Бездарный скрипач для слепого художника

Сколько лет прошло? Не сосчитать так просто. Кажется, вечность, но когда практически прощаетесь — одна минута. Казалось бы, не хочешь отпускать — держи крепче, борись, сражайся! Но если битва заранее проиграна, то зачем мучить друг друга? Еще одна истина, которая пришла только после долгих лет в поместье Фантомхайв. Он многому научился от простого ребенка, которым на первый взгляд казался юный граф. Вот только в итоге все вышло не так просто. Граф сидит, все такой же юный и хрупкий, любимая драгоценность, венец коллекции, который так и не стал ее участником. Зато он получил больше, чем волшебную душу, он стал куда важнее тех, с кем он был связан когда-либо. Годы его не испортили, даже одежда стала немного современней и отсутствует повязка (печать контракта уже исчезла) – вот и все перемены во внешнем виде. Юноша будто мысли читает. Такой же грустный, внутри явно появилась еще одна рана, но он, кажется, согласен с этим решением. Или же его холодность и была тем самым ответом, который подтолкнул сказать, что пора покончить с их попыткой стать немного ближе чем дворецкий-друг и Господин — самое близкое и далекое в то же время на свете существо. — Я все понимаю. Если хочешь – уходи. Мы давно поняли, что ничего не выйдет. Попытка построить отношения – все равно что пинать мертвую кошку в надежде, что она глаза откроет. Михаэлис хмыкнул. Сиэль слегка улыбнулся, отношение к кошачьим у Себастьяна, кажется, никогда не поменяется. — С точки зрения некромантии она не только глаза откроет, но и канкан станцует, вот только это кощунство. Скажите, даже сейчас… Мужчина пытливо заглянул в любимые синие глаза. Он по ним давно научился читать многие эмоции мальчика. Нет, только тоска и грусть; эти прекрасные глаза так и не научились смотреть со страстью на соперника во время очередной опасной игры. А любовь… Он больше любит науку, и новое приключение вызывает нечто похожее на интерес, куда уж что-то больше и по отношению к своему компаньону дворецкому. Все-таки было то, что они получили совершенно неожиданно во время долгих лет. Нечто похожее на дружбу. Со своими плюсами и минусами этого положения. — Даже понимая, что в этом нет моей вины, я все еще чувствую себя виноватым. Может, я не создан для подобного? Проще компанию открыть, в бойню ввязаться, но не полюбить кого-то, — в голосе юноши тень раскаяния. — Как знать. Может, время попросту не пришло. Я не оставлю вас, не смогу. Это существование скрашивают только вы, кровавые бойни и кошки. Сейчас я просто хочу ненадолго уйти в тень. — Назовем это отпуском. Я тебе прилично задолжал согласно трудовому кодексу, — хмыкнул Сиэль, видя, что Себастьяну хоть и больно, но он принял ситуацию — Будем называть это моим возмещением убытков. Граф улыбнулся. — Тебе тогда века два отрабатывать минимум. Шесть раз поместье жгли, а сколько ты перепортил вещей, оружия и посуды… — юноша махнул рукой, Себастьян ответил такой же улыбкой. — Берегите себя. Она, конечно, не так уж плоха, но все же. Сиэль вздохнул тяжелей. Была еще одна неприятная тайна. Но о ней позже. Сегодня Себастьян был удивительно спокойный, хоть и печальный. Он, отбросив ядовитую иронию, говорил искренне. От этого и самому было спокойнее. — Ты там аккуратней. Денег возьми и документы, мне не очень хочется доставать из какой-то тюрьмы тебя через пару дней. — О, я взрослый мальчик, — Михаэлис привычно поцеловал изящную руку в светлых перчатках. Последний взгляд — граф все так же его не держит, расставил все на свои места. Ему нужно уйти. В синих глазах спокойствие и лишь немного тоски. Михаэлис вышел из кабинета, аккуратно закрыв за собой дверь. Граф закрыл лицо руками. Больно? Немного. Просто… Важная часть его жизни только что ушла из кабинета. Он мог остановить, мог взглядом заставить остаться, Михаэлис знал его отлично, он бы понял. Но, пожалуй, им обоим давно надо было так поступить. Кто