Let's start over

Тёплое весеннее солнце согревало редкими из-за туч лучами, однако холодный ветер по прежнему намекал о том, что погода вступит в летние права только через полтора месяца, и погода достаточно изменчива. Об этом говорили тучи, медленно ползущие по небу с восточной стороны, а ощущаемая в воздухе сырость грозила скорым дождём. Когами глубоко вдыхал прохладный воздух наравне с никотиновым дымом от собственной сигареты и медленно выдыхал его тонкой серой дымкой. Он сидел на лавочке в теневой части парка, куда солнечные лучи редко доходят, и смотрел в одну известную ему точку. Изредка бросая взгляды на прохожих, он словно пытался за что-то зацепиться взглядом, однако каждый раз всё венчалось провалом. Когами поджимает нижнюю губу, упрямо смотрит на сигарету и лёгким постукиванием смахивает пепел. Когами отвык быть в таком обществе. За границей кажется, что там народ в корне другой. Они были не под властью Сивиллы, однако она добралась и туда, повергнув в военный хаос множество городов, республик… Шинья ненавидел, но был вынужден подчиняться Сивилле, встречая в ответ её не очень хорошее о нём мнение о самом бывшем инспекторе. Уж слишком много споров и перепитий произошло. Уже довольно долгое время его мучали и изводили эти навязчивые мысли, от которых ему редко удавалось отстраниться. Он заглушал их курением, от которого теперь была только функция замещения, нежели приченения удовольствия как раньше. Главным образом, нахождение здесь вновь напоминало ему о начале своей карьеры в образе инспектора. О том, как он дружился с исполнителями, следователями. Как подкалывал своего коллегу и друга Гинозу, всё больше предпочитая звать его сокращённо — Гино. Если раньше того это раздражало, то вскоре привык и даже стал отзываться. Вот только характерами они и различались. Если Гино в большей степени поддерживал Сивиллу и старался потакать всему её существованию, то Когами это раздражало и он шёл против системы. На почве этих и многих разногласий начался медленный, но татальный раскол. —Извините, —доноситься до ушей Когами чей-то тихий и не уверенный голос. Он повернул голову и встретился взглядом с девочкой, лет пяти или шести на вид. —Что-то не так? —спросил Когами, машинально ища взглядом какого нибудь родителя на близ лежащей детской площадке, который оглядывается в поисках своего ребёнка. —Вы можете мне сказать, как читается этот иероглиф? —девочка протягивает открытую небольшую книжечку и указывает на нужный ей символ. —Это читается как  «Белый цветок», — отвечает Когами, всматриваясь в строчки. —Акутагава Рюноскэ? Не рановато ли тебе такое читать? —Мне папа разрешил, —отвечает она и отвешивает поклон. —Спасибо. Выпрямившись, она не спеша идёт в сторону детской площадки. От чего-то внешность этой девочки кажется Когами до боли знакомой. Резкие черты лица, не смотря на ещё детский возраст, выразительные узкие карие глаза, веснушки на обе щеки и длинные, до середины спины, чёрные волосы. На ней была обыкновенная белая блузка, поверх которой светло-голубая кофта, которая обычно бывает у дошкольников, а так же темно-синяя юбка. Шинья ещё немного проследил, как девочка подходит к горке и убирает в небольшой рюкзак книжку, после чего надевает его. Затем, кого-то увидев за горкой, она радостно мучиться на всех своих детский порах. Когами усмехается, возможно, вспомнив себя в её возрасте. Такой же малый, только вот с шилом в одном месте и жаждой приключений. Он тушит сигарету выкидывает её в урну. Потянувшись, он убирает руки в карманы и не торопливым шагом направляется прочь из парка. —Когами? Шинья сначала замирает, а потом оборачивается. Но делает это даже реще, чем должен был, услышав столь знакомый голос. В