Струны души

Я смотрел на зеркальную гладь, рассматривая самого себя. Утончённо, изысканно и ни с чем не сравнено! Я идеален, я — свет в этой пыльной, тёмной комнате, забитой вешалками с самими разными костюмами. Пыль и её частицы витали повсюду, пока изредка мерцающая старая лампа подавала довольно сомнительные признаки жизни. И несмотря на столь неприятную обстановку, я мог чувствовать себя хорошо и умиротворённо. Точнее, мог бы… Я бы с удовольствием продолжал любоваться собой и своим отражением, совершенно не замечая этой грязи и прочего, вот только, невольно я смотрел на то, что было позади моей фигуры. Всё это наблюдение было весьма утомительным занятием. Начнём с того, что, конечно же, я знал, что это нечто перед моими глазами было человеком, а также я довольно хорошо знал этого самого человека. Он был добрым, немного корыстным, отчаянным и готовым на всё ради своих скрытых от остальных целей. К его сожалению, я прекрасно видел его насквозь, а потому, стараясь не подавать виду, я поправил странные элементы своего парадного костюма. До выступления остались считанные минуты, а её до сих пор нет. Я надеялся, что мы успеем повторить всё ещё раз до того, как мы покорим сцену. Одно дело тренироваться в костюме, а другое — без него… — Да послушай же меня! — Это отчаяние то ли побудило во мне сострадание, то ли показало моё нечем не сравнимое лицемерие. Я обернулся. Презрительно поморщился, булавкой зацепив светлую, чуть ли не прозрачную, контрастирующую с моими волосами ткань, с безразличием глядя на того, кто взывал ко мне… — Ома-кун, мне очень жаль тебя расстраивать, но ты совершенно не подходишь для данной роли. Даже если костюм шили под тебя, твой рост подвёл тебя, понимаешь? Ты должен подумать не о собственных чувствах, а о том, что увидят другие! Ты здесь ради того, чтобы изумить гостей, а не потешить собственное эго! Хм, ну да. Я пришёл сюда тешить гостей, ага, как же. Ну-ну… Только посмотрите на меня! Ах, какая же я всё-таки тварь! Нет, ну вы поглядите-ка на это прелестное отражение в зеркале. Гладкая, приятная кожа, холодные фиалковые глаза, что горят ненавистью и раздражением, собранные в хвостик фиолетовые волосы, что хорошо уложены благодаря лаку для волос и одной косплейщице. И эти прикольные висючки! Точнее, серёжки… Я всего-то обзавёлся проколотыми ушами для выступления. Да и вообще, я купил себе ещё одни серьги, вдруг мне понравится ходить с чем-то в ухе. Я спрашивал девчонок, они сказали мне, что серёжек почти не ощущают. Конечно, я мог бы спросить у ловеласа позади меня, но, увы, это было бы слишком. Я ведь эгоист! На моём теле была фиалковая жилетка с вечно позвенькивающими штучками, типа монеток. Увы, я так и не смог понять, как они называются. Моя жилетка прикрывала собой бело-серебряную полупрозрачную, сделанную из органзы изысканную рубашку, расшитую фиолетовыми нитями с красивыми вздымающимися ввысь, заваривающимися, цепляющимися и петляющими узорами. Вместо обычных брюк на мне были белоснежные, также укатанные аметистовыми нитями шаровары. В них было удобнее, чем я предполагал изначально. Обувь была комфортной, со странным изогнутым носком. Волосы не лезли в глаза, вместо макияжа — чуть ярко выраженные глаза и едва ли заметная, поблёскивающая при свете светлая помада. Поправив одну прядь, что выбилась из хвоста, я покрутил её в руках. Эта свисающая прядка даже дополняла мой образ. Решив, что стоило бы её оставить, я так и поступил. Пару раз я стукнул туфлями о хлипкий паркет, проверяя, привык ли я к изогнутой форме носка на обуви. Пройдя несколько шагов, я не заметил