"Человек меньше всего похож на себя, когда говорит от своего имени. Но дайте ему маску, и он расскажет всю правду."
— Оскар Уайльд
Холодный зимний лес казался особенно опасным в ночной тиши, словно пытался обмануть случайного путника своей маской добродетели. Холод и мрак. Единственные спутники, которые его сопровождали. Но так ли это на самом деле?.. Нарастающая тревога поймала в свои железные тиски, не позволяя успокоиться. Чувство чего-то неизбежного неотступно следовало за ним по пятам, обжигая своим мёртвым дыханием. Антон замер, внимательно прислушиваясь к каждому шороху, что издавал лес. Голые и искривленные ветви деревьев неприятно скрипели от ледяного ветра, что пробирал до самых костей. Чёткий силуэт тонкого желтоватого полумесяца ясно проглядывался, ведь на небе – ни одного облачка. Редкие звезды едва можно было разглядеть, такими невидимыми те казались. Ничего ужасного не происходило. В школу идти совсем не хотелось. Взгляды одноклассников не предвещали ничего хорошего в прошлый раз. Эти внимательные, оценивающие взгляды, которые смотрели на него с гадким ехидством и насмешкой. Никакой человечности, только жестокость. И если уж говорить о жестокости... Семён исчез. Хладнокровно спокойная мысль пронеслась в голове. Наверное, Антон должен что-то чувствовать, но правда крылась в том, что он ничего не чувствовал. Никакого злорадства от того факта, что его мучитель просто исчез, в душе не появилось. Однако... И сожаления к Семену Антон не испытывал. Громко закаркала чёрная ворона на дереве, словно хотела привлечь его внимание к своей персоне. Она сидела на нижней ветке ели. Её единственный, блестящий, немигающий глаз внимательно рассматривал Антона, словно делая какие-то выводы для себя. Эта ворона отличалась от обычных птиц, которые проживают в лесу. Она, казалось, мыслила вполне осознанно. Антон крепко зажмурился, прогоняя временное наваждение, а, когда открыл глаза, вороны уже не было. "Улетела, наверное..." – он попытался внушить себе разумную мысль, но все его естество, словно бы воспротивилось этому. Что-то подсказывало, что с этим лесом все далеко не так, как кажется на первый взгляд. Семён пропал 16 января, то есть позавчера. В последний раз Антон видел его, когда... Он почувствовал слабый укол совести из-за того, что произошло... Когда Ромка и Бяша избили Бабурина. Семён бросился в самую чащу леса, явно не разбирая дороги, прихватив с собой очки Антона. Очки. Он дотронулся до них, будто хотел ещё раз убедиться в том, что они реальны. Железная оправа на ощупь была холодной. Антон проверил их уже раз десять за утро в надежде, что все случившееся позавчера – лишь сон. Сова, которая притворялась Олей, оставила окуляры за окном... Ну как такое могло произойти в действительности? Антон медленно вздохнул, остановился на пару секунд. Мокрый и липкий снег прилип к ботинкам, мешая свободно идти. Если он решит побежать, то это будет сделать весьма проблематично. Антон нахмурился. С чего это он решит вдруг побежать?.. Вчера в школе ничего особо важного не случилось. Интересно, почему все учащиеся стараются избегать того, что уже двое детей исчезли в лесу?.. Не говорят об этом; делают вид, что ничего не произошло. Полина отводила взгляд в сторону, скорее пытаясь перевести тему для разговора. Но по её задумчивому взгляду, который был затуманен мрачными мыслями, Антон точно понял: может, Полина ничего и не скрывает от него, однако, точно недоговаривает что-то. Он так глубоко погрузился в личные размышления, что не заметил приятную уху нежную мелодию флейты. Антон замер, поражённый собственной догадкой. Это была та самая флейта. В ночь, когда с ним впервые начали происходить странности, он уже слышал эти звуки. Танцующие животные за окном резвились и играли друг с другом в хлопьях белоснежного снега. Мост через реку Ольшанку находился не так уж далеко, рукой подать – вот и он. А там недалеко расположена широкая дорога с жилыми домами. С людьми. Музыка становилась все громче, словно бы ее источник быстро приближался. Антон медленно повернулся. Внутри появилось странное чувство решимости: ему не причинят вреда. Уже знакомая?.. Лисичка весело виляла пушистым