Если бы...

Я проснулась от кошмара. Часы показывали три. Вспомнив всё, что произошло со мной недавно, я осмотрела себя. Ран не было. Интересно, сколько уже времени прошло? Справилась ли я с заданием? Что подумали наши, когда я вернулась с миссии с мёртвой Кибоу на руках? Перед глазами возник образ девушки. Её бледное лицо со струйкой крови у приоткрытого рта, слабеющий пульс, словно ниточка жизни, ускользающая из моих рук. Множество вопросов крутилось в моей голове, она болела так сильно, словно они разрывали её изнутри. Нужно переодеться и пойти в общую комнату или гостиную. Они мне всё расскажут. Надеюсь, они не начнут на меня кричать. Хотя... Мне уже абсолютно наплевать. Без Кибоу это место не имеет для меня значения. Переодевшись, я вышла из комнаты и медленно пошла в гостиную, не встретив никого в коридоре. Мне не нравится эта гробовая тишина. Ни шороха. Я ускорила шаг и вскоре остановилась около двери в гостиную. Слишком стыдно. Стыдно за то, что не сдержала обещание. Говорила, что всё будет нормально, а в итоге... Мурашки побежали по спине. Выдох. Сосредоточиться , нужно сосредоточиться. Вдох. Я открыла дверь. Свет ослепил меня на несколько секунд. Все посмотрели на меня с ноткой грусти. У Хамуры и Омуро были красные глаза. На лицах ребят я не увидела ничего, кроме скорби. Все были в чёрном. Им ничего даже не надо было говорить. Всё и так понятно. Слёзы потекли сами собой. Я хотела их остановить, но ничего не получалось. Как бы я не вытирала слезы, они продолжали течь. Я просто стояла на пороге и рыдала. Слишком слабая. Но сейчас я могу позволить себе эту слабость. Слишком быстро это произошло. Я не была готова к этому. Ко мне подошли Ято и Хамура и стали меня успокаивать, обнимая и говоря, что так бывает в жизни и что смерть — это то, что должно было рано или поздно произойти. Но не в семнадцать лет. Не в бою. Не так подло. Когда меня всё же успокоили, в мою голову посетила мысль. Сумасбродная, но всё же. Если я сделаю это, моя семья подумает о мне как о конченной эгоистке. Пусть будет так, но мне от этого будет легче. Тогда, возможно, они смогут меня понять. Через некоторое время я навестила могилу Кибоу, чтобы проститься с ней. Я принесла её любимые цветы — ромашки, из которых мы когда-то делали венки... Меня снова унесло в пучину воспоминаний. Слишком тяжело, но так надо. Я просидела у её могилы час, может, два, или четыре, не помню... Я вернулась в свою комнату и попросила никого не входить. Я хотела побыть одна. Вскоре, когда все легли спать, я начала собирать вещи, только самое необходимое: спальный мешок, консервы, теплую одежду и оружие со свитками. Благо, всё поместилось в рюкзак. Я вышла из комнаты, тихонько закрыв дверь. Нигде не был включён свет — все спали. Хоть я и шла быстро, коридор казался бесконечно длинным. Пронеслась мысль, что это безрассудно бежать из родного дома куда-то в неизвестность. Но я не хочу оставаться в том месте, где я буду каждую секунду вспоминать о ней. Слишком больно. Как только я вышла во двор, меня встретил Ято. — Куда ты собираешься идти? — произнёс он, подняв бровь. — Куда-нибудь, — огрызнулась я, отвернув взгляд. — Никого, кроме нас, у тебя нет. Не глупи. — Боюсь, в этом месте я не смогу нормально жить, — горько усмехнулась я. — Слишком многое связано с ней. — И долго будешь в бегах? — Вернусь, как только приму её смерть. Не знаю, будете ли вы мне рады. — Дурочка, — засмеялся он. — Почему ты смеёшься? — я не понимала, что с ним, ведь сейчас совсем не до смеха. — Потому что ты дурочка. Конечно же мы будем тебе всегда рады. В любое время можешь приходить. А лучше вообще не уходи, — произнеся эту фразу, Ято помрачнел. — У тебя плохо получается отговаривать. — Я просто знаю, что тебя невозможно переубедить. Но хоть попытаться же надо. — Тогда я могу уйти? На тебя не будут злиться остальные? — Я ж самый главный, — пожал плечами Ято. — По тебе не видно, — улыбнулась сквозь накатившие слёзы я. — Спасибо. — За что? — За всё. После этого разговора я ушла. Ушла из своего родного дома. Теперь я его могу так назвать. Слишком привязалась к этому месту... Для начала я должна была найти работу, чтоб заработать себе на жизнь. Хорошенько подумав над этим, я решила пойти в охотники за