знает, что там будет после расставания. Стук в кабинет. Граф разрешил войти. Высокая женщина с платиновыми волосами — единственное, что осталось с прошлого воплощения, сейчас у нее даже цвет глаз и кожи изменился, глаза стали голубыми и кожа совсем светлая. Она, слегка улыбаясь, склонила голову. — Он ушел, Господин, — доложила молодая женщина. — Я знаю, Ханна. Ты очень внимательна. — Я очень рада, что вы мне дали шанс. Я скучала по жизни здесь. Я клянусь своей сущностью, черной луной и всеми артефактами, я буду беречь вас как собственное дитя и выполнять ваши поручения. Ханна склонила голову. Она действительно была рада вернуться. — Я принимаю твою клятву. Вот только дай слово, что все слова твоего бывшего хозяина больше не будут на тебя влиять. — Мой прежний Господин... Он сейчас, — женщина улыбнулась ласковей, — совсем счастлив. Он отпустил меня так же, как и вы отпустили своего дворецкого. И я отпустила его. Теперь я с вами, Господин. Сиэль не знал, что случилось там в Аду. Но клятва Ханны была серьезной, обойти ее невозможно. Она вернулась недавно и, проведя несколько недель стажировки в поместье, (дворецкий заранее все подготовил) заняла его место. Не полностью, конечно, но… — Я отдала все двадцать кошек из апартаментов дворецкого в саду хорошим людям. Вот небольшие отчеты о каждом человеке. Нет. Ханна была просто умницей. Граф вздохнул. Ну хоть аллергия так сильно мучить не будет, а то в последнее время даже таблетки не помогали. — А в этом веке действительно неудобно жить. Я предпочитала драться голой, но форма вашего поместья мне тоже очень нравится. Лучше формы Господина Транси. Сиэль вздохнул. Средневековье. Перевоспитывать и перевоспитывать! Михаэлиса отучал лет тридцать головы отрывать и позвоночники вытаскивать, теперь у него в подчинении нудистка. Воды Леты, проклятье какое-то. — Я знаю, голой мне ходить нельзя. Не беспокойтесь, Господин, я изучу все книги о современных манерах. — Да в интернете почитай или просто открой руководство в папке: «должностные обязанности» — Где? — женщина все также улыбалась, но по глазам видно, что совсем ничего не понимала. — Тебе выдали планшет, там на рабочем столе есть папка, — граф открыл ноутбук, возвращаясь к работе. — Планшет? — еще озадаченнее спросила женщина. Сиэль вздохнул. Так. Сам привык. Гробовщика обучил, с Себастьяном разобрался и Ханну… — Мне дали очень шумную вещь. Она так странно себя вела, буквально как заколдованный клавесин. Разумеется, это подарок Господина, — в тоне новой помощницы чувствовалось разочарование, дескать лучше бы меч подарили. Граф еще тяжелей вздохнул. Понятно. Надо самому заниматься обучением. — Неси сюда. Я все объясню. Ханна достала из небольшой сумки через плечо разбитый планшет, из которого торчало несколько проводов и микросхем. Сиэль открыл рот от изумления. Вещь словно через мясорубку перекрутили! — Зачем? — только и смог вымолвить обомлевший граф. — Это случайность, — виновато ответила Ханна. От дальнейших расспросов граф предпочел отказаться. Скорее всего, как Гробовщик, когда уведомления стали мешать, уничтожила. Только Легендарный, полыхая от злости, косой разнес несчастное устройство, а вот Ханна явно голыми руками принялась за дело. — Не поранилась? Молодая женщина слегка покраснела. Это так приятно, когда Господин заботится. — Что вы, Господин! Я регенерирую даже быстрее, чем Себастьян. — И на том спасибо, Преисподняя, — буркнул граф, заказывая по интернету новое устройство. *********** Кио плелся рядом с потерянным видом. Он опять не понимал, что в голове Агацумы. Тот за последний год совсем изменился. От прежнего, порой забавного, порой мрачного художника, который однажды следил за своим подопечным, словно ничего не осталось. Всему виной появление некого иностранца в окружении Рицки. Откуда тот взялся — непонятно, с виду старшеклассник, состоятельный и достаточно умный, его и Рицка невзлюбил поначалу. Только