Рядом

Один. Вдох. Два. Выдох. Три. Невра прекратил свои медитации у Кристалла лишь спустя три года. Первые два года — он первым появлялся в этом зале, затем всё реже и реже, пока совсем не запретил себе приходить туда. Просто в один момент стало невыносимо видеть её лицо, знать, что её медовые глаза больше не откроются, а сама девушка не улыбнется ему самой задорной улыбкой на свете и не ударит в бок за очередную глупую шуточку. Сколько он помнил, их всегда было четверо. Невра, Валькион, Эзарель и Она. На поверхности — четыре друга, но каждый, кто позволял себе всматриваться ближе, замечал притяжение троих. Невра и Эзарель, Невра и Эрика, Эзарель и Эрика. Влюбленная пара и лучший друг. Их дружба всегда казалась ему каким-то чудом. Где бы они ни были, как бы далеко и надолго ни расставались, между ними росла и крепла особая связь. Это была самая настоящая магия. Но, как и за любое волшебство, за годы этой дружбы пришлось расплачиваться. И Невра заплатил сполна. Сначала смертью Валькиона, затем жертвой Эрики и, наконец, прощанием с Эзарелем. Вампир и сам был не прочь уйти, да так далеко, где собственное имя казалось бы ему пустым звуком. Уйти, забыть, стереть из памяти, затеряться на берегах Мемории, подойти к крутому обрыву и заглянуть вниз, в лицо собственной смерти. Какая она — его смерть? Неожиданная, резкая, быстрая, со вкусом предательства и веры, как у Валькиона? Или, как у Эрики… А, какая была у неё смерть? Что чувствовала Эрика перед тем, как исчезнуть? Обиду? Облегчение? Невра не знал. Невры не было рядом. Нет. Нельзя думать о смерти. Сестра с ума сойдет от горя. Ради Карен нельзя. Под покровом звездной ночи, когда уставший организм отчаянно требовал крови или очередная хорошая знакомая засыпала в его постели, вампир вспоминал шальную улыбку друга. Эзарель умел улыбаться так, как никто другой. Невра намеренно выводил друга из себя, только чтобы отвлечь его от работы и уже вдвоем спуститься в кузницу, подхватить хмурого Валькиона под руки и утащить в сторону побережья. Солнце приятно пригревало спину. Соленые волны облизывали гладкие береговые камушки, игриво кусая ладони парней, зацепивших тот или иной валун. — Этот мой! — кричал Эзарель, выхватив самый большой и красивый. Валькион закатывал глаза и с азартом улыбался. Живой. Улыбался. Эз всегда выигрывал в бросках на дальность. Чертова эльфийская меткость. Невра отдал бы всё, чтобы вновь оказаться на берегу, утопить ноги в белесом песке и надрать другу его длинные уши. Получить пинок под зад в ответ и разрушить спокойствие над побережьем громким смехом, как раньше. Он вспоминал длинные волосы Эрики, цвета того самого песка. Она говорила, волосы — её единственная гордость. Эзарель раздраженно цокал языком и целовал её в макушку, Валькион мягко мотал головой. А Невра… Звездными вечерами, едва оканчивались тренировки, он любил заплетать их в замысловатые косы, а потом наблюдать за её восторгом на лице. Карен иногда ревновала. Вампир даже думал приударить за прибывшей землянкой. Ну, в его собственном стиле. Постель Невры никогда не хранила кого-либо дольше одной-двух ночей, и Эрика не должна была стать исключением, пока… Эзарель никогда не улыбался так глупо, как когда пытался поддеть девушку своими шутками. Его глаза никогда не сияли так ярко, как когда смотрели на Эрику. И Невра отступил, потому что лучший друг — это святое. Он стал сторонним наблюдателем, даже если ему никогда не давали отойти на второй план. Не раз Эрика вымещала всю свою злость на Невре, когда они тренировались вместе, не раз она приходила к начальнику своей Гвардии с жалобами на вредного эльфа, не раз Невра помогал им мириться и вправлял другу мозги. Аккуратно, конечно. Исподтишка, как умеет только истинный гвардеец Теней. Кому, как не Невре знать, что Эз не любил вмешательства в личную жизнь. А уж дружба с ним приравнивалась к самой сложной и опасной