в темноте

донхёк перестал жить для себя, когда ему было 15 лет. порой мельчайшие детали, незначительные события способны кардинально изменить жизнь. кто-то, увидев на улице умирающую собаку, навсегда изменит свои взгляды на мир. кто-то осознает всю ценность жизни прямо перед приземлением после тяжёлого полёта. донхёк же потерял зрение. в аварии, в которой погиб его отец, донхёку чудом удалось выжить, повредив лишь радужку глаза. врачи говорят, что шанс восстановления зрения минимален, но всё-таки он есть. но донхёк наотрез отказался что-то менять сейчас, ведь дорогостоящая операция могла помешать его сестре закончить танцевальную школу и осуществить её мечту сыграть в мюзикле. если говорить о мечтах, то раньше ли мечтал о новой компьютерной игре или думал написать свою книгу. сейчас же, всё что хотел донхёк - это вновь увидеть зелень, свет. вновь увидеть радугу, чтобы внутри взорвался целый фейерверк эмоций. пока что приходилось жить в темноте. за три года парень даже привык постоянно передвигаться при помощи специальной палки, а на длительные прогулки тот ходил под руку со старшей сестрой и мамой. всё это время того не покидало чувство, что им за него стыдно. стыдно, что их сын беспомощный, не такой, как все. он не может поступить в обычный университет, так как в университетах нет машин для чтения шрифта брайля, они слишком дорогие. поэтому в этом году, всё, что он может – учиться в колледже на заочном. тем не менее, по достижении совершеннолетия донхёка, вопрос о самостоятельном передвижении начал вставать в их доме всё чаще и чаще. единственным выходом из ситуации, который представлялся на данный момент – это взять собаку-поводыря. проблема в том, что единственный центр-подготовки таких собак находился в сеуле, а хёк жил в пригороде пусана, и необходимо было остаться в этом центре одному на неделю, чтобы собака и человек привыкнули друг к другу. – ты уверен, что я не должна там оставаться? – с волнением в голосе спрашивает мама накануне поездки. – мы всё равно вместе приедем, я могу пожить в отеле, проверять тебя каждый день... – нет уж, мам, – с улыбкой отвечает парень. – возьми от меня выходной хоть раз в жизни, ладно? я буду просить каждый раз пользоваться стационарным телефоном, буду звонить тебе каждый день, правда, не стоит. – как скажешь, – всё ещё встревоженно говорит мама ли и закрывает чемодан. *** марка всегда раздражала несправедливость. почему одним достаётся всё: почёт, слава, деньги, да элементарное здоровье, а другие должны страдать. уже два года марк является ведущим тренером собак-поводырей. из-за этой работы, ему постоянно приходится перебиваться с копейки на копейку, так как это полностью добровольная работа, нет курсов, где бы этому действительно обучали. а ещё, спустя полгода работы он заметил, что вся семья от него отвернулась. почему? разве это не хорошо, что он нашёл работу, которую любит всем сердцем? но марку уже стало, честно говоря, плевать на мнение окружающих его людей. его ближайшим окружением стали лабрадоры и золотистые ретриверы, ну и сотрудники центра тоже. все люди в этом центре негласно ощущали себя родственными душами, которые вместе проходят реабилитацию от каких-то событий или душевных травм. ли гахён - ответственная за ведение социальных сетей и организацию мероприятий (а на деле помогающая буквально всем) - пришла сюда разбитая, после того, как её бросил молодой человек на этапе подготовки к свадьбе. эту историю с сожалением слушал ли джено, тренер-дрессировщик, который пришёл сюда с огромным количеством детских травм, но огромным сердцем. спустя полгода джено предложил гахён встречаться, и выдохнули все остальные сотрудники центра, потому что ну сколько можно тянуть? в центре подготовки насчитывалось около 10 сотрудников с волонтёрами. марку всегда говорили: "набирай больше людей, вы не справляетесь". на что марк отвечал: "те люди, которые работают у нас, справляются. те, которых я на собеседовании отправляю домой, точно бы не справились, поверьте". ли считал, что тем, кто не любит эту работу, здесь делать абсолютно нечего. сотрудники центра еле-еле справлялись, но всё же справлялись с большой нагрузкой. проблема была в другом: центр был некоммерческой организацией, и они не могли себе позволить содержание больше пятнадцати собак. с учётом того, что какие-то постоянно приезжали, другие уезжали, количество собак, конечно, варьировалось, но на плюс-минус два десятка было рассчитано при постройке центра. а центр был вторым во всей корее, и, конечно, собак людям очень не хватало. марк ночью просыпался от кошмаров, где люди приехали, а собак больше