Незабудки

Сколько это будет продолжаться? Парень удручённо спускался по винтовой лестнице прямо к временному убежищу. Погтопия. С тех пор, как президента и его помощника изгнали из их собственной страны, им пришлось в срочном порядке где-то прятаться. Наспех проделанная дыра в скале, наспех сделанная лестница для удобной добычи ресурсов и случайно найденный каньон - вот, что теперь они называли домом. Томми приостановился и окинул взглядом пространство вокруг него: серые неровные стены, капающая жидкость с потолка, импровизированные мосты, что уже давно исполосовали пещеру. Удобств нет, а о тепле и говорить не стоит. Единственное, что могло согреть - это немногочисленные фонари, освещающие убежище. Хотя и с этой функцией они справлялись плохо, потому что вокруг сохранялась полутьма, что порой нагнетала и навевала не самые лучшие воспоминания. Вдохнув, подросток закашлялся - слегка спёртый и грязный воздух мешал свободному дыханию. Безопасно ли вообще находиться здесь? Однако ж выбирать не приходилось, ведь о строительстве нормального здания никто даже не зарекался - глупо в сложившейся ситуации. Всё, что оставалось делать, так это внимательно смотреть под ноги при спуске и молиться, чтоб где-нибудь не заспавнился очередной монстр. Проблем и без них хватало. Проследовав чуть дальше, Томми уселся возле стены, что была усеяна многочисленными кнопками, в общем то как и остальные. Им не удалось узнать, кто это сделал, но подозрение в конечном итоге пало на Фанди. Шутки ради или по приказу - уже неважно. В свете последних событий, Томми боялся даже приближаться к этим дурацким кнопкам, в то время как Вилбур продолжал жать каждую, что попадалась ему на пути, в приступе безудержного веселья, скорее даже истерики. Каждая нажатая кнопка заставляла сердце подростка замирать в ужасе, из-за чего он без устали орал на собственного брата, требуя прекратить, однако его успешно игнорировали и продолжали играть на нервах. Вилбур поехал головой. Уже давно. Уже давно не было того жизнерадостного и мечтательного парня, что смотрел в будущее с огнём в глазах. Огнём надежды. Сейчас же различить в них что-либо не представлялось возможным. Вилбур часто прятал взгляд, что немало раздражало Томми, привыкшего прямо смотреть людям в глаза. Хорошо известно, что глаза - зеркало души. В последнее время его брат настойчиво прятал эту самую душу от посторонних, сохраняя недосказанность и тайну, разгадать которую врядли кто-нибудь сможет. Томми очень хотелось понять его, ведь весь путь они прошли вместе - от начала и до настоящего момента. Столько взлётов и падений, слёз и смеха им пришлось пережить, а теперь он чувствовал, что больше не может всё также беззаботно проводить время со своим старшим братом. Всё поменялось. И это пугало. Подросток прижал ноги к груди и обнял их, дабы хоть немного согреться. После изгнания они с Вилбуром избавились от государственной формы, и теперь подростку вновь приходилось носить шорты с футболкой, что мало спасало от прохлады пещеры. Конечно, он может подняться наверх и сидеть возле входа в Погтопию, где намного приятнее, да и воздух чище, однако ж была велика вероятность быть замеченным кем-либо. Время текло неумолимо долго. Если раньше все события чуть ли не накладывались друг на друга, и, если быть честным, парня устраивал такой ритм жизни, то сейчас ему зачастую приходилось шляться без дела или проводить впустую свое время в этом каньоне. Он мог бы попытаться что-нибудь исправить или пристроить здесь, но предпочитал отдавать этот жребень брату, поскольку не считал себя великим строителем, да и проявлять какую-либо инициативу раз за разом становилось всё труднее - каждый его шаг имел последствия. Вообще, он всегда полагался на своего брата. Для него Вилбур являлся неустанным примером для подражания с самого детства. Он постоянно учился чему-то новому от него, следовал везде за ним. Они в целом были все время неразлучны. Даже сейчас, когда от них отвернулся целый мир, они по-прежнему вдвоем. Несмотря на проблемы и многочисленные недопонимания парни продолжают держаться друг за друга. По крайней мере, Томми так считает. Видя эти изменения в собственном брате, в сознание подростка начинают пробираться сомнения, которые он каждый раз прогоняет, боясь встретиться лицом к лицу со страхом. Страхом потерять единственного дорогого человека в этом месте. Конечно, у него есть много знакомых, к которым он может обратиться, однако ближе старшего брата никого нет. Даже к Филу у Томми нет столько привязанности и зависимости, сколько к Вилбуру. Для парня он - весь мир. А сейчас этот мир начинает рушиться, и подросток в ужасе закрывает глаза, пытаясь забыться. Он не готов. Он не готов потерять мир, которым он живёт. Он не хочет терять Вила. Но и взять контроль над ситуацией и вразумить брата у него не получится, потому что Томми сомневается. Сомневается