миссии в Штабе. Он и вампира-то подпустил к себе не сразу, как к нему подступилась Эрика, Невра до сих пор не мог понять. Магия, не иначе. Совместные тренировки, изнурительные тренировки и перекусы под Столетней Вишней с долгими разговорами на десерт сделали её частью их компании. Гвардеец Тени перестал быть тенью. Эрика стала невероятной. Непобедимой, стойкой, неуловимой. Медовый нектар глаз потемнел, загустел, закаленный болью сражений и потерь, теперь в них звенела жемчужная сталь. Только волосы остались прежними — длинными и мягкими, и Невра всё так же заплетал их в длинные косы. Иногда он подшучивал, что, если девушка перекрасится в синий, со спины их с Эзарелем даже самый зоркий глаз не отличит. Эльф стучал ему по ушам, колко парируя «удар» в своей особой манере. Невра скучал по его остротам. Когда Эзарель, привыкший решать свои проблемы в одиночку, исчез из Главного Штаба, оставив Эрику с разбитым сердцем, Невру ранили. Он быстро отключился, потеряв связь с реальностью. Всё, о чем он мог думать — это жажда. Жажда крови, животная, неуправляемая. Кромешная тьма укутала его в свои объятия, и Невра даже был не против утонуть, ведь он — создание Тени, она — его сущность. Спасительную тьму разрезал звенящий шепот Эрики. А вместе с ней и запах крови. Её крови. Она рассекла себе руку, дав ему время, чтобы насытиться. Пожертвовала собой, своей кровью и силами ради него. Невра не мог понять, нравилась ли ему её самоотверженность, готовность отдать всю себя своим близким. С трудом оторвавшись от её руки, он задрожал, не в силах сдерживаться, чтобы наброситься на неё и… что? Выпить всю кровь до последней капли или сжать в объятиях до хруста в ребрах? — Я помогу тебе сохранить контроль над собой, — сказала она тогда. — Я буду рядом. Теперь её нет. Невра разваливается на части, абсолютно пустой, сломленный, разбитый. И где она сейчас? Где она, чтобы помочь ему? Её нет. Валькион учил его сражению с молотом. Гвардейцу Тени такая громадина в бою лишь помешала бы, но Невра хотел научиться. Ему нравилось развиваться в боевых искусствах, изучать новые приёмы, и постепенно его любовь к оружию захлестнула его с головой. Вампир сходил с ума от удовольствия, когда очередной враг, союзник Ашкора, замирал перед ним от испуга и испускал свой последний вздох. На одного предателя меньше. Уже после битвы, когда походные палатки пропитывались запахами пота и крови, друг, перевязывая предплечье, качал головой. — Ты упиваешься собственным всесилием, верно? Невра пожал плечами, размазав зелье по кровоточащей ране. — Не мне тебя судить, но не потеряй себя в круговороте бесконечной жестокости. — Валь, ну, о чем ты говоришь? — беззаботно отзывался вампир. — Видишь, это всё тот же я. Куда и как я могу потеряться? Разве что в толпе красивых дамочек. Невра считал, уж он-то точно никогда не потеряет себя. Слишком много ответственности на нем лежит, слишком много вопросов ему предстоит разрешить, да и к тому же, как потерять такое красивое лицо? Он не имел права на спокойствие: рядом были люди, которые нуждались в нем. Когда раскрылось, что Ашкор — пропавший брат Валькиона, Невра и Эзарель места себе не находили в беспокойстве за друга. Они не могли расслабиться, как советовали им другие. Валькион, хоть и закрылся в себе, всё равно нуждался в них. Крепкая скала, гора силы и мышц не имела понятия, как справляться с душевной болью, болью от предательства. Казалось бы, бесчисленные потери на поле боя должны были научить его всему, что нужно. Но вот Ланс снова «жив», и самый сильный из них упал на колени. — Всё в порядке, — твердил он, не переставая. И казалось, каждый в Штабе знал, что это не так. И Невра даже не удивился, когда идея, как подбодрить Валькиона, пришла в голову именно Эрике. Она всегда поступала по интуиции, и та её ни разу не подводила. Вампир не в первый раз видел чужие слезы, однако Валькион никогда не