Parasite Eve: Black Berets

Он прикрывал наши спины - рвал боезапас, Брал огонь на себя - чем выиграл нам час. Последний день для него - это жизнь для всех нас. – Павел Пламенев, “Последний день”. Нью-Йорк, международный аэропорт имени Джона Кеннеди, 04:23. Теперь ныне бывший гражданский аэропорт стал военной базой для переброшенного в Нью-Йорк советского контингента: вокруг не было видно ни одного “Боинга” или другого самолета различных авиалиний, ведь теперь взлетную полосу усеяли транспортники Ил-76, высаживающие десантников, выгружающие технику, припасы и аммуницию. Очередной “Илюша”, как ласково называли транспортный самолет русские десантники, а американцы – “Candid”, что переводится как “искренний, прямой”, заходил на посадку, оглашая свое прибытие ревом двигателей. – Прием, это Курьер, борт 871, запад, на курсе 4, прием. – Курьер, снижайтесь по курсу 3, занять позицию 31L-13R, подходите к глиссаде. – Прием, это Курьер, вошёл в глиссаду, шасси выпущено, к посадке готов. – Курьер, удаление 8, на курсе, на глиссаде, посадку разрешаю. Огромный самолет садился на взлетную полосу, с громким гулом заглушая свои двигатели и снижая скорость, катясь по бетонке все медленнее и медленнее, заворачивая в грузовой отдел, специально выделенный для разгрузки самолета, либо перевозки груза. Аппарель медленно открылась, и из нее начали выезжать БМД-2, в количестве четырех штук, выкатываясь на гладкую бетонку под звуки других мимо пролетавших, либо садившихся самолетов и крики солдат, которые показывали мехводам, куда нужно ехать. А пока шла разгрузка, в здании самого аэропорта, возле четвертого терминала, расположился штаб ОКСВСА – там уже кипела работа: офицеры младшего и старшего составов сидели за радиоприемниками и картами, отмечая на них районы высадки парашютистов в Нью-Йорке. Полковник Лебедев, смотря на карту, особо пристальным взглядом смотрел на обведенный небольшим кружком здание, которое было подписано как “Участок 17”. – То есть, американцы все еще остались здесь? Местных эвакуировали, а сами не ушли? – спросил Владимир, сначала посмотрев на карту, а потом – на своего собеседника, Петренко. – Так оно и есть, товарищ полковник. Рапорт от майора Петрова пришел как раз недавно – они все еще в городе. – ответил полковнику начальник разведки. – Скорее всего, они проявляют высочайшую доблесть, решившись помогать нам, поскольку иными причинами это трудно объяснить. Мосты под нашим контролем, гражданских активно вывозим на Лонг-Айленд, в перевалочные лагеря беженцев, а оттуда – эвакуируем вертолетами, паромами и самолетами в штат Коннектикут. Пока что мы там успеваем возводить палаточные городки, выделять временное жилье, но это всего лишь полумеры: наплыв людей огромный, а вывести всех и сразу просто нереально. Так или иначе, вернемся к Манхэттену… - Лебедев был явно напряжен. Да, операция в Нью-Йорке будет довольно тяжелой, а ценой за провал – сотни, а то и тысячи жизней. Быстро отринув такие мысли, офицер ВДВ вернулся в привычное для него расположение духа – холодный расчет. Рапорт майора быстро заинтересовал бывалого вояку: девушка-детектив, которая обладает иммунитетом к Еве? Нужно обо всем разузнать поподробнее. – Товарищ полковник, какие будут приказы? – спросил полковника молодой лейтенант. – Узнайте больше о ней. Если есть возможность – привезите ее к нам. А пока что – вернусь к деталям нашей основной миссии… Нью-Йорк, Участок 17, 04:23. После того, как Петров смог успокоить перепуганную после всех этих событий Айю, он крепко прижал ее к себе, обнимая детектива, чтобы та могла успокоиться после всех пережитых ею событий после вчерашнего дня. Девушка, в свою очередь, вжималась в тело десантника, сильнее сжимая своими руками армейский бушлат, дабы хоть на секунду опомниться от всего этого ужаса. И вправду, ей стало намного легче, особенно когда майор стал гладить ее по голове. Ненадолго, на лице девушки появилась улыбка… – Я тебя не брошу. Всегда прикрою. – Дмитрий попытался успокоить светловолосую девушку, еще и улыбнувшись ей, чтобы той стало легче на душе. – Спасибо тебе, Дим. Спасибо… - тихо прошептала она, все еще сильнее прижимаясь к Петрову, постепенно отгоняя от тебя плохие мысли. Оправляясь от того, что та могла лицезреть за те два дня, детектив Бреа звала за собой майора. – Идем, нам еще узнавать, что тут вообще происходит. Парень не стал особо мешкать, после чего последовал за ней, медленно проходя через коридоры полицейского участка. На подходе к выходу, двое десантников Петрова, стоявших в карауле с автоматами наперевес, отдали воинское приветствие своему командиру, после чего в ответ получили то же самое от майора, который подошел к Кондратьеву, что был рядом с ресепшеном. – Кондратьев – ты остаешься здесь за старшего, пока я, Брея и Доллис будем узнавать, что за дерьмо произошло и по какой причине. Ты меня знаешь, а поэтому – не подведи, брат. – сказал ему Дмитрий, смотря в глаза своему знакомому сослуживцу. Тот понял его без единого слова – сказалась старая дружба еще со времен Афгана. – Так точно, товарищ майор. Не подведу. – отчеканил Константин, и попрощавшись с капитаном крепким рукопожатием типа “дай краба”, парень вышел на улицу. В его лицо дул сильный, но довольно прохладный нью-йоркский ветер, пока тот шел к своему штабному УАЗ-469, чтобы сесть за руль и начать движение к Нью-Йоркскому Музею Естественной Истории. Подойдя к машине и сев на место водителя, закрыв дверь, он завел машину и нажал на педаль газа. Внедорожник тотчас помчался по дороге, ведомый Петровым и Айей с Даниелом в качестве проводников – в Нью-Йорке тот был в первый раз, и многое ему могло быть непонятно, хотя карта Манхэттена значительно облегчала навигацию по городу. Пока Петров вел машину, тот мог услышать разговор не только Даниэла, но и Айи с Маедой: – И куда же мы едем? - Здесь есть какое-нибудь место с исследовательской лабораторией? – Исследовательской лабораторией? – спросил его Даниел. – Я бы хотел провести ряд экспериментов. Возможно, они что-то и принесут… - ответил Маеда. – А как насчет лаборатории в музее? По-моему там, у Клампа, достаточно оборудования для работ- - не успела закончить Айя, как ее оборвал ее напарник: – КУДА?! Ты что, забыла прошлый