в себе, в своих силах, во всём. Если раньше он думал, что ситуация не так уж и плоха, то после момента с контрольной комнатой, где ему предстала ужасающая картина в лице Вилбура, который сходил там с ума и чуть было не покончил со всем, понял, что дела действительно плохи. Что ему оставалось делать? Уповать на то, что всё чудесным образом образумится и вновь настанет мир да гармония? Выбивать дурь из брата и продолжать из раза в раз рвать глотку, дабы достучаться до него? Он не знал. Вся его целеустремленность улетучивалась в момент, когда ему приходилось сталкиваться со взглядом Вилбура. Те немногие разы, в которые парень смотрел прямо в глаза, и Томми сдавался без боя, боясь сделать что-нибудь не так, сделать только хуже. Такие моменты подросток ненавидел больше всего, потому что эти переглядки сжирали его заживо, оставляя после себя настолько гадкий осадок, что хотелось забиться в угол и больше никогда не вылезать в свет. Надо отдать должное, теперь Вилбур мог заткнуть своего младшего брата одним лишь взглядом, что являлось огромной проблемой для последнего, ибо из раза в раз его надежда на мирное решение проблемы беспощадно ускользала. У них не было возможности нормально поговорить. Вилбур не хотел, Томми не мог. Подростку с каждым днём всё больше хотелось вернуться в то беззаботное детство, в котором они с Вилом были не разлей вода. Не было ответственности за других, не было страха, не было дыхания смерти, что теперь преследует их по пятам, не было никаких чертовых забот, было лишь море смеха и детских игр. Они все время придумывали что-то, творили всякое, косячили, но не беспокоились об этом много. Это ведь всего лишь детские шалости. Да? Сейчас же любая шалость могла им стоить жизни, из-за чего напряжение витало в воздухе на постоянной основе. Только вот Вилбур перестал как-либо сдерживать себя. Теперь он творит всё, что ему вздумается, а Томми приходится в панике следить за ним. Они будто поменялись местами, и теперь подростку приходилось отыгрывать роль старшего брата. Он не хочет этого. Он сам ещё ребенок. Он сам ещё не знает как жить. Почему это происходит с ними?! Даже сейчас, пока Томми сидит в Погтопии и предается воспоминаниям, Вилбур где-то пропадает на поверхности. Они разминулись, когда пошли за деревом. Этот придурок сумел улизнуть в момент, когда подросток пытался вытащить застрявший топор! Он действительно больше не беспокоился о собственном младшем брате. Он беспокоился лишь о своих тараканах в голове. По крайней мере такой представала общая картина для Томми. Парень не знал, куда Вил бегал с такой регулярностью, но молился всем богам, чтоб не в ту ужасную контрольную комнату. Ему и так трудно, а если он по итогу останется ещё и без брата, то как должен будет двигаться дальше? Подросток предпочитал даже не думать об этом, продолжая надеяться на парня. Дальнейшие размышления прервали тихие шаги, раздавшиеся со стороны винтовой лестницы, ведущей прямо на улицу. Томми напрягся и притих, следя за тем, кто спускался к нему. Конечно, об их убежище никто не знает и не мог узнать, но всё же. К счастью, пришел тот, кого он хотел больше всего видеть и не видеть вообще одновременно. Вилбур медленно и чуть неуклюже преодолевал расстояние по лестнице, после чего молча поднял взгляд на младшего. Тот с осторожностью взглянул в ответ, с удивлением про себя отмечая, что в данный момент глаза брата не выражали того безумия, которое следовало за ним в последнее время. Сейчас же в них осталась лишь пустота и вселенская усталость. Томми не знал - радоваться такой смене или вновь бить тревогу. Решив никак вообще не реагировать на это, подросток лишь нервно зажевал губу. Будет ли Вилбур что-то говорить? Хочет ли этого Томми? Могут ли они и дальше полагаться друг на друга, как раньше? Так же ли они близки? Справятся ли они? Весь этот поток мыслей вновь заполонил голову парня, отчего он не заметил, как рядом с ним плюхнулся старший, устало вздыхая и устремляя взгляд в потолок пещеры. Томми хотел ему все высказать здесь и сейчас. Наорать за то, что тот снова бросил его одного. За то, что тот ведёт себя, как придурок. За то, что всё не может быть, как раньше. Ему просто хотелось кричать, пока воздух в лёгких не закончится, и он не упадет, стремясь вновь сделать хоть вдох. Он так устал от всего этого дерьма. Разве они это заслужили? Парни продолжали сидеть вместе, сохраняя тишину и отдаваясь каждый своим мыслям. Теперь такое времяпрепровождение не было для них чем-то странным. Зачастую они так и расходились, не обмолвившись и словом. Было много недосказанностей. Слишком. Хотелось наконец понять, что происходит. Почему жизнь пошла понакатанной. Почему от них все отвернулись. Почему. Почему. Почему. От Вилбура тянуло вечерней прохладой. Он пропал почти на двое суток, после чего как ни в чем ни бывало просто вернулся обратно! — Где