеть и молча слушать насквозь обработанный голос Энди. Раз уж оно играет, то пусть хотя бы с пользой. Пошли, — индеец встал со своего места, бесцеремонно уводя женщину с собой, в центр танцпола.       Слова протеста так и не сорвались с губ Джульет в этот вечер. Парди вёл ее за руку, будто они аристократы-хозяева на светском балу, и им в немом подчинении уступили лучшее место в перекрёсте огней. Кожаные брюки, ковбойские сапоги и белая рубашка под темный пиджак. Эшли себе не изменяет. Были ли шуткой судьбы ботфорты Джульет на высоком каблуке и тёмное платье мини с шикарным длинным рукавом, что так гармонировали с образом её невольного партнёра?       Заиграла музыка, Эшли сделал шаг назад и с грацией, не свойственной для такого количества выпитого алкоголя, тряхнул пушистой чёлкой.        – Игла царапает пластинку группы Стива Миллера, Татуированные шеи и татуированные руки, Ох, как вы не тонете под дождём? — как же высокий голос Эшли мелодично ложился на эти знакомые строки.       – Новые сожаления, водка запотевает, Зайдёт солнце и мы скоро устанем, мы слишком далеки от берега. Ты никогда не поймёшь этого Я опасен даже для самого себя, Для тебя я легко сломаю всё, Это ад, это ад, Ты смотришь и шепчешь, Ты думаешь, что я кто-то другой Это ад, да, Буквальный ад.       Хищный вендиго по имени Эшли, закончив этот своеобразный разогрев, ускорился темпом вместе с песней, взяв партнершу за руки и заглушая голос Бирсака уже лично для неё, сдержанно урча на ухо. Парди вёл, закружив в Джульет не только на танцполе, но и в сознании.       – Мы не должны говорить, Мы не должны танцевать, Мы не должны улыбаться, Мы не должны заводить друзей, Так приятно познакомиться с вами, Давайте никогда не встречаться снова. Мы не должны говорить, Мы не должны танцевать, Мы не должны танцевать.       Переход на следующий куплет короток, а движения Симмс стремительны. Джул перехватила позицию, и Эшли уже ведомый изящной фигурой певицы и её сильным, уверенным голосом.       –Бутылки разбились, я поднимаю руку, Как вы все вообще можете стоять? И почему нет наслаждения от этого яда, Изображая улыбки и уверенность, Проезжаем многие мили, чтобы прочувствовать этот азарт, Я больше не могу терпеть. — завороженные этой странной, по-дикому красивой парой, остальные посетители клуба разбились по двое, присоединились к этому запретному, великолепному действу; шикарные локоны Джульет искрились темным золотом, в такт топазово-сверкающим от избытка чувств и спиртного глазам.       Ей нравится, как это звучит. Ей нравится, с кем это звучит.       –Ты никогда не поймёшь этого Я опасна даже для самой себя, Для тебя я легко сломаю всё, Это ад, это ад, Ты смотришь и шепчешь, Ты думаешь, что я кто-то другая Это ад, да, Я в аду. Мы не должны говорить, Мы не должны танцевать, Мы не должны улыбаться, Мы не должны заводить друзей, Так приятно познакомиться с вами, Давайте никогда не встречаться снова. Мы не должны говорить. Мы не должны танцевать. О да, о да!       Пара молча, в захватывающем воображение и дух соревновании, кружилась будто бы на грани миров, словно всё земное и материальное их ни разу не касалось. Для каждого из них сейчас существовала только музыка. И жаркое дыхание партнера напротив. Последний аккорд ознаменовался унисоном двух слишком нетипичных для этой песни голосов.       —  Ты никогда не поймёшь этого Я опасен даже для самого себя, Для тебя я легко сломаю всё, Это ад, это ад, Ты смотришь и шепчешь, Ты думаешь, что я кто-то другой Это ад, да, Буквальный ад. Мы не должны говорить, Мы не должны танцевать, Мы не должны улыбаться, Мы не должны заводить друзей, Так приятно познакомиться с вами, Давайте никогда не встречаться снова. Мы не должны говорить, Мы не должны танцевать,       Музыка пошла на спад.       — Мы не должны танцевать… — Эшли большим пальцем провел по губе Симмс, окончательно смазывая коралловую помаду к черту.       — Мы не должны танцевать… — руки Джульет с двух сторон обняли талию Парди, прижимая его как можно ближе.       — Мы не должны танцевать…– угасающие огни милостиво скрыли горячий, будто добытый из недр действующего вулкана обсидиан, жадный поцелуй.        Не зря Эшли пользуется такой популярностью у женщин. Не зря Джульет попадает на обложки журналов в жарких фотосессий. Рассвет пришел слишком быстро и слишком некстати, но это не помешало парочке покинуть клуб под руку.       — Захочешь поболтать, Симмс, ты знаешь, как меня найти в соцсетях. Ах да, я же заблокировал тебя, как и всех остальных, — рассмеялся Эшли, щурясь от первых солнечных лучей.       — Ну ничего, это дело поправимо. Спокойного утра.       — Иди к дьяволу, Парди, — голос Джульет уставший, но беззлобный и спокойный, расслабленный и почти что блаженный.       — К дьяволу пойду точно не я, если ты понимаешь, о чём я, — басист что-то искал в телефоне, когда на прощание его пометили красным следом губ на щеке.