дискомфорта, а потому моя прелестная фигура вновь воротилась к зеркалу. Светлый костюм с фиолетовыми вставками был невероятно изысканным. Особенно мне нравились специально подобранные к данному наряду украшения, что тихо, приятно звенят, рассеивая тишину или занудное вмешательство одного моего одноклассника. Данные побрякушки, вне всякого сомнения, дополняли мой восхитительный облик… Ну посмотрите же на меня, какой я миловидный лицемер! Это ведь я сам захотел принять участие в данном мероприятии, я сам возжелал взять себе столь прелестную напарницу, которую ты столь жаждешь. Конечно же это всё я! Ну да, ну да… Да чтобы я, абсолютный верховный лидер, захотел плясать на сцене перед множеством людей? Пфф… Если бы меня пригласили в какое-нибудь подпольное казино или в некое место, где я могу совершить злодеяние, то я бы ещё понял, а это… Это была вовсе не моя инициатива. Какого чёрта на меня вообще пытаются повесить вину? Ну низкий я и что? Я что, оскорбляю людей за то, что они вешалки? Нет, конечно! Хотя если это Момота, то не считается, он и впрямь, как вешалка, а точнее, уже как целый шкаф… Беззвучно выдохнув, ощущая на себе зоркий взгляд глаз цвета свежей травы, я поправил длинные, полупрозрачные рукава из органзы. Что я вообще могу поделать? Я не могу изменить того, о чём меня попросили и на что я согласился! С каких пор я виноват за то, что Юкизомэ-сэнсэй добровольно-принудительно пригласила меня поучаствовать в данном мероприятии, так ещё и в главной роли? Чем я заслужил это непотребное поведение со стороны остальных? Ах, да, всё дело в том, что… Наш классный руководитель прославился в этом году как самый большой любовный спонсор нашей академии. Заголовки газеты «Пик Надежды» гласят: «Чиса Юкизомэ вновь смогла найти способ свести двух молодых людей!». Конечно же, ничего подобного нет, это лишь моя бойкая фантазия, но увидеть нечто подобное было бы забавно… Моя девушка точно бы оценила подобные новости… Да, моя возлюбленная невероятно мила, не удивительно, что этот ревнивец пытается выгнать меня с пьедестала. Ах, Боже, как мне всё это ненавистно… Всё было бы намного проще, если бы этот парень не старался забрать то, что уже моё. Я ненавижу каждый день, проведённый в этом месте. Каждые сутки наполнены самодовольными, косыми взглядами, наполненными презрением. Наши таланты, наше происхождения… Конечно же я не достоин её, однако что с того? Не только она, даже её семья приняла меня, так от чего простые люди судачат направо и налево о том, что я сделал какой-то заговор и приворожил её? Вот ведь… Идиоты, что видят только то, что хотят видеть. И пусть я знаю, что моё существование портит репутацию моей девушки, я не стремлюсь что-то менять или исправить. Ах, какая жалость, не так ли? Особенно жалко то, что Джейн любит меня, не правда ли? Я усмехнулся своим собственным мыслям, опустив злобный смешок. Такова правда, коя обычный люд совсем не интересует. Впрочем, не так уж это и важно, ведь для меня есть лишь одна истина, и этой истины, по всей видимости, этот абсолютный недостоин… Вновь услышав какие-то речи подле себя, я, не оборачиваясь, желаю поставить точку в данном, столь скверном для меня диалоге. Глядя в зеркало, я шаловливо, игриво бросаю на ветер слова, поправляя серьги, к которым я ещё не успел привыкнуть. — Да-да, конечно, всё, что ты говоришь. Я таааакой злодей! Ну же, давай, ненавидь меня! — Я оскалился, посмотрел в чужие глаза, а после подло рассмеялся, заставляя бедного и несчастного невероятного сжать руки в кулаки. — Есть только одна совсем неочевидная проблемка. Я вот что-то