хвостиком, а её глаза, будто бы два зелёных изумруда, лукаво мерцали при слабом освещении одинокого уличного фонаря. Неожиданно её усики дрогнули, а приятная улыбка превратилась в хищный оскал, обнажив ряд острых зубов. Она напоследок тревожно посмотрела на Антона, а затем скрылась в чаще леса. Звуки флейты стихли, причём уже давно. Антон ещё несколько секунд растерянно смотрел туда, где недавно ещё стояла Алиса. Он не знал точно из-за чего, но был твердо уверен: девочка, которая носит маску лисы и есть лиса, только настоящая. Она помогла ему в драке с Семеном, теперь... хотела сопроводить его? Но почему убежала? Антон почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Кто-то изучал его, но этот взгляд не казался добрым. Наоборот. Дарил чувство неизбежной опасности и страха. Вновь обернуться было невыносимо тяжело, словно обращенный взор непременно сожрёт... Ох! Это же тот самый мужчина, что повстречался ему возле школы, а затем и у «повешенного». Он курил, не обращая никакого внимания на Антона. Глубокие шрамы на лице незнакомца вдруг показались гадкими и жутко уродливыми, как будто являлись лишь некачественной маской. Антон поспешно встрепенулся, недовольствуясь собственным потоком мыслей. Этому человеку, должно быть, и так досталось от жизни... Антон понуро опустил голову, стыдливо отвёл глаза в сторону, решив продолжить путь до школы. Почему Алиса убежала? Незнакомец остался где-то позади. Деревянный мост через реку Ольшанку неприятно заскрипел от порыва ледяного ветра. Антон неприятно поморщился, стараясь как можно быстрее перейти на другую сторону. Именно на этом мосту в последний раз был замечен десятилетний Вова Матюхин. Интересно, где он сейчас? Этот вопрос эхом раздался в его голове, будто не собираясь покидать разум Антона. Вспомнились Алиса и другие животные, что неустанно играли в снегу, словно малые дети. Широкая дорога, по бокам которой расположились жилые дома, внушала некое спокойствие. Но это чувство мгновенно исчезло, ведь на улице не было ни единого взрослого. Антон неуверенно сделал пару шагов вперёд и остановился, внимательно рассматривая уличный фонарь, что издавал громкий треск. Золотистый свет, приятный глазу, потух. Он остался в кромешной тьме. Когда глаза более менее привыкли к темноте, Антон огляделся и заметил, что ни один уличный фонарь не работает. Что за глупости? Ещё слишком рано их вырубать! На улице – сплошная темень вокруг. Он осторожно побрел в нужную ему сторону, внимательно разглядывая, что находится под ногами. В этой тьме нужно быть очень внимательным! Несмотря на тёплые зимние варежки, которые всегда защищали от холода, что пробирал пальцы до самых костей, его ладони замёрзли. Антон сунул руки в широкие карманы пуховика в попытке хоть немного их согреть, но с удивлением обнаружил, как что-то зашуршало в правом кармане. Это был смятый лист бумаги. Он осторожно развернул его. Пальцы слегка подрагивали от мороза и двигать ими получалось не очень-то и быстро. Рисунок был выполнен самым обычным простым карандашом, однако, резкие линии и небрежность в исполнении говорили о том, что кто-то испытывал раздражение, когда рисовал. Антон поднёс рисунок ближе к лицу, чтобы как можно детальнее его изучить, ведь в темноте сделать это довольно-таки сложно! Знакомая, такая дикая, получающая настоящее наслаждение от дарованной свободы. Его лисичка хитро улыбалась ему на рисунке, словно знала, что он сейчас держит её портрет у себя в руках. Глаза Алисы были не просто красными, а, словно два кровавых рубина, опасно блестели в ночной темноте. Антон судорожно взглотнул. Ему показалось, что лиса наблюдает за ним. Её хищный и злобный взор, будто бы просачивался сквозь его кожу. Он почувствовал, что его тело бьёт мелкая дрожь как от озноба, но дело было вовсе не в холоде. – Лисичка, кому ты сестричка? – тихо прошептал Антон, силясь рассмотреть в темноте рисунок ещё более детальнее. – Сестричка я всем хитрецам. – уже знакомый симбиозный голос, с щепоткой вечной ехидцы, раздался прямо перед ним. – Пройдохам, лжецам и льстецам. Но им ни за что не сравниться со мною, с веселой лисицей! Глазами, как я, не сверкнуть, пушистым хвостом не