в последнее время этот иностранец со странным именем Оливер все чаще появлялся в компании Аояги. Они даже нашли общий язык, и Кио видел, чем ближе Оливер к Рицке, тем хуже Агацуме. «Пойми. Он будет стараться тебя опекать из-за глупого упрямства. У вас нет никакого будущего. Ты ведь мало того, что чистый боец, так еще и бета. Уйди. Ты же видишь, у нас все с ним хорошо, он переживет твой уход. Дай ему шанс…» Эти слова уже который день мучили Агацуму. Рицка действительно привязался к Оливеру, пусть и так же сложно, как и когда-то к Соби, но они истинные. Связанные одним именем. Оливер прав – от судьбы не уйти, глупо было даже надеяться. Нелюбимые уже не только сражались вместе достаточно успешно, но и в бою понимали друг друга, и не было таких проблем, как у него с Рицкой. Им вместе проще. Так, действительно, пора уйти в сторону. Он будет присматривать за Рицкой, они потом наладят общение, но сейчас нужно все оборвать. — Да стой же ты! Ну вот зачем тебе Лондон? — На работу пригласили. Какой-то фонд заметил мои работы, буду заниматься реставрацией. Виза открыта, меня встретят в аэропорту. — Меня, между прочим, также пригласили. Ну и отлично. У тебя вид был такой, будто с жизнью решил попрощаться, — Кио явно стало легче. — Да, Кио. И чемодан я тащу за собой так, от нечего делать. Кио только фыркнул. — Ну и фамилия, конечно, у этого владельца фонда. Фантом…, — парень достал свое пригласительное, попытался прочитать, но махнул рукой. — Мне все равно. Нас встретят. — А если… — Мне все равно, Кио, — с нажимом добавил Соби, допечатывая сообщение. Зная, что вот-вот ему начнут звонить, парень занес получателя в черный список. Тяжело? Да. Больно? Разумеется. Но больше он не будет жить чьей-то жизнью, тем более не будет ее портить. *********** Ханна счастливо улыбнулась. На террасе было так прекрасно, весеннее солнце слепило, и молодая женщина, потягиваясь, ждала, когда хозяин позовет ее, после того, как разберется с унылыми людьми из фонда. — Мы отобрали двадцать четыре лучших человека. Проверили университеты почти всех стран, проведена колоссальная работа…, — начал доклад один из служащих. — Ясно. Несите их работы, сначала гляну на то, что они умеют делать, — отмахнулся Сиэль, зная, насколько все склонны раздувать проблемы из ничего. Слушать бредни о тяжести задания не хотелось. Мужчина кивнул и пошел раздавать указания. Граф подошел к своей новой помощнице. Та сияла, кажется, ей очень нравилось в человеческом мире. Более того, она даже примерила брючный костюм, словно подражая женственному варианту костюма дворецкого. — Идем. Будем выбирать тех, кто займется старым поместьем. Буду учить тебя оценивать картины, — решительно сказал Фантомхайв. — Да, мой Господин. Признаться, я однажды была натурщицей. Кажется, в пятнадцатом веке. Граф не удивился. Блондинка следовала за хозяином по широким коридорам, то и дело глядя по сторонам, тут и там висели разные картины. От реалистичных изображений животных и людей до совершенно невообразимых, будто бы случайных мазков по холсту, сплетенных в причудливую композицию. — Вам нравится предметы искусства, Господин? Граф пожал плечами. — Некоторые. Мне больше нравится толк от этого всего. Перед юношей открыли дверь. Последние две картины уже повесили, и можно было приступать. ******** Кио, как всегда, не сиделось на месте. В Лондоне их и еще одного претендента, встретив в аэропорту, тут же отвезли в отель. Не прошло и часа, как та же слаженная команда из водителя, экспедитора и переводчика тут же отвезла их в место проведения первого этапа конкурса. Высокое зеркальное здание, такое же безликое, как и многие небоскребы в Америке, не слишком выделялось из делового центра Лондона. Жаль, умерла какая-то глупая надежда, что Лондон такой же прекрасный, как и на старых картинах. Их привели в один большой кабинет, с напитками и едой, сказав, что владелец фонда сейчас будет проводить