Небо и звёзды

      В дворцовом парке стоял удушливый, приторно-сладкий запах волшебных цветов и целебных трав. Лёгкий летний ветерок лениво разгонял влажную духоту, исходящую от могучих стволов причудливых деревьев с золотистыми, серебристыми и жемчужными листьями различной формы, увитых тонкими змейками лоз дикого винограда и плющом. Полуденное солнце ярким, слепящим светом заливало бросающееся в глаза изобилие диковинных растений, каменные фонтанчики в форме мифических зверей, откуда исторгались сверкающие алмазной россыпью струи ледяной прозрачной воды. Вдыхая полной грудью разгорячённый, но в то же время необычайно свежий воздух, Тенедрис кошачьей поступью неспешно прогуливался по зеленеющей изумрудными красками, тихой аллее, вьющейся вдоль высокой гранёной стены, отгораживающей уютный островок буйной растительности от остального мира. По плечам юноши, переливаясь золотом и медью, стекали светлые пряди длинных волос, собранных в неаккуратный хвост. Тенистая рябь от просветов в густой кроне деревьев мягко падала на узкое и бледное, с тонкими, будто выточенными из мрамора чертами лицо. В ярко-голубых, словно Зачарованное озеро, чуть прищуренных глазах плясали искорки солнечных лучей. Заострённые кончики ушей, в мочках которых поблёскивали серебряные серьги-колечки, выдавали в парне принадлежность к эльфийской расе. Высокий рост, широкие плечи и гибкость мужественной фигуры, сокрытой под свободно ниспадающей к бёдрам льняной рубашке с вышивкой, говорили о том, что эльф являлся искусным воином.       Хитрая аллея, поначалу следующая мимо стены, резко сворачивала вглубь парка, прямиком к укрытой от посторонних глаз розовыми кустами поляне, исполненной таинственного спокойствия и умиротворения.       Неслышно приближаясь к этому оазису тишины, Тенедрис чувствовал, как с каждой секундой его сердцебиение, прежде такое ровное, размеренное, постепенно учащалось, рождая в груди приятный трепет, схожий по определению с трепетом крыльев мотылька. Тонкие губы молодого эльфа непроизвольно растянулись в нежной улыбке. Причиной тому была облачённая в белоснежные воздушные одежды девичья фигура, одиноко восседающая на мраморной скамье, установленной меж корней древнего тиса. В руках девушки лежала раскрытая книга в кожаном переплете, голова с блаженно закрытыми глазами затылком опиралась о шершавую кору тисового ствола. Грудь от вдоха к выдоху медленно поднималась и опадала, как будто бы она дремала, разомлев от приятной погоды. Затаив дыхание, юноша осторожно приблизился к спящей. Принцесса... Блондин остановился на почтительном расстоянии, позволяя себе, пользуясь моментом, открыто любоваться внешностью юницы.       Хрупкая, маленькая, с круглым прелестным личиком, аккуратными бровками, вздернутым курносым носиком и немного пухлыми, бледно-розовыми губами, она была похожа на старинную фарфоровую куклу.       Только вот... блондин про себя замялся, у кукол нет души, а у принцессы таковая имелась. Искренняя, добрая, полная ещё детских мечтаний и фантазий душа. Девушка была прекрасна. Как внешне, так и внутренне. — И давно ты подглядываешь за мной, а? — мелодичный голосок вывел эльфа из состояния созерцания, быстро спустив с небес на бренную землю.       Тёмные пушистые ресницы дрогнули, и юница открыла тёмно-синие, похожие на потемневший перед штормом океан глаза. Весёлый, озорной взгляд немедля устремился на смущённого юношу, явно заставленного врасплох. — Простите меня за дерзость, Ваше высочество, — поспешно выговорил блондин, тут же преклонив колено перед девицей, — я нарушил Ваш покой... Принцесса звонко рассмеялась. В переливчатом, словно перезвон множества колокольчиков, звуке её смеха не было ни капли злобы или возмущения. Напротив, девушка, отложив книгу в сторону, положила руку на плечо склонившего голову эльфа и, когда тот осмелился поднять на неё глаза, одарила его тёплой улыбкой. — Сколько раз я тебе говорила, Тенедрис, — с долей укоризны ответила принцесса, тряхнув распущенными светлыми волосами, по оттенку чуть темнее волос Тенедриса, — зови меня просто Айрис. Не «принцесса», не «Ваше высочество», а просто Айрис. Неужто, — Айрис состроила гримаску, — тебе настолько не по нраву моё имя, что ты никак не можешь пересилить своё извечное «Ваше высочество»? Бледные щёки молодого эльфа окрасились алым румянцем. — Нет-нет, что Вы, госпожа Айрис! Ваше имя дорого мне не меньше, чем Вы сами! — И можешь обращаться ко мне на «ты», — добавила, смеясь, Айрис. Её всегда забавляло то, с какой лёгкостью смущается её грозный Хранитель, стоит ей лишь поставить его в неловкое положение. Впрочем, она никогда не злоупотребляла этим ради собственной прихоти. В конце концов, Тенедрис — её подчиненный, а не клоун. Тенедрис, поднявшись на ноги, поклонился.       