не припомню, что спрашивал твоего мнения, Амами-чан. Будь добр, если ты завидуешь, то хотя бы делай это молча. Я не желаю слушать твои извечные потуги, просто пойми, что тебе не удастся отогнать меня поодаль. Вот не знаю, как это чувство назвать. Ревностью? Иль всё-таки завистью? Жаль, что я не могу вычеркнуть совершенно ненужного Рантаро из этого представления. Этого парня приставили к нам, как третьего лишнего! И не столь важно, что была и четвёртая фигура, что тоже участвовала в данном фарсе, в данный момент я говорю только об этом путешественнике, ведь он, как и я, зарился на моё место из-за девушки, хотя при этом Амами имел свою партнёршу, что выступать не будет. Точнее, будет, но не с танцем, ведь помимо хореографии у этой девчонки множество талантов, кои она покажет сегодняшней публике. На самом деле наше соперничество с этим авантюристом весьма очевидно, ведь мы с ним были заменой друг друга. «Всегда нужно учитывать непредвиденные обстоятельства!» — так говорит наш педагог, вот и всё. Следуя за мнением старшего по званию, мы начали наши неустанные тренировки, правда, один зеленоволосый красавец перестал их посещать из-за того, что на него не обращают внимания, а его напарница стала пропадать из-за сильной занятости. Жаль, что этих двух девчонок тут не было. Они бы сейчас нам очень помогли. Пока мы находились в мужской раздевалке, никто не мог бы помешать Рантаро силком вытащить меня из костюма. К счастью, такой человек «чести» не может так поступить. К тому же, я даже представляю, чем сейчас занимаются наши дорогие партнёрши. Я уверен, они в данный момент неспешно болтают да шутят, сидя в их новой гримёрке. Отношения этих дев далеки от наших с этим невероятным… Думаю, оно и очевидно. Кто бы вообще хотел общаться с этим кустом? Пфф… Да больно оно кому-то надо… Я даже понять не могу, как ему не стыдно… Зариться на ту, что выбрала меня… Вот, что лицемерно и надменно. А меня всё ещё называют ублюдком, обзывают за лицо и неустанно бросаются оскорблениями за моей спиной. Будто бы я глуп или глухой… Даже не верится, что она выбрала меня… Сжав ладонь в кулак, я покрутил на пальце кольцо. Кто-то бы сказал, что оно незаметно. Так оно и есть, однако все эти люди просто глупцы, что не понимают, как мне дорог данный аксессуар… Успокоившись, я глянул на фигуру напыщенного, притихшего индюка, что зажмурил глаза, сжимая собственный подбородок в тисках, судорожно соображая… Партнёром Амами была Акамацу, что была весьма элегантна и изящна. Она легко ловила ритм и прекрасно повторяла движения, но… Я бы не хотел танцевать с ней… Не то что бы я имел что-то против данной блондинки, просто… Я бы не сказал, что мы в хороших отношениях, ведь… Я постоянно пробираюсь в её комнату. Ну, что я-то могу поделать? Я всего-то… Открываю её дверь, проникаю внутрь и иду по своим делам. Чего тут такого? Поступок, достойный злодея, я считаю… Забавно, что мои действия определяют слухи… Эта мысль напомнила мне одну интересную легенду. Надо будет предложить моей Серебрянке прочитать, уверен, ей понравится номер семь… — Завидовать, да? Зеленоволосый красавчик хмыкнул спустя весьма длительный период затишья. Его смех был настолько неестественным, что я слегка опешил и остановился от поправления излишне лёгкой, приятной на ощупь ткани. У меня было ощущение, что я полностью голый. Я ощущал одежду, но её вес… Его будто бы не было… Это было слишком странное и непривычное для меня чувство… К счастью иль к сожалению, я не смог сосредоточиться на этих ощущениях, ведь послышался весьма неприятный, пропитанный фальшью смех, который