плакал за всё время их знакомства. И тем ценнее был для троих друзей тот момент, когда гвардеец Обсидиана наконец облегчил свою душу перед ними. Слезы стекали по его щекам, крепким доспехам, длинным шрамам и растворялись в земле под Столетней вишней, укрывшей их от солнца. Это был момент единения трех братьев, чьи судьбы переплелись таким невероятным образом. Мир давно стал разваливаться на части, но с разрушением Кристалла и раскрытием масок, он стал распадаться на гораздо более важные и весомые куски. Природа и погода сходили с ума. День стал ночью, ночь — днем. Само время вышло из строя. Встречи с друзьями проходили всё реже и реже. Но в моменты, когда Невра терялся, утопал в делах, отчетах и миссиях, не знал, за какой островок стабильности ему держаться, он обращал взгляд к сестре или парочке синих и кремовых волос, мирно отдыхающих в объятиях друг друга, и ему становилось немного легче. Последнее, что он помнил перед сражением, мимолетное касание рук Эзареля и Эрики. Он случайно обратил на это внимание, перед тем, как окунуться в битву, но в последствии ни разу не пожалел, что это стало его последним хорошим воспоминанием. Валькион погиб, а затем пропала и Эрика. Мощная вспышка света озарила собой всю Элдарию, не оставив в ней места для отравы. Мир медленно поднимался с колен. Только теперь Невре не было в нем места. Он часто замечал потерянного друга, бродившего у комнаты своей возлюбленной. Эзарель торчал у дверей, как безумный, не способный войти. Вампир так и не смог ему признаться, что у него был ключ от её комнаты. Остался еще с тех давних времен, когда о легендарном аэнжеле, потрясающей девушке-землянке с доброй улыбкой, ещё никто не знал. Он и сам не понимал, почему не рассказал другу о ключе. Не хотел бередить чужую рану? Возможно. Ведь Невра всегда заботился о других больше, чем о себе. Поэтому иногда, по ночам, когда холодные ветра одиночества насквозь продували прежде теплую комнату, он возвращался к ней. В её покои. Подумать только, когда-то он приглашал её в свою постель! Девушка мило краснела и шумно ругалась, когда в ответ на угрозы слышала лишь громкий смех. Они все поначалу лишь смеялись над ней… Пустая комната сдавливала легкие, перекрывала горло, не давая вдохнуть. Парень задыхался, рассматривая застеленную её руками кровать, неприкрытый в спешке шкаф и покрытый пылью тонкий ворс ковра. Эз занимался оформлением её комнаты, и всё же Невра не мог позволить ему взглянуть на своё творение в последний раз. Он умирал от недостатка кислорода, но продолжал свою пытку, доводя себя до грани. Казалось, он не до конца осознал масштаб произошедшего. В один момент его близкие были с ним, а в другой — их нет. В один из таких неопределенных дней, он зашел в кузницу и по привычке позвал Валькиона, но затем замер, осознав свою ошибку. Рядом была Карен, и Невра призвал всю свою выдержку, чтобы не показать чувств перед ней. Ему приходилось быть сильным ради неё. До конца дня он занимался делами, помогал Мико в восстановлении Штаба, вся четче ощущая, как нечто отвратительное стягивало его душу час за часом. И не было выхода в этой больной игре. Невра не мог заставить себя плакать. Сидел в пустой комнате и не мог, тщетно вдыхая остатки её запаха. Стоял перед сверкающем в лунном свете Кристаллом и не мог выдавить из себя даже короткий стон. Он умер вместе с Валькионом. Пропал в Кристалле вместе с Эрикой и ушел вместе с Эзарелем. От Невры ничего не осталось. Прощаться с другом оказалось тяжелее, чем он думал. Едва котофеи ушли, оставив их наедине, Невра не сдержался, осознав, что пришло время по-настоящему отпустить ещё одного друга. — Итак, наступил момент слезливого прощания? Они обнялись, безуспешно стараясь сдержать слезы. — Мне будет не хватать тебя, Эзарель. — Мне тоже будет тебя не хватать. Эзарель скрылся за горизонтом, и больше не давал о себе знать. Просто им обоим нужно