предварительную оценку их работ, и затем дадут первое пробное испытание. Кио же тут же начал уточнять насчет того, куда бы сходить после пары литров прохладного лимонада и, схватив Агацуму, увел из этого бедлама иностранцев, которые то и дело переглядывались, словно в поисках конкурента или, что хуже, пытались завести разговор. — Ну и толпа. Двадцать четыре человека. А неплохо тут все устроено, — хмыкнул Кио, глядя по сторонам. Агацуме было все равно, он уже хотел идти обратно, как одногруппник замер у какой-то двери, а потом с заговорщицким видом, схватив Соби за рукав джинсовой куртки, подтащил к себе.  — А вот этот человек явно в депрессии. Какая грустная работа, Господин. — Ханна, подожди. Нет, сакура и Япония, тривиально, но техника хорошая. Запиши во вторую группу. Слегка приоткрыв дверь, Кио и Соби наблюдали за юношей в темно-синем дорогом костюме. Юный, лет пятнадцать-шестнадцать, судя по ушам, еще и неопытный. Но тон у него был как у взрослого. — Господин! Какая красота, как…, — Ханна замерла, рассматривая изображение цветов, плывущих по реке. — Твою картину смотрят, — с легкой завистью буркнул Кио. — Да, неплохо. Хорошая работа для коллекции, но, судя по всему, художник работает на вдохновении, постоянно выполнять задания он не сможет. А тащить его за шиворот доделывать неинтересную задачу, или к которой он остынет, ну уж извольте, — хмыкнул юноша, всматриваясь в картину. — А почему Вы так решили? — тут же спросила Ханна. — Все просто. Глянь, какая эмоциональная работа, мазки кладет смело, создавалось явно на порыве. Цветовая гамма контрастная, опять-таки, плюс к моей идее про вдохновение. Кио прикусил язык, стараясь не засмеяться. Кто-то верно подметил, что Соби работает на вдохновении и порой заставить его писать невозможно. — Господин! — тут же блондинка наклонилась к юноше, что-то зашептав. Кио отшатнулся. Как молодая женщина, находясь за добрые пятнадцать метров, почувствовала их присутствие, дверь-то была слегка приоткрыта, — неизвестно. — Вот как? Веди сюда, — граф наконец повернулся в их сторону лицом, задумчиво рассматривая парня с зелеными волосами и пирсингом в брови. Его спутник с длинными светлыми волосами, убранными как попало, был в джинсах и не так выделялся. Разве что глаза, очень красивые, почти аметистовые. — Прошу прощения. Мы ошиблись дверью, — Агацума чувствовал, эти двое опасны. Но почему? На этом интуиция решила прекратить свою работу. — А может и верно вошли, — хмыкнул граф. – Как я вижу, вы из конкурсантов, возможно, мнение профессионалов мне поможет. Кио даже не заметил, как женщина, все так же улыбаясь, ну чудом не меньше, незаметно завела их в комнатку. Только щелкнувший замок вывел Кио из задумчивости, начиная смутно думать о грядущих проблемах. — А зачем на замок? — только и смог выдавить из себя Кио. Граф слегка улыбнулся. Соби показалось, что юноша точно не так прост. Было в нем что-то слегка пугающее. Может, Боец или очень сильная Жертва? Вроде бы нет. — Чтобы не мешали. Ханна, не вздумай. Блондинка тут же склонив голову, отошла от двери, держа ключ в руках. — Приступим? — Ощущение, что нас тут в плену держат, — буркнул Кио. — А чего вам опасаться? Подростка и женщины? Свернуть мне шею не так уж и сложно, особенно, как я понял, скульптору. Ткнуть кистью в глаз Ханне художнику так же просто. — Ага, у него полные карманы кистей, а я с мрамором будто работал. Максимум гипс, — понимая, что именно по пятнам глины на рукаве юноша понял, чем он занимается. Агацума на слова Кио внимания не особо обращал. Он уже занялся рассматриванием работ конкурсантов. Но из вида графа не упускал. Проходя мимо каждой картины, он давал короткие замечания, оценку работам, спокойно и беспристрастно. В конце блондин выбрал три картины, которые, по его мнению, были самыми перспективными. Кио с обидой смотрел на друга. Он не выбрал даже на третье место своей картины, а когда речь зашла об