заставил меня поёжиться. Не в силах стерпеть чужого высокомерия, полного амбиций, я обернулся к авантюристу, желая задать ему взбучку. Увы, костюм, что напоминал мне о себе, не позволил бы мне дотронуться до него… — Ха-ха… Знаешь, иногда я поражаюсь твоей эгоцентричности… Ты ведёшь себя так, будто бы весь мир перед твоим собственным носом принадлежит тебе… — А ведь так оно и есть. Конечно же, этот мир — мой! Я ведь злой верховный лидер! Ну, это столь очевидно и глупо, что я даже не вижу смысла заострять на данном пункте внимание… Желая побыстрее избежать продолжения данных дебатов, я обернулся к зеркалу, пока кое-кто специально использовал подлый приём… — Хах, завидовать тебе… Боже, Ома-кун, да было бы чему… — Через поверхность зеркала я прекрасно видел эту слащавую, мерзкую усмешку и неприличный жест, который изобразил этот напыщенный юноша. Ненависть забила во мне ключом… — Ах ты, ублюдок! Резко дёрнувшись, уже не задумываясь о последствиях, я желал ринуться прямо на зеленоглазого красавца, что насмехался надо мной, и всё-таки что-то удержало меня на месте… Может, это был еле слышный мне стук босоножек по паркету, может, это было моё собственное здравомыслие, что не хотело портить мой ни с чем несравненный внешний вид, а возможно, я просто почувствовал, что мне необходимо остановиться… В любом случае, в этом тусклом, неприятно бьющим в глаза освещении я смотрел прямо в хризолитовые очи, сжимая руки в кулаки. Сейчас я был похож на идиота Момоту. Когда подле меня этот зеленоглазик, я теряю рассудок и становлюсь импульсивным, потому что… Всё дело в… — Хей, мальчишки, вы что, снова ругаетесь? Неужели опять поссорились? Все проблемы в этом мире из-за женщин! Да, это очевидно, что вся проблема была в ней. Конфликт из-за этой девушки… Я повернулся, дабы посмотреть на мою, скажем так, напарницу, что будет играть вместе со мной главную роль программы нашего класса. С губ сорвался мечтательный, тихий выдох, и я сглотнул слюну, что слишком быстро образовалась в ротовой полости. Её достигающие талии серебряные волосы были заплетены в мальвинку, а алые глаза исследовали наши с Рантаро выражения лица и наряды. Она выискивала самые малейшие изъяны, чтобы после дёрнуть за какую-нибудь ниточку, подобно кукловоду… Я видел её каждый день, и всё же сейчас я от чего-то обомлел… Обычно, я видел эту абсолютную в её школьной форме, порой я был её верным спутником и сопровождал её в кафе, рестораны, музеи, да и на обычные прогулки то по кампусу, то по городу, а данный случай отличался от всего, что я знал ранее… На этой диве было не вечернее платье, не банкетный наряд, даже не странное платьице с причудливой формой для бала маскарада, нет-нет! Это было нечто, что напомнило мне о том, что я ей не ровня. Передо мной была благородная дива, не иначе, а я — выходец приюта, которого взяла к себе академия «Пик Надежды»… Хотя, коль я ученик подобной организации, то всё не так уж и плохо. И это кольцо… Да, я не должен сомневаться в словах той, кого люблю… Заметив наши восторженные изучающие её взгляды, Серебрянка обернулась вокруг своей оси и немного прошлась по небольшому помещению, показывая всё своё достоинство. На ней был костюм, это не совсем платье, а топ и юбка… В общем, это было нечто, что отдаленно напоминало мне ту самую принцессу Жасмин из мультика про «Алладина». Вот только, это была одежда Жасмин не из самого начала мультфильма, а из его конца, где Джафар изменил привычный всем облик принцессы… Наряд моей длинноволосой девушки был приятного, багрового цвета, что не мог не напомнить мне саму принцессу Аграбы… Особа