ты был?.. - Томми наконец решил прервать эту длившуюся донельзя долго тишину. Подросток продолжал сидеть, прижимая колени к груди. Всё ещё холодно. В ответ лишь хмыкнули, после чего послышалось лёгкое шуршание одежды. Томми повернул голову в сторону звука, наблюдая за братом. Вилбур осторожно шарился в собственном кармане. Спустя какое-то время, он, найдя что-то, слегка улыбнулся и достал то, что искал. Подросток с любопытством и непониманием смотрел на маленькую веточку синих цветков, которую его брат бережно держал в руке: — Что это?.. — Это незабудка, Томми. Травянистое растение, что я нашёл по дороге обратно. — с хрипотцой в голосе тихо проговорил Вилбур. Младший в ответ нахмурился: — Ну и зачем ты притащил её сюда? Ты же знаешь, что она быстро завянет. Нравится портить природу, да? Старший чуть шире ухмыльнулся, вздохнув. После некоторого времени в вновь образовавшейся тишине, он повторил позу подростка и взглянул на того из под полуприкрытых глаз: — Знаешь, Томми, этот цветок мне напоминает тебя - такой же маленький и беззащитный. Любое обстоятельство способно закончить твою жизнь вот так просто. Но несмотря на это, ты, как и этот милый цветок, продолжаешь расти и стремиться к солнцу, надеясь на перемены к лучшему. Такой же дикий и свободный. Такой же сильный. Молча слушая монолог брата, Томми пытался справиться с бурей эмоций. Они так давно нормально не разговаривали. Он так давно не слышал этого философского бреда от Вила. Раньше подросток затыкал старшего посреди предложения, ругаясь на того за слишком сложные слова. Теперь же он готов всё отдать, лишь бы подольше слышать этот тихий и спокойный голос, который не твердит о власти, а несёт бред о всякой всячине. Пусть Томми и не понимает и половины того, что ему говорят, ему важно просто слушать речь самого близкого человека. В такие моменты в нем вновь появляется огонек надежды, что всё в конечном итоге наладится. Всё действительно будет хорошо. Они будут, как и раньше, вместе. Томми уткнулся лицом в колени, стараясь сдержать поток надвигающихся слёз. Слишком много всего. Вилбур замолчал, наблюдая за младшим, после чего аккуратно вставил тому веточку незабудки в золотистые, чуть грязные от пыли, волосы. Осторожно прошёлся рукой по его голове, успокаивающе поглаживая. Томми невыносимо хотелось рыдать. С одной стороны он жадно впитывал ласку старшего, с другой - хотел разнести здесь всё к чертям собачьим, ибо считал несправедливым. Несправедливым то, что Вил имел право бросать его, исчезая на несколько суток, а потом возвращаться, даже не объяснившись. Он хотел знать. Он действительно хотел знать, что происходит в голове у этого парня. Хотел разобраться и забыть как страшный сон всё, что с ними сейчас происходит. Вилбур продолжал сохранять молчание. Сколько бы он ни пытался забыть, сколько бы ни старался задавить эти чувства, но все равно продолжал в глубине души трепетно относиться к младшему брату. Многое поменялось в его жизни и далеко не в лучшую сторону. Однако с ним продолжал стоять бок о бок его собственный брат - побитый и потасканный жизнью, но до сих пор преданный. Томми мог перебежать на ту сторону, ведь там находился его лучший друг, с которым они всегда были вместе и прошли огонь, воду и медные трубы. Но тот остался верен ему, Вилбуру - человеку, который уже давно перестал отвечать не то что бы за брата, да даже за самого себя. Несмотря на все эти безумства подросток продолжает за ним следовать, что тот действительно ценит. Однако он уже знает конец этой истории. И Вилбура там нет. Поэтому он всеми силами пытается сделать так, чтобы Томми его возненавидел. Сейчас у него это совершенно не получается. Брат, несмотря на всю свою усталость и юность, продолжает сохранять надежду. Вилбуру лишь остается думать, что надежда эта не погубит младшего в итоге. Он тоже хочет счастливого конца для всех, но это жизнь. Кому-то приходится уходить. Вилбур слегка отодвигается от брата и разводит руки в стороны, молча приглашая. Долго ждать не приходится - Томми, жмурясь от слез, буквально цепляется за его плащ, как за спасательный круг, и утыкается носом в потёртый свитер. Вил чувствует, как быстро намокает его одежда, но игнорирует это, продолжая нежно поглаживать младшего по спине, пока тот лишь сильнее хватается за него, боясь потерять. Томми чуть ли не захлёбывается в своих чувствах, ловя каждый момент и тщательно откладывая его в своей памяти. Минуты того спокойствия и тишины, о которых он давно мечтал. Прижимаясь к брату сильнее, он слышит мерное сердцебиение, свидетельствующее о действительности происходящего. Он здесь. Он рядом. От Вилбура пахнет сажей, порохом и дымом. Запах борьбы. Томми хочет, чтоб этот момент длился как можно дольше. Со временем он успокаивается, но не отпускает старшего. — Всё будет хорошо, Томми. — Обещаешь..? —... Обещаю. ———————————— Лжец.