оценивании нескольких скульптур, и вовсе сказал, что в этом ничего не смыслит. — Ну, благодарю за помощь. А почему ты считаешь, что твоя картина не достойна звания одной из трех лучших? — Я увидел работы других и судил честно. Из двадцати четырех я могу присудить себе только седьмое или восьмое место, — флегматично сказал блондин. — Это намек на то, что ты можешь лучше или же желание показать профессионализм? И то, и другое дают тебе преимущества среди других конкурсантов, — задумчиво сказал граф, рассматривая художника заинтересованнее. Кио открыл рот. А что, Агацума мог поступить хитро. Вы бы знали, как он высшую математику сдавал, там любой шпион снял бы шляпу. — Это не намек. Это честность. Не нужно искать подвох повсюду. — Мне виднее, — пожал плечами граф. Хвост шевельнулся, как у кота, который затевал что-то интересное. — Прошу прощения, если напугал. Ханна, отвори дверь. Соби еще раз взглянул на юношу. Интересный, наверное, сын владельца фонда, родители отправили практиковаться. Явно смыслит в живописи и не глуп. Граф поймал на себе взгляд парня. Что же он сказать хочет? Отвесить дежурный комплимент, по типу: «глаза как сапфиры»? На большее незадачливых творцов не хватало. Или попросту запоминает на всякий случай? — Не напугали, — коротко ответил Агацума, первым выходя из комнаты. Граф хмыкнул. Удивил художник. Ханна проводила блондина взглядом. — Господин. У него точно есть какие-то способности. Пока я не поняла какие, но он точно не демон. Может, маг? Не знаю. Но душа у него мечется. Он почти в отчаянии, — с жалостью признала Ханна. — По нему не скажешь, хорошо держится. — Такой одинокий. Он проклят своим одиночеством. Может, добить? Доброе дело сделаем. Граф закатил глаза. Какое милосердие. Ханна буквально сияла, словно спасти жизнь решила, а не отнять ее. Юноша тоже заметил. Художник выглядел так, будто чем-то болел. Взгляд тусклый, тон равнодушный. И еще какой-то изможденный вид. Круги под глазами, заостренные скулы, есть и спать что ли забывает? Как знать. — Господин, он вам понравился. Я уверена. Мне… Сделать все, чтобы он стал вашим слугой? — у блондинки глаза загорелись, она явно хотела использовать магию для порабощения личности. — Ханна. Прекрати. Мы работаем. Ты запомнила все, что он говорил? Комментарии действительно полезные. Блондинка послушно закивала, показывая исписанный блокнот. ************* Первое, что сказал мужчина, который был главным в команде, которая принимала команду приехавших, – это то, что все здесь по умолчанию приняты на работу, и если их устроят условия, то сегодня же будут подписаны контракты. Сейчас их будут вызывать для обсуждения перспектив каждого отдельного специалиста. После этого накал в комнате отдыха спал, и многие уже лояльней начали общаться с будущими коллегами. Собеседования проводили лично с каждым приехавшим. Два интервьюера приглашали то одного, то другого претендента. Причем все было в каждый раз индивидуально. Кто-то сидел в кабинете почти полчаса, затем выходил то ли с недоуменным, то ли радостным, то ли шокированным видом, некоторые и десяти минут не проводили в кабинете, тут же выходили с пакетом документов в руках, слушая экспедиторов, с которыми приехали. Несколько художников объединили в команду. Им выдали направление на повышение квалификации и определили работать над большим проектом, связанным с реорганизацией одной галереи. В комнате осталось всего шесть человек. Даже Кио получил рекомендательное письмо, но его задание будет с остальными скульпторами, поэтому ему предложили вернуться в отель, чтобы отдохнуть, но он решил подождать Агацуму. — Для дальнейшего этапа Вам будет предложено задание: сделать набросок с натуры. — Прошу прощения. Остальные сразу получили распределения, почему нас оставили здесь? Сомневаетесь в квалификации? — хмыкнул кто-то из художников. — Напротив. С вами компания хочет заключить самые дорогостоящие контракты. Ваши