прием? – возразил тот. – Весь район должны были эвакуировать, так что музей пуст. – ответила девушка, следя за реакцией на данное предложение негра. – Это то, что надо! А в чем проблемы, Даниел? – все же японец не понимал, в чем суть конфликта. Да и Петрову тоже было интересно узнать, почему он так злится при упоминании музея. – Я рассчитываю, как минимум, на крупные чаевые! – коротко отрезал Доллис. – Получишь ты свои чаевые, заплачу, сколько надо. Это, блять, ради общего дела, а не наша личная прихоть. – произнес Петров, поймав на себе короткий недовольный взгляд своего американского визави, ведя автомобиль по нью-йорским дорогам. Через пару поворотов, машина добралась до места назначения, после чего парень припарковал свой УАЗ рядом со зданием, вылезая из машины, заодно и захватив АК-74M – вдруг в музее тоже мутанты. Или иного рода противник. - Вот мы и на месте, товарищи – Американский Музей Естественной Истории! – огласил майор прибытие их группы. Вместе они начали подниматься вверх по лестнице, подходя все ближе и ближе к зданию. Оно было довольно массивным и внушающим, что не мог не отметить русский десантник: – А оно и правда огромное… – Так вот он какой - Американский Музей Естественной Истории! Я его так себе и представлял! – с нескрываемым удивлением, а также радостью произнес Маеда, смотря на постройку, в которой располагался музей, с нескрываемым удивлением. Петров в это же время, держа в руках автомат, вместе со всеми поднимался вверх по лестнице. Холодный декабрьский ветер обдувал лицо десантника, который шел все ближе и ближе ко входу вместе с остальными. Тот успел приметить пару плакатов, которые висели на здании, гласившие о скором открытии выставки динозавров. Дойдя до входа в здании, тотчас последовал незамедлительный вопрос от Маеды: – В этом здании имеется вся необходимая аппаратура? – поинтересовался японец, ожидая ответа. – Да… Надеюсь, мы не встретимся снова с этим чокнутым профессором… Весь район эвакуировали, так что никого там быть не должно.. - Даниэлу уже хватило одного разговора, чтобы не только убедиться в том, что он несет бред, но и серьезно засомневаться в состоянии его психического здоровья. Впрочем, его размышления быстро прорвал русский: – Заходим! – сказал Дмитрий, после чего он зашел в здание с автоматом в руках, осматривая комнату, где был ресепшен, на наличие противника. Лишь когда десантник крикнул “Чисто!”, все остальные зашли во внутрь. Такие меры предосторожности не могли не встревожить Маеду: – Петров-сан, к чему такая предосторожность? Мы идем на штурм? – встревоженно спросил его Кунихико, опасаясь не только пальбы и прочих рисков для жизни, связанных со смертью, но и того, что столь ценное и необходимое оборудование может быть повреждено в пылу битвы. На этот вопрос военный ответил ясно и четко: - Кто знает, вдруг там были мутанты? Осторожность никогда не помешает. – после высказывания своего мнения по поводу этого вопроса, тот принялся подниматься по лестнице, ведущей на второй этаж, все еще держа в руках оружие, одновременно с этим крепко сжимая рукоятку своего “калаша”. За ним следовала и вся остальная троица, которым он показал жестами, чтобы те пока остановились. Прижавшись к стене, Петров окинул коридор своим взглядом через прицел. К счастью, никого снова не было, показав жестами, что ничего опасного здесь нет, они вместе дошли до кабинета, где должна была быть лаборатория. Открыв дверь, все убедились, что тут никого нет. Особенно камень с души упал у Даниела – не придется больше слушать бредни про митохондрии. – Хм… для лаборатории в музее, здесь достаточно серьезное оборудование… - задумался ученый. А ведь он прав: такое чувство, будто кто-то все это закупал на свои средства, причем с особой придирчивостью к качеству и точностью. И этот кто-то, наверное, настоящий педант, не меньше. Дотошность и страсть к порядку была видна даже на рабочем месте – все находилось на своем месте с точностью до миллиметра. – Ну? Что с исследованиями-то? – торопил старший детектив японца. – Да, да… Конечно… Сейчас… посмотрим… - Маеда после этих слов уже шел к микроскопу, отрегулировав линзы с окулярами и положил образец в чашке Петри на стол, дабы посмотреть на непонятную жижу буро-оранжевого цвета. После того, как он разглядел через микроскоп, Маеда посмотрел на всех присутствующих и произнес: – Мне удалось снять эту гелеподобную субстанцию с одежды Айи. – на что девушка задалась вопросом: что это вообще за слизь и откуда она? – Гель…? Это от Евы? – спросила Айя, подойдя ближе к нему вместе с Даниелом. – От Евы, говорите? – вставил свои пять копеек Петров. – Да… По всей видимости, это остатки одной из клеток Евы… На клеточном уровне, ее сила не может быть столь огромной, как уже сказала Айя. – как только парень в синей куртке отошел, чтобы взять что-то из медицинских инструментов, неожиданно для всех проколол себе палец, от чего тот ойкнул. – Эй, ты чего делаешь? – задал вопрос чернокожий мужчина, смотря на азиата. – Я хотел провести эксперимент, чтобы посмотреть, получится или нет… - ответил он, подойдя к микроскопу. – Руки не суй, куда не надо – инфекцию занесешь. – поучал того Петров. Пока Маеда смотрел на клетки через микроскоп, все ждали результатов. В эту слизь он добавил свою кровь, и мог наблюдать, за происходящим. - Хм… да… да… все как я… и думал.. ну вот, можете сами посмотреть. – на предложение японца первой откликнулась Брея, решив посмотреть через микроскоп на клетки Евы. Она могла видеть, как непонятные тельца, которые были в слизи, на всех порах неслись к свежей крови, присасываясь к здоровым клеткам, начиная брать под контроль митохондрии клеток, которые просто были облеплены этими тельцами. Кровь медленно растворялась в слизи, а затем от нее и ничего не осталось. – Твои клетки полностью окружены… ИМИ… - с некоторым ужасом произнесла она. – Как ты можешь видеть, митохондрия, эм, Ева взяла контроль над ядром. В такой же манере, эти монстры атаковали тебя, подверглись тому же самому. – пока ученый объяснял ей, в чем дело, в разговор вклинился Даниел с вопросом: – Неужели митохондрия и вправду имеет силу управлять ядром? – Нет, “нормальная” митохондрия никогда не имела такой силы. Но митохондрии Евы прошли