махнуть! – лиса весело захохотала. Он радостно улыбнулся, но его улыбка быстро исчезла с лица, словно и не появлялась. Алиса впервые подошла к нему настолько близко. Её маска пугала своим реализмом, казалась живой, будто имела собственный разум... Антон одернул себя. Ну что за глупости ему вечно думаются? Глаза девочки сквозь прорези маски на мгновение показались пустыми и безжизненными, но вот уже – с вечным лукавым прищуром. – Замёрз, маленький? – ехидным тоном спросила Алиса, но по её взгляду Антон понял: лиса знает, что ему страшно. – Нет, – нагло соврал он. – А ты знаешь, чей это рисунок? – Антон постарался придать своему тону невозмутимости, но голос все же предательски дрогнул. Алиса ехидно моргнула, а вечно хитрая улыбка, изображенная на маске, заставляла насторожиться. – Конечно, знаю. – буднично ответила лиса, словно эта тема не являлась какой-то слишком уж серьёзной. – Это твой рисунок, ведь ты вытащил его из своего кармана! – весело усмехнулась она. Алиса выглядела очень убедительной. Он даже готов был поверить, что то, о чем она говорит – чистая правда, но вовремя опомнился. Рисунок ведь точно не его! По крайней мере, Антон не помнил, как рисовал его. Он растерянно повертел его в руках. – Почему ты убежала? – спросил Антон в полном недоумении. Лисичка молчала и лишь улыбалась, не собираясь отвечать на этот вопрос, однако, он смог рассмотреть в её глазах некую обеспокоенность и тревогу. – Хочешь познакомлю тебя со своими друзьями, а? – неожиданно сделала ему заманчивое предложение Алиса; её взгляд вновь был весел и не выражал ничего, кроме беспечности, словно ей нет никакого дела до серьёзных тем. – Они там. – она махнула в сторону чащи леса, что проглядывалась за жилыми домами. – В лесу. Это не далеко! – уже насмешливо по слогам проговорила лиса, довольствуясь собой. Антон вспомнил серое и унылое здание, в котором ему предстояло провести еще ни один год. Одноклассников, что засмеют за любой неосторожный шаг. Их жестокие, перекошенные злобой, лица, совсем, как тогда, в коридоре. Они наслаждались тем, что кто-то может быть слабее их, ведь легко лишь насмехаться со стороны, не принимая при этом никакого участия. Легко быть смелым, когда это не твои страхи... Идти в школу или пойти с Алисой?.. Антон посмотрел на Алису, что с искренним озорством смотрела в сторону леса. Вспомнил, как чувство настоящей свободы и чего-то неимоверно лёгкого накрыли его с головой в прошлый раз, когда они играли в снежки и догонялки. Он, не особо раздумывая, согласился. – Было бы здорово. – с легким смущением произнёс Антон. – В лесу среди зверей не найти меня хитрей. Только я не виновата, что чуть-чуть бесстыжая, да ещё и рыжая! – Алиса весело расхохоталась, но по её взгляду он понял, что лисичке понравилась его решительность. Темень вокруг больше не пугала, особенно, когда его глаза привыкли к ней. По телу разлилось давно забытое спокойствие, а колючий мороз перестал кусаться. Тонкий месяц, словно слушался зимнюю тайгу. Его услужливый лунный свет падал на небольшую полянку, на которой, словно в сказке, красиво блестел снег. – Это мои друзья, – произнесла она, ожидая, что Антон скажет что-либо в ответ, но он молчал. Только сейчас его глаза смогли рассмотреть тёмные силуэты, что прятались за толстыми деревьями. Они казались молчаливыми и по-особенному угрожающими в ночной тишине леса, а их глаза странно поблескивали, когда лунный свет падал на карнавальные маски, что красовались на их безмолвных лицах. Они взялись за руки, образуя некий хоровод, и начали петь: – Ах, ты рыжая плутовка, не маши своим хвостом. Знаем мы твои уловки, ты не прячься за кустом. – дети в масках различных животных хором протянули самый обыкновенный детский стишок, что обычно рассказывают малыши на утренниках в детских садиках, однако, их песнь казалась заунывной, мрачной и похожей на шепот; становилось не по себе. – Но недаром ты, лисица, очень хитрою слывешь. Знаем мы: домой без пищи, ты сегодня не придешь. Песенка была, мягко говоря, неприятной. Антон неловко потупил взгляд, стараясь не смотреть на странных детей, но этого сделать не вышло. Мальчик в маске волка уставился на него немигающим