картины отобрал лично хозяин. Он ищет лучших людей для помощи команде реставраторов бесценного памятника архитектуры и нескольких полотен. — Есть реставраторы опытнее. Если работа настолько бесценная, то к чему брать в основном новичков? Многие из людей, которых я видел, едва ли вузы окончили, — Соби в упор уставился на мужчину. — У нас есть шанс открыть новые таланты. Зачем же его терять? Итак. Если все готовы — приступим. У вас есть полтора часа. Агацуме и этот ответ не слишком пришелся по душе. Тут в комнату вошла та самая девушка, которую они видели рядом с юношей в комнате с картинами. Ослепительно улыбаясь, она поправляла свой атласный плащ, в который была укутана. Стуча высокими каблуками, она прошла к столу и, сев на него, сняла плащ. Кио хотелось присвистнуть. Девушка была очень-очень красивой. Ее платиновые волосы слегка скрыли грудь, но это явно случайность. Своей наготой блондинка гордилась, в хитрых глазах было столько коварства, будто красавица, как минимум, суккуб. Из шести оставшихся художников пять были молодыми парнями. Трое даже переглянулись, вот уж свезло с натурщицей. Единственная дама даже осуждающе цокнула языком, подсаживаясь ближе к позирующей так, чтобы свет падал лучше. Они работали в полной тишине, изредка только кто-то из художников то подходил ближе, то немного менял место, где сидел, чтобы было удобнее. Им создали все условия, все необходимые принадлежности приносили по первому требованию и, казалось, попроси кто-то из художников звезду, ее так же доставят тихие исполнительные сотрудники. Наконец время закончилось. Натурщица увидела кого-то за приоткрытой дверью и с сожалением набросила на себя плащ. — Благодарю вас, давно не приходилось переносить на полотно кого-то столь прекрасного, — художница подошла к натурщице, показывая свою работу. Красавица улыбнулась и что-то шепнула ей на ухо, удаляясь из комнаты. — Парни, вам не светит, я с ней на свидание иду, — довольно возвестила художница, садясь на свое место. Сзади раздался разочарованный вздох. — Начнем собеседования. Агацума Соби, пройдемте. ********* Ханна искренне не понимала, почему Господин недоволен. Граф смотрел на нее так, что во взгляде читалось: «дома ждет серьезный разговор». — Что в твоем понимании не быть нагой, Ханна? — Я была обута и в плаще. И волосы скрыли…, — тут же начала пояснения женщина, но осеклась, увидев злой взгляд. М-да. Оправдываться бесполезно. — Кэт, отведи ее в магазин белья. Проведи беседу, — граф сдался. Распорядитель вместе с Соби как раз успели на конец беседы. — Господин, я никуда не пойду прямо сейчас. Простите, но… — Ханна, — граф встал из-за стола, горничная c умоляющим видом, кутаясь в плащ, уставилась на Господина. — Я проведу Ваше интервью. Присаживайтесь, — юноша совсем устало сел за письменный стол. Соби отдал графу два листа с набросками. — Прошу прощения. Ханна! Иди сюда. Девушка подошла к Господину, тот буквально под нос сунул ей одно изображение. Там она и скрывать что-то перестала, лежала, демонстрируя все свои прелести с довольным видом. — И? — уныло спросила блондинка, явно не видя ничего предосудительного, а оттого не понимая, чем же недоволен хозяин. — Скройся с глаз моих. Еще раз увижу в таком виде, будешь наказана. На этот раз с поникшим видом Ханна поплелась на выход из кабинета. Соби с какой-то насмешкой глянул на графа. Задержал взгляд на ушах и так же отвел его, словно намекая, что он слишком неопытен, поэтому ему и не нравится красота помощницы. — Считаете меня ребенком или ханжой? — граф взял в руки личное дело Агацумы. — Не понимаю недовольства. Натурщица она красивая, много деталей, идеально подходит для задания. К тому же, сразу отсеются невнимательные, кто может отвлечься от работы. — А вас стало быть не отвлекает? Другие интересы? — хмыкнул юноша. — Работа работой, интересы интересами. Я могу задать несколько вопросов? Граф отложил папку. Соби все больше