Когда Айрис исполнилось десять лет, его, тогда ещё совсем мальчишку, едва ли на год старше самой принцессы, приставили к ней в качестве Хранителя. Королева дивного народца — Эладриель — матушка Айрис свято чтила традиции королевской семьи, по законам которых к каждому члену царственных кровей с наступлением нужного возраста приставляли Хранителя или, проще говоря, телохранителя. В обязанности Хранителей, детей, избранных из аристократических родов, входили не только защита жизни господина, но также и беспрекословное подчинение его приказам. Дабы не случилось предательства, всем новоиспечённым Хранителям наносили на лоб особую магическу метку, символ верности, навеки связывающий хозяина и подчинённого. В случае неповиновения или хуже того — отречения от своего господина, метка незамедлительно активировалась, и Хранитель-отступник мгновенно умирал. Такой своеобразный способ казни предполагался не столько в целях удовлетворения преданного господина, сколько в целях предотвращения дворцового переворота.       Когда Королева объяснила юному Тенедрису все критерии его должности, мальчик не на шутку испугался. Мало того, что его забрали из родительского поместья без права на возвращение, так ещё и клеймить смертной печатью будут. А вдруг он совершит нечто ужасное и умрёт? Тем не менее, мальчик не мог отвергнуть своё новое положение при дворе, которое давалось отнюдь не каждому. Отныне он стал жить во дворце. Королева Эладриель распорядилась, дабы его отправили на обучение в королевскую гвардию воинов-мечников, постигать искусство ведения боя, необходимое для защиты принцессы. Что же касается самой принцессы, то, впервые увидав свою госпожу во время присяги на верность, Тенедрис едва ли смог вымолвить слова клятвы. Десятилетняя Айрис была похожа на златокудрого, изящного ангела. С первого взгляда он влюбился в неё. — Как изволишь, Айрис, — не без труда пробормотал блондин.       Сердце девушки приятно ёкнуло; в груди сладкой негой разливалась нежность. Они с Тенедрисом росли вместе. Эльфийка собственными глазами видела, как из неопытного, несмышлёного юнца выковывался опытный, надежный боец. Настоящий Хранитель, коему она всецело доверяла. Не только свою жизнь, но и все свои мысли, чувства и секреты. Возникшая между ними детская привязанность постепенно превращалась в крепкую дружбу, а после — для самой Айрис — переросла в тайную влюблённость. — Полагаю, ты не из праздного любопытства забрёл в Дворцовый парк, правда, Тенедрис? — поинтересовалась девушка. В тёмно-голубых глазах играли солнечные блики. — Правда, — согласился юноша, позволив себе присесть рядом с эльфийкой. — Я принёс для тебя, пожалуй, весьма приятную весть: Её величество Эладриель собирается устроить бал в честь первого месяца лета. Будут приглашены самые высокопоставленные эльфы, а также хоббиты, феи, маги и даже правители Соединённых королевств. — О! — принцесса радостно хлопнула в ладоши. — Матушка задумала очередное грандиозное пиршество! Что же, это действительно приятная весть. Однако, — она заговорщески понизила голос, — ты делаешься дворцовой сплетницей, Тенедрис! Принцесса вновь рассмеялась, как-то совсем не по-королевски, словно боевого побратима, похлопав Тенедриса по плечу, чем вогнала и без того смущённого парня в ещё более неловкое положение. Блондин залился краской. — Вовсе нет... — вяло запротестовал он, но Айрис, вскочив со скамьи, разметав шлейф длинного белого платья и золотистых волос, уже протягивала ему руку, абсолютно не слушая, о чем толкует её Хранитель. — Так, — менторским тоном провозгласила девица, — раз объявлен бал, значит, я не имею права показать себя не с лучшей стороны перед гостями матушки. Вставай, мы должны, нет, обязаны! повторить с тобой тот же танец, которым я положила начало увеселениям в прошлом году вместе с достопочтенным Лебрелем!       Бедняга эльф не смел отказать. Любую прихоть своей хозяйки, не слишком-то избалованной, надо отметить, он выполнял с готовностью верного пса. Посему, не обращая внимания на гулко стучащий у висков пульс, он принял протянутую ею руку, с замиранием сердца ощущая, сколь мала её нежная мягкая ладошка в его собственной, и встал напротив неё. Айрис свободной рукой обняла его за шею, отчего по спине побежали мурашки. Свободную руку Тенедрис положил девушке на талию. Их взгляды встретились. Смущённый, извиняющийся за столь дерзкий приказ взгляд принцессы очаровывал юношу, проникая в самую душу и переворачивая там всё верх дном. Грудь сдавило привычное чувство неописуемого счастья, оттого, что, пускай изредка, он оказывался в непозволительной близости к Айрис. Мог прикасаться к ней, вдыхать аромат её волос и лёгких жасминовых духов. Ощущать её дыхание на своей шее, ведь ростом она была гораздо ниже него. Такие простые и в то же время весьма предрассудительные с точки зрения этикета моменты делали блондина по-настоящему счастливым.       