Вторая волна

С течением лет понятие того, что «чудеса случаются» заменилось на «требуется создание чуда». Детская наивность прошла, а потому творить волшебство приходилось самостоятельно. Ибо кто ещё позаботится о человеке, если не он сам? Обслуживающий персонал не в счёт — это просто их работа, за которую им платили, как и за их безоговорочную вежливость. Потому воспринимать их слова за заботу было просто невозможно. С другой стороны, Изуна верила, что чудеса случались, ведь сейчас, несомненно, было время одного из них. И это… …целых десять дней отпуска! Для неё это был не просто отдых: целый островок детства, безответственности и несерьезности. Семейный бизнес отнимал много сил, времени и нервов, а в последнее время отобрал у неё ещё и дорогого брата, которому пришлось переехать в другой город на время создания нового филиала. Грех ей было жаловаться, ведь с работой она справлялась прекрасно, но без его совета иногда было тяжело, а вызвонить Мадару посреди рабочего дня — настоящее везенье. Изуна скучала по нему, о чём каждый вечер напоминала тому в разговоре, а он лишь смеялся и говорил, что сестрёнке, как всегда, нужно много внимания. Да, нужно. Она была, есть и будет такой, которой нужно море внимания. Именно поэтому её утро хоть и начиналось с кофе, но продолжалось со стилистом, который делал прическу и макияж. Ведь кто тут был самым эффектным вице-президентом? Конечно же Учиха Изуна. — Как же непривычно видеть тебя без костюма, — покачала головой Изуна, когда на соседний шезлонг плюхнулся Мадара. — Ты что-то имеешь против футболки и шорт? — шутливо поинтересовался Учиха и поставил на столик рядом холодный чай. — О, — Изу тут же стянула стакан себе, — конечно я против. Именно поэтому одета почти точно также. — Жарит жутко. Может, на пляж? — Ты, братик, конечно очень умный, — она вернула стакан законному владельцу. — Самое время топать на пляж, где ни грамма тени. И всё занято. — Да, это я не подумал… — А говорила мама: «Надевай шляпу, а то голову припечёт, и думалка работать перестанет», — рассмеялась девушка. — А потом потеряй эту шляпу где-нибудь и ищи новую. — Могу одолжить, — она поиграла бровями, — будешь эффектно появляться в шляпке с широкими полями и восхитительными цветами. — Оставлю эффектные появления для своей любимой имото, у неё лучше получается. Слева от них расположилась группа мужчин, которые нет-нет да посмотрят в их сторону. Давно заприметившая это Изуна, повернулась к ним, приветливо улыбнулась и помахала рукой. Она скорее больше бы удивилась, если б они её не заметили. Зря она, что ли, ярко-красный купальник с собой брала? Тело у неё было стройное и подтянутое — тренировки никакая работа отменить не сможет. Особенно с учётом того, что именно физические нагрузки помогали справляться со стрессом. — Пойду я плавать, — оповестила она брата и медленно поднялась со своего места. Пройдя мимо мужчин с обворожительной улыбкой, она грациозно потянулась и спрыгнула в воду. Жара была жуткая, потому в бассейне можно было жить. Хотя так нежная кожа могла обгореть, потому ванная в номере подошла бы на эту роль гораздо лучше. Но тут на Изуну были обращены восхищённые взгляды. А ещё завистливые — от других девушек. Так проходил их отдых почти каждый год. Изуна не пыталась завести курортный роман или что-то подобное: ей просто нравилось будоражить умы и сердца мужчин вокруг. Многие из них приехали сюда с жёнами или невестами, потому портить им всё не хотелось… в какой-то степени. С другой стороны, виновата ли Учиха, что кто-то там не в состоянии держать себя в руках? Она лишь строила им глазки, улыбалась и вела непринужденные беседы ни о чём. Днём к Изуне всегда подходили какие-то молодые люди, мужчины и предлагали прогуляться