***
На улице двадцатое июля две тысячи двадцатого года. Арсений Попов, известный в узких и не очень кругах актёр телевидения, оплачивал продукты на кассе супермаркета. Кассир — молодой светловолосый парень — выглядел довольно зажато, неаккуратно хватая продукты с ленты, быстро их отоваривал и немедля выкидывал на край кассы. Глаза его бегали из стороны в сторону, не поднимаясь на лицо покупателя. — Простите, у меня что-то с одеждой? — Арсений начал с особым вниманием наигранно осматривать себя с ног до головы в поисках пятен на рубашке и брюках. — Нет, вы прекрасны, Арсений Сергеевич, — парень вдохновленно поднял глаза на актёра, мило улыбаясь. — Ох, вы меня знаете? — мужчина немного смутился такого поворота, хотя его и часто узнавали на улице. — Я ваш большой фанат, — странное выражение всё не сходило с лица молодого человека. — Ну, что ж, приятно встретить своих почитателей, — актёр старался быть максимально приветливым, стараясь скрывать свою нелюбовь к излишнему вниманию поклонников, — может, вам оставить автограф? — А, правда? — глаза парня нездорово засияли и он начал копошиться в кассе в поисках чистого листка и ручки, но нашел лишь ручку. Недолго думая, он закатил рукав на тонкой черной водолазке и подставил Арсению тыльную сторону предплечья, — вот, распишитесь здесь, пожалуйста. Попову ситуация казалась всё более неловкой с каждой секундой, но, не выдавая своих чувств, он как можно красивее расписался на руке кассира. Протянув ручку обратно, мужчина схватил пакеты, торопясь покинуть супермаркет, напоследок улыбнувшись странному поклоннику. — Спасибо за покупки, хорошего вам дня! — крикнул парень вдогонку уже открывшему дверь Арсению. — Вам тоже, — очередная дежурная улыбка актёра закончила этот диалог и мужчина наконец покинул магазин. «Чёрт, бывает же» пробежало в голове Попова, когда тот загрузив пакеты в багажник, сел в машину и откидывая мысли о неудобной встрече, отправился домой.***
Двадцать шестое июля две тысячи двадцатого года. День был дождливым и холодным, несмотря на то, что сейчас тянулась середина лета. Арсений, только что закончивший со съёмками очередного проекта, покинул студию и глубоко вдохнул запах озона. Ему показалось, что он видел вспышку, но наверняка то была молния. Глубже кутаясь в свою ветровку, мужчина хотел направиться наконец к машине, как вдруг его окликнули. — Здравствуйте, Арсений Сергеевич! — рядом со входом в студию стоял высокий паренёк с натянутым по самый нос капюшоном толстовки. — Здравствуйте, — неуверенно произнес Попов, — мы знакомы? — Вы не помните меня? — парень снял капюшон толстовки, но Арсению это сильно не помогло. — Вспоминайте, мы же недавно виделись на кассе в магазине, я ваш большой фанат. — Ах, точно! — актёр играючи ударил себя ладонью по лбу. — Конечно, я вас помню! — на самом деле, не очень. — А я даже ваш автограф сохранил, хотите посмотреть? — парень резко дёрнулся в сторону Арсения, чем смутил и даже немного напугал его, заставив сделать шаг назад. Сократив расстояние, незнакомец оголил левую руку, демонстрируя кумиру своё творение. На предплечье красовался криво вырезанный автограф актёра, местами еще плохо заживший и кровящий. Арсения такая картина повергла в шок, он отступил еще на пару шагов от парня, не скрывая своих эмоций. — Теперь он всегда будет со мной, Арсений Сергеевич, — парень как ни в чём не бывало улыбался, разглядывая лицо ошарашенного Попова. — Ты больной? Зачем ты это сделал? — актёр мог лишь непонимающе хлопать глазами и, словно рыба, беззвучно открывать рот, пытаясь подобрать слова. — Не говорите так, Арсений Сергеевич, это же ради вас, — парень, словно маленький ребенок, был обижен непониманием со стороны обожаемого человека. Арсений еще только пару мгновений смог выносить этот сюр, но нервы его сдали. — Извините, мне пора, — мужчина резко развернулся и прибавляя шаг, добежал до своей машины. В голове творился сущий кошмар, актёр действительно испугался какого-то мальчишки. Непонимание, осуждение, страх. С пять минут он ещё сидел не двигаясь в водительском кресле, не сразу заметив, что его фанат до сих пор стоял на одном месте, не сделав ни шага и смотрел в упор на Арсения нечитаемым взглядом. Вторая волна шока прокатилась по сознанию мужчины и он, не долго думая, завёл машину, направляясь прямиком домой. Парень всё смотрел вслед удаляющейся машине, и когда та исчезла за поворотом, достал из кармана толстовки небольшую камеру, на которой ещё светилось сделанное несколько минут назад фото любимого Арсения Сергеевича, вдыхающего холодный сырой воздух с закрытыми глазами.***
