***
Хината лежала в постели, пытаясь заснуть. До 10 вечера она и не подозревала, что сегодня чуть не лишилась обоих претендентов на место «человека». Бессонница вцепилась в нее мертвой хваткой, не позволяя улизнуть из реальности в царство Морфея. А может ее девичье сердце чуяло беду? Она не любила Кибу, но, когда узнала от брата, что он в больнице, стала волноваться. Она любила Наруто. Любила всем сердцем и каждой клеточкой тела, но, когда брат сказал, что именно Узумаки избил Кибу, затаила обиду и злость. Отличительной чертой юных Хьюга было то, что во всем происходящем они винили себя. Травма, вышедшая из детства, одна из немногих вещей, данная им Хиаши Хьюга.***
У Ли никогда не было «человека», лишь надежда на него в лице Сакуры. Однако надежда подлая дама. Юноша вспомнил о ней, когда в боковое крыло его машины влетел автомобиль Саске. Прямо сейчас он был в сознании, в отличие от Учиха, судя по тому, что тот не выходил из машины. Алкоголь в теле рассеялся, пришла боль. Рок не осмеливался смотреть на свою ногу, оттягивая минуты отчаянья. И все равно, что-то ему подсказывало, что ходить он сможет не скоро. Юноша ждал помощи. И видимо она пришла к нему откуда-то свыше, потому что до телефона он так и не смог дотянуться. Ли обещал себе не отключаться, но когда увидел черный лексус Неджи, а потом и его самого, выходящего со злобной миной из авто, выдохнул, — это мой лучший друг… — а после провалился в пустоту.***
— Мы должны на некоторое время залечь на дно. — Это ебаный бред, детки сейчас все в учебе, а половина отсыхает на больничных койках! Самое время вжарить! — В этом-то и проблема, идиот. Пока малышня не у дел, их компаниями руководят старшие: Джирайя, Шикаку, например. И пока эти старые лисы главные, нам делать нечего. — Он прав, сначала выкачаем все, что можем из «Суна» и «Сила». — Что насчет Хьюг? — Сопляк опасен… — Надо было его добить нахер! — Завались. Или ты забыл правила? — Но он и его девка начинают ставить нам палки в колеса! — Первый, кто откроет огонь — нарушит соглашение. Пока Какаши ни о чем не догадывается — все хорошо. — Под его опекой только «Водоворот» Узумаки, почему мы щадим Хьюг? — Потому что сейчас их связывает дружба, но маленький лис сам поможет нам, разрушив все отношения между ними. «Сила» и так прогорала, а о «Суна» он и не знал, но остальные имеют крепкую связь. — Да ебаный в рот! Мне похую на Какаши и их ебучую дружбу! Мы в силах разъебать их всех! — Нет… Пока, будем ждать и надеяться на Наруто.***
Пока луна сменяла солнце, спокойные дни превращались в скучные недели. Одну из них Ли провел в больнице, Наруто под домашним арестом. Нога Рока ужасно сильно пострадала. Судьба велела ему провести остаток жизни либо на костылях, либо в инвалидной коляске, но парень не желал с ней мириться. Спустя множество уговоров и молений, Цунаде-сама все же согласилась провести сложнейшую операцию лично. — И твои подарки, Неджи, здесь совершенно не при чем! — возразил однажды Ли другу. Но тот только улыбался, подавляя фейерверки радости, бунтующие внутри и просящиеся наружу — спиртосодержащие подарки, друг мой. Тем не менее, принцесса Цунаде согласилась пойти на это, потому что видела страсть к жизни, исходящую от Ли. На второй день пребывания в больнице он уже пытался встать с кровати, рвался на волю и был готов драться с санитарами, несмотря на множественные переломы и сотрясение, только бы лично увидеть Неджи и поблагодарить его. Женщина была уверена, что он точно откажет себе в роскоши умереть на операционном столе. Когда пациент сам тянется к жизни, обязанность врача помочь ему в этом. — Саске не придет? — хмуро поинтересовался Ли как-то раз. — Он занят работой… — пыталась его оправдать Сакура. Но Тен-тен была строже в вопросе этого плана — он просто покрылся, Ли, он не придет навестить тебя. Толстобровик лишь горько усмехнулся — тогда увидимся, — шептал он, смотря в окно — когда увижу тебя, Саске. Рок не считал, что виноват в произошедшем только Учиха. Оба хороши. И нкто его в этом не переубеждал. Объективность. Все дела. Киба, к слову, поправился очень даже скоро, все шутил, что раны на нем заживают как на собаке. Его часто навещали Хината, Неджи и Тен-тен. Сам Инузука от нечего делать составлял компанию Ли, так как лежали они в одном отделении. Он простил парней, даже Наруто. Но Наруто не простила Хината. каждый раз, видя Кибу, девушка опускала глаза в пол, испытывая стыд перед ним. Вся эта горечь и обида, охватывающая ее, подпитывала злость Неджи. Сколько бы Тен-тен не уговаривала его встретиться с другом и хотя бы поговорить, он не слушал. Он хотел, чтобы Узумаки сам сделал первый шаг. — Но как он его сделает, находясь под постоянным надзором Джираи-сама? — не понимала Тен-тен. Неджи смеялся — это же Наруто, если бы этот лис захотел — то все бы сделал, — уверенно отвечал он. А проблема была не в том, что Наруто не хотел, а в том, что не мог. Конечно, не из-за постоянного надзора, окно всегда представляло услуги к побегу, а потому что, чтобы добиться чьего-то прощения, в первую очередь