через внушительные эволюционные изменения. Это то, что я думаю, произошло с митохондриями Евы. Но в то же время, митохондрия нуждается в кислороде из ядра. Без энергетического запаса митохондрии, ядро просто не смогло бы функционировать. В таком случае, две органеллы постоянно полагаются друг на друга. Но в этом случае… Похоже, что Ева смогла каким-то образом создать силу, развернувшие эти симбиотические взаимоотношения вспять. Эволюция, или даже мутация здесь является наиболее вероятной… - слушая разговор этих двоих, Петров ничего от себя не добавил – он и так все знал. Может, он рассказал бы им и позже, но это время пока еще не настало. Правда, тот все еще целился через дверной проем – вдруг нежданный гость мог настигнуть их во время разговора. – Развернула цикл вспять?! – воскликнул Доллис. – Посмотрите на это… даже с таким ограниченным количеством клеток, они имеют такую силу. Можете себе представить, какую силу имеет Ева со ВСЕМ ее телом…?! – будто в подтверждение его слов, Петров посмотрел суровым взглядом на всех остальных из этой четверки. – Маеда… - подозвала того к себе Айя. – Д, да? – Мог ли ты проверить мои клетки? – она хотела узнать, по какой причине та неуязвима к действию Евы. – Да, конечно, но… - не успел договорить парень, как его тотчас прервали: – Я хочу знать… Я хочу знать, почему я имею силу сражаться с ней… как и Петров… Я хочу знать, почему я стою подле нее! – произнесла девушка. Та была серьезно обеспокоена произошедшим за последние два дня событиями. Все это для нее выглядело непонятным: прилетевшие на помощь советские десантники, странные мутанты… - Айя… - вырвал ее из размышлений Даниел, обратившись к ней. - Пожалуйста, Маеда! Мне НУЖНО знать, ПОЧЕМУ?! – чуть ли не срывалась на крик Айя, и по ее лицу было видно, что она несколько испугана неизвестностью. Майор в это же время просто молчал. То, что он хотел сказать, вообще было под грифом “совершенно секретно”, а поэтому лишь оставалось смотреть на разгоравшуюся перепалку и держать автомат наготове. – Да… конечно… – Спасибо, Маеда… - Айе стало несколько спокойнее от того, что она сможет с помощью японца пролить свет на тайну ее неуязвимости к Еве. – Можешь подойти сюда, пожалуйста? – пройдя к другому столику, тот сказал: – Мне нужна твоя рука… - попросил ее протянуть руку парень. – Вот так? – с такими словами протянула та руку. Последовало одобрительное “да-да”, прокол пальца с последующим ойканием по-детски от Айи. Образец крови Айи добавили в ту самую слизь, после чего ученый принялся смотреть на реакцию слизи на кровь, от чего тот ахнул и развернулся к девушке. – Я думаю, тебе лучше это увидеть самой… - с некоторым испугом произнес Маеда, отойдя от микроскопа. – Что такое? Что-то не так? – спросила его Айя, подойдя к микроскопу. Смотря на образец своей крови через линзы прибора, та могла видеть всю ту же реакцию, только вот эти непонятные тельца не могли прилипнуть к ее клеткам. Их будто что-то отталкивало от них. – Ты понимаешь, что сейчас произошло? Твои митохондрии дают больше энергии к ядру твоих клеток… Они как бы таким образом защищают ядро от митохондрий Евы… – Так почему митохондрии Айи имеют такую силу? – спросил Даниел у Кунихико. – Я не знаю… я просто.. Вы знакомы с теорией Ричарда Докинза “Эгоистичный Ген?”. Если описывать это простыми словами, то это значит то, что гены действуют в такой манере, чтобы обеспечить выживание своего вида. – Приятель, я не читал всех этих научных журналов… Что ты пытаешься этим сказать? – старший детектив пытался понять весь смысл того, что рассказал ему парень. – В зависимости от того, как вы на это смотрите, можно сказать, что Ева пытается уничтожить все митохондрии, кроме своей собственной. В ответ на это, митохондрии Айи начали вырабатывать энергию для восстания… – Но почему только у Айи и Петрова? Как я погляжу, у нашего русского товарища все в порядке. Почему то же самое не может быть и у нас? У нас тоже есть энергия, основанная на… - тотчас русло разговора перехватил японец: – Это так, если следовать естественному порядку вещей, я извиняюсь, но я не знаю, почему- - но не успел Маеда договорить, как тотчас послышался зычный крик Петрова: – Руки вверх, скотина! Вот так, стой с поднятыми руками и не шевелись! – детективы, как и ученый, мигом развернулись, увидев мужчину в белом халате, который поднял руки вверх, а также Петрова, который целился в него. На Клампа, помимо ствола автомата, еще смотрели и два пистолетных дула. Кажется, ему было вообще все равно, кроме того, что неизвестные пробрались в его лабораторию. И его лицо было подозрительно знакомым для Петрова… – Профессор?! – воскликнули Айя и Доллис. – Товарищ Кламп?! – также с удивлением сказал Петров. Майора уже уносило во воспоминания прошлого, в Афганистан… Кабул, Демократическая Республика Афганистан. 13:12 по местному времени. 1982 год. Петров уже лежал в медицинской койке, среди прочих раненых и больных солдат. После недавней операции по пересадке печени, простреленной шальной пулей от “духа” за ПКМом. Вроде перестало ныть, да и полегчало после нескольких дней жары по всему телу и озноба. Рядом с ним, слева, лежал парень, у которого ног не было в принципе – похоже, оторвало пулей калибра 12,7, миной или снарядом. Теперь он – инвалид на всю оставшуюся жизнь, слева – раненый в плечо бывалый пилот, за чьими плечами не один вылет. Были и больные – к примеру, гепатитом, брюшным тифом и прочими болезнями, но их обычно изолировали в отдельных палатах. Вокруг ходили врачи, медбратья и медсестры, смотря на записи состояния пациентов и что-то записывая в своих книжках. Посмотрев на свою левую руку, лейтенант увидел, что к него руке уже прикрепили капельницу с физраствором, а к его койке уже кто-то шел, судя по звукам щелкающих ботинок. Вскоре появился и консилиум врачей: четыре хируга, несколько медбратьев, а также медсестер, а также полковник Лебедев, который держал в руках какую-то коробочку. С ними был и тот самый Кламп – опытный врач-хирург из США. – Просто поразительно… никогда не видел настолько быстрого приживания органа… На это обычно требуется несколько месяцев, а печень прижилась всего за несколько дней! Не знаю, что вы сделали, товарищ Кламп, но это невероятно! – воскликнул