или бокал вина, или фрукты, или даже ужин в ресторане. Но потом они, к сожалению, исчезали. Первое время девушка не понимала, куда они так резко сливались, но потом всё стало на свои места: спорить с её старшим братом не хотел никто. Мадара, не будь дураком, за сестрой приглядывал всегда. И всяких непонятных ухажеров от неё отваживал быстро. Вернее, с ними он лишь очень мило беседовал по душам, а те сами понимали, что им, челяди безызвестной, рядом с такой богиней как Изуна не место. В один из дней шёл дождь: было холодно, ветрено и в целом высовываться из отеля не хотелось от слова совсем. Изуна плюхнулась на кровать к Мадаре, который со скуки залипал где-то в телефоне, и упала головой на подушку. Двуспальная кровать была настолько огромной, что между ними поместилось бы ещё два человека точно. — Мадара, вот скажи мне, — начала Изуна максимально расстроенным голосом. — Что такое, солнышко? — тут же обратил на неё внимание мужчина. — Со мной что-то не так? — Откуда такие выводы? Ты самое прекрасное создание, которое я знаю, — улыбнулся он. — А почему тогда все парни куда-то испарились? Вроде же обещали и позвонить, и погулять со мной… А сами теперь от меня шарахаются. Я настолько плохо выгляжу, м? — Милая, думаю, они просто поняли, что недостойны твоей красоты, — улыбнулся Мадара и погладил сестру по волосам. Изуна недовольно закусила губу. — Просто меня это расстраивает. Как будто я никому по итогу неинтересна, будто никто на меня внимания не обращает… — Для меня ты просто чудо, моя дорогая имото. — Да? — невинно переспросила девушка и, дождавшись согласного кивка, натянуто улыбнулась. Изуна быстро подползла к брату и обняла его, совсем по-собственнически закинув на него ногу и положив голову на плечо. Мадара лишь приобнял её в ответ. Учиха подобный захват выполняла уже очень много лет, потому это не было чем-то из ряда вон выходящим. Скорее привычным. Как и то, что Изуна искренне делала вид, что не понимает, куда вдруг исчезали все её ухажеры. Причём это не относилось к мужчинам только здесь, на курорте. Так было со всеми в принципе. Мадара внимательно следил за окружением сестры и, видимо, верил, что его имото ещё не заметила его стараний. А он не замечал, как старалась она. Изуна всегда привлекала внимание противоположного пола, но, к своему сожалению, а потом и ужасу, она каждый раз обнаруживала в людях огромное количество таких черт, которые её не устраивали. Ревность. Собственничество. Агрессия. Нетерпимость чужого мнения. Обесценивание её стараний. И это короткий хвостик того, что било по выросшей в любви девушке. Единственным мужчиной, который навсегда поселился в сердце Изуны, был её старший брат. Найти кого-то, кто хотя бы отдаленно был похож на него — невыполнимая миссия. Но Изуна упрямая, она старалась и искала. А потом вдруг поняла, что искать не нужно, ведь у неё уже есть Мадара. Зачем смотреть по сторонам? Сначала она испугалась. Осознание того, что брата она любит не как брата, а иначе… ужасало. Ведь это… ненормально? Однако позже оказалось, что в мире много ненормальных вещей вполне себе прекрасно существовали. Вдобавок Изуна была весьма эгоистичным созданием. Когда дело не касается семьи, конечно. Потому она аккуратно и незаметно стала отгонять всяких непонятных девушек, что вились вокруг её брата. Конечно, он красивый, интеллигентный, образованный, при деньгах, влиятельный. И вообще занимал высокую должность — шикарный выбор для любой, кто ищет выигрышную партию. Но Изуна считала, что брата достойна лишь такая, как она. Вместе с тем признаться в своих чувствах брату было ещё страшнее, чем себе. Внутри Изуна могла задушить любые мысли, притвориться, что дело в другом… Или просто устроить истерику, чтобы дать выход