нужно самому себя простить. Годы терапии, что он и его учитель потратили на сдерживание «зверя» внутри в тот роковой вечер понеслись в тартарары. И в первую очередь он был зол на себя именно из-за этого. Сейчас Узумаки боялся показываться людям на глаза. Нет, ни как в детстве, не из-за того, что они посмотрят на него, как на пустое место, а из-за переживания за их безопасность. Любой косо брошенный взгляд теперь сулил беду тому, кто по неосторожности бросил его. На ум приходила песня, строки которой плотно засели у него в голове, стали его мантрой. «Можно людей любить, при этом быть палачом». Надо отдать должное Шикамару, который не оглядывался на прошлое, старался поддерживать со всеми друзьями контакт после случившегося. Он навещал Ли и Кибу в больнице, созванивался с Неджи, пытаясь утихомирить его злобу к Наруто, часто оставлял на дверной ручке Узумаки рамен. А пока все были в делах и заботах, налаживал отношения с Темари и пытался свести Ино с Саем (не без науськивания своей девушки). Да, это было геморно, он заявлял об этом ни один раз, но оставалось единственным развлечением.***
Прошло уже две недели, как Неджи и Тен-тен тренировались с Гай-сенсеем. Неджи отнекивался от мысли, что ему нравятся тренировки, убеждая себя и остальных в том, что занимается этим лишь из-за сострадания к Гаю, который, разумеется скучал по Ли и переживал за его состояние намного больше остальных. — Эта стойка не подходит для защиты! — грубый, требовательный голос отзывался громом в ушах. Подсечка, и Тен-тен уже потирает ушибленный зад. — Ну почему я все время защищаюсь?! — кричала она сенсею, выражая протест. Гай вскинул палец вверх и продолжил говорить с хитрой интонацией в голосе — ибо! Чтобы атаковать более сильного противника, сперва нужно его измотать, продумать каждое его действие наперед! С грацией кошки, изображая тигрицу (так показалось Неджи), он стал демонстрировать идиоткие позы. — «Горячий павлин» устрашает оппонента, и дает место атаке, «Сонный журавль» притупляет чувства, «Быстрый петух» позволяет тебе взять под контроль темп боя… Тен-тен с сомнением буравила наставника взглядом — а что-то кроме пернатых есть? Гай отмахнулся от ее замечания и решил показать все более наглядно — Неджи, нападай! Юноша принял стойку и Гай тоже. Хьюга сузил глаза — 32 удара небес, — недоверчиво произнес он, готовясь к чему-то подлому. И Гай не подвел — каркающая ворона! И когда Неджи занес руки для атаки, сенсей громко проорал — Кар! С каждым отраженным ударом следовало послевкусие очередного «КАР!». Тен-тен смеялась, а вот Неджи уже взбесился от звона в ушах. Не контролируя удар, направляемый, чтобы заткнуть учителя, он промахнулся, и Гай в тот же момент схватил его за руку и резко перекинул через бедро. — Кар-кар! — ликующе прокричал он, вызывающе двигая бровями и маша над его головой руками, — вот видишь, Тен-тен, птицы — это вещь! — и ей показалось, что в этом слове буквы «щ» должно быть меньше. Неджи все еще не вставал, а только пыхтел недовольством — толстобровая ты сорока — выругался он. Девушка, все еще не пришедшая в себя после такого номера, сложила руки на груди и недоверчиво поинтересовалась — предлагаете мне… — она проглотила смешок — каркать? Гай подмигнул — в бою все средства хороши. Их прервал звон будильника. — Так ребятки, мне пора к Ли, — спохватился Гай-сенсей — зал ваш, отрабатывайте приемы, Тен-тен, ты хорошо потрудилась, — обыденный палец вверх — будете уходить — выключите свет и захлопните дверь, я ушел. Пара выдохнула в унисон, но шиперская моська учителя появилась из-за двери — я вас соверше-е-енно ни в чем не ограничиваю, занимайтесь чем хотите, детки или не детки, боги вас пойми — глупо хихикая, он подвигал бровями вверх-вниз и наконец-то скрылся - здесь никого нет! Тен-тен улеглась рядом с Неджи. — И чем будем заниматься? — Хьюга прикрыл глаза. Девушка сменила тон на более мягкий и хитрый — ты же слышал Гая, — она взяла его за кисть обеими руками и приложила к своей щеке, юноша улыбнулся, предвкушая что-то интересное — будем отрабатывать приемы, — рывок, и она схватила мужа в удушающий захват ногами — страстная курица, мать твою! - Я запрещу тебе общаться с пенсионерами! - заорал он, что было мочи. - Меньше слов, слабак! - Отпусти меня, женщина! - Сражайся со мной, ты, трус! Юноша развернул голову в сторону женушки - нет, ну правда! - возмущался он - от него уже землей воняет! Он тебя только плохому учит! - Он старше тебя, а старших что надо делать?! - девушка все сильнее сжимала ноги. - Изолировааааать!!! Аааааа! Неджи проклял тот день, когда влюбился в эту сумасшедшую. Два раза шаманскими обрядами, один с использованием куклы Вуду. В голове, к сожалению, ибо, если бы она об этом узнала, то ему бы уже ставили свечки за упокой.***
Саске не вылазил из кабинета сутками. Он действительно погрузился с головой в работу и, когда позвонили в дверь, он знал, кто это. В старой черной майке и заношенных спортивных штанах, он отрыл ей дверь с удовлетворением на лице. — Я знал, что ты меня не бросишь. Привет, Сакура.