Двадцать девятое июля две тысячи двадцатого года. Арсений стал более нервозным и задумчивым после встречи со своим «фанатом». Тот парень и его необъяснимый поступок глубоко засели в голове актёра, не давая сосредоточиться на работе и повседневных делах. И это выводило его из себя. У Попова всё всегда шло по четкому плану, определённой последовательности действий и продуманному расписанию, но сейчас всё летит в пизду, потому что Арсений раз за разом пытается и не может понять поступок парня. Он предположил, что его поклонник психически нездоровый человек, который нарочно вытворяет подобные вещи, чтобы привлечь внимание. И быть вдохновителем такого человека мужчине вовсе не хочется. Он раз за разом, старательно, вчитывался в сценарий в руках, но ничего не понимал. Буквы не складывались в слова, а сути текста уловить он так и не смог, его сознание сейчас где-то в прострации, а не здесь. — Арсений, опять о бабах думаешь? — бесполезное изучение текста прервал его коллега по проекту — Дима Позов. — Что, так сильно заметно? — мужчина попытался улыбнуться, но вышла только кривая ухмылка. — Ладно, не похоже, — Дима уловил нотку беспокойства в собеседнике, — ты чего такой задумчивый? — Если скажу — не поверишь, — напускная весёлость Арсения тут же улетучилась и он опустил глаза в пол. — Попробуй, может поверю. — У меня появился психически нездоровый фанат и меня это пугает, — актёр посмотрел на Диму, говоря как есть, ожидая ответа или дельного совета. Сначала тот не поверил, но заметив, что мужчина не шутит, принял факт на веру. — Чё, прям сумасшедший? — Он себе на руке мой автограф вырезал, — Арсений указал пальцем на то самое место на своей руке. — Похоже, и правда ёбнутый, — Дима нахмурился, — ну а с другой стороны, какая разница? Если он тебя не достает, забудь о нём, побесится и перестанет херней страдать. — А если все-таки будет доставать? — актёр вымученно вздохнул. — В полицию заявление накатай, это же незаконно… вроде, — коллега подбадривающе похлопал его по плечу и попрощавшись, удалился в съемочный павильон. Поддержка так и хлещет. Арсений, немного все же успокоившись, смог наконец прочесть часть нового сценария — по большей части бездарного, но в целом терпимого. Главное, чтобы гонорар был хорошим. В горле пересохло и он отправился на поиски кулера, попутно здороваясь с работниками студии, любезно подсказавшими ему, куда идти. Найдя оный и набрав стакан воды, он подошел к окну, расслабленно разглядывая красочный пейзаж вечернего города. Какой чёрт дернул Арсения опустить взгляд на вход в здание, ответить никто бы не смог, но стаканчик в тот же момент полетел на пол из рук обомлевшего Попова. Возле входа в здание стояла продолговатая фигура в знакомого цвета толстовке. Стояла не двигаясь, не отрывая взгляд от дверей, будто статуя. Актёр, не на шутку перепуганный, тут же отошёл от окна. Он его караулит! Поджидает, блять! Заметив идущую в его сторону девушку, он немедля подбежал к ней. — Девушка, а у здания есть какой-нибудь запасной выход? — дама посмотрела на него с легким недоумением, хмуря нарисованные бровки. — Да, есть, а вам зачем? — Аа… меня друг забрать должен, сказал ему удобнее у запасного входа остановиться, — Арсений бесстыдно врал, но не мог же он сказать, что через главный вход ему выйти просто никак нельзя, там стоит какой-то псих. — В соседнее крыло пройдите, в нашем его закрыли, там на первом этаже найдете, — поблагодарив ее, актёр быстрым шагом направился на поиски указанного места, — но там парковаться нельзя! — кинула она вслед, но мужчины уже и след простыл. Недовольно хмыкнув, девушка сделала шаг вперед и тут же шлёпнула туфлей по образованной Арсением луже, — Ой, воду-то кто разлил? Попов, найдя наконец запасной выход, тихо прошмыгнул через него и вызвал такси, чтобы отправится домой. Машину у главного входа он заберет завтра с утра, уж больно не хочется опять встречаться со своим поклонником.***
Каково же было удивление Арсения, когда, вернувшись утром за своим автомобилем, он обнаружил его вскрытым. Он знал, что такое бывает в фильмах, но и подумать не мог, что это случится с ним в реальной жизни. Наученный боевиками, мужчина через окна осмотрел задние сидения автомобиля, и не найдя там никого или ничего подозрительного, все же приоткрыл дверь у водительского места. Актёр уже догадывался, кто мог совершить взлом его машины: новообретенный преследователь вчера дал себя заметить. Внутри автомобиля ничего не давало намека на кражу или вандализм, его машина была всего лишь открыта. Попов уселся за руль и уставился в лобовое стекло, размышляя о том, как теперь отвадить от себя назойливого парня. Он не сразу заметил, что из бардачка торчит маленький белый краешек фотографии, а потянув за него и вовсе потерял дар речи. На фото был никто иной, как Арсений в собственной квартире на кухне. Фото было сделано через окно, но различить себя актёру не составило большого труда. "Это уже полнейшее сумасшествие", думает он. Его преследователь знает, где он