всем эмоциям. И сослаться при этом она могла на усталость от работы. Но сказать о чём-то подобном Мадаре — уничтожить всё, что у них было. Оно того не стоило. Однозначно. Определённо. На все сто процентов. Сейчас всё было в порядке. Сейчас они были рядом, никто и ничто не помешает им. Сейчас в мире были только они. Изуна уткнулась носом в шею брата. Хотелось вдыхать его запах вечно, хотелось коснуться губами его кожи… Но если первое ей никак не возбранялось, то после второго незамедлительно наступят губительные последствия. О, Мадара любил Изуну, очень сильно, очень крепко, очень мощно, очень… по-братски. Но Изуне хотелось, чтобы эта любовь была глубже. Была ужаснее. Была донельзя безумной, чтобы голову сносило. Чтобы сердце рвалось из груди. Чтобы можно было кричать во всеуслышание. Но также девушка понимала, что так она наверняка потеряет чуть ли не единственного близкого человека. — Мадара, тебе нравится мой маникюр? — она чуть подняла руку и растопырила свою пятерню. — Он прекрасен, — мягко отозвался Учиха, глянув на ярко-красные матовые ноготки. Внимание других мужчин, их восхищение и восхваление не стоили для Изуны ровным счётом ничего. Всем был её нии-сан, ради которого она всегда так старалась. Все эти недвусмысленные знаки со стороны противоположного пола нужны были лишь для того, чтобы Мадара реагировал соответствующе. Изуна ради этого старалась. Чтобы брат был занят только ею. Девушка уложила ладошку на грудь Мадары и провела вверх. — Ты хочешь меня придушить? — усмехнулся мужчина, когда она добралась до шеи. — Ага, — серьёзно отозвалась Изуна, — с воплем «не мой, так не доставайся же ты никому». Мужчина тихонько рассмеялся. А сердце у Изуны болезненно сжалось. Она вела себя эгоцентрично, не желая делиться братом ни с кем. Но… почему она должна страдать? Почему кому-то всё доставалось, а ей… Самое драгоценное в её жизни было так близко и одновременно так далеко. — Совсем меня ни с кем делить не хочешь. «Не хочу», — утвердительно подумалось девушке. Но брату об этом знать было не обязательно. Или обязательно?.. Меланхолия, принесённая дождем, опьяняюще действовала на Изуну. Ей хотелось ломать и крушить, но не посуду и расписные вазы, а выстроенные стены. — Нии-сан, что ты хочешь за то, чтобы ты пять минуточек ничего не делал? Вот совсем ничего. Голос Изуны звучал столь непринужденно, что, казалось, она такое спрашивала по пять раз на дню. Мадара же нахмурился, видимо, пытаясь понять смысл вопроса и чем ему это грозило. Ответил он не сразу. — Уж не знаю, что ты там придумала, но просить за это ничего не стану. Изуне казалось, что это была и не она вовсе. Какое-то сказочное чувство поселилось в её голове: словно все действия делал другой человек, а она лишь наблюдала от первого лица. Страх и неуверенность исчезли, а это означало, что нужно было либо действовать, либо закопать эту внезапную идею ещё глубже. Голос также казался не своим. — Таймер? — она рукой указала на телефон в руках брата. — Часы, — он указал на стену и затем заинтересованно взглянул на имото. Девушка медлила. Мысли о неправильности задуманного никуда не ушли, пусть и находились далеко, как под толщей воды. — От слов своих не отказываешься? — она сползла с брата и привстала на локтях. — Я же уже согласился, — он хитро прищурился. — Время? Изуна скосила глаза на часы и кивнула. В груди нарастал непонятный гул: то ли предвкушения, то ли страха. Она подобрала под себя ноги, садясь в удобное продолжение, и зацепилась за пристальный взгляд тёмных глаз. Очевидно, что Мадаре было интересно, что же придумала его сестренка на этот раз, а потому планировал внимательно за всем наблюдать. Как и всегда. Нет, так не пойдет. Изуна мягко провела по волосам брата, откинув челку