нет, и больше они не могут помочь незрячим или слабовидящим. даже этого они не могут сделать, так зачем тогда жить? *** – добрый день, госпожа ли, а ты, я так понимаю, донхёк? – говорит улыбчивая гахён, подзывая джено, чтобы тот забрал чемоданы и позвал доёна или марка. – твоя комната уже готова, я проведу небольшую экскурсию для тебя и отправлю отдыхать, ладно? донхёк никогда в жизни не видел гахён, но был уверен, что у той красивая улыбка и та сама по себе очень красивая. таких людей можно отличить по голосу. когда подошёл ещё один парень (голос был далеко не взрослый) и забрал у мамы хёка чемодан, тот понял, что пора прощаться. за последние три года он ни разу с ней не расставался больше чем на пару дней, потому что та сына очень любила и переживала. – обещаешь звонить? – ли слышит, как у мамы начал дрожать голос и охотно кивает. – ну ладно. люди вроде хорошие, обижать не будут, надеюсь. – всё будет хорошо, – заверяет хёк и крепко обнимает женщину, обещая, что заберёт она его уже с хорошим другом. – волнуешься? – с улыбкой говорит гахён, когда они под руку идут по коридорам центра. – не стоит волноваться, здесь правда очень комфортно и тебе в любой момент обязательно помогут... ой, я же не представилась! я гахён, не нужно никаких обращений выдумывать, я старше тебя всего на пару лет. парень, который забрал чемоданы, скорее всего будет вашим с псом тренером, это джено, и он куда-то убежал, ну ладно. она помогает донхёку подняться на второй этаж, пристально контролируя, чтобы тот не споткнулся. – здесь у нас жилые комнаты, около каждой находится корзина с необходимым оборудованием, чтобы не перепутать. а сейчас я тебя познакомлю с собаками. донхёк отмечает, что за весь день, та ещё ни разу не сказала "давай я тебе покажу..." и вспоминает, что тут всё-таки работают профессионалы. внезапно, послышался громкий лай, от чего донхёк чуть отпрыгнул назад. гахён хихикнула и сказала: – не бойся, это твои новые друзья, – с этими словами она подводит парня к вольерам и берёт того за запястье. донхёк чувствует чье-то тёплое дыхание, будто кто-то вдохнул в тебя вторую жизнь. затем он чувствует прикосновение шершавого языка к своей руке и смеётся. жаль, что он не видит, каким тёплым взглядом на него сейчас смотрит стоящая рядом гахён. — это саммер, — говорит она спустя несколько мгновений. — и я очень рада, что мы всё-таки угадали, решив поставить тебя с ней. она тоже ещё очень молодая. и сначала тоже чуть боится, а затем становится самым солнечным существом в комнате. донхёк ещё больше улыбается и спрашивает: — а какого она цвета? подобные вопросы всегда вызывали у гахён очень тоскливые и грустные эмоции, несмотря на большой опыт работы в центре, она всё ещё оставалась впечатлительной девушкой. — это лабрадор, поэтому она бледно-жёлтая, кремовая скорее… она красавица, и вы с ней отлично смотритесь… звучит странно, но… донхёк смеётся и заверяет, что всё хорошо и он всё понял. дальше гахён показывает остальных собак, рассказывает младшему, что те не сразу попадают в центр. самых открытых и добрых щенков сначала отдают в семью волонтёров, где их окружают забота и любовь, и только в возрасте примерно полутора лет собаки начинают тренировки. донхёк, который ранее совершенно не интересовался этим вопросом, сейчас правда сидел и слушал с неподдельным интересом. внезапно, посреди их разговора, слышится громкое: — гахён, ты заказала корм для выпускников? — донхёк ещё задолго до этого почувствовал колебания и услышал тихие шаги на лестнице, поэтому заранее подготовился к громким звукам и новому голосу. — ой, а вот и марк, — говорит девушка и вновь кладёт руку донхёка на свой локоть. — да, приедет завтра-послезавтра. а ты познакомься, это донхёк, но ты и сам знаешь. донхёк, это марк. *** — джено, — марк встречает тренера в коридорах. тот бегал за шлейкой, чтобы отправиться на изучение маршрутов с несколькими новыми собаками. — помнишь, мы поручили тебе подготовку саммер и её возможного нового хозяина? джено останавливается и пытается отдышаться, после чего чуть улыбается. — да, конечно, мы должны завтра утром приступить к занятиям, — ли выпрямляется. — он милый! мы уже познакомились… — ты сильно на меня обидишься, если я скажу, что сам хочу с ним позаниматься? джено удивлённо хлопает глазами. их директор обычно не брал на себя занятия с людьми, тренируя в основном собак. а если и брал, то брал занятия с более пожилыми гостями центра, потому что с ними контакт получалось наладить, а с юными ребятами — редко. — минхён, ты уверен? — спрашивает джено. — у тебя и так огромная нагрузка, ты уходишь домой в 11 вечера… — да, я