было двигаться дальше. Одна из миссий вновь привела его на Меморию. Воспоминания больше не душили. Невра отлично научился сдерживать их, заковывать в плотный камень, куда со временем отправилось и его собственное сердце. И вскоре Невра стал видеть в этом только плюсы. Он стал идеальным бойцом. Сильным, ловким, неукротимым. Не было в Главном Штабе ни одного бойца, способного сразить его. Он не знал боли, не знал усталости, не знал поражения. Это был всё тот же Невра. Или нет? Болезненный треск камня раздался в его душе, едва он увидел те самые длинные волосы. Предыдущая миссия была особо выматывающей, поэтому Невра даже не удивился, когда ему почудилось такое. Но это была Она. С теми же светлыми волосами, озорной улыбкой и оттаявшими глазами, рассматривавшими его со смесью страха и радости от встречи. Всё та же Эрика. Будто и не было тех семи лет, что мгновением пронеслись перед глазами, пока она бежала к нему навстречу, раскрыв руки для объятий. Впрочем, обняться им было не суждено. Слишком огромен пласт той боли, что лежала между ними. — Да, я со всеми повидалась… Кроме тебя. Они были рады меня видеть. — Ты намекаешь на то, что я недостаточно экспрессивен? Невра знал, что её ранило его равнодушие. Знал, что она жаждала с ним встречи, но ничего не мог с собой поделать. Она была олицетворением всего, что он потерял. В её глазах всё еще теплилась та жизнь, которую он упустил. Для неё прошло два дня, для него — годы. Невра пережил те потери. Ему нравилось думать, что он давно перерос это, стал сильным, зрелым. Выковал себя из нового металла, оброс крепкой броней. Он смог смириться с потерей, сможет и она. — У меня много дел. — Да, ты уже говорил. Но у тебя должно быть немного свободного времени? Эрика явно забавлялась, выпытывая у него правду. Все его инстинкты говорили о том, что напряжение вокруг них сейчас взорвет половину Главного Штаба. Взорвет всю его годами тренированную выдержку. Между ними и без этого было достаточно острых углов и шероховатостей, а её желание узнать причину его занятости только усугубляло ситуацию. Невре впервые за очень долгое время стало неловко. — Эрика, ты прекрасно знаешь, к чему ведет этот разговор, — раздраженно выпалил он. — Я иду гулять с одной девушкой. Одна из Штатских, с которой я встречаюсь. — И ты занят каждый вечер? — бывшая подруга со скепсисом уставилась на него, скрестив руки на груди. Блестящие волосы заплетены в длинную косу и о, Оракул, как сильно какая-то часть него мечтала расплести её, зарыться носом в мягкие локоны, вдохнуть её запах, чтобы снова почувствовать себя живым! Нельзя. Нельзя этого делать. Слишком дорогой ценой далась ему его новая броня, чтобы просто взять и заново раскрыться перед ней. — Каждый вечер, — бросил он, уже не в силах хранить ту холодную дистанцию между ними. — С той же девушкой? Два вечера подряд? Это большая любовь… — Нет, это другая девушка, тоже из Штаба, я вижусь с ней иногда… — Действительно! — вспылила Эрика. — Старый добрый Невра, новый день — новая женщина! — Тебя что-то не устраивает? — Нет! Всё просто прекрасно! Рада, что ты вернулся к жизни. Абсолютно такой же, как будто мы никогда и не встречались. — Нет. Не совсем. Даже ничего общего. Она долго молчала, рассматривая его своими невозможными глазами. Когда-то они смотрели на них троих: Эзареля, Невру и Валькиона. Теперь на него одного. — Мне жаль. — Мне тоже, Эрика. А теперь прости, у меня действительно много дел. Мне пора. Он был благодарен ей за то, что она больше не делала попыток сблизиться. Даже после их ссоры, когда девушка под действием яда высказала ему всё, что хранилось у неё на душе, он не злился на неё. Знал, что она так не думает. Никогда не думала. Иначе не поделилась бы кровью в тот день. Эрика нашла себе новых друзей, сблизилась со старыми. Её часто можно было заметить в компании Карен и Хрома или Коори и Матьё. Девушка вновь носила