головами. Дельце прибыльное, для развития моих навыков идеальное. Нужно было придумать себе прозвище, но я отказалась. Зачем? Кто-нибудь да придумает. Прошло около полугода У меня появился ручной ворон. Удивительно, но вороны от меня не улетали, а наоборот: их манило ко мне. Знак ли это, даже не знаю. В основном я брала нукенинов живыми, но иногда, не знаю зачем, я убивала их. Изощрённо. Помещала в мир иллюзий и мучала до смерти. Я не хотела этого, но делала. Я была словно в каком-то припадке. Свои действия я видела нечётко, будто через плёнку. После такого приступа я долго думала о содеянном. Как я до такого дошла? Но это не прекращалось, и я просто продолжала дальше делать свою работу. Один раз, когда я шла в точку узнать о расположении моей следующей цели, я нашла заброшенное убежище Акацуки.Я решила здесь остановиться переночевать, уже вечерело. Здание было сильно разрушено. Как будто огромный валун свалился сверху, но никакого валуна я не обнаружила. Побродив по убежищу, я наткнулась на, судя по всему, операционную. На полках были всякие склянки. Видимо, не успели забрать с собой. В одной из склянок я обнаружила глаза. Приглядевшись, я поняла, что они был с... шаринганом. Откуда у Акацуки пара глаз нашего клана? Кажется, я поняла. Саске дрался насмерть с Итачи. Когда тот умер, его тело забрал Тоби. После постоянного использования Мангекё Саске полностью ослеп и решился пересадить глаза брата, попросив об этом Тоби. А вот его бывшие глаза остались здесь. По идее, я могу спокойно пересадить себе глаза Саске и получить Вечный Мангекё Шаринган. Обычный Мангекё тратит немало чакры и сил. Это я поняла, пока осваивала способность, которую он мне даровал, — невидимость. За время тренировок моё зрение заметно ухудшилось. Сусанно я не спешила пробовать — боялась окончательно ослепнуть. Ну, думаю, можно попробовать. Я взяла банку с глазами и пошла в другое, более чистое, место. Не буду описывать этот процесс. Скажу только одно: было страшно и больно. Глаза болели. Я их перевязала и легла на свой спальный мешок. Пока останусь здесь. Вряд ли меня здесь кто-то найдёт. Но спала я всё равно беспокойно. На следующее утро глаза ещё болели, поэтому я осталась здесь ещё на один день, затем ещё на один, и ещё, пока не провела в убежище около недели. Как только боль прошла, я наконец сняла повязку и посмотрелась в зеркало, взятое с собой. Видела я хорошо. Я внимательно осматривала свои глаза. Узор на радужке был похож на цветок, в котором была шестиконечная звезда. Так-с, нужно собираться. Я быстро накинула свою обычную одежду: черную кофту с воротником средней длины, примерно до середины шеи, удобные тёмные штаны с множеством карманов и чёрный плащ, застёгивающийся на кнопках по всей длине. Далее я двинулась в сторону одной из точки охотников за головами. Шла я недолго, пятнадцать минут ровно. Ввела пароль и зашла внутрь, там меня поприветствовал администратор: — Добрый день, Чёрный Ворон. — Мне уже имя придумали? А ничего так звучит. — Да, так за чем пришли? Сдать тело или взять новую цель? — Новую цель, пожалуйста. — Хорошо, как вам этот нукенин? — показал мне фото лица с шрамами администратор. — Он сильнее джонина, можно сказать, что он наравне с Анбу. О нём известно только то, он обладает Водным элементом. — Я беру. — Уверены? — Да. — В случае вашей смерти ответственность не несём. — Меня уже множество раз предупреждали. Я вышла из точки с информацией о неком Разрушителе. Ужасное прозвище. Этот шиноби находился рядом с границей Стран Огня и Песка. Благо, не так далеко. До границы оставалось где-то часа два непрерывного бега. Вскоре я дошла, но чувствовала, что теряю рассудок. Снова. Эти приступы происходили всё чаще и чаще. Я полагала, что это было побочным эффектом того яда, которым меня отравили в битве, где погибла Кибоу. Противоядия я так и не нашла. Кибоу... Как же мне её не хватает. Сейчас я ничего с собой не могла поделать и просто наблюдала за действиями неподвластного мне тела. В таком состоянии я провела около семи месяцев после попадания яда в мой организм. Моим телом двигало лишь желание убивать нукенинов, желание получить удовольствие от их смерти, от их страданий. Я убила так много людей... Только чтобы они испытали как