один из хирургов, смотря на того с огромным восхищением. – Это моя работа. – коротко и хладнокровно отрезал тот, глядя на Петрова с улыбкой. Кажется, что все прошло как надо, и его расчеты оправдались полностью… – Ну, Петров, ты молоток просто! Если б не убил того духа с детонатором – конец пришел бы всей колонне. И командование передает благодарности: тебя наградили орденом Красной Звезды. – немолодой полковник, уже под 65, положил рядом с лейтенантом коробочку с орденом на тумбочку. Тот лишь отдал честь со словами: – Служу Советскому Союзу! – Лежи пока, лежи. Еще неделя пройдет – и воевать сможешь так же, как и до ранения. Ну, горжусь тобой, товарищ лейтенант – не сдюжил, справился! – похвала от полковника, конечно, была приятной, но приятнее было еще то, что с задачей он и его взвод справились. После того, как врачи ушли, пришли радостные сослуживцы Петрова, среди которых он опознал своего давнего друга… – Костя! – прокричал парень, смотря на того с огромной радостью. – Диман! – его старый друг детства, а теперь самый близкий Петрову сослуживец, стоял рядом с ним. Оба были счастливы от осознания того, что они встретились, живы, и казалось, ничего не сможет взять и разбить их крепкую дружбу. Ни смерть, ни душманская пуля…. Нью-Йорк, Американский Музей Естественной Истории, 05:21. Мигом майора выдернуло из этих воспоминаний в реальность громким и недовольным криком профессора: – Что вы делаете в моей лаборатории?! Это проникновение со взломом! – Уважаемый, это делается для по особому распоряжению полиции Нью-Йорка. Если есть какие-то возмущения – дела будете иметь со мной. – палец Петрова уже был готов переместиться на спусковой крючок, но пока он еще не проявлял агрессии, опасной для жизни и здоровья, но нужно быть наготове. Кто знает, что он может устроить… – Почему вы до сих пор не эвакуировались из города? – с удивлением и шоком спросил его Доллис. Для него Кламп казался, конечно, тем еще поехавшим, но чтобы настолько… – Я спрашиваю, ПОЧЕМУ вы в МОЕЙ лаборатории?!! – снова произнес тот с еще большей злостью. – Надо так, товарищ. Сказать не можем – это под грифом особой секретности, но эвакуация все еще идет. Я считаю, что- - не успел Петров договорить, как его перебили: – Я говорю вам… полицейские - те, кто развращают этот прекрасный город! – негромко произнес профессор. “Похоже, что договариваться с ним бесполезно… придется брать насильно.” – подумал десантник. Все еще держа его на мушке, тот закинул автомат за плечо, после чего навалился всем телом на Клампа и повалил того на пол, и после недолгой борьбы, где тот хоть и отчайно сопротивлялся, но победа была за Петровым, он развернул мужчину в белом халате и заломил ему руки за спину, после чего спросил Даниела: - У вас есть наручники? – удерживаемый майором ученый все еще брыкался, и лишь все больше выматывался, так как его оппонент превосходил его по росту и боевым навыкам. – Конечно, держите… – ошарашенный столь резким поворотом событий детектив дал ему “браслеты”, которые были стремительно одеты на задержанного. – Это нарушение прав! Вы пони- - мгновенно, не дав немцу договорить, продолжил уже русский: - Я тебе не американец, и сейчас уже ситуация посерьезнее… И вас я узнаю… Словом, товарищ Кламп, вы будете сотрудничать с нами, хотите ли вы этого или нет. В противном случае, это будет насильно, без всяких дивидендов. И лучше вам сейчас молчать – это в ваших же интересах, если не хотите, чтобы вас вырубили… - бронебойный аргумент, последовавший от майора, тотчас заткнул рот истеричному профессору, пока шокированные Айя, Маеда и Даниел смотрели на эту сцену. Подняв Клампа с пола и указав жестом одной руки, что пора идти, того повели под эскортом из трех человек: Петров держал его, чтобы не сбежал, Айя и Доллис прикрывали слева и справа. Спустившись по лестнице на первый этаж и выйдя из здания, они дошли до УАЗа, где на заднее сидение усадили пойманного профессора. За руль сел сам Петров, рядом с ним – Айя. Слева был Кламп, по середине его охранял Доллис, справа был уже японец. Как только Петров сел за руль, по рации уже передавали приказ для майора: - Осина, это Сокол. Доложите об обстановке. Прием. – взяв рацию в руки, Дмитрий ответил: – Прием, Сокол, это Осина. Товарища Клампа мы взяли, Айя со мной. Как поняли, прием. – Прием, Осина, это Сокол. Возвращайтесь на базу. Приказы получите позже. Конец связи. – и сразу же по окончанию сеанса радиосвязи, майор вдавил педаль газа в пол. Машина на полном ходу помчалась по дороге, скрывшись за поворотом. Внедорожник ехал по Колумбус-авеню, после чего перешел на Бродвей. За окном промелькнуло здание театра Дэвида Коха. На 59-ой улице он свернул направо, и УАЗ ехал уже по Саут-Централу, рядом с Центральным Парком. В то же время, девушка пыталась понять, куда ее вместе с товарищами везет этот русский, после чего спросила десантника: – А куда мы вообще едем? – задалась вопросом она. Действительно, они должны были быть еще в участке, но теперь были вынуждены ехать на непонятную военную базу русских. Возможно, им придется вообще улетать из страны, чего ей не очень хотелось. В то же время она понимала, что возможно, местоположение базы могло быть засекречено. – Аэропорт имени Кеннеди. – таким был короткий ответ Дмитрия. Это тотчас успокоило ее: хорошо, хоть в Нью-Йорке, а не за пределами Манхэттена. Вскоре Айя, как и Петров, могли увидеть вдалеке мост Куинсборо, на въезде которого стоял советский блокпост – укрытия из мешков с песком, ограда из бетонных блоков, парочка быстровозводимых зданий в лице казарм, пулемет “Корд” с оптическим прицелом на передке и десяток советских солдат – вот и все, что отделяло сам мост, где были силы посерьезнее, от возможного нашествия мутантов. Авто подъезжало к блокпосту все ближе и ближе, и после требования остановиться, штабная машина затормозила у въезда на территорию блокпоста. К машине подошел солдат, державший автомат наперевес, который висел у того на ремне. Тот был одет в “Флору”, берцы, 6Б27 с маскировочной тканью, бронежилет 6Б23 с разгрузкой УМТБС, который деловито облокотил руки на АК-74М, висевший у того на груди. – Ваши документы. – с протянутой рукой ожидал тот в получении на проверку вожделенной “корочки”. Офицер, не заставляя того долго ждать, протянул тому документы. Недолго посмотрев в удостоверение личности, он вернул его офицеру и ушел к блокпосту, через который их и пропустили. – А это еще кто? – спросил солдат, смотря на троих пассажиров. – Два представителя полиции Нью-Йорка и ученый. Полковник Лебедев приказал мне их доставить. – ответил майор. Конечно, после этого пришлось объяснять, что пассажиры внутри машины должны быть доставлены по приказу полковника, но остальные укрепленные точки на мосту были преодолены без всяких происшествий. Наконец, поездка до аэропорта, ставшего базой для контингента ОКСВСА, подходила к концу, как только Петров подкатил к воротам. Вновь такая же рутинная проверка документов, ворота открылись, и УАЗик въехал на территорию военной базы. Своими глазами Айя и другие могли наблюдать, как происходила разгрузка военно-транспортных самолетов и грузовиков, шныряющие туда-сюда солдаты, а также терминалы, переоборудованные под нужды военных. Внезапно, машина остановилась возле четвертого терминала. – Все. Вылезайте, приехали. – сказал десантник, вылезая из машины. Следом за ним вылезли и все остальные, выводя из машины задержанного Клампа. На входе их уже встретили двое автоматчиков, которые пропустили их, не мешкая. Перед группой предстал интерьер штаба: вокруг были стенды с картами, офицеры, отмечавшие на них что-то, радисты, корпевшие над радиостанциями, регулярно прослушивающие эфир и координировавшие радиообмен между подразделениями и штабом, а также высший состав в лице группы офицеров, в которой главным был Лебедев. Подходя все ближе и ближе к полковнику, майор вытянулся во весь фрунт, и отдав воинское приветствие, произнес: – Товарищ полковник, гвардии майор Дмитрий Петров прибыл! Поставленная задача выполнена, жду указаний. – отчеканил парень, глядя на Владимира. – Хорошая работа, товарищ майор. Как раз и нашего немецкого товарища из ГДР привели. Он у себя на Родине как раз подлежит уголовному преследованию за незаконное пересечение границы и кражи медотчетов пациентов для личных целей. Как раз им скоро займется Штази. – полковник явно смотрел на побледневшее лицо доктора, после чего продолжил: – И раз он хочет смягчить для себя наказание, то ему придется сотрудничать с нами. – Вы не имеете права! Я гражданин США! – завопил Кламп, пытаясь давить на политическую подоплеку. – Товарищ, у нас все доказательства вашей виновности на руках. Вам придется сотрудничать с нами. – полковник резко оборвал все его надежды на то, что американское правительство заступится за него. Даже если так оно и было, доказательства, имевшиеся на руках у КГБ и Штази, а также факт повторного воровства документов в больнице Нью-Йорка точно не дали бы ему никаких шансов на успешное вызволение. – Уведите его. А вот товарищ майор и его девушка – остаются. Этого японца – на допрос. Если, судя по сообщениям, он и правда ученый, он нам может сослужить добрую службу… - теперь пути разделялись: Клампа эскортировали в изолятор, Маеду и Даниэла увели в соседнюю комнату, пока Петрова и Айю вели в кабинет Петренко, куда позже явился и сам полковник. Кабинет выглядел аккуратно и прилично, что было даже удивительно для такой военной обстановки, когда о красоте и комфорте даже и не задумывались, если судить по внутреннему интерьеру в штабе. “Этот черт везде устроит себе укромный уголок…” – подумал майор, пока не начался допрос Айи: – По нашей информации, у вас имеет иммунитет к Еве. Это так? – с интересом в глазах и украдкой спрашивал капитан госбезопасности. – Да. Но почему у меня? Почему именно мои клетки? – спрашивала та, словно у советских военных, а тем более спецслужб были хоть какие-то ответы. Она была в этом права, но получить их было не так уж и просто… – Вам придется подписать договор о неразглашении. Это единственный выход. Вы согласны пойти на такой шаг? – спрашивал ее офицер КГБ. К сожалению, платой за знание о правде станет сотрудничество с советской армией и спецслужбами. На стол уже положили сам договор и ручку, ожидая ее реакции. Поначалу девушка была в раздумиях о своем решении, подозревая о возможных последствиях, но понимая, что ради победы над общим врагом нужно сотрудничать, она медленно подписала бумагу. Аккуратная подпись шариковой ручкой легла на бумагу, в том месте, где ее следовало подписать. Убедившись в серьезности ее намерений, тот продолжил разговор: – Дело в том, товарищ Брея, что ваша неуязвимость к Еве – непрерывный эволюционный процесс. Как гонка вооружений. Рассказывая о превосходстве митохондрий, Ева сама уповала на эволюцию, она и породила ее естественного врага. Вы попросту родились с такой особенностью, просто выиграли в генетической лотерее. Это одно из наших предположений. Второе же заключается в том, что вы этот иммунитет “приобрели” путем хирургического вмешательства, к примеру, замены органа, что было с товарищем Петровым в Афганистане, или же переливание крови, содержащая ослабленную версию митохондрий Евы. Скажите, вы случаем не помните, была ли у вас какая-нибудь хирургическая операция? – тот смотрел на нее с явным интересом. Возможно, она что-то и вспомнит. – Да… Была, после аварии в 1977 году. Тогда я и сестра попали в автокатастрофу… и тогда была пересадка, правда, я уже не помню, чего именно… – Прекрасно. Кажется, у нас второй случай. Теперь попытаемся кратко ввести вас в курс дела: один раз с Евой мы уже справились. Это было в Морскограде, в 1989 году. Там был точно такой же инцидент, разве что успели справиться за несколько часов. На наше счастье, так как она могла нанести больше ущерба. Товарищ Петров там уже был, так что- - не успел закончить Петренко, как тотчас из рации донесся чей-то голос: – Прием, это шестой аванпост, мы атакованы мутантами! Отходим на запасные позиции, их там тьма тьмущая! Прошу поддержки, повторяю, ПРОШУ ПОДДЕРЖКИ! – Твою мать… - процедил сквозь зубы Петров, смотря на всех, кто был в этой комнате, после чего он, как и Айя, тотчас выбежали из кабинета, направляясь к штабному УАЗу. – Товарищ майор, здесь слишком опасно! – прокричал тому лейтенант, пытаясь остановить Петрова. Тот даже не послушал его, мигом сел за руль машины, после чего дал полный газ, пытаясь доехать до первой линии