взглядом. Антон тихо вздохнул в надежде, что звери не услышат его вздох, но внутри зародилась твёрдая уверенность в обратном. – Ну, привет, зайка. – мальчик, что был ростом гораздо выше и телосложением больше остальных детей, в нарядной маске медведя, натянуто улыбнулся. – Я уже знаю, что ты здесь. Мы сейчас будем есть... Можешь присоединиться к нам, если хочешь. Выражение чёрных глаз медведя было странно голодным, и Антон поспешил отказаться. – Нет, спасибо. – его голос предательски дрогнул. – Говори, что хочешь, плутовка, но я не думаю, что это наш зайчик. – симбиозный голос волка резал слух; он отличался от низкого и глухого голоса медведя своей резкостью, пожалуй. Алиса нахмурилась, показушно скрестила руки, выражая свое недовольство, а остальные звери начали перешептываться между собой, но Антон не слышал, о чем именно они говорят... Но ему и не хотелось знать. – Хозяин? – спросила лисичка, внимательно всматриваясь в маски других детей. – Его нет на месте... Он ушёл. – глухо ответил медведь, все так же продолжая буравить Антона голодным взглядом. Антону становилось все больше не по себе. Он готов был месяцами торчать в школе допоздна, если потребуется, терпеть издевательства со стороны других... Только бы покинуть это чёртово место! – Это он – наш зайчик! – воскликнула Алиса, указывая на Антона. – Маска его по праву! И он слушает меня, а не тебя. – лисичка кинула победоносный взгляд в сторону волка, и Антон вдруг понял, что речь в последней фразе идёт вовсе не о нем, а о ком-то другом. – П-почему бы не найти кого-то другого, кто мог бы примерить маску зайца? – его голос вновь предательски дрогнул, выдавая с головой его страх. – Есть только одна маска. И только один человек на её роль. Ошибиться нельзя, иначе она не оживёт. – задумчиво сказала сова. – Помолчи, – угрожающе произнёс волк, а его глаза внезапно загорелись кровавым светом лишь на мгновение, так, что Антон решил для себя, будто ему почудилось. Маски различных животных... Такие нарядные, причудливые, но все же красивые! Внезапная мысль пронеслась в сознании: только маска зайца выглядела потрепанной и старой... Может, потому что она ещё не «ожила», как выразилась сова?.. Приятная и знакомая на слух музыка вновь ввела Антона в ступор. Это была флейта. – Он принёс нам еду! – обрадовалась лиса. Козёл. Тот самый козёл, что облизал ему шею своим слюнявым языком. Это он играл на флейте. Антон очнулся от внезапного ступора, с удивлением обнаружил, что дети в масках больше не дети, а самые настоящие звери! Как он мог не заметить?.. Они резвились в снегу, танцевали, играли друг с другом, точно как в прошлый раз! Лишь один козёл не присоединился к бесовским пляскам. Антон почувствовал, что его тело тоже начинает двигаться в такт нежной мелодии. Словно заколдованный, он тоже пустился в пляс с остальными животными. Неимоверная свобода и лёгкость настигли его, проникая глубоко в душу. Свобода!.. Когда музыка стихла, Антон обнаружил, что все животные за исключением козла устало повалились в сугробы, словно танцы забрали все их жизненные силы. Да что уж! Он сам готов был уснуть прямо в снегу от усталости. – А теперь пришло время кушать! – заплетающимся тоном произнесла лиса; её глаза не мигали. Козёл одним небрежным движением достал мешок с каким-то наполнением и бросил его в сугроб, прямо к ногам животных. Мешок был старый и пропитался тёмными пятнами... кровью?! Сугроб, в который его кинули, уже успел пропитаться кровью. Звери... настоящие звери жадно накинулись на содержимое в мешке. Это было мясо. Сырое окровавленное мясо. Чьи-то изрубленные руки, ноги... В другое время Антона непременно бы вырвало от этого зрелища, но не сейчас. Голод слишком велик. Алиса с жадностью оторвала кусок чьей-то кожи и кинула его к ногам Антона. – Кушай! Это невероятно вкусно! – засмеялась настоящая лиса. Он с опаской положил кусок в рот, чувствуя, что краски мира вокруг становятся совершенно иными. Куски свежего изрубленного мяса показались ему самой вкусной пищей, которую он только пробовал в своей жизни. Металлический привкус крови во рту дарил тепло. Всё, словно стало живым! Неясные силуэты звёздочек и тонкий желтоватый месяц