можно больше боли. Я убила его. Того нукенина со шрамами на лице. Я мучала его в Цукуёми. Долго. Не буду описывать, что там происходило. Слишком безумно и отвратно. Я уже начала привыкать к такой жестокости. Меня стали называть не просто Чёрный Ворон, а Ворон-Потрошитель. Ужасно. Я получила задание прикончить одного главаря мафии. Он нашёл себе убежище в старом полуразрушенном здании, где, судя по всему, прошёл какой-то серьёзный поединок. Быстро зашла внутрь. Там уже была мафия. По привычке я убила всех, кроме главаря, ведь его нужно отставить на закуску. Увидев мою силу и скорость, мафиози обомлел. В страхе он заглянул мне в глаза. Роковая ошибка. Он даже не понял, где оказался. Я применила Технику Клонирования и достала катану из ножен, затем вспорола ему брюхо. Медленно. Он кричал, нет, вопил от боли. Хорошенько прокручивала клинок внутри тела, так, чтобы все органы были задеты. Через пару секунд он должен был умереть, но не в моей иллюзии. Я убрала все его раны и начала заново. Я смеялась над страданиями этого человека. Мне было весело от предвкушения всего того, что я с ним сделаю. Слишком сладостным было это чувство. Этот шиноби умолял о пощаде, а меня это только раззадоривало. Я связывала его, пускала кровь из вен до тех пор, пока он не падал в обморок. Я даже не могу сосчитать, сколько раз он умирал и был воскрешён. Пыток я знала множество: от глотания раскалённого угля до вырывания сердца. Я его убила. Игрушка уже перестала меня забавлять. Я вытащила его из Цукуёми и просто ему вспорола брюхо маленьким ножичком. Мои руки были в крови. На лице была безумная улыбка. Мне хотелось ещё и ещё. Хотелось много трупов. Хотелось много игрушек. Больше страдания, больше боли. Я смеялась на ровном месте во всё горло. Пока не услышала голос: — Изуми! Изуми, я знаю, что ты тут. Посмотри прямо перед собой. Я слушала этот успокаивающий, полный мудрости голос. Передо мной была стена с гербом Учих. В моей голове что-то щелкнуло и я словно начала пробуждаться. Вспомнила, кем являюсь. Я спросила у того голоса: — Где я нахожусь? — впервые в своём припадке я с кем-то заговорила. — Это старое убежище клана Учиха. Что вообще происходит? Я чувствую, что моё сознание возвращается ко мне, головная боль уходит. Видимо, действие яда прошло. Но голос я слышу по-прежнему чётко. — В этом месте прошла битва между мной и Саске. Теперь я поняла чей это голос. Отец... Всё это время он пытался достучаться до меня. Вскоре я увидела его. Он смотрел на меня, и поняла, что папа видел всё то, что я делала. Скорее всего, он разочарован во мне. Я стиснула зубы от злости к себе. — Ты не виновата. Это яд на тебя так повлиял. Главное, что ты не потеряла себя. — Правда? — и снова слёзы, а я ведь обещала Кибоу больше не плакать. — Всё прошло. Ты не должна жить прошлым, — он обнял меня. — У тебя всё впереди. Заведи себе друзей, одному всегда тяжело. — Хорошо, — сказала я, уткнувшись ему в грудь. — Береги себя, — его образ начал растворяться, голос становился всё дальше. — Боюсь, эта наша последняя встреча. Осталось слишком мало чакры. Помни, что я всегда рядом с тобой, так же как и твоя мама. — Спасибо, папа. Спасибо, что показал мне правильный путь, — я вытерла слёзы, вновь пообещав себе не плакать. Я осознала, всё то, что я совершила. Нужно исправляться. Но сейчас я ощутила сильную усталость. То безумное воплощение меня истратило всю чакру. Я упала в обморок прямо там, где стояла, не успев ничего предпринять... Сквозь дрёму я чувствовала, как кто-то бережно поднял меня. Я не могла открыть глаза — я всё ещё была без сил. Но я чувствовала сильные руки и слышала щебет птиц. Видимо, этот человек несёт меня к себе домой или в больницу. Зачем кому-то подбирать незнакомку с истощением чакры и спасать её? Если это будет кто-то из наших... Как же стыдно... Я услышала, как открылась входная дверь. Наверное, меня занесли в дом. Он пах мокрой древесиной. Воздух был пропитан сыростью, но дыхание от этого не спирало. Скорее всего, рядом вода. Меня всё так же бережно положили в прохладную постель. Она пахла пыльцой. Сил думать больше нет. Меня накрыли одеялом. Мой спаситель вышел из комнаты. Прежде чем провалиться в сон, я подумала, что нужно будет его потом отблагодарить.