перед нами закончила свой показ и отошла к выходу из комнаты, она не подзывала меня, хотя ждала, девчонка словно бы разрешала мне продолжать пожирать её глазами и… Видя данное разрешение, я не мог не продолжать разглядывать её… Не смотря на столь яркий, казалось бы, отталкивающий багряный цвет, юбка девушки была чуть ли не прозрачной, как и верхняя часть её наряда, это манило, заставляло щуриться и приглядываться, чтобы заметить какие-то откровенные элементы. Я желал запомнить каждую мелочь, разглядеть каждую деталь… Под алым топом девы в тусклом освещении виднелся тёмно-красный, украшенный самыми разными рюшками лифчик, но и он не помогал мне сдержать ту мою жадность, с которой я смотрел на неё… Значит, лифчик, сверху короткая полупрозрачная кофточка, что как-то своеобразно завязывается то ли на талии, то ли благодаря подобию корсета на её спине. Юбка… Короткая и плотная, даже до середины бёдер не доходит, а поверх этой юбки ещё одна, вот только эта — прозрачная, просвечивающая ткань органзы, доходящей почти до щиколоток… На тонких нежных ручках были татуировки, сделанные хной. У меня тоже такие были, это, мол, какой-то обычай, признак чего-то. На аккуратных девичьих пальчиках крепко сидели кольца, на запястьях позвякивали браслеты… Красивую шею чуть-чуть прикрывал алый чокер с крупным, светлым камнем внутри… Если так подумать, все вставки и украшения в её наряде подобны серебру… А у меня же белое покрывается фиолетовыми вставками и тёмно-аметистовыми украшениями… Хах, под цвет наших волос, вот тебе и парные костюмы… — Ты… — Первым от немого изумления отошёл не я, а Амами, что сделал шаг к ней, заставляя всё моё восхищение разбиться в дребезги. Наглый парень прошёл вперёд, нежно подхватывая её руку, галантно оставляя поцелуй на серебряном кольце, принуждая деву лишь смущённо улыбнуться, скрывая свои истинные, отнюдь не тёплые чувства… — Ты выглядишь так прекрасно… — С восторгом и трепетом произнёс «обаятельный принц», что всё ещё держал её руку. Мне казалось, что он достанет из ниоткуда невидимое кольцо и припадёт перед ней на колено, точнее, он уже был перед ней на коленях… Вообразив сцену, где Рантаро достаёт данное украшение, я тут ринулся к ним… — Джей, не могла бы ты… — Увы, я не желал это терпеть, а потому совершенно безболезненно и деликатно пихнув Амами в бок, я крепко схватил чужую девичью ладонь и повёл деву за собой, не слыша того, что кричали мне вслед… — Э-эй! Ома-кун, это ведь! Это… — Девчонка была несколько недовольна мной, я понимал это, а потому как можно мягче и слаще я произнёс два слова, сделав акцент, конечно же, на её имени. Только я могу так делать, пропади ты пропадом, Рантаро! — Пойдём, Джейн… — Позволив мне моё своевольство, она тихо, лаская слух, засмеялась. — Иду-иду. Не сжимай так крепко, я от тебя не убегу. Нежно проведя большим пальцем по тыльной стороне моей ладони, она заставила меня немного успокоиться. Я даже не заметил того, что утянул свою одноклассницу к самой сцене, пока мой разум мысленно изничтожал абсолютного авантюриста… Ох, мне стоит остановиться и сделать глубокий вздох и… Выдох… Что же, прошло уже довольно много времени с начала выступления. Интересно, сколько минуло номеров? Возможно, мы уже опоздали… Пока я был в гримёрке и ждал её, я совсем не следил за отведённым мне сроком… Сжав покрепче мягкую ручку Джейн, я закусил губу. Хотелось выкрасть принцессу из этого мероприятия… В голову лезут неприятные мысли, потому что… Чёрт возьми! Да я так похож на этого Алладина! Вот она, принцесса, у неё даже принц есть, но нет, не могу же я так просто