Искушающее Вожделение

Я просыпаюсь от внезапного холода, который окутал моё тело с головой. Открыв глаза, я понимаю, что причина тому — открытое окно, в которое задувает ветер, а занавески колышутся в бешеном танце. Видимо оно было плохо закрыто и из-за сильного порыва ветра раскрылось. Или же я не заметила, что оно открыто в темноте, когда ввалилась вся уставшая в комнату. В придачу ещё и дождь идёт. Новый город встречает меня с явным гостеприимством. Быстро подхожу и закрываю окно, на этот раз уже крепко. Из-за пасмурной погоды кажется, будто на улице всё ещё темно, хотя сейчас только семь часов утра, а дни становятся значительно короче. Я смотрю через стекло, на которое падают большие капли дождя и замечаю, как из дома напротив выходит парень с зонтом. Лица я его не вижу, но думаю мы с ним примерно одного возраста, ведь на нём школьная форма. Он проходит свой маленький дворик состоящий из гладко выстриженного зелёного газона — в точности, как у меня и у всех остальных вокруг. Сосед доходит до чёрной машины и садится на заднее сиденье. Вскоре из дома выходит женщина ещё с одним зонтом, только она уже садится за руль. Дворники начинают активно чистить лобовое стекло от капель и вскоре машина трогается с места. Я не думала, что поблизости живёт мой ровесник. Хотя, какая разница? Мне от этого факта ни горячо ни холодно. Простояв так несколько минут, я начинаю собираться в школу. Первый день в новом месте и моя мать очень щепетильно к нему подготовилась. Мол, в этой школе учатся дети обеспеченных людей и ты должна соответствовать их статусу. На приоткрытой дверце шкафа висит вешалка с бордовым платьем с длинными рукавами и чёрным воротником. Я такое не надену, особенно если оно непозволительно выше колен. Да и не дура я, наряжаться в такую погоду и в такое место. Я очень редко ношу платья, и то, если мама сильно достанет и мне захочется побыстрее закончить полемику, из-за какой-то тряпки. Сегодня я её не послушаю и даже не притронусь к этому. Вместо этого, я подхожу к своему неразобранному чемодану и достаю оттуда синие джинсы и водолазку. С волосами я решила не париться и просто расчёсываю их, оставляя распущенными. Спустившись вниз, я прохожу на кухню, где стоит мама и моет посуду. В уголке я замечаю пустые пакеты от доставки еды на дом. Что и требовалось доказать — совсем разучилась готовить. — Что это на тебе? Я же оставила одежду на видном месте. — тяжело вздыхает мать, оглядывая меня критикующим взглядом и ставя одну руку на бок, а второй оперлась о столешницу. — Я кажется не просила покупать это, у меня есть в чём ходить. — безразлично бросаю я, открывая холодильник но не обнаруживая там ничего съедобного, безнадежно закрываю его. — Если ты голодна, то там ещё остались немного суши. — предупреждает она, кивая головой в сторону коробочки. — У меня аллергия на водоросли. — пытаюсь скрыть накатившую на меня обиду, из-за того, что родная мать даже этого не помнит. — Тогда потерпи до обеда. Если хочешь можем по дороге заехать в кафе и взять, чего-нибудь? — предлагает она, на что я цокаю и отказываюсь. Уж лучше потерплю до обеда. — «Заедем»? — вдруг замечаю я — Разве я не сама должна пойти в школу? Насколько я помню, мама никогда не интересовалась моей личной жизнью, и уж тем более никогда не приходила поддержать на школьных праздниках. Я даже в среднюю и старшую школу зачислялась сама, хоть и не знала, как это делается. А ещё мне было страшно делать то, чего я не понимаю и ходить по незнакомым местам. Только вот ей было всё равно. — Мне придется пойти, ибо директор попросил присутствовать. — объяснила она, а я понимающе киваю головой. Так вот оно что. — Кстати, я сегодня вернусь довольно поздно, из-за собеседования, так что не жди меня. Ага, без разницы. Я и так никогда не ждала её и даже, если заставала её приход, просто проходила мимо. Как и говорилось раньше, мы с ней совсем не близки. Если узнать, какие между нами отношения, можно подумать, что мы чужие друг-другу. Когда мы выходим на улицу, сильный ветер начинает пробираться сквозь ткань одежды, вынуждая меня поплотнее закутаться в дублёнку. Быстро доходим до машины, в которой нас ждал наш шофер Ким, и садимся на задние сидения. Едем мы в полной тишине. Пока мать разглядывает город и