обороны моста Куинсборо. По тревоге подняли весь гарнизон аэропорта им. Кеннеди, выводя личный состав и технику на боевые позиции. Айя могла видеть, как с территории бывшего аэропорта, а ныне являющейся военной базой советских войск, взлетают винтокрылые стальные монстры – Ми-24ВП2, загруженных блоками НУРСов под самую завязку и с тубусами для ПТРК на концах крыльев. Ударные вертолеты, поднявшись в воздух, устремились вперед, поддерживать союзные части огнем с воздуха. Позади раздавалась громкая канонада и взрывы вдалеке от работы артиллерийских установок “Мста-С” и “Коалиция-СВ”, поливавших незваных гостей дождем из снарядов. На порождения Евы обрушилась вся мощь Советской Армии… Сидя в машине, офицер ВДВ мог лишь слышать обрывочные переговоры по рации, судорожно ища канал связи шестого гарнизона. – Прием, это первый гарнизон, запрашиваю артподдержку у подземного тоннеля на 478-ом шоссе. Артиллерия, даю координаты для обстрела по квадрату. – ПРИЕМ, ЭТО ВТОРОЙ АВАНПОСТ, НАС- - и тут же связь оборвалась, оставляя лишь забитый помехами и белым шумом эфир. Дмитрий, щелкнув тумблером и начав вертеть регулятор, перешел на другую радиочастоту: – Прием, это Днепр. Нас прижали к жилому кварталу недалеко от Бруклинского моста. Мутантов – тьма, лезут отовсюду. Нашего командира эти твари схарчали, перегрызли напополам. Патронов – на самом донце. Еле держимся от этих тварей, выигрывая время для наших пацанов на мосту. Окружили, твари. Запрашиваю артогонь на себя, повторяю, запрашиваю артогонь по своей позиции. Их там дохера, ебашьте всем, чем есть, они все на нас отвлеклись. Всем, кто меня слышит, я рад был служить с вами, пацаны. Прощайте. Хер нас эти твари сожрут! – а дальше на заднем фоне была стрельба из автоматов и пулеметов, разрывы гранат и крики раненых, которым пытался помочь единственный уцелевший медик, чье “Все будет хорошо, братка, тебя не брошу” было хоть и еще слышно, но можно было услышать посреди всего этого шума. Затем прогремели первые пять разрывов, и рацию сначала наполнили взрывы, а затем – лишь тишина и помехи. Они исполнили свой долг, как и подобает настоящему солдату… Вдали лишь виднелся дым, поднятый артиллерийским обстрелом. Практически под самым ухом, пролетела еще одна вертолетная пара из Ми-24ВП, что куда-то пустили неуправляемые ракеты и полетела дальше. Чем ближе УАЗ приближался к позициям у моста, тем больше можно было видеть пехотинцев и разнообразной бронетехники, спешащей на помощь защитникам моста. Взрывы от разрывов снарядов становились громче вместе с выстрелами танков, автоматов и пулеметов, трещавших на другой стороне моста. – Товарищ майор, вы бы туда не лезли. Своих подставляете. Как же они без вас будут? – спросил по рации Петренко, чей вопрос звучал с некоторым укором. В чем-то он был прав: он подвергал себя серьезному риску, бросаясь в бой так сразу, в пекло. – Я не тыловая крыса, чтобы по тылам отсиживаться. – коротко обрезал Петров, чья машина уже подъехала к линии обороны у моста. Мешки с песком, баррикады, солдаты, держащие линию обороны, шесть Т-90 и восемь БМП-2М, стрелявших по волнам порождений Евы, в воздухе барражировали Ми-24ВП, наносящие удары по огромным скоплениям НУРСами, а по более крупным и бронированным целям пусками ПТУРов, артиллерийские удары громко били по ушам майора и детектива Бреи, мелкие куски асфальта били по двери, корпусу и стеклам машины. Вылезая оттуда вместе с девушкой, тот добежал до укрытия из мешков с песком, где ютились солдаты, стреляя и укрываясь от ответных пусков странных плазмойдов, чьи разрывы превращали баррикады в расплавленные куски сплавленного металла, а песок – в спекшееся стекло от огромных температур. Вскоре прогремел взрыв, и башня БМПшки взмыла в небо, упав на баррикады, после чего слышались тихие щелчки и разрывы – это рвались невзорвавшиеся после попадания патроны и снаряды к автопушке. Один из пехотинцев, посмотрев на Петрова, сказал: – Товарищ майор! Вы вовремя! У нас комбата убило нахуй! Сука, лезут и лезут! – после чего снова принялся стрелять. Петров, сжимая в руках автомат, выглянул из-за укрытия, все еще прижимаясь к мешкам, и нажимал на спусковой крючок, отправляя очереди в массу непонятных и странных существ. Одни умирали от одной или двух очередей в грудь, на других – уходили целые обоймы из штурмовых винтовок и коробов пулеметов. Справиться с ними могли лишь бронетехника, авиация или солдат с РПГ. Снова артиллерия наносила свои удары по позициям противника, а свыше раздался оглушительный рев двигателей реактивных самолетов – в дело вступили “летуны” на МиГ-35, сбрасывая в толпы наступавших чудовищ УПАБ-1500Б с термобарической начинкой. Яркие вспышки от взрывов и пожары из-за возгорания аэрозольных компонентов термобарических боеприпасов многие солдаты запомнят надолго. В последний раз громыхнули орудия основных боевых танков Т-90АМ и артиллерии, как стационарной, так и самоходной, после чего все наступление Евы на множестве направлений в попытках прорваться в районы Куинс и Бруклин окончились очередным побоищем, с минимумом потерь среди советских солдат. После авиаударов, от мутантов остались лишь превращенные в кашу артиллерией, да спекшиеся до черноты трупы непонятных созданий, которые заполнили дороги и улицы рядом с мостами. – Нихера себе… Быстро их порешали… - с довольным удивлением произнес десантник. Выйдя из-за укрытия, рядом с его ногами была туша крысы-мутанта, которая отвратительно пищала в своей предсмертной агонии, но майор ударом ноги в берцах проломил ей череп, таким образом убив ее. Айя медленно подошла к майору, смотря на всю эту гору трупов. – Вашу мать… На машине точно не проедешь. Придется идти пешком… - русский уже думал, что придется идти пешком, как тотчас мимо них проехал танк, сминая трупы своими гусеницами, и за которым шла остальная колонна бронетехники. Парень и девушка тотчас залезли на танк, после чего на броне "девяностых" двигались по дорогам к полицейскому участку. Всю дорогу они могли видеть выжженные и разорванные тела порождений Евы, воронки от артиллерийских снарядов и брошенные машины, одиноко стоявшие на улицах, а также перекрестках. Как только уже был виден полицейский участок, можно было увидеть трупы двух советских