отличительный знак Гвардии Тени, и Невра не смог сдержать гордую улыбку, когда поймал её радостный взгляд в Зале для совещаний после теста. — Ты снова уходишь? — спросила Карен. — Да. — К Бриджит? Или к Лидии? Или к Аннет? — Разве тебе не нужно спешить к Хрому? — спросил он, недовольный темой разговора. — У вас же очередное собрание для бездельников. — Мы просто расслабляемся! Тебе тоже стоит делать это иногда. — Ха-ха, очень смешно. — Я серьёзно, Невра. Она каждый раз сверлит глазами вход, надеется, что ты наконец польстишь нам своим присутствием. Он даже не дрогнул. — У меня много дел. — Но Эрика нуждается в тебе! Ни с кем она не была так близка, как с тобой, Эзом и Валькионом. Пойми, этот мир вновь для неё чужой, и единственный, кто может ей помочь, это ты. Ты ей нужен. — Что ж, — жестко бросил Невра. — Она мне не нужна. Карен искусно скрыла кинжал в складках своей одежды и повернулась к двери. — Но так ли это на самом деле? Сестра вышла из комнаты, подарив долгожданный покой. Сопротивляться желанию увидеть Эрику становилось всё сложнее. Прошлая жизнь цеплялась за него всеми силами. Камень трещал и раскалывался на куски, обнажая беззащитное нутро. В тот вечер Невра загрузил себя отчетами, а на следующий… Встреча у Столетней Вишни стала для него поворотной. Или для них обоих, это с какой стороны посмотреть. Невра с улыбкой следил за тем, как Карен прижимала противников к земле одного за другим. Бесстрашная, безжалостная — он научил её всему, что знал. Ему нравилось драться с ней. Но еще больше ему нравилось, как восторженно следила за их с Карен битвой девушка-аэнжел. В её глазах плескались страх, восторженное уважение и какая-то затаённая печаль. Невра знал, её мучили переживания по поводу её сил, потерянных боевых способностей. Насколько он успел понять, последнее время она сомневалась во всём подряд. Был ли он этому виной? — Не переживай, — сказал вампир, когда уставшие «противники» полегли на землю, и перед ним осталась лишь она. — Я буду помягче с тобой… Да и у меня за плечами уже четыре дуэли… Он готов был поклясться, что на долю секунды в её глазах мелькнул ужас. А ведь было время, когда она с легкостью могла победить его всего за несколько минут. Невра усмехнулся этой мысли. Эрика отстраненно отступала, парируя его удары. Взгляд её был расфокусирован, она сосредоточилась на чем-то внутреннем, не забывая защищаться от его ударов. Невра все понял. — Я сказал, что буду помягче, но ты можешь не скромничать. Ему и в той, прошлой жизни, нравилось её поддразнивать, но сейчас сделать это снова сказалось на нем, как глоток свежего воздуха. Границы семи лет между ними дрогнули. Наконец-то она ожила. В глазах замелькал тот огонек азарта, с которым они бегали на перегонки с Эзарелем, с которым она билась на мечах с Неврой, и с которым пыталась растормошить спокойного и рассудительного Валькиона. На миг вампир ощутил, как у него, а не у Эрики, раскрываются за спиной крылья. Обескураженный, он повалил её на землю. Секундное помутнение лишило его сил. — Что ж, это не всё, но я немного проголодался. Ты сражалась лучше, чем я мог представить. Здесь он, конечно, слукавил. Приятно было наблюдать за искрой надежды, вспыхнувшей в её глазах. Он чувствовал, что должен помочь Эрике вернуть веру в себя. Это был долг перед ней, перед Эзарелем, который не хотел бы, чтобы Невра так просто отказался от неё, от их дружбы. — Не переживай, Эрика, мы найдем способ вернуть твои силы. Даже если придется встряхнуть одного знакомого мне аэнжела, чтобы он помог тебе… Его вампирские инстинкты звенели, словно натянутая струна, на протяжении всего вечера. Эрика сидела напротив него, чуть поодаль, и то дело бросала на него радостный взгляд, подернутый смешинками. Что ж, сценка между Коори и Матьё даже у стойкого Невры вызвала скупую улыбку. Он не мог избавиться от ощущения, что вот-вот за этим столом окажется