достопримечательности через окно, я слушаю музыку доносящуюся из наушников и рублюсь в глупую игру, которая, мать её, сильно меня затянула. — Убери эту железяку и посмотри, как здесь красиво. Тут даже водопад есть. — возмущенно ворчит мать, наверняка думая, что это на меня, как-то может подействовать. — Нечего особенного не вижу в каменной скале, с которой течёт вода. Простое и ничем не примечательное место. — хмыкаю я, пытаясь в то же время не отвлекаться от игры, но к сожалению нажимаю не туда и проигрываю, после чего ругаюсь и выключаю долбанную игру, раздражённо прикрывая глаза и продолжая слушать песни Ланы. Когда мы доезжаем, я вижу в окне машины большое четырёхэтажное здание. Делиться оно на два корпуса и вскоре мне предстояло узнать, в каком из них, буду учиться я. Мы выходим из машины, а шофёр припарковался у бордюра, чтобы ждать возвращения моей мамы. Мы с ней идём под одним зонтом, каким бы странным это для нас не звучало. Многие ученики косятся и шепчутся при виде меня, на что я не обращаю внимания. И всё-таки, неужели это из-за одежды? Тогда стереотипы про богатеньких детишек окажутся совершенно достоверными. Когда мы заходим внутрь, звенит звонок в виде, какой-то незнакомой мне сонаты на скрипке, и все, словно муравьи, разбегаются по сторонам. Мы с мамой спокойно направились в сторону кабинета директора и я не особо увлекаюсь интерьером, продолжив слушать музыку в наушниках. Мама, что-то говорит, но я не слышу, даже и не пытаюсь. Все произошло быстро, мы оказались в кабинете директора, мать незаметно для мужчины сидевшим за письменным столом, стягивает с меня наушники — ведь иначе выглядело бы это невоспитанно — потом он, что-то говорит про успеваемость и правила, на что моя мать активно кивает головой, как болванчик, а я пропускаю всё мимо ушей, находя разглядывание настенных часов с кукушкой — более интересным занятием. Дальше он желает мне удачи и «вежливо» выпроваживает из кабинета, сообщая место нахождения класса, в котором у меня сейчас урок. Мама не собиралась долго задерживаться и сказав простое: «До завтра»; пошла в сторону выхода, ну а я же медленно направилась в мой новый класс… Кабинет 001, господина Сон Юно, находится на первом этаже во втором крыле здания. Как я поняла, господин Сон — учитель корейского и по совместительству мой классный руководитель. После урока мне придется пройти с ним в учительскую за новым расписанием. Уроки сегодня заканчиваются в шесть часов вечера. Я с разочарованием замечаю, что в прошлой школе уроки заканчивались раньше, а теперь придется торчать в этой дыре подольше. Встаю перед нужной дверью и потянув за ручку открываю её. Все устремляют свои взгляды на меня, у некоторых приподняты брови, а другие косят глаза. Посмотрев на учителя, замечаю его строгое выражение лица, кстати, чем-то схожее с выражением моей мамы; и понимаю свою оплошность… — Извините. — неловко кашлянула, закрывая дверь. Жду несколько секунд, и уже постучавшись, снова открываю её. — Здравствуйте. Меня зовут Пак Чеён, прошу любить и жаловать. — без особого энтузиазма представляюсь я, на что некоторые ученики фыркают, но я смотрю исключительно на учителя, и обращаюсь, соответственно, только к нему. — Здравствуй Чеён, добро пожаловать в наше гнилое царство. — дружелюбно улыбается мужчина, а я нахмуриваюсь. Все мило смотрят на меня, а моя голова начинает болеть и перед глазами всё поплыло. — Что простите? — переспрашиваю я, не веря в то, что учитель мог такое сказать. Да и реакция учеников была довольно жуткой. -Я говорю, добро пожаловать в наш дружный коллектив. — повторяет он, странно смотря на меня, а я уверена, что секунду назад он сказал совсем другое. Все снова начинают перешептываться и я замечаю, что той милой улыбки нет ни у кого. — Можешь сесть рядом с Сэхён. Я киваю головой и ищу глазами этого человека. Брюнетка, на вид приятной наружности, высоко поднимает руку и смотрит на меня, точно пронзает взглядом. Эта странная девушка наверно и есть Сэхён. Я иду в средний ряд и сажусь за соседнюю парту. Учитель рассказывал, что после двухнедельных каникул ученики должны взять себя в руки и заниматься учеб5ой. Весь урок Сэхён наблюдала за мной периферическим зрением…