отступиться, я не могу сдаться… Был бы у меня джин… Неосознанно, от негодования я попытался сжать руку до предела, чтобы ногтями впиться в собственную ладонь, впрочем, кое-что помешало мне. Лишь когда я вновь попытался сомкнуть свою руку, я опомнился, осознал, что я всё ещё держу её ладонь, но и это не заставило меня отпустить руку этой альбиноски. Я переплёл наши пальцы, чуть морщась, вспоминая, как этот наглый путешественник разглядывал мою девушку… Прочитав все эмоции на моём лице, её свободная от плена бледная ладошка поправила пару прядок, что свисали с моего лба. Закончив столь приятное и ласкающее действо, дева приподняла мой подбородок. — Кокичи, не дуй щёки, сейчас покраснеешь перед выступлением… Как всегда. Слишком добро. Слишком мягко… По ней, может быть, и не скажешь, однако Джейн была вовсе не беззаботна и не наивна, как казалось, она просто играла в дурочку, ею не являясь. Люденберг тоже часто так делает, вот только они совсем разные, моя любимая старается делать это мягко, незаметно, подбирая удалённую тему, желая обогнуть конфликт и острые углы, в то время как сама Селестия просто бы изображала невинную овечку, являясь волком в овечьей шкуре… Заставляя меня отвлечься на другие мысли, Джей мягко прошептала: — Боже-Боже, я так взволнована… Такое впечатление, будто бы это — моё самое первое выступление на публике, хотя это совсем не так… — И даже зная, что она специально уводит меня от темы, связанной с этим Амами, я позволил ей это… Вдохнув поглубже аромат её духов, я слащёно улыбнулся ей. — Ты невообразимо красива, тебе не о чем волноваться. К тому же, твой партнёр — это я! Великий, абсолютный и неповторимый, невероятный верховный лидер! Тебе нечего страшиться! — Пусть это и звучало бредово, пусть я и сам не любил свой талант и не считал его особенным, пусть… Я знал, что она улыбнётся и этого было достаточно… — Хах, что же… Может и так… — Она каверзно усмехнулась, глаза её горели яркими задорными искрами. От волнения, если оно и было, не осталось и следа. Скорее всего, она просто скрыла свои эмоции от меня… Я бы хотел поговорить на данную тему, однако не успел… — К тому же, Кокичи… Беловолосая особа наклонилась ближе, чтобы что-то прошептать. Её дыхание опалило мою обнажённую шею, задевая мои уши. В нос ударил приятный запах, что я почувствовал ранее. Это было что-то совершенно непривычное, но, несомненно, притягивающее. Видимо для этого выступления моя возлюбленная купила себе новые духи, причём на масляной основе… Я чувствую ладан и лайм… Это странное сочетание, и всё же… Оно невероятно освежает и на этой пыльной сцене нет ничего лучше, чем этот приятный аромат… Серебряные локоны коснулись моей полуобнажённой шеи, а её губы мимолётно мазнули ухо. Ничто не предвещало беды, как… — Давайте, вы, парочка из восьмидесятого класса! Ваш номер через минуту, а ну быстро разбежались в разные кулисы, займите позиции! Боже, какие же недалёкие, а ведь уже почти третьегодки… — Продолжая ворчать, неизвестный мне ранее парень удалился. Сразу видно, что он не почитатель таланта. И как его только на работу в академию взяли? Я хотел что-то сказать, как-то запугать этого человека, что посмел нам что-то противопоставить, однако Джей остановила меня от этого. — Уже бегу! Склонившись, девушка подхватила свою полупрозрачную юбку и осторожно ступая сделала пару шагов вперёд. На прощание, талантливая наследница нежно улыбнулась и скрылась по другую сторону. Ох, если бы не эта помада, она бы точно… Точно коснулась моих губ… Что утро, что этот день… Ох, всё это с самого начала не задалось! Ранним