Эзарель. Он встряхнет длинным хвостом, нахмурит брови и деланно-участливо поинтересуется у Матьё, стоит ли помочь ему в отношениях со снежной кицунэ, ведь он — мастер в любовных делах. Валькион был бы на стороне Матьё. Возможно, он стал бы его наставником. Вместо Ланса, которого Матьё просто боготворит. Консерватор в Невре мечтал, чтобы все вернулось к тому, что было. Споры с Эзарелем до хрипоты и громкого смеха, разговоры по душам с Валькионом на лавке под цветущей вишней, ночные игры в воде с Эрикой, плавно перетекающие в шуточную дуэль на ножах. Невра мотнул головой, прогоняя ненужные видения. Вечер пробудил ненужные воспоминания. Сон не шел, словно предупреждал, что едва вампир закроет глаза, в гости наведаются кошмары из прошлого. Он вышел за Главные Ворота. Родные земли вдохнули в него спокойствие. Вместе с морским бризом, ароматом сладкой травы и теплого песка до Невры долетел запах чужого смятения. Вдали мелькнула светлая копна волос. — Тебе тоже не хотелось сразу засыпать? Девушка вздрогнула. — Ты меня напугал! Я не слышала, как ты подошёл… Внезапно на её лице появилось забавное выражение, и Невра не забыл, как с таким же лицом она дразнила их с ребятами, когда они были вчетвером. — Не знала, что нужно быть особенно незаметным, чтобы работать в офисе. Ясно. Набралась этого от Карен. Странно, но Невра не почувствовал привычного раздражения в ответ на эту колкость. Ей удивительным образом прощалось всё. — Вам с Карен надо ограничить своё общение, иначе моя жизнь станет невыносимой. Они рассмеялись. Казалось, последний раз такое было сотню лет назад. Сердце, заточенное в камень, застучало быстрее. — Ты пыталась призвать свои силы, да? Поэтому не можешь заснуть? Эрика бросила на него странный взгляд и вдруг улыбнулась. Печально, без тени радости. У вампира защемило сердце. Эзарель бы обязательно придумал, как приободрить её. Невра же мог предложить ей одну лишь молчаливую поддержку. Своё присутствие рядом. — Они обязательно вернутся, вот увидишь. Они — часть тебя, и никуда не делись. Придет момент, и силы обязательно проявятся. — Хотелось бы мне верить, — выдохнула девушка, уставившись вдаль. Они умолкли, рассуждая каждый о своем. На небе медленно разгорался рассвет. Ночная синева уступала место нежной лазури. В этот переходный миг, Невра вновь посмотрел на Эрику. Предрассветные тени блуждали по её лицу, волосам, она неотрывно следила за горизонтом, будто выжидала что-то… или кого-то. Вампир ощущал весь спектр её эмоций. Девушка постепенно расслаблялась, убаюканная мелодией ветра, в ней плескалось неясное ему волнение и безграничная нежность, которую он чувствовал, даже не смотря ей в глаза. Рядом с ней забылись все тревоги. Он снова молодой и беспечный вампир, а она — девушка с Земли. Они, как и раньше, провели всю ночь за разговорами, а к утру, он, как начальник Гвардии, вот-вот прогонит её спать… Эрика повернулась к нему. Солнце явилось первыми лучами, коснувшись прохладной земли. Скользнуло по скале, ногам, рукам, мягко ущипнуло за лица, и ярким отблеском скрылось в её глазах. — Эрика… Это вырвалось у него случайно. И рука потянулась к длинным волосам тоже совершенно случайно. Заправил прядь за ухо, как раньше. Она заглянула ему в глаза. «Я буду здесь, рядом с тобой» «Я знаю, Невра. Спасибо» Искристое свечение на миг ослепило обоих. Руки девушки исчезли в белом ореоле. — Эрика… твои силы! Это энергия аэнжелов! Верно?! Как ты себя чувствуешь?! Его охватило давно забытое возбуждение. Возвращение подруги и её магии сотворило с ним какую-то злую шутку. Старый Невра, вампир из прошлого, упорно пробивался наружу сквозь камень и все барьеры, коими он себя окружил. И глядя вслед убегающей девушке, излучающей громкое счастье и нетерпение, он подумал, что возможно, это не было такой уж катастрофой… В конце концов, они обещали быть рядом друг с другом. А Невра всегда держит свое слово.