***

День проходил достаточно медленно, и я уже вырывала себе волосы на голове от нетерпения: когда же уже закончатся эти гребаные занятия. Вот последний звонок и я радостно вскакиваю со стула, хватая свой рюкзак, и выбегаю из этого чёртово класса. Я свободна! Жаль только вплоть до следующего утра. Эти люди задолбали, смотрят и говорят за моей спиной, из-за чего я уже не могу сдерживаться и проходя мимо какой-то крашенной стервы, которая бросила мне в спину «Уродина»; на что я разворачиваюсь к ней лицом и показываю «дружелюбный» жест, от которого она и её подружки вытягивают лица; а стоящие рядом парни начинают противно хохотать: словно ослы превратившиеся в людей. Идиоты. Выхожу из здания, понимая, что дождь уже закончился, и спешу домой, ведь уже сильно стемнело. Ночь окутала всю улицу и только включеные фонарные столбы освещают мне путь. Как ни странно я совершенно одна, хотя у половины школы уроки заканчиваются — как и у меня в шесть. Спокойно иду по улице, хотя в душе присутствует маленький страх: кошмары о той ночи всё также беспокоят меня, а темноты я боюсь до ужаса и слёз. Руки начинают дрожать, а во рту пересохло. Я обнимаю себя руками, понимая, что мне становится плохо. Но холод не физический. Это психологический эффект — как мне объяснял один из многих других моих психиатров — такое бывает если постараться внушить себе. Хотя внушаем мы это неосознанно, из-за страха. Я уже прошла половину пути. Странно что я вообще помню дорогу. Видимо это из-за вчерашнего вечера, ведь, когда мы въехали в этот город проезжали это место. Я иду размеренными шагами, ведь даже бежать мне страшно. Магазины закрыты, а в витринах темнота и манекены будто буравят меня взглядом… Слышу позади какой-то шум и резко оборачиваюсь. Подул ветер и весящая над очередным магазином одежды вывеска начинает биться о кирпичную стену. Поворачиваюсь на ещё один посторонний звук, коим оказалась лампочка фонарного столба: она начинает мигать, потухает и снова включается. Это меня не на шутку напугало и в тот момент, когда я думала что делать — не обращать внимание и продолжить идти, или же всё-таки остаться на месте и посмотреть, что будет дальше — ветер вдруг затих, а лампочка вовсе перестала гореть. Секунды тишины. Внезапно гаснет ещё одна лампочка. Потом ещё… И ещё… Я с маниакальной внимательностью слежу за каждой; и когда очередь доходит до фонаря, который стоит со мной в одном ряду, я перевожу взгляд вперёд и замечаю тёмный силуэт. Не долго думая -точнее не думая вообще — я разворачиваюсь и бегу, надеясь скорее добежать до дома. К счастью «силуэт» находится на противоположной стороне дороги и не перекрывает мне путь. Свет поочередно гаснет за моей спиной, а я всё продолжаю убегать. Сердце бешено колотится, глаза слезятся, а затылком я начинаю чувствовать, будто позади кто-то, не отставая, гонится за мной. Хочу бежать быстрее, но оступаюсь и падаю, раздирая колени и внутреннюю сторону ладоней. Приподнимаюсь, продолжая упираться руками о мокрый асфальт, и рефлекторно поворачиваю голову назад… Там сплошной мрак… мрак и дыхание… кто-то опаляет горячим дыханием мою шею! Я начинаю дрожать от страха и сильно зажмуриваюсь, предвещая то, что сейчас со мной может пройзойти. Даже не пытаюсь кричать: у меня просто из головы вылетело то, что у меня есть такая способность. Я уже сдалась… и незнакомец это понимает. Я знаю это — он меня чувствует… Молчание нарушилось, когда силуэт заговорил: -Я не трону тебя, Розэ.— слышу глубокий баритон над ухом, и даже не могу пошевелиться. Не знаю, как, но я оказываюсь полностью парализованной. — Скоро я смогу вдоволь насладиться тобой. Я слышу всё, каждое произнесённое им слово. Чувствую его дыхание и представляю, какое у него сейчас выражение лица. Оскал. Он смеётся надо мной. Питается моим страхом — самый настоящий монстр из детских кошмаров… из моих кошмаров. Легкий холодок проходится по моей коже, а волосы слабо поднимаются в воздух и сразу же опускаются на мои дрожащие плечи. Больше я ничего не чувствую. Ни страха, ни облегчения — ничего. Свет снова зажигается, а рядом со мной уже никого нет. Посмотрев вниз, я замечаю красную розу лежащую на асфальте. В воздухе остался знакомый аромат, который засел у меня в памяти на долгие времена. И в этот момент я осознала, что была права насчёт смерти отца…