Падший

Ветер перебирает перья в крыльях, беспокоя их мощный массив, словно смиренно сложенный за спиной, онемевший от ужаса и словно пораженный безжалостно хлестающим ветром. Влага проносится в воздухе, но он даже не замечает её в этой карусели падения, когда время молниеносно проносится вокруг него, но не сквозь, и он чувствует себя ужасно медленным для ужасающе быстрой реальности падения. Сердце зашлось в ужасе, и в момент, когда мысли и рамки разума покинули голову за мгновение до, он чувствовал лишь отчаянное желание жить, желание его проявлялось в безмолвном крике, в котором растянулся его рот, в слезах отчаяния, что словно взлетали вверх из-за разницы скорости падения вниз его тела и капель, в судорожной хватке и вцеплении ногтями в плоть своего спасителя или человека, которого он безнадёжно утянет вместе с собой в лапы смерти. Не было мыслей в этот момент, лишь ужас от неизбежного, от удаления неба и приближения земли. Но вот падение замедлилось, а после и вовсе резко остановилось, и от резкости у него выбило воздух из лёгких, а на периферии зрения он видел черные путы, выходящие из спины и рук его спасителя, они цеплялись за здания и держали их в воздухе недалеко от земли. Свистящий ветер в ушах прекратился, оставив место людскому шуму, стремительно приближающемуся к паре, пока черные путы медленно опускали их на землю, сопровождаясь тяжёлым дыханием у его уха и руками, надёжно и крепко держащими его спину. Люди, появившиеся вокруг, что-то говорили, однако смысл их слов не доходил до него, после чьи-то чужие руки пытались отцепить его от него, на что он лишь всхлипнул и вцепился руками и ногами крепче, зарывшись в чужое плечо и издав жалобное нытьё. Его крылья наконец пришли в движение, и, чувствуя покалывание в них от онемения, он попытался ими прикрыться, слабо волоча их вокруг двух слившихся воедино силуэтов, его и его. Теперь его носитель резко пришёл в движение, и, переместив одну из рук на спине под его бёдра, перехватывая свою ношу поудобнее, они начали стремительно куда-то двигаться. Он игнорировал это, зажмурившись и вдыхая запах носителя, не уловив даже, когда шум вокруг сменился тишиной, не обратив внимания, как рука с бёдер исчезла, а носитель сел и таким образом он оказался у него на коленях. В этот момент его нежно схватили за подбородок, и с применением силы приподняв его голову с чужого плеча под его нытьё, он встретился с изумрудными глазами своего спасителя, что твёрдо и нежно смотрел на него и чётко и достаточно громко произнёс: - Дыши со мной, Ястреб. В этот момент словно груз упал с его груди, и он свистяще выдохнул, следя, как другой дышит, от судорожного дыхания после долгой нехватки воздуха он постепенно стал размеренно и глубоко дышать, синхронизируясь с дыханием Деку, что крепко сжимал его и прислонился лбом глядя в его янтарные глаза. Так он и сидел, словно загипнотизированный чужими изумрудами, глубоко дыша и постепенно расслабляясь в чужих руках, давая напряжению и ужасу постепенно отпускать его, оставляя после себя сонливость от пережитого стресса. Уже расслабившись и видя, что надёжный взор продолжает следить за ним, даже когда он сдвигается, он тихонько словно зарывается в чужие объятия, устраиваясь в них как можно удобнее, с губ срывается довольное нытьё, когда сильные руки послушно обиваются вокруг него, прижимая крепче. Лицом он зарывается сначала в чужие кудри, глубоко вдохнув, а после, мазнув по шее и лениво щебеча, перемещается на чужой стык плеча и шеи, расслабляясь и давая дремоте овладеть им полностью, ощущая себя в безопасности и греясь в жаре прижатого тела. Он даже и не думает о том, как будет стыдно, когда он проснётся. А будет ли ему стыдно вообще?