солдат, стоявших на карауле. Тогда все сразу стало понятно – Ева или мутанты атаковали полицейский участок. Спрыгнув с танка, Айя и Петров ринулись в полицейский участок. Ресепшен словно был перевернут кверху ногами: скамейки и стулья были опрокинуты, папки и книги разбросаны по всей комнате, двери распахнуты, чьи стекла были разбиты, а на стенах были видны следы от когтей и пуль, на полу были стрелянные гильзы. В воздухе витал запах пороха. Также здесь было и три трупа: два советских солдата и один полицейский. Первого солдатика просто разорвало надвое: острые, словно бритва, когти разорвали человеческую плоть, оголяя мускулы, располовинивая внутренние органы. Место, где лежал труп, был полностью залит уже засохшей кровью, которая шла еще и изо рта. На лице бледного от потери крови парнишки была видна предсмертная агония, пока кровь, вытекавшая изо рта, залила ему шею и униформу. Вторая половина тела вместе с ногами лежала в углу комнаты. Второго – проткнули насквозь. В груди была видна сквозная дыра размером с кулак, а само тело как-то нелепо, по-детски развалилось на полу рядом с автоматом. Третьего – разорвало попаданием плазмоида, о чем говорит жирное пятно засохшей с коркой крови и конечности, разлетевшиеся по всей комнате. Увидев такое зрелище, Айя сдержалась, чтобы ее не вырвало. Дмитрий же даже бровью не повел, хотя внутри себя он был в шоке, хотя этого он не показывал внешне. – Что… что здесь произошло?... – испуганным и дрожащим голосом произнесла девушка, смотря на эту кровавую сцену, пока вдали были слышны автоматные очереди. – Пиздец – вот что здесь произошло! Идем быстрее! – поторопил ее десантник, идя в направлении “прямо по коридору”, не обратив внимание на лежащий труп еще одного полицейского. За ним следовала и Айя, которая хоть и желала помочь ему, надеясь, что он жив, но в то же время понимая, что он мертв и спасти его не получится. Узкий коридор был темным, где так же был беспорядок, как и в предыдущей комнате. Из единственной комнаты бил бледный свет лампы, куда уже направлялось митохондриальное существо в лице мутировавшей собаки, которая уже стала прямоходящим оборотнем, что уже шел прямо к Торресу. Гигантское человекоподобное существо с огромными задними лапами, непонятным выростом на спине и мощными лапами шло прямо на хранителя оружейной, который поклялся ни в какой ситуации не использовать оружие. Из раскрытой пасти полуоборотня-полупса шла пена вперемешку со слюной. Овенс отполз, оказавшись прижатым к стойке. Тот зажмурил глаза, пока “собачник” не замахнулся своей лапой, дабы нанести последний удар… – ЭЙ, ПСИНА! СКАЖИ ПРИВЕТ МОЕМУ “МАЛЕНЬКОМУ” ДРУГУ! – окликнул мутанта Петров, целясь тому в голову из ГП-25. Существо развернуло голову в сторону десантника, не опуская лапы. Послышался негромкий хлопок, и ВОГ-25М с ювелирной точностью залетел прямо в раскрытую пасть мутанта. Осколочный выстрел взорвался прямо во рту у твари, разорвав ее голову 68 граммами взрывчатки, нашпиговав куски плоти осколками, которые полетели прямо на стенку вместе с тем, что осталось от головы, смачно украсив оружейную пятнами крови. Огромное обезглавленное тело упало у ног Петрова, запачкав его лицо и форму кровью. Шокированный Торрес не нашел в себе сил не то что сказать что-то – даже встать от удивления. Следом за ним тихо вылез и Уэйн, который обрадовался приходу подмоги: – Наконец-то! Айя, ты привела русских? Я знал, что ты вернешься! Если бы не ты и твой русский товарищ, нас бы уже убили! – обрадованно произнес парень, смотря на них обоих. – Они сами сюда пришли. – Айя хотела продолжить, но Петров ее лишь торопил: – Нет времени на разговоры! Быстрее, быстрее! – произнес тот, поднимаясь по лестнице и двигаясь к другому коридору, а Айе пришлось идти за ним. В следующем коридоре, десантник и детектив столкнулись с птицей-мутантом, и не одной, а двумя, а также крысой-переростком. Прицелившись, майор дал длинную очередь по птицам, заставив одну отлететь подальше, а второй – ранив крыло и заставив ходить по земле. Айя, в свою очередь, выстрелами из пистолета убила крысу двумя выстрелами в голову и птицу, но уже попаданиями в тело. Второй летающий мутировавший пернатый пошел в пике на Петрова, но очередь из АК-74М просто “выпотрошило” птицу, откинув ту в в конец коридора, заполнив воздух перьями, заодно и испачкав пол и стены кровью. Убедившись, что с мутантами все покончено, они вместе зашли в другую комнату… На счастье, хотя бы эта часть участка не сильно пострадала: туда никто добраться не успел, но уже было видно четверых человек: человек в костюме и трое десантников, сильно вымотанных и уставших. – Варнер! – прокричала она, подбегая к своему знакомому, что смотрел на нее с весьма печальным взглядом, пока Петров шел к своим подчиненным. Стрелок, пулеметчик и медик смотрели на своего командира, как потерянные дети на взрослого, который выведет их домой, к родителям. Все знали, что задачу надо выполнить. Сейчас или никогда. Приказ солдаты выполнили – не пустили врага дальше. Стиснув зубы, пролили много крови, но удержали оборону. – Айя… Черт, Эта сука застала нас врасплох… Многие были на дежурстве, кроме русских… советские солдаты, которых там тот русский майор оставил, потеряли достаточно своих, но дальше их не пустили… я не знаю, остались ли мутанты или нет… - сказал тот ей, смотря ей в глаза. – Сейчас помогу! Держись! – сказала ему Айя, но тот ее перебил: – Не надо… оставь… торопись! Найди Бена!... Возьми эту обойму… - ослабевшими руками он протянул ей магазин для ее “Беретты”, после чего потерял сознание от усталости. Майор же поднимал своих солдат, которые без слов поняли, что нужно сделать. – Идем, товарищи бойцы. Есть работа. Группа из трех солдат, одного майора и детектива-стажера отправилась в кабинет капитана. Там уже никого не было, зато был раненый полицейский, который лежал на полу, держась за рану. – Где капитан? Что тут случилось? – спросила Айя. – Он… пошел… искать… Бена… вместе с русским… - только и выдавил из себя страж порядка, прежде чем умереть от потери крови. – Твою мать… Значит, и Кондратьев теперь с Бейкером… - теперь Петров понимал, к чему все идет. Они снова плутали по коридорам, поднимаясь наверх. Рядом с комнатой, где была выбитая дверь, они увидели израненного Ника, лежащего на полу. – Айя, ты должна найти Бена! Он побеждал наверх за Шивой… - прохрипел тот, после чего к нему склонился полевой медик из отряда, пытаясь обработать рану. – Давай медик обработает твою рану! Держись…! – прокричала ему девушка. – Я в порядке! Срочно найдите… Бена! – из последних сил прохрипел тот, после чего испустить дух. Провожая павшего печальным взглядами, они шли наверх, попутно услышав гавкание и слова Бена: “Стой, не ходи туда! Шива, куда ты идешь?!”