She was a girl.

Она была той девушкой, которая улыбалась тебе, когда ты, спотыкаясь, выходила из шкафчика, ее протянутая рука была твердой, когда твои пальцы касались ткани дорогих перчаток, подтягивая тебя. - Это она разбудила тебя, когда ты рухнула на пол туннеля. Она смахнула пыль с твоего колена простым шепотом, полным утешения. Она сказала тебе не волноваться, и ты поверила ей, хотя твой план побега оказался тщетным. - Это была девушка, которая, казалось, никогда не сможет замерзнуть от твоего холодного отношения. Она слегка махала в тебе рукой, когда ты проходила мимо, и хотя она делала то же самое для всех, ты не могла не задаться вопросом, означает ли что-то тот факт, что вы были втянуты в эту смертельную игру бок о бок. - Она была той девушкой, которая держала это первое дело вместе. Даже когда она обвиняла подругу, ее выводы были ясны и логичны, хотя и окрашены тем, что ты считала сожалением, что до этого дошло. Когда суд подошел к концу, ты могла бы поклясться, что видела слезы в ее глазах, когда она попыталась улыбнуться и пообещать пианистке, что примет ее предсмертное желание как просьбу. Она казалась решительной в своих словах, как будто не могла потерпеть неудачу. Решимость напоминала о себе перед заданием, поэтому настроенные на успех любые другие связи тускнели до серого. - Это она стояла рядом с тобой в том холодном коридоре. Ты не доверяла никому, кроме неё, и ее доставка еды была единственным реальным взаимодействием, которое ты имела со своими одноклассниками, когда тайна, которую ты так старалась скрыть, была теперь ужасающе близка к раскрытию. Она пыталась завязать с тобой светскую беседу, хотя было видно, что это не ее сильная сторона. (Она тоже никогда не была твоей.) - Это была та девушка, которая, глядя, как она уходит однажды ночью, шурша черной нижней юбкой, заставила тебя понять, почему ты не прогнала ее, как прогоняла любые попытки других. Ты звала ее, наблюдая, как редкий румянец поднимается на ее щеках, когда ты, после некоторого уговора, разделили трапезу вместе. Она была прекрасна, ее голос был мягким, когда она рассказывала истории о своих хозяевах и их просьбах к ней. - Это была девушка, от которой пахло персиками и свежим бельем, когда она стояла рядом с тобой, а вокруг тебя шло расследование. Она казалась такой же невозмутимой, как всегда, аккуратно сложив руки, когда вспоминала свои показания. Ты знала, что сейчас не время, что такая девушка никогда не сможет чувствовать ничего, кроме знакомства с человеком, обладающим талантом, которого ты никогда не хотела, но в конечном итоге получила, и все же ты хотела объяснить эти эмоции, которые ты не могла понять. Ты хотела, чтобы она была рядом с тобой, не притворяясь, что она служит тебе. Как удивительно, что за такое короткое время ты была готова отказаться от принципов, вокруг которых строилась вся твоя жизнь. - Она была той девушкой, которую ты должна была осудить. Ты никогда не видела никакого намека на агрессию в этих настороженных зеленых глазах, оставляя тебя убежденный, что это просто недоразумение и что она использует этот мягкий голос и объяснит все это. Твои показания спровоцировали ее падение. Она стала агрессивной, ее волосы развевались в стороны, когда она кричала, умоляя, чтобы ее выслушали и поверили. В этот момент ты увидела истину. - Именно ее признали виновной. Она объяснила свои мотивы совершенно красноречиво, ее голос теперь был спокоен и не выдавал никакого страха перед надвигающейся гибелью, и ты удивлялась, как много она скрывала все это время. Когда обнаруживалась ваша собственная причастность, ты молчала, представляя себе историю, в которой все было по-другому. - Она была девушкой, которая пыталась манипулировать всеми, чтобы привести их к падению. Почти все видели это именно так. Но только не ты. Ты видела девушку. Девушка, на которую взвалили груз ответственности, который, можно поклясться, в конце концов раздавил бы ее. Девушка, которая убивала, чтобы спасти. Девушка, у которой нет выбора. Девушку, подростка, судили по поступкам, совершенным в обстоятельствах, которые были в равной степени злыми и бессмысленными. Когда крики рикошетом разлетались по залу суда, ты не находила в себе сил присоединиться и осудить ее. В конце концов, разве ты не была такой же? - Это девушка, которая бежит к несуществующему выходу. Ее крики смешиваются с другим, более близким криком, и ты понимаешь, что это твой собственный. Тебе все равно, проявишь ли ты сейчас эмоции. Она должна умереть, а ты бессилена. Ты продолжаешь кричать, когда ее тело падает на землю, отталкивая руку детектива на своей спине. Ты не можешь остановиться, и даже когда ты это делаешь, ты не можешь сосредоточиться ни на чем, кроме картины, которая теперь выжжена в вашем мозгу. Даже когда твоя тайна раскрыта, ты ничего не можешь сделать, застыв на месте, потому что тебе все равно, что они думают о тебн. Единственная, кто имела значение, ушла. - Она будет той девушкой, которая, хотя ты еще не знаешь этого, проснется к тебе у своей постели. Игра будет закрыта, как только ты узнаешь, что все это было симуляцией. Твоя первая мысль после этого открытия будет о ней. Она будет одной из тех, кто обхватит тебя своими руками без перчаток, с кожей, сухой от месяцев, проведенных между жизнью и тем миром, в котором она умерла, и прошепчет мягкое "спасибо", потрясенная, увидев твои глаза, в которых нет гнева по отношению к ней, ничего похожего на лица других, от которых она бежала. Это будет долгий путь, но ты справишься. Ты будешь ее девушкой, а она-твоей. Это история о тебе, Маки Харукава. Девушку зовут Кируми Тоджо. Но я уверен, что ты это уже знала. В конце концов, она-первый человек, которого ты когда-либо по-настоящему любила, и первый, кто по-настоящему любила тебя в ответ.