утром Саихара плакался мне из-за его проблем с Акамацу, потом Амами, что «случайно», не без помощи Ирумы, свалился на мою девушку… Я даже не успел прорепетировать всё ещё раз, как уже должен выступать перед гостями в этих шароварах… Благо моя любимая прекрасный учитель, я не могу сомневаться в себе, когда она сделала всё, чтобы научить меня основам и прочему всего за два месяца постоянных тренировок, и в будни, и в выходные. Даже когда мы были уставшие и без сил после тяжких и издевательских мероприятий, хотя бы по часу в день мы занимались и репетировали… Я пошёл к кулисам. Укрывшись за алым, плотным полотном, я глядел на тех, кто выступал перед нами. Это была Каэде. Она воевала на два фронта. И произведение учила и танцевать пыталась. Должен признать, эта блондинка самая настоящая умница, да и играет она, как всегда, приятно и складно… Джейн на противоположной стороне сердечно улыбнулась мне, и я в шутку отвесил ей поклон, зная, что только она его увидит. С удовольствием я отметил, как она прикрыла рот рукой, чтобы не засмеяться и не портить прекрасную игру своей подруги, коя уже, кажется, закончила со своим произведением… Да, так оно и есть. Послышался стук её невысоких каблуков и бурные аплодисменты, шёпот, задорные голоса, даже несколько всхлипов… Чуть выглянув из закулисья, я заметил множество улыбок… Глубоко вздохнув, я дождался, пока Акамацу объявит наш номер. Совершенно не слушая речи пианистки, я ориентировался по тихо начавшейся музыке. Блондинка юркнула в кулисы, и мы встретились с ней взглядами. Не смотря на все наши разногласия и её частые обиды, она дружелюбно сжала за меня кулачки, пьяня меня своей бодрой и яркой улыбочкой. Я лишь кивнул ей, мысленно думая о том, какая же она… Далёкая для меня. Хотя не могу её винить, успех и чужое восхищение подобны хорошо настоявшемуся вину. Эта светлая и добрая блондинка слишком оптимистична для такого как я, поэтому мне очень повезло, что я нашёл свою Луну, а не яркое Солнце… Сделав глубокий вздох, я воротил свой взгляд к сцене. Что-то во мне распалялось, разрасталось. Конечно же, мне было заведомо известно то, что это было… Напрягая мышцы тела, делая небольшую разминку, которую мне стоило произвести ещё раньше, я попытался скомкать и изничтожить это мерзкое, неприятное и изничтожающее волнение, что бурлило, вздымалось, становилось всё больше и пыталось поглотить меня. Как бы я ни старался противиться трепету и страху, чтобы не подвести ту, которой я дорог, я не мог справиться с самим собой. От этого эмоции, что в этот важный для меня момент были во мне, ощущались по-особенному остро… Меня бросило в жар, даже лёгкая ткань не могла подарить мне свежесть и лёгкость, кою должна была дать. Все движения будто стали одеревенелыми, ничего не получалось, даже если это было что-то невероятно простое… Я был готов впасть в отчаяние, поскольку все тренировки, всё то время, что я тратил до сегодняшнего дня на это выступление, те ценные моменты с ней… Это всё будет разрушено, если я не смогу собраться и побороть свою слабость! Я же уже множество раз выходил на сцену, показывая людям свой талант, а сейчас… Сейчас… В один миг всё утихло. Смеркло. Остановилось… Я словно забыл, как дышать, резко поднял голову, вперяя свой взгляд на ту, что явила свой прекрасный облик сцене… Все те неприятные, отягощающие чувства, что обволакивали мою душу, покинули меня, стоило ей хлопнуть в ладоши и начать. Я забыл обо всём, чему меня учили. О правильном дыхании, о том, что люди вообще-то должны моргать. Я просто замер, любуясь происходящим… Джейн остановилась на середине