вбок, и, едва касаясь подушечками пальцев век, прикрыла его глаза. Уровень подступившей неловкости резко опустился до минимума. Если бы Мадара ещё и наблюдал за ней, то сердце остановилось бы само по себе. Тишину комнаты нарушал лишь шелест дождя за окном. Изуна вглядывалась в родные черты лица: она видела его таким умиротворенным очень часто, но сейчас отчётливо понимала, что у неё есть власть над этим всем. Время неумолимо шло вперёд. Почему она не попросила десять минут? Двадцать? Полчаса? Почему именно пять минут? Хотя, чтобы сделать то, о чём она столько лет мечтала, достаточно было и короткого мгновения. Терять уже нечего? Конечно нет. За ней всё ещё годы отношений, которые грозятся рухнуть за считанные секунды. Слишком большая жертва за минутную слабость. И пусть Изуна не могла рассчитывать на взаимность, она всегда надеялась на его понимание. А потому на случайный поцелуй у неё была целая гора объяснений и оправданий. Главное выбрать правильную причину… И хорошенько так покаяться. Правда в её планах этому всегда предшествовал алкоголь, как самый главный смягчающий фактор. Изуна протянула руку и замерла: до щеки оставались буквально миллиметры. Это казалось какой-то незримой чертой. Она множество раз гладила брата по щекам, регулярно висела на нём и в принципе прикасалась. Но сейчас всё перевернулось, стало совсем непривычным. И не сестринским. Пальцы легко коснулись кожи, скользя вниз. Изуне показалось, что, в принципе, начало положено, и можно идти до конца. Раз уж она начала. Глупым было сейчас давать заднюю. Когда ещё выдалась бы такая возможность? Она наклонилась к его уху и тихонько, но достаточно чётко произнесла: — Надеюсь, ты не будешь меня за это ненавидеть. Голос, на удивление, звучал ровно. Как оказалось, решиться было куда сложнее, чем сделать. Изуна мягко припала к губам брата. Поцелуй вышел до чёртиков простым, ведь очевидно, что отвечать он ей не станет. Хорошо, если вообще оставшееся время двигаться не будет, а не вскочит и устроит скандал, которых, к слову, никогда не устраивал. Но Мадара даже глаз не открыл, лишь ощутимо дёрнулся, явно не ожидая от сестры чего-то подобного. Изуна продолжила легко целовать его, заканчивая дорожку поцелуев уже на шее. Затем вплела пальцы в его слегка растрёпанные волосы и уткнулась носом в ключицу, снова улёгшись на нём. Сердце больно отбивало удары в груди. Девушке хотелось разреветься. Хотелось в мгновение ока оказаться где-то далеко, чтобы в случае чего можно было сказать, что это вовсе и не она. Пять минут прошли. И они оба об этом знали. Изуна не двигалась, ожидая своего приговора и пытаясь придумать, какое оправдание будет более правдоподобным при таком раскладе. В голову настойчиво ничего не лезло. Там вообще был какой-то вакуум, лишённый даже намёка на мысли. Мадара молчал, не двигался, только слабо дышал, очевидно, приводя мысли в порядок. То, что он сразу не сорвался, уже хорошо. Хорошо ведь? Изуне хотелось оказаться вне этого места. Душу наполнил страх. Она вроде и давно мечтала об этом, но всё было так спонтанно, сложно и непонятно, что радости какой-то она не испытывала. Хотя чего она ещё могла ожидать? Мадара отмер, положил руку девушке на голову и аккуратно пригладил волосы. — Как же я могу возненавидеть самое драгоценное создание в своей жизни? Голос его звучал мягко, нежно и без тени недовольства или упрёка. Словно в её, Изуны, действиях не было чего-то противоречащего здравому смыслу или каким-то общественным нормам. Нет, конечно, всё было весьма невинно, они же не переспали. Хотя до такого явно бы и не дошло. Внутри Изуны витало одно единственное чувство тогда. Надежда. На то, что всё может быть чуть проще. И на то, что её могут полюбить так, как хотелось ей.