хочу. *** донхёка будит доён в 9 утра. точнее, тот уже встал, но не имел ни малейшего понятия, который час. когда младший ложился спать, он думал о том, что здесь время будто останавливается. возможно это влияние закрытого пространства с добрыми животными, хотя в зоопарках всё ещё практикуется насилие. возможно что-то другое, но донхёку нравилось, что он как будто приехал на отдых. его незрячие глаза его впервые не заставляли чувствовать себя чем-то неправильным. с помощью джено (который, оказывается, всего на год старше донхёка и является ярым фанатом любимой музыкальной группы младшего) тот перебрался в зал для тренировок, где его уже ожидал марк. как ему сказали, сегодня он будет тренироваться один, так как ещё одна гостья центра, женщина лет 30, отправилась обучать собаку маршрутам. как только хёк вошёл, саммер принялась радостно тявкать, и младший пожелал ей доброго утра, после чего попытался определить, где стоит его тренер, и вроде как угадал, сказав «и вам доброе утро» в ту сторону, где стоял марк. — курс обучения состоит из двух вещей, — начинает ли, поглаживая голову собаки. — основной состоит из команд «сидеть», «стоять», «лежать» и так далее. саммер уже всему обучена, но ей стоит к тебе привыкнуть. и марка правда поражал удивительный невербальный контакт, произошедший между донхёком и собакой, так как та буквально сразу начала выполнять все команды без особой подготовки. младший же давал команды тихо, в его голосе не было ни малейшего намёка на приказ, скорее так, на обычную просьбу. и саммер понимала. — это меня впечатляет, на самом деле, — спустя какое-то время тренировки говорит минхён. — саммер обычно довольно своенравная особа, а тут… видимо её ты тоже впечатлил. *** — марк? — во время одной из прогулок, где младший учил саммер осваивать маршруты, спрашивает донхёк. — а какое сейчас небо? марк поднимает взгляд. небо было чисто синее, скучное, неинтересное. солнце палило нещадно (хотя, возможно, это влияние донхёка). — почему ты напрягся? — внезапно говорит младший и поворачивается к дрессировщику. — небо… оно сейчас потрясающее. прямо перед нами проплывает облако, которое я назову… пером, да, оно похоже на перо. облака проплывают быстро-быстро, а сквозь них пробиваются лучи солнца, — и марк понимает, что вся эта ложь была совершенно не зря, когда донхёк улыбается так ярко-ярко, что сердце щемит. — столько красок, наверное, — говорит он и подзывает свою проводницу к себе. — мы можем немного постоять и посмотреть, пожалуйста? у марка ком к горлу подступает, когда он видит, как своими серо-голубыми глазами на небо смотрит донхёк. он видит лишь темноту, но это не мешает тому ярко улыбаться. старший не сомневается, что хёк видит эту картину, и от этого становится ещё тоскливее. через два дня донхёк покинет это место вместе с саммер, скорее всего навсегда. через месяц его приедет проведать джено, чтобы убедиться, что с собакой все нормально. а марк останется тут, один, полностью утонув в этом солнечном мальчике, которому хотелось подарить весь мир. почему старший смог влюбиться так быстро? неизвестно. почему так окончательно и бесповоротно? ещё более странная загадка человечества. *** донхёк собирает свои вещи, помогает ему в этом гахён. та уловила его тоскливое настроение ещё утром, и прекрасно понимала, почему парень не хочет уезжать. тут его считали нормальным. сейчас же он вернётся в свой маленький город, продолжит сидеть дома один, учиться… — донхёк, — внезапно восклицает девушка, чем немного пугает младшего. — а ты не хотел бы учиться в сеуле? *** марк сидит около вольеров и прикрепляет к собаке шлейку, после чего гладит ту по голове и чуть слышно шепчет: — ты там осторожнее с ним, — присаживается на корточки. — если узнаю, что попробовала на красный перейти, лично приеду и заберу тебя обратно. странный диалог, конечно. но я буду скучать. — я тоже, — слышится сзади до боли знакомый голос, после которого раздаётся стук палочки о пол. — но я не так далеко переберусь, марк. марк встаёт и поворачивается прямо к незрячему мальчику, видеть которого сейчас так больно и приятно одновременно. — я звонил вчера маме, — говорит донхёк, одновременно жестом подзывая к себе собаку. — она сейчас едет из сеульской школы-колледжа… меня скорее всего примут обучаться здесь, очно. говорят, когда не видишь, то обостряются все чувства. у марка не так. когда закрываешь глаза, ты ничего не слышишь, ничего не замечаешь вокруг. только вот сердце стучит бешено. хотя возможно, так происходит только во время поцелуя с самым нежным и солнечным мальчиком, который умеет видеть, даже находясь в полной темноте.