паре метрах от него стоял мужчина, предположительно его возраста, которого трудно было не неузнать. Зелёные ясные глаза и иссиня чёрные волосы, которые были заметно длиннее, чем раньше. Те же черты лица, острые, но сглаживание лёгкой искренней  улыбкой. Видеть его без привычного офисного стиля и без куртки  инспектора  и в городской одежде непривычно. Ко поначалу думает, что вовсе обознался, однако какое-то неясно чувство говорит об обратном. И не скрывает своего удивления. —Гино… Давно не виделись, —он подходит, протягивает руку, явно сдерживаясь. Однако вместо этого Гиноза обнимает его. Совсем недолго, от чего Когами даже отреагировать не успел. —Я тоже рад тебя видеть. –его голос ни чуть не изменился. —Какими судьбами? Я думал, что ты всё ещё за границей. —Пришлось вернуться, —он добавляет секундой позже. —по работе. А как ты сам? Во время этого общения Когами замечает стоящую возле Гинозы девочку. Ту самую, которая подходила к нему минуты три назад и теперь с неподдельным интересом рассматривающей незнакомца. Уловив его взгляд, Гиноза сказал: —Ах да, я не представил. Это Масако. —и немного помедлив, добавляет. —Моя дочь. Брови Когами иронично ползут вверх. Он переводит взгляд с Гинозы на Масако. —Что ж, рад познакомиться, Масако, –он протянул ей руку которую та робко пожала. —Я Когами Шинья. —Приятно познакомиться, Когами-сан… —Прогуляемся? —предлагает Гиноза. —Масако, иди вперёд. Нам нужно кое о чем поговорить. Девчушка кивает и далее идёт исключительно на расстоянии несльких метров впереди. —Не знал, что у тебя есть дочь. —произносит Когами не громко. —Ты меня, можно сказать, ошарашил. —Я в одно время вообще не знал, что у меня есть ребёнок. —повёл плечом Гиноза.—Обстоятельства… —А она копия тебя, —улыбается Когами. —Ага. А характером в мать пошла… –Ты всё ещё работаешь в Бюро? –Нет. Давно уже нет. Ты не возвращался обратно? —Дважды в одну реку не входят, —ответил Шинья. —Почему ушёл? —Одна особа завербовала в МИДе. —Случаем не Ханасиро Фредерика? —О чёрт… Этот дьявол на шпильках и до тебя добрался? —Хах, с чего ты о ней так? —Поверь мне на слово. Если она завербовала, то пиши пропало…  А откуда ты её знаешь? —Считай, что меня она тоже завербовала. Так что возможно, скоро мы будем работать вместе. —Как в старые добрые… Когами сначала тянется в карман за сигаретами, однако Масако, семенящая впереди, напоминает ему о моральных устоях. А именно не курить при детях. Потому он вновь убирает руки в карманы. —Ты совсем не изменился, —произносит Гиноза. —Разве что, взгляд суровее. —На счёт тебя, Гино, в меня обратное мнение. —Когами поворачивает голову его сторону и кивает, словно указывая на его волосы, собранные в хвостик. —Решил сменить имидж? –Типа того… Сначала не было времени на это, а когда волосы отрасли и стали надоедать, просто заплёл в хвост. Да и привык. —Тебе идёт. Когами предпочёл не отводить взгляд, когда Гиноза смущённо его поблагорадил. В особенности от того, как едва заметно покраснели щёки Гино от неожиданного комплимета и то, как он нервно поправил выбившуюся прядь за ухо. —Ты занят эти вечером? —спросил Гиноза немного погодя. —У меня нет никаких дел, —отвечает Когами. —Может, заглянешь на кофе? Да просто поговорить. Давно ведь не виделись. —Прямо сейчас? А твоя жена против не будет? Казалось, этот вопрос поверг Гино в какой-то ступор. —Я не женат, —мотнул он отрицательно головой. —Потом объясню. Масако, иди сюда. *** Квартира Гинозы кажется знакомой, стандартной планировки, однако не является той, в которой он жил раньше. Коллекция монет на стене и пару цветочных растений на подоконнике, стопка книг на несколько полок  и множество мелких деталей навивают Когами особые воспоминания, наталкивая