корчились в страхе и истинном ужасе от происходящего, а зловещие деревья, кусты и снег хищно усмехались и ухмылялись, одобряя поступок зверей. – Он должен сыграть роль! – уверенно заявила лисичка, и все животные, включая волка, согласно кивнули. – Он потерял самого себя и обязан вернуть. Теперь он понимает наш голод! Антон почувствовал, что козёл своим копытом нацепил ему старую маску зайца на лицо. Но в этот раз парализующего страха он не ощущал, только животное наслаждение от полученного угощения. Маска, словно пустила корни в его лицо. Он подумал, что больше не сможет оторвать её, не задев собственной кожи. Как хорошо было бы остаться здесь, в лесу! Жить вместе с друзьями, бегать и ощущать настоящую свободу, а не ходить изо дня в день по неволе в скучное, серое здание к людям, которые его ненавидят. Неожиданно родной дом показался ему грязной клеткой, а лес – невероятной утопией, в которой хотелось пустить корни навсегда. Антон устало прикрыл глаза, лёжа в снегу. Сон окончательно завладел не только им, но и остальными животными, кроме козла. Но уже вскоре проснулся от того, что замёрз. Дрожащими пальцами нащупал на себе маску, но уже вовсе не такую потрепанную, а такую же, как у остальных зверей! Нарядную и красивую! Поистине прекрасную. Маска ожила. Животных не было на маленькой полянке. Более того, оказывается, что даже следов их пребывания на снегу не оказалось. Ровный мокрый снег уверенно говорил о том, что здесь никого не было, а пушистый снег не замел следы. Он побрел в ту сторону, откуда пришёл. Антон долго бродил, но никак не мог найти обратную дорогу, что вела бы к жилым домам. Он почувствовал чьё-то прикосновение к своей ладони. Это была лиса. – Ты знаешь, где мы? – внутри медленно зарождалась паника, однако, Антон старался не подавать вида. – Всё, куда я ни пойду, дорожку к дому не найду, эти кочки, буреломы, все места мне не знакомы! – весело ответила Алиса, крепче прижимаясь к его руке. Ее хватка была нервной. Антон вдруг понял, что несмотря на её весёлость, мысль того, что они потерялись, заставляла съеживаться от страха не только его, но и Алису. Но, разве это возможно? Его Алиса не могла взять и потеряться в родном лесу! Лисы ведь не теряются... Он с недоверием посмотрел на лисичку. Та лукаво улыбалась, словно задумала что-то очень нехорошее. Какое-то жестокое озорство промелькнула в её глазах. Старый гараж собственной персоной. – Мы все носим маски, и приходит время, когда мы не можем снять их, не затронув собственной кожи. – в таком привычно весёлом тоне лисицы прозвучали такие непривычно стальные нотки. – Ведь присвоивши себе ту или иную маску, мы со временем так привыкаем к ней, что и вправду становимся теми, кем хотели казаться. Лиса на секунду замерла, посмотрев на Антона глубоким немигающим взглядом, а затем вновь хитро оскалилась. – Моя улыбка – это всего лишь маска. Моё лицо обезображено гримасой. – тонко пропела она, словно хотела сказать что-то важное Антону, но мялась, не решалась. – Не входи туда. – серьёзно сказала Алиса, посмотрев на гараж. Антон отвернулся, словно раздумывая над её словами, а затем обернулся, но лисички – след простыл. В голове не пронеслось ни одной мысли. Антон даже не заметил, как в глазах потемнело, а голова стала словно бы тёплой, горячей. По шее потекло что вязкое, липкое, а дальше он ничего не помнил.***
– Дети пропадают в лесу, а тебя носит в самой чаще леса! – злилась мама, а затем устало вздохнула, обеспокоенно присев на край кровати. – Но там была лиса... Она звала меня... – не удержался Антон, прекрасно осознавая, что мама не поверит ни единому его слову. Он недавно пришёл в себя, но вовсе не в холодном снегу, а в своей мягкой кровати. – Ты принимаешь таблетки, как я тебя попросила? – мама с тревогой посмотрела на баночку с медикаментами, что стояла на тумбе, рядом с кроватью. Антон со сложной смесью эмоций посмотрел на свою маму. Та, в свою очередь, глядела на него так, будто он совершил самую ужасную ошибку в своей жизни. А потом он провалился в беспамятный сон. Антону снились танцующие животные, потом старый гараж, мужчина со шрамом, а затем и вовсе ничего не снилось... Или он не помнил.