Is It Enough?

Традиции и всё, связанное с ними, — определения, заложенные в сознании Эолы Лоуренс с самого рождения. Будучи звеном в родословной известного клана аристократов, она ни на шаг не могла отступить от принципов перфекционизма. Гордое и благородное отстаивание наследия семьи, изящная подача себя в среде обычного и высокого общества — установки, совершенствуемые ею до рефлекторного уровня. И девушка не разочаровала: внимала каждому слову, что доносили до неё родители, словно догмы; придерживалась той модели поведения, с которой она могла устроить их как дочь. Усваивание большинства правил и ценностей аристократа давалось Эоле без труда — как никак, голубая кровь текла у неё в жилах. Оставшуюся часть — без устали доводила до совершенства на практике. Превзойти всевозможные ожидания стало её основной целью, поэтому, когда пришло время подхватить семейную ненависть к другим богатым кланам, девушка была только рада угодить. Ей постоянно твердили, что семьи Рагнвиндров и Гуннхильдров являлись ответственными за продолжавшийся упадок династии Лоуренсов, что по отношению к ним те совершили больше злодеяний, чем весь народ Мондштадта на протяжении долгой истории этого города. Эола была всего лишь ребёнком и, как любой ребёнок, хотела слышать от отца и матери лишь похвалу, оттого и быстро привыкла ненавидеть носителей этих двух фамилий, которых раньше никогда не встречала. Некоторое время было легко горделиво вскинуть нос при упоминании персоны, владевшей тем или иным «враждебным» именем, но, когда она впервые увидела её, моментально спровоцировать адресованную злобу и презрение стало сложнее. Ещё сложнее — когда она заметила рядом с ней двух парней, оба — с одинаковыми энергичными ухмылками. Девушка не обратила внимание, как стала невольно двигаться в их сторону. Словила себя на этом только тогда, когда почувствовала резкий подхват за руку от матери, злобно поглядывавшей на троицу. Но она даже и не подумала отвести от них взгляд — даже когда словила встречный от девушки со светлыми волосами, что смотрела на юную аристократку с эмоцией, которую в тот момент нельзя было точно определить. Та никогда не встречала подобного отношения к себе — младшая Лоуренс не спускала глаз с этих ребят, даже когда мать силой оттаскивала её от них. Позже Эола поймёт, что девушка Гуннхильдров проявила к ней сочувствие. И это был не последний раз, когда представитель «недружественной» семьи аристократов адресовывала ей подобную эмоцию. Даже после того, как Лоуренс бросала вслед «враждебной» юной аристократке столько слов, полных презрения и раздражения, она понимала, что не могла оторвать от той взгляд всегда, когда замечала её присутствие. Джинн Гуннхильдр была всем, кем хотела быть Эола Лоуренс. Ровно как и всем, кем та быть не могла — ввиду своей семьи и традиций. Все любили Джинн — неудивительно, что она довольно быстро обрела славу и статус. «Рыцарь Одуванчик» — так её называли. Лоуренс старалась испытывать к ней отвращение, но выходило лишь восхищение и... вожделение. Ей хотелось, чтобы люди смотрели на неё так, как смотрят на Джинн, и чтобы Джинн, в свою очередь, смотрела на аристократку так, как та смотрела на неё. По крайней мере, любым, не содержавшим чрезмерной по отношению к ней жалости, взглядом. Возможно — именно потому, что она решила вступить в ряды рыцарей Ордо Фавониус — Эола смогла сломать моральные цепи, что создали её родители и что удерживали её по рукам и ногам всё детство и юность в особняке. Стремление испытывать восхищение и желание возле неё. И тем не менее, даже когда девушка стремительно поднималась по лестнице рыцарских чинов, Гуннхильдр продолжала смотреть на неё с намёком на сострадание. С другой стороны, Лоуренс в какой-то мере удовлетворял и тот факт, что магистр в принципе обращала на неё внимание. Не так, как она того хотела, но хоть как-то. Вообще, ловя на себе странные взгляды Джинн и смышлёного библиотекаря Лизы, Эоле казалось, что обе видели её истинные чувства насквозь, хоть она и понимала, что ничем, кроме сочувствия, её персону не одаривали. Поэтому, где-то глубоко в душе, рыцарь-аристократ хотела как можно скорее избавиться от подобного, закрепившегося за ней отношения. Помня об этом, просидевшая весь вечер в таверне Рыцарь «Винно-Морская» Пена устало перебирала ногами к кабинету магистра рыцарей Ордо Фавониус, спотыкаясь и немного опираясь рукой о стены для направления себя в их пределах. Уже далеко за полночь, но Джинн все ещё сидела у себя в кабинете, нахмурив брови с появлением Лоуренс на пороге. Эола, порядком подвыпившая, направилась к Гуннхильдр, поднявшейся из-за стола с явным намерением в случае чего подхватить девушку. Она молчала, когда споткнувшаяся Лоуренс обвила руки у её талии — больше походило на то, что магистр просто не давала упасть в обморок своему рыцарю. Признание в любви сошло с губ рыцаря без оглядки на обдуманность решения, после которого магистр отстранилась, бросая на наивно, по своему мнению, влюблённую в неё девушку тот самый жалостливый взгляд. Восприняв оный ещё более тяжело, нежели обычное сочувствие со стороны Гуннхильдр, Эола постепенно обрела ясность мыслей. Она спешно извинилась перед пытавшейся её утешить Джинн и проследовала к двери на выход, пока глаза застилала пелена из подступавших слёз. Впоследствии данный инцидент помог Лоуренс избавиться от лишних мыслей и сосредоточиться на совершенствовании своих боевых навыков, на помощи членам своей новой семьи. Она весьма быстро завела первых друзей: нашла верного товарища в скауте Эмбер и полезного советника по законам неизведанных земель Ли Юэ в юридическом консультанте Янь Фэй. Их не волновала её происхождение и фамилия — искренность девушки превалировала над обёрткой её закрытой личности, к которой этим двоим удалось «подобрать ключ».