его на чувство насальгии. Масако тянет его за руку и проводит по всем помещениям, рассказывая, можно сказать, всё что может знать о своём доме ребёнок. Гиноза посмеивается, готовя на кухне кофе для них обоих и чай для Масако, пока Когами делает серьёзный вид и внимательно слушает, подавляя в себе желание рассмеяться. Девочка отказывается сидеть с ними на кухне, а потому говорит о том, что идёт делать домашнее задание и, забрав чашку с чаем и печенья, уходит к себе в комнату. Оставшись вдвоём, мужчин застигает неловкая тишина. Которую нарушают звонкие постукивая чайной ложки при размешивании сахара. Вскоре перед Когами появляется готовый кофе, и тот благодарно кивает. Оказывается, Гино ещё не забыл, что он любит чёрный и без сахара. —Что ты имел ввиду, когда сказал, что не знал о ребёнке? —просил Когами. —Было дело… —произносит Гиноза. —К нам новые инспектора поступили. Совсем ещё зелёные. И там была девушка, Мика. Грубит, огрызается, старших по званию и вовсе в почёт не ставит, постоянно раздраженная… А характер вообще отдельная тема. —он усмехается. —Я был в качестве её наставника года два. Так, скажем, и сдружились. Не помню, как потом это переросло в роман. Гиноза делает глоток, а Когами усмехается и понятно почему. Во время студенчества, когда происходит пара любви, Гиноза посвящал себя полностью учёбе и даже не смотрел в сторону противоположного пола. Да и в сторону своего тоже. —Вскоре меня перевели в МИД. По этому делу у нас с ней был серьёзный спор. Она хотела серьёзных отношений, а я нет. В общем-то, так и расстались. О том, что она беременна и решила оставить ребёнка я не знал. Мы мало общались, а если пересекались по работе, то и вовсе как в первое время — грубость, агрессия… —И где сейчас эта Мика? —поинтересовался Когами. —Погибла при исполнении полтора года назад. Я узнал об этом только от Аканэ. От неё же и про Масако. Со стороны Мики не было родственников, готовых взять её, да и сдавать в интернат не хотелось. Может, отцовские чувства, или что то ещё… Поэтому и взял над ней опеку. —Надо же… Мне Аканэ про это не говорила, когда мы встретились. —Я просил не слишком распространяться об этом. —Ясно… Всё хотел спросить. Имя Масако от Масаоки? Имена созвучны, так что я решил что… —Можно сказать и так, я не знаю точно. Мика знала, что отец был для меня дорог, и видя нашу схожесть, назвала так. А может и что-то другое сподвигло её так назвать, этого мы не узнаем. Ты всё спрашиваешь обо мне, так почему бы теперь не рассказать о себе? Чем занимался, все эти годы? —Ладно. А ты не злишься? —спросил Когами. —Злюсь на что? — не понял Гиноза. —Ну, я думал что после нашей ссоры и моего побега ты будешь злиться… —Неправильно думал. Я уже давно не держу на тебя зла. Когами смотрит Гино в глаза какое-то время. —Вот как… —с души словно камень свалился от облегчения. —Ну что сказать… Они говорили ещё долго. Гиноза узнал о полной жизни за границей, о встрече Когами с Аканэ, а затем и с Фрэдерикой. Об «сделке» с последней, от чего Гиноза пошутил, что им не везёт и всю жизнь у них начальники — женщины. Когами посмеялся, и кажется, впервые за долгое время, ему стало легче. Кофе давно закончилось, однако никто из них не обращал на это внимания. Всё вернулось на круги своя, и они вновь общались как старые друзья, а не как инспектор с исполнителем. Вскоре пришла и Масако. В домашней одежде она села на стул рядом и стала со всем детским восторгом интересоваться обо всей личности Когами. Узнав, что он был на военной службе по контракту, да и ещё за границей, её глаза и вовсе загорелись каким-то особым восторгом. Кончено, Когами успускал тот факт, что был наёмником, предпочитая не объяснять ребёнку подобное. Девочка же