работает, знает, где он живёт, знает его машину, да чего он, чёрт возьми, вообще о нём не знает?! Подумав с минуту, мужчина завёл двигатель и резко вдарил по газам, направляясь в ближайший полицейский участок. Он намеревался решить образовавшуюся проблему при помощи закона. Однако пыл Арсения поубавил тучный, пофигистично настроенный полицейский, на «отвали» пообещавший заняться этим делом. Аргумент его был просто великолепен: «Вы знаменитость, так что врагов у вас много и быть это мог кто угодно. Но мы поищем, конечно». Абсолютно неудовлетворённый Попов хотел было начать скандал, но его покладистый нрав и воспитание не дали этому случиться. Так что он покинул участок в просто ужаснейшем настроении. Его преследует какой-то маньяк и всем вокруг абсолютно плевать! «Как убьют, так и звоните», промелькнуло в его голове. Лишь на выходе он заметил на лице молодого полицейского с забавным хвостиком нескрываемое беспокойство, но служащего тут же отвлекли. — Курсант, хватит мух считать, живо за работу! — прикрикнул на него все тот же тучный мужчина в форме. Вздохнув, Арсений направился к неподалёку припаркованной машине, попутно извлекая из кармана ту самую фотографию. Актёр жил ни много ни мало на восьмом этаже и ракурс фото его сильно заинтересовал. Фотографировали будто из соседнего здания, может, этажом ниже или выше. Не может же этот псих еще и жить в соседнем доме… или может. За раздумьями Арсений даже не заметил, как на автомате подъехал к своему подъезду. На улице уже смеркалось, а дворы начал наполнять запах летней ночной прохлады. Попов оставил машину на парковке и позволил себе пару минут посидеть на скамье у подъезда, наблюдая за гуляющими с родителями детьми и приводя мысли в порядок. Полиция наверняка займется его делом, но ждать от них блестящей работы не стоит. Мужчина подумал, что ему стоит и самому озаботиться решением этой проблемы. Возможно, если парень будет караулить его в следующий раз, не стоит убегать, а скорее нужно поговорить с ним, выяснить, в чем его проблема. А может и сдать в психушку, как вариант. Закончив с потоком мыслей, мужчина поднялся со скамьи и направился домой, по пути начиная рассуждать, что приготовить на ужин и сколько у него навалило работы. Так бы спокойно день и закончился, если бы Арсений не заметил в двери записку. «Арсений Сергеевич, зачем вы от меня бегаете? Я же всё равно знаю, где вы живёте. Жду встречи :)» Этот смайлик в конце выглядит как ёбаное издевательство. Вся эта ситуация — одно сплошное ёбаное издевательство! Злобно хлопнув за собой входной дверью, мужчина запер её на все имеющиеся замки в резко начавшемся приступе паранойи. Все мысли мгновенно покинули голову актёра, она заполнилась страхом, чувством бессилия и загнанности. Зашторив окна на кухне, он провел там всю ночь, медленно потягивая когда-то давно подаренный и забытый дорогой коньяк. Он даже не включил свет в комнате, не переоделся и не снял уличную обувь. Об ужине говорить даже не стоит.***
Третье августа две тысячи двадцатого года. За прошедшее время Арсений редко покидал свою квартиру, перестал даже выходить на работу и за продуктами. Его начало мучить чувство постоянного преследования и страха перед каждой тенью. Он знает, что за ним следят, знает, что постоянно находится под пристальным взглядом поехавшего крышей высокого парня. Каждый день ему стали приходить записки странного содержания, например: «Арсений Сергеевич, вы мне очень нравитесь» или «Арсений Сергеевич, я считаю вас самым прекрасным созданием на этой планете». Но последняя записка заставила его почти суточно мониторить дверной глазок и по сотне раз перепроверять надёжность замков. «Вы скоро станете моим, Арсений Сергеевич.» Это было последним посланием от его «фаната», пришедшим четыре дня назад. В какой-то момент мужчина даже почувствовал себя немного лучше. Уже несколько дней он спокойно добирался из дома на работу и обратно, не замечая никаких теней в переулках. Он даже допустил мысль, что парень резко потерял к нему интерес, чёрт ведь знает этих психов, может, у него было обострение. Именно поэтому, притормозив ночью у подъезда своего дома, Арсений расслабленно направился домой, недостаточно заботясь о своей безопасности. В подъезде отсутствовал свет, и актёр, держась за перила, устало поднимался на восьмой этаж, игнорируя лифт из-за его неисправности. Уже вставив ключ в замочную скважину, он почувствовал резкую боль в затылке и слабость в ногах. В момент он потерял сознание, падая на бетонный пол лестничной площадки. Молодой худощавый парень со счастливой улыбкой подхватил обмякшее тело и понес обратно к машине Арсения, увозя того в неизвестном направлении. Пасмурной ночью седьмого августа две тысячи двадцатого года Попов Арсений Сергеевич просто и тихо исчез из привычного ему мира.