Пара медленно и грациозно закружилась по поляне. Лучи солнца озарили всполохи золотого, белого и серебряного. Тенедрис уверенно вёл партнершу, не совершая ни единого лишнего движения, будто был не воином, а придворным кавалером. Шелест листвы, трав и цветов заменял им музыку королевских минестрелей. Поляна — отполированный каменный пол парадной залы. Юноша и девушка, увлечённые танцем, друг другом и возникшей между ними мимолётной близостью, не замечали ничего вокруг. На какое-то мгновение им даже почудилось, будто стёрлись статусные границы «королевская особа-рыцарь-Хранитель». Однако вот музыка смолкла, пол парадной залы исчез. Айрис, выпорхнув из объятий эльфа, покружилась вокруг своей оси, разметав длинную юбку платья, и, якобы неловко поскользнувшись, с хохотом упала в траву. — Тенедрис, иди-ка сюда, — девушка тонким пальчиком поманила блондина к себе. Тот, все ещё зачарованный волшебным образом возлюбленной, медленно опустился рядом с принцессой, не позволяя себе лишний раз взглянуть на неё — уж слишком велико было желание вновь ощутить на себе доверчивое прикосновение этих тёплых рук. — Смотри, — прошептала эльфийка, указывая в лазурно-голубой, чистый, ни облачка, небосвод, — небо чистое, высокое и такое недосягаемое... Похоже на гладь прозрачно-голубоватой воды в океане... Тоже далёком, недосягаемом, волны которого бороздят мощные корабли со вздувшимися на попутном ветре белыми парусами и уходящими за облака мачтами. Эти корабли, словно облака, плывут тихо, незаметно, приходя из ниоткуда и уплывая в никуда. — Почему же в никуда? — выдавил Тенедрис, в который раз поражаясь богатой, полной красочных образов фантазии своей юной госпожи. — Не знаю, — пожала плечами та, беззаботно улыбаясь. — Быть может, корабли доплывут до каких-нибудь неизведанных земель, где тоже есть волшебные королевства, о которых нам ничего неизвестно. Но, в любом случае, надолго они там не задержатся. Настанет новый день, лазурное море озолотит прекрасный рассвет, и корабли отчалат, дабы вновь продолжить свое вечное путешествие. Блондинка повернулась к молчащему собеседнику. К её удивлению, Хранитель глядел вовсе не в небо, а на неё. Их взгляды пересеклись; точь-в-точь как небо, голубые глаза юноши взирали на неё со смесью восторга, нежности и смущения. В груди у него росло-разрасталось чувство небывалой лёгкости, буквально окрыляющей без памяти влюблённого эльфа. — Помнится, — заговорил блондин, не отводя внимательного взора от принцессы, — в детстве, когда тебе разрешали допоздна гулять в парке, ты рассказывала мне ту же историю, только тогда твоё небо было чернильно-синим, и на нём горели мириады сверкающих звёзд. Только вместо кораблей те звёзды были извечными путниками в бескрайних просторах окутанной ночью пустыни. Они являлись из ниоткуда и бесследно исчезали с первыми лучами солнца. Девушка приподнялась на локте, шурша тканью платья. Лица молодых эльфов оказались столь близко, что оба чувствовали дыхание друг друга. Айрис мягко прикоснулась ладонью к гладкой щеке юноши. — Помню, — с придыханием пролепетала принцесса. — Всё помню. Меня всегда отпускали гулять только с тобой... Поэтому мы всегда были вместе, а небо — целое небо над парком было нашим. И звёзды, и путники, и бескрайняя пустыня. — Я бы отдал всё на свете, чтобы стать тем путником, который сопровождал бы тебя в небесной пустыне, — краснея, искренне признался Тенедрис. — Я бы тоже. Поверь мне. Преодолевая собственную робость, стыдливость, разрушая границы, установленные положениями обоих, Айрис на мгновение прильнула губами к губам Хранителя. Однако воин, неожиданно осмелев, не позволил ей отпрянуть. Обняв девушку за шею, блондин сам поцеловал её, с упоением пробуя на вкус кораллового цвета губки и чувствуя, как щёки щекочат локоны её золотых волос. В ушах звенело, и мысли спутались, и во всем огромном, роскошном парке не было более никого, кроме влюблённых. Они знали, что так нельзя, что их любовь будет сложной, запретной, но их жизни переплелись настолько тесно, а души связались настолько крепко, что ни один, ни другая не могли ничего изменить.       Небо над головами целующихся по-прежнему сияло лазурью. Кроны деревьев, раскачиваемые ветром, по-прежнему шелестели. Парк по-прежнему казался тихим и умиротворенным. Только принцесса, её Хранитель и их любовь застыли в собственном мирке. Запретном, но сладком.