казался ему неглупым человеком. — Та работа, ради которой всех привезли, легальна? — А у вас есть причины полагать, что нет? Говорите, что не так. — Возможно, от вас это скрывают, я не в курсе, но нам сказали, что нам доверят редкие полотна, бесценную архитектуру. Новичкам. Да, подающим надежды, но без имени. Кто станет так рисковать? Брали достойные кандидатуры, теперь задание на скорость. Словно кто-то собирает команду художников, способных быстро и достаточно качественно делать копии известных картин. Потому-то и берут новичков. Чтобы за приличную сумму согласились работать нелегально. Граф удивленно посмотрел на блондина напротив. Отличная версия! Ну вот превосходная же! — Я бы не хотел связываться с чем-то незаконным, — выдохнул Агацума. — Имеете в виду, еще раз? Интерпол до сих пор ищет некого Аояги Сеймея, который значился вашим другом, а затем исчез. Перед этим его подозревали в десятке жестоких убийств, — хмыкнул граф, в упор глядя на блондина. Соби слегка побледнел. Вот это оперативность. — Да, перед законом вы чисты. До сих пор большая загадка, как были совершены убийства. Но я буду откровенен. Во-первых, никто и ничего от меня не скрывает. Во-вторых, я набираю перспективных новичков, чтобы обучить их при необходимости, а затем создать свою личную команду реставраторов. У меня несколько очень серьезных правительственных заказов, пускать иностранных специалистов невыгодно. Проще обучить своих и быть в них уверенным. Ради этого я даже готов пожертвовать наследством моего предка, небольшим поместьем. Верить или нет, Агацума не знал. Но судя по всему, лгать юноше не выгодно. — Хорошо. Пока вы мне подходите. Работа достойная, техника мне нравится. Опять-таки, за полтора часа многое успели. Могу предложить работу на пару месяцев, если все будет так же удачно, то я предложу более длительный контракт. Соби кивнул. Его также все устраивало. Будет понятно, справится ли он с работой, да и остальные детали. Плюс, Англия достаточно далеко от Японии, здесь есть шанс начать новую жизнь. Граф дал ему контракт и, побарабанив по столу, посмотрел в окно. Агацума прочитал его на всякий случай — ничего особенного. Подул ветер, юноша поморщился, несколько бумажек взметнулись на столе. Соби замер. Вдохнул воздух. Не поверил. Аромат роз и яблок. Тонкий, едва чувствующийся, но такой приятный. Еще один глубокий вдох, блондин даже глаза прикрыл, да, точно, зеленые яблоки и розы. Свежесрезанные розы из сада. Граф также недоумевал. Он был уверен, парень перед ним Бета. Да, точно же Бета, но нет, тот так на него глянул, как будто по голове чем-то тяжелым ударило. Блондин побледнел еще сильнее и уткнулся в контракт. А вот теперь не по себе стало и Фантомхайву. Жарко, нет, даже душно. Он всегда ярко ощущал чьи-то ароматы, благо альф было очень мало, как и омег, но Сиэль безошибочно определял, кто где, просто потому, что от запаха тошнило. Буквально выворачивало. Это была еще одна причина проблем с Михаэлисом. Трудно, несколько дней в месяц, буквально заперевшись в ванной, обливаться холодной водой и одеколоном, так как тошнило ужасно. Но сейчас, вроде бы, не мутило. Запах незнакомца был ненавязчив. Даже немного приятный, когда-то в детстве он вылил на мягкую игрушку ароматическое масло из виноградных косточек и акации. Приятный, успокаивающий аромат долго был на плюшевом зайце. — Вы ведь омега? Сиэль побледнел. — К чему вы это? — равнодушно спросил юноша — Я всю жизнь себя бетой считал. Ни единого запаха не чувствовал, а тут, — парень вздохнул, отложив лист бумаги, — ваша помощница далеко ушла? Таблетки при себе есть? Где-то у меня валялось, забыл другу отдать. — Так может оставите другу? — Надеюсь, что его больше не увижу. Нашел. Не волнуйтесь, не яд, — блондин положил на стол блистер, — я могу побыть здесь, пока нужно, мало ли кто… — Я в состоянии постоять за себя. Идите. Завтра в десять за вами приедут. Поедем на объект.