в ответ на распросы Когами рассказала о себе всё. О том, что она ходит в подготовительный класс и кружок рисования, и что с осени они пойдёт в первый класс и о том, как любит животных и много чего ещё. Информации было много, от чего Гино поинтересовался, не болит ли у Когами голова от всего этого. Тот с усмешкой ответил что нет, однако от разговора с Масако чувствал себя вымотанным в эмоциональном плане. —Кстати, а Дайм… —Умер. Давно. Глаза Гино как то поникли. —Папа, а кто такой Дайм? —спросила Масако. —Он был моей собакой. —ответил Гиноза. —Но умер ещё до того, как ты появилась. —Жаль… Хороший был пёс. —вздохнул Когами. —Не планировал ещё собаку завести? —Я его уговариваю на щенка, а он ни в какую! —словно с притензией заявляет Масако, скрещивая руки на груди. —Нет и нет! Весь ответ! —Масако, про щенка пока рано заводить разговоры.—спокойно отвечает Гиноза.–Ты ещё маленькая, что бы заботиться о нём. —Вовсе нет! Я умею! —Как же ты умеешь, раз ни разу не ухаживала за собакой? Вопрос ставит малышку в тупик, но не желая признавать поражения, Масако надувает губки и фыркает, вздернув носик. —Вот что я имел в виду, когда говорил, что характером она пошла в Мику, —тихо произносит Гино. —Даже жесты те же. Гены, что поделать… Вскоре Когами собирается уходить. Время близится к девяти вечера, и об этом оба замечают, когда уже сонная Масако начинает зевать. Гиноза предлагает ему остаться, однако Когами отказывается. Он не ребёнок, что бы в позднее время сидеть дома. Наклонившись, что бы поправить шнуровку, он слышит детский шёпот у себя прямо над ухом: —Приходи ещё! Папе с тобой нравиться! Затем Масако показывает знак молчать и со смешком убегает. Гино провожает её взглядом. —Что она тебе сказала? —Предложила как нибудь ещё встретиться. —Хах, ну, это будет точно. Ну что ж, до встречи. Перед уходом в качестве прощания Когами предлагает объятия. Когда он вздыхает запах Гино то едва сдерживается, что бы не зарыться носом в воротник его рубашки и застыть вот так. Но вскоре это заканчивается и, коротко попрощавшись, Когами уходит. Уже дома, сидя на балконе и наблюдая за мелким дождём он вспоминает, когда впервые испытал то трепещущее чувство. Когда в груди слышится учащенный стук, становиться и неловко и жутко приятно, а все мысли занимает только дума о человеке, в которого посчастливилось влюбиться… Когами даже не знал тогда, будучи студентом, о том, посчастливилось ли ему, что он влюбился в Гино… И вот сейчас, после залежей стольких лет, он вновь понимает, что никуда его старые чувства не делись. Были глубоко внутри, спрятаны, закопаны, но не изчезли. Он влюбился. Влюбился в Гино с новой силой, и судорожно выдыхал, прикрыв глаза и вспоминая его образ, и то приятный сладостный запах… Когами делает глубокую затяжку. Не факт, что Гино нравятся мужчины. Не факт, что он отнёсся бы к этому с пониманием. Не факт, что хоть при каком-то стечении обстоятельств Нобутика ответит на его чувства взаимностью. Выдыхая сизый дым, Шинья, твёрдо решается, признаться в своих чувствах. Но не сразу. Дать себе шанс немного привыкнуть, осознать… В конце концов, узнать немного больше о Гинозе. Почему-то ему не очень то верилось, что после того дня он не держит на него никакого зла и негатива… Зарываясь пальцами в лохматые волосы, он сидит так с минуту. Вскоре тишину прерывает звонок коммуникатора от Фредерики, задорно сообщающей о том, что с завтрашнего дня новая команда под её руководством начинает официально свою работу. Когами давит бычок в пепельницу, чуть ли не сминая фильтр, и глубоко вздохнул. Над своими чувствами ему придётся ещё подумать, однако главная цель — вернуть расположение Гино к себе. А пока можно начать с работы вновь бок о бок…