проволока

По рукам, дрожащим и диким; вдоль ключиц, спины, губ – везде застряло это чувство: страх в чистом виде, давно поселившийся на земле. В вакууме, без замка и ключа, с необычным намерением на отсутствие жизни. В слоях десятилетий его совсем не отыскать, в тоннелях с бронированными дверьми его не слышно, не видно. Но он здесь. «Это сон. Это сон. Это сон». Повторяла девушка как мантру, обнимая сбитые колени. А если и реальность - то не с ней, нет. С кем-то другим. Точно чей-то неудачный розыгрыш. Но красная лужица в прогнившем сыром подвале заставляла вернуться в реальность. Это вообще кровь? И если да, то чья? Неужели ее? Нет, такого быть не может. — Это просто сон… Ее голос, почти как шёпот, отражается в помещении беззвучным эхом, будто капля дождя бьется об асфальт. — Разве что самый лучший. — О Сану улыбается во все тридцать два, скалится, будто волк перед овечкой, мечтательно закатывая глаза. Его вид всегда спокойный и уверенный. Он точно знает, что делает. — Тебя нужно вымыть. Терпеть не могу запах крови, — бросает небрежно, даже на неё не смотря. — Не заставляй меня применять силу, Мэй. Она дрожит ещё сильнее. Но находит в себе силы и поднимается. Ноги ватные, все конечности онемели. Девушка инстинктивно сжимает руки в кулаки, на что получает лишь истерический смешок от него. Он тащит ее наверх, грубо хватая за руки. В его действиях нет и грамма нежности. Холодный расчёт. Она принадлежит ему. — Хватит реветь. Ненавижу слезы. Но она не перестаёт, только лишь старается утихомирить дыхание. Будто понимает, что последует далее. Он резко хватает ее за спутанные чёрные волосы, заставляя голову откинуться под удобным для него углом. Тащит ее в ванную, к зеркалу, не жалея сил. Голова гудит от резкой тупой боли. — Посмотри на себя. Ты жалкая. Меня от тебя тошнит, — он указательным и большим пальцем сжимает ее челюсть, поднимая голову вверх. «Смотри, сука, смотри. Плачь ещё больше, ну же, давай». Но четкий фокус теряется от выступающих слез. Мэй едва может уловить их сплетенные силуэты в отражении стекла. — Почему ты меня хочешь взбесить? Ты не понимаешь, что я могу приложить тебя к бетонной стене прямо сейчас? Это твоё желание? — О Сану хватает обратно девушку за волосы и опускает ее голову в воду. Пар окутывает всю комнату, испаряясь легкой дымкой. Мэй не успела задержать дыхание, из-за чего наглоталась воды. Разбитое лицо вперемешку с солеными слезами — то, что заставляет буквально молить Бога о смерти. Пусть он ее утопит. Пусть уже закончит эти невыносимые пытки. Мэй барахтается, бьет руками по слоям воды, из-за чего та разбрызгивается из ванной. Отлично, девочка, наводи беспорядок. Он ведь только похвалит тебя за это. — Что опять, Мэй? Вода горячая? Тебе не угодишь, — Сану тянет копну темных мокрых волос на себя и отбрасывает девушку к стене. Вода залила ушные раковины, поэтому его голос кажется как в тумане. Слышно так плохо, с мерзким ощущением пустоты. Голова ватная. Девушка жмурит глаза до белых точечек, лишь бы не видеть его. Лишь бы не контактировать с ним. Сану садится перед ней на корточки. Смотрит свысока и как-то равнодушно. С долей презрения. — Ты ужасный человек, Сану. Она говорит это едва слышно, констатируя факт. Физическая боль уже не так страшит. Она его выведет. Она однозначно его выведет. — Вот как, — он наклоняет голову в бок и улыбается. Ощущение, что они ведут милую беседу за чашкой чая, а не выплевывают друг на друга оскорбления. Мэй не предпринимает попыток встать. Она скручивается в позу эмбриона, стараясь хоть как-то себя защитить. Как будто это было возможно. — Вставай. В голосе скрежет стали. Не просьба. Приказ. Мэй поднимается на локтях, надеясь, что смерть сейчас ее и постигнет. Пусть он сделает это быстро. Но Сану лишь скучающе закатывает глаза, подхватывая девушку на руки. Он садит ее на старую стиральную машинку, раздвигая коленом ноги. Она на него не смотрит. Она продолжает тихо всхлипывать, опасаясь того, что может придти в голову этому больному ублюдку. О Сану проводит ладонью по стройным ногам, обтянутым тонким чёрным капроном. Красивая. Она очень красивая. Избитая, с лиловыми подтеками на лице, заплаканными красными глазами, раскусанной губой. Он рвёт ногтями колготки, как будто скальпелем вскрывает труп, оставляя красные отметены на молочной коже. Мэй упирается руками о желтоватую стиралку, пытаясь дышать. Просто потерпи. Ещё немного. — Мне нравятся твои ноги. Он едва касается пухлыми губами ее шеи, скользя вниз к ключицам и обратно. От Сану пахнет агрессией и жестокостью. От Мэй — страхом и кровью. — Снимай водолазку. Сердце начинает биться в сто раз быстрее. Нетнетнетнет. — Почему тебе нужно повторять по два раза, Мэй? Ты сама не слушаешься. — О Сану хватает ее за горло и сжимает так сильно, что, кажется, спасения не будет. Мэй хмурится, шипит, отбивается как может. Все тщетно.