kilmer

ты сейчас на дне своей жизни, хочешь погоревать, верно?  — И не говори мне, что не думал об этом, — с ухмылкой бросает Донсик. Он почти прижимает Джувона к стене своего подвала. Шлакоблоки холодят лопатки Джувона даже сквозь слои одежды, его ладони отчаянно впиваются в их шероховатую поверхность, будто ища поддержки. Суховатый запах бетона и пыли везде, но сейчас, между вжатыми друг в друга телами, легко просачивается аромат лосьона Донсика после бритья.  — Ли Донсик, — выдыхает Джувон, его голос предательски ломается. Донсик удовлетворенно обнажает зубы, скалится. Джувон шумно сглатывает, униженный коротким моментом выпущенной наружу слабости, Донсик наклоняется, чтобы снова припасть к его губам. Его лицо так близко, что Джувон не может рассмотреть его выражение, чего, иронично полагает он, и добивается тот. Рот мужчины горячий, настойчивый, уговаривающий и немного жестокий, как и сам Донсик.  — Давай же, — бормочет тот ему в губы. Одной рукой он обнимает Джувона за талию. Джувон не отталкивает его. — Это не весело, целовать кирпичную стену. Его голос совершенно неправильный. Его тон — подстрекательский, а не тот беззаботно дразнящий, который он обычно использует, чтобы лишний раз поиздеваться над Джувоном. И если бы не улыбка на лице Донсика, можно было бы подумать, что он зол.  — Ли Донсик, — хрипит Джувон, борясь с непреодолимым, одуряющим желанием поцеловать его в ответ — в груди вспухает чувство неутолимого желания, разочарования, горечи. Их присутствие на фоне сияющей улыбки Донсика заставляет его чувствовать себя совершенно слабым. — Ты не в своем уме… Донсик прерывает его слова, снова целуя его. Джувон удивленно выдыхает ему в рот. Поцелуй Донсика почти резок — он мстительно кусает нижнюю губу Джувона. Джувон задыхается.  — И? — хихикает Донсик.  — И… — начинает Джувон, в нем закипает гнев, но Донсик останавливает его, проводя другой рукой по груди Джувона. Слова беззвучно умирают в легких, не добравшись даже до горла.  — Думаешь, я не заметил то, как ты смотришь на меня? — бормочет Донсик, его улыбка холодная и острая, как кованая сталь. — Думаешь, не заметил, все эти твои блестящие глаза и долгие взгляды.  — Это… — говорит Джувон и сглатывает. Адамово яблоко отрывисто перекачивается под кожей, Донсик наклоняется ближе и прижимается носом к линии его челюсти. Это нечестно. Джувон чувствует, что его сердце вот-вот разорвет грудь и выскочит наружу. — Это ничего не значит.  — Как раз таки и значит, — отвечает Донсик, выговаривая слова сбитому пульсу Джувона. Джувон до боли стискивает челюсти и пытается не расслабляться. Донсик — одно большое исключение из его гермофобного правила. Обжигающе влажное скольжение его губ по коже его шеи, к которой мало кто вообще когда-либо прикасался, вызывает у него слабость в коленях. По позвоночнику бежит, похрустывая нутряной дрожью, чистое электричество. бархатная веревка была порвана  — Не играй со мной, — грубо говорит Джувон. Он собирается оттолкнуть Донсика. Он собирается поднять руки. Он собирается стереть следы губ мужчины со своих. Его конечности не двигаются. Он боится, что если поднимет руки, то притянет Донсика ближе.  — А кто сказал, что я играю? — мурлычет Донсик. — Инспектор Хан. Джувон скрипит зубами.  — Я знаю тебя, Ли Донсик, — шипит он, с трудом собирая в себе остатки ярости. — Ты меня используешь. Донсик хихикает ему в ключицу. Под таким углом Джувон не может видеть его лицо, как бы ему этого не хотелось.  — А выпускник полицейской академии определенно умен, — говорит он, его улыбка не утихает. Фальшивые улыбки Донсика — фальшивы напрочь, настоящие улыбки Донсика — фальшивы вдвойне. Он так долго улыбался, что теперь просто не знает, какая из них настоящая.  — Не делай этого, — сипло говорит Джувон, сжимая челюсти. Его пальцы подергиваются. Наконец, он тянется рукой к плечу Донсика — не отталкивая его, а просто с силой сминая в кулаке его куртку. Он не чувствует тепла мужчины из-за толстой ткани, и на короткое мгновение это отдает злостью где-то на подкорке сознания. Он тщетно пытается найти в себе волю оттолкнуть его, но не может.  — Давай же, Джувон, — тянет Донсик, обращаясь к нему фамильярно, обращаясь в интимной форме к темному, тяжелому искушению между ними. Джувон ерзает под ним. Донсик наконец поднимает на него взгляд — острый, полный жестокого веселья. — Нам обоим понравится.  — Замолчи, — выплевывает Джувон, но Донсик снова целует его, и он бессилен сопротивляться. Желание схватить его за шею и притянуть ближе, вплотную, так сильно, что становится больно, но он знает, что Донсик не делает этого, потому что отвечает на его чувства взаимностью. Донсик в агонии, он страдает. Джувон может чувствовать это по тому, как он целует его — Кан Минджон, Кан Джинмук, Ли Санёп, Ли Юён. Страдания Донсика сопровождают его, куда бы он ни пошел, они переполняют все, что он делает, просачиваясь из его кожи и покидая кончики его пальцев с каждым вдохом. не существует лекарств для лошадей и оленей, которые не боятся ни клетки, ни ядовитых клыков [1]  — Ты сумасшедший, — задыхается Джувон, отрываясь от Донсика. Тот глухо смеется.  — И что? — целуя Джувона в шею, говорит он. — Ты не остановил меня. Джувон скрипит зубами. Это правда. Его чувства ворочаются внутри него, обжигая нутро.  — Потому что ты мне нравишься, — выдыхает он, надеясь, что ужасная правда наконец заставит Донсика отступить. — Я забочусь о тебе. Донсик замирает. Его лицо скрыто за воротником Джувона. Джувон смотрит на его макушку.  — Ты не боишься? — через мгновение произносит Донсик. — Не боишься признаваться в подобном кому-то вроде меня. Джувон сглатывает, пытаясь собрать себя воедино.  — Нет, — как можно тверже говорит он. — Во всяком случае, ты и так это знаешь. Вот почему ты играешь со мной. Донсик улыбается.  — Тебе следует бояться немного больше, — говорит он, снова глядя на Джувона. — Честный борец за справедливость, влюбленный в убийцу.  — Ты не убийца, — тут же отзывается Джувон.  — А ты так уверен? — усмехается Донсик. Джувон смотрит на него. Донсик, кажется, находит это забавным — уголки его рта изгибаются в такой знакомой, раздражающей манере, что у Джувона туманится в голове.  — Если я тебе нравлюсь, — говорит Донсик, это детское слово «нравлюсь» ощущается слишком неправильным, слетая с губ мужчины с этой ухмылкой, — тогда не поцелуешь меня, Джувон? Пальцы Джувона сжимаются. Искушение слишком велико. Джувон сглатывает.  — Если я поцелую тебя, — бормочет он, чувствуя, как его упорно созданное прикрытие начинает трескаться, гнев уступает место беспомощной, кипящей горечи, — это поможет тебе? Тебе станет лучше? Говорить об этом вслух — слишком неловко. Донсик смотрит на него с легким удивлением. В чертах лица Джувона проступает искренняя озабоченность. я перережу бархатную веревку Не говоря больше ни слова, Джувон подается вперед. Он целует нежно, намеренно замедляя свои движения, скользит рукой по шее Донсика, не заставляя и не побуждая мужчину на что-либо, а лишь осторожно удерживая его на месте. Донсик на мгновение замирает. Возможно, он ожидал, что Джувон рассердится; возможно, он ожидал, что Джувон грубо схватит его; возможно, он недооценил чувства Джувона к нему. Джувон прижимается губами к Донсику почти сладко, от чего привкус предыдущих поцелуев становится еще более горьким. Через мгновение Донсик словно отмирает.  — Ты думаешь, — тихо говорит он в губы Джувона, горячечно задевая их, часть его тревожной и яростной энергии рассеивается под мягким прикосновением Джувона, — что вылечишь чудовище поцелуем?  — Я помогаю тебе, — произносит Джувон, чуть отстраняясь, а затем вновь целует его. Движения Донсика на мгновение прерываются, словно он не знает, как вести себя, когда кто-то обращается с ним ласково, любяще. А потом он хихикает.  — Понимаю, — выдыхает он, а затем его притихшая на какое-то время энергия возвращается в полную силу, он плотно вжимает Джувона в стену, тут же ловя его губы своими. Джувон не знает, что видит. Он даже не знает, что делает. — Ты не так уж плох для Прекрасного Принца.  — Не дразни меня. — Его челюсть напрягается под прикосновением мозолистых кончиков пальцев Донсика. Он позволяет Донсику брать у него все, что тот хочет. Люди использовали его всю свою жизнь. Донсик — первый, кому он захотел отдать себя добровольно, и первый, кто вообще не хотел его. Но он все равно отдает себя Донсику, не ожидая любви взамен, потому что Донсик мучается от призраков прошлого всю свою жизнь, он хочет облегчить его страдания. Его искреннее желание помочь Донсику переплетается в груди с острым, постыдным желанием обладать этим мужчиной, как пара змей. — Я ведь серьезен.  — Конечно. — Донсик прижимается поцелуем к уголку его рта, ведет губами по линии подбородка, изгибу шеи. Джувон под ним безуспешно пытается сдержать дрожь. Он не привык к прикосновениям. бархатную веревку не вернуть  — Ты молод и красив, — шепчет Донсик, опаляя кожу дыханием. Он все еще улыбается. Джувон хочет стереть это выражение с его лица. — Избавься от этого маленького увлечения и переходи к более зеленым пастбищам, инспектор Хан. Джувон до боли в деснах сжимает челюсти. Тот факт, что Донсик не принимает его всерьез, ранит больше, чем он ожидал.  — Отлично, — выдыхает он, прижимаясь к Донсику и вновь целуя его, на этот раз с большей резкостью и напором. Иногда единственный выход — тушить огонь огнем. — Но я сам решу, когда это будет. Донсик смеется.  — Контролирующий партнер тире напарник, — говорит он, и Джувон сжимает его шею чуть сильнее, кончики его пальцев впиваются в кожу. — Это мило. Не могу сказать, что я против. Джувон чувствует на языке густое разочарование. Смех Донсика эхом отдается в голове, закладывает уши. Его сердце гулко колотится о грудную клетку. Он не может остановить пугающе плотный поток желаний, омывающий нутро пекущим пламенем.  — Я могу остановиться, когда лишь захочу, — произносит Джувон. Это похоже на ложь, даже когда слова срываются с его губ. Донсик широко улыбается.  — Как скажешь, партнер тире напарник, — говорит он с поцелуем, который неумолимо утягивает Джувона в колодец безумия, настолько глубокий и темный, что ему кажется, он не видит даже проблеска света с его поверхности.