. В течение всего пути им встречались трупы мутантов, полицейских и десантников, причем последних и первых было больше. Именно они заплатили кровавую цену, чтобы отогнать мутантов из участка, что и удалось сделать, хоть и понеся огромные потери… Сердце Айи и Петров судорожно колотились, вместе с солдатами они бежали к чердаку, поднимаясь по этажам… А в это же время, на чердаке… В это же время уже наставал рассвет, чей алый свет заливал весь чердак. В нем и как раз расположилась основная масса советских солдат, отстреливая подходящие толпы мутантов, корректируя огонь артиллерии. В прицеле снайпера с СВД мелькнул отблеск рассветного солнца и трупы уродских порождений больного разума Евы, которые облепили БМД, что израсходовала весь боезапас, но даже так экипаж боролся против митохондриальной угрозы, давя их гусеницами. Кондратьев курил, сжимая в зубах сигарету, пока Бен гладил собаку, из чьей пасти лилась пена. Стрельцов мигом оттащил мальца от овчарки, пока Константин передергивал затвор своего АК-74М, целясь в Шиву. – Бен, не подходи к ней, она больна! – сказал Бену капитан Бейкер, наводя на собаку свой револьвер. – Не убивайте мою Шиву! – умолял мальчик не трогать пса. Шеф полиции хотел прикончить пса, но капитан ВДВ оказался быстрее, всадив в него целую обойму. Собачий визг быстро потонул в выстрелах из “калаша”, упокоив Шиву раньше, чем она превратилась в монстра. Мигом раздался детский плач, после чего его принялся успокаивать Николай: – Тихо, тихо… я понимаю, но ее уже было не спасти… нам всем приходится с чем-то мириться. У меня вот, сослуживец был хороший… и сегодня погиб. Знаю, ты очень любил эту собаку. Но сейчас, в этой ситуации, тебе придется немного повзрослеть. Так надо. Это все лишь игра, понимаешь? И призом в ней будет танк. Самый настоящий танк. И ты сможешь на нем покататься. Только тебе надо набрать тысячу очков. Только есть правила. Договорились? – тихо и ласково говорил советский солдат, успокаивая ребенка. Кажется, что его удалось ненадолго успокоить, а при упоминании того, что он сможет покататься на самом настоящем танке, Т-90АМ, который он видел в одной передаче про войну, он немного оживился, все еще не отойдя от потери любимого питомца. – Что это за игра такая? – несколько обиженно сказал Бен, вытирая слезы рукавом. – О-о-о… это такая игра… в нее играем все мы, и мой командир, Петров. Помнишь того большого дядю, в берете и с автоматом, который говорил с дядей Дугласом? Так вот, дядя Петров тоже играет в эту игру вместе с дядей Дугласом. И тетя Айя. И все мы тоже. Верно, пацаны? – спросил тот своих солдат. Те решили подыграть замкомбату: – Конечно, играем! Правила сложные, но примерно такие: не плакать, не кричать, слушаться дядей полицейских и советских солдат, прятаться, когда тебе говорят, и не высовываться, пока не скажут выходить. Я некоторые только помню. – ответил пулеметчик, закуривая сигарету. Конечно, Бену было очень жалко, что он потерял Шиву, но все-таки, он поверил, что это игра. Раз в нее играет и дядя Коля, и Айя, как и прочие, значит, это и правда игра… В то же время, лестничная клетка. Отряд с боем пробивался через проход на последний этаж, отстреливая последних двух оборотней – видимо, именно здесь советских солдат додавили мутанты. Нашпиговав их как следует свинцом, они смогли дойти до чердака, после чего, открыв дверь и поднявшись наверх, убедились, что здесь все целы и невредимы… – Костя! – прокричал Петров, радостно смотря на своего старого знакомого. – Димон! – произнес тот, после чего они оба обнялись. Все, включая десантников, были рады, что это теперь позади. Бейкер мог лишь видеть через окно, как в город шли советские части, наступая вглубь Нью-Йорка. Мотострелки разгребали трупы нео-митохондриальных существ, заодно и помогая экипажу БМД-4М выбраться наружу. Пехотинцы продвигались под прикрытием техники и авиации. Всем было ясно одно: этот рассвет принес надежду. Свет всегда отгонит тьму. – Тетя Айя, а где мой папа? – спросил ее Бен. – Он в безопасности, на советской базе. Скоро и тебя к нему отвезут. – ответила ему Айя. – Дядя Петров, а вы найдете, кто сделал плохое с Шивой? – Найду. И когда я его найду… мало этому человеку не покажется. Слово офицера. В участок заходили советские солдаты, обследуя каждый этаж, вытаскивая выживших, раненых и убитых. Мертвые тела выкладывали штабелями, в черных мешках, которые складывали в грузовики, увозившие в Куинс и Бруклин, дабы Ева не смогла переработать их в митохондриальный гель. Некоторые трупы мутантов вывозились для изучения, в то время как большинство просто кремировали с помощью термитной смеси. Температура в 2300—2700 °C была более чем достаточной для сжигания органики. Пережившие этот бой десантники и полицейские Нью-Йорка могли вздохнуть с облегчением – этот день они пережили. Но они будут хорошо помнить, сколько жизней они отдали ради этого… В то же время, Николай медленно выводил Бена за руку, уводя его к бронеавтомобилю “Тигр”, на котором мальчика увезли советские солдаты. Рядом с припаркованной машиной проезжали танки Т-90, БМП-2 и БМП-3, БМД-3 и БМД-4, грузовики Урал-4230 и Урал-5323, забитые пехотинцами. В небе, освещенном солнцем рассветного зарева, неслись Ми-24ВП, Ка-50 и Ми-28. Мальчик, смотря на всю военную мощь Советской Армии, даже был сильно удивлен, после чего его посадили в машину, что отдалялась от участка все дальше и дальше... – Устроили нам “Пекин в миниатюре”… – сказал один из десантников, смотря на движущиеся колонны техники. Это ему чем-то напоминало Афганистан или Ирак 1991 года: рассвет, бронетехника на марше и “Крокодилы” в воздухе, пролетавшие на фоне яркого солнца и розоватого неба… – И не говори. Мы родились в рубашке…