сцены, слушая музыку. Такова её сольная партия. Композиция течёт, как мёд, медленно, тихо, гладко… И в такт изменяющейся чуткой, проникновенной мелодии девушка начинает своё движение. Резкий взмах её руки и прозрачная алая ткань вздымается вверх, неестественно изгибаясь, запаздывая за её слишком быстрыми движениями. «Алые крылья» из органзы вновь опадают к полу, пока она делает шаг, выпад, поворот, заставляя юбку немного задраться, раскрутиться, вокруг её тела обвиться. Руки Джей то вздымаются, то опускаются и сама мелодия уже не столь тиха и неразборчива, нет-нет, она приобретает яркий окрас, новые чувства и эмоции… Её волосы переливаются на свету, а позвенькивающие в такт её движений украшения позволяют мне уловить этот изменчивый, рваный ритм. К спокойному, стужённому, бледному лицу приливает кровь, её щёки чуть порозовели, глаза заискрились, а улыбка расцвела на нежном, красивом лице. Я вижу, как дева с лёгкостью откидывает прочь свои ощущения и входит в свою роль. Роль пленницы, птицы, что заперта в клетке. Она бьётся, рвётся наружу, припадая то к одной стороне сцены, то ко второй, мечась, ища выход. И вот, путь к спасению уже близок к ней, она выходит наружу, расправляя свои крылья и красивая музыка передаёт эту безмятежность, блаженство, а более плавные, уже не такие резкие, как раньше движения Джейн становятся прекрасным доказательством того, что она свободна. Но увы, такой прелестный и лёгкий исход может быть лишь в сказках… Ласкающий слух мотив вновь начинает свой своеобразный ход, так, словно бы он не в состоянии усидеть на месте. И будучи ведьмой не своей душой, не струнами сердца, что сковывали эту диву, а музыкой, девчонка в багряных нарядах, подстать самой мелодии начинает следующий куплет. Ловко сделав небольшой выпад, она постепенно приподнимает свою правую ногу на носок, при этом не забывая управлять своими руками и телом для того, чтобы создать аккомпанемент самой мелодии. И уже не управляя собой, девушка мчится вслед за ускоряющимся, терзающим её ритмом, не в силах остановиться. Не проходит много времени, как движения девы становятся хаотичными, беспорядочными, а мелодия — угнетающей. И в один миг… Всё затихает, а девушка к земле припадает… Мой выход… Шаг… Я слышу чёткий удар своих туфель о паркет. Я не тороплюсь. Я важная персона этого спектакля, да и музыка меня не подгоняет, она словно ждёт, замирает в восторге, прерывается и вновь начинается, приобретая всё новые звуки для создания невероятной мелодии. Птица, что выбралась наружу, не желает вновь оказаться в неволе, она боится, страшиться каждого, кто ищет её, кто жаждет её и кто хочет помочь ей. Не зная жизни, не зная людей, полная сомнения, она ищет спасения. И не обернувшись на меня, беловолосая девчонка устремляется к закулисью, прячась от человека, которым был я… Оказавшись на середине сцены, я останавливаюсь, несколько теряясь, поскольку мне необходимо понять, что я должен делать. Мысли путаются, перемешиваются, а взгляды, что смотрят на меня, сгущаются, напрягаются… Я гордо устремляю свой взгляд в зал, поймав ускользающую, то громкую, то утихающую мелодию. Всё, что мне нужно — это отыгрывать свою роль, и, будучи также покорным музыке, как и покинувшая клетку птица, что влечёт меня, я должен сделать свой ход… И я делаю его, вытягивая спину так, слово бы я — это натянутая, готовая вот-вот лопнуть, струна. Шаг. И всё меркнет. Шаг и выпад влево. Звон. Хлопок… Я слышу это так чётко. Звуки впиваются в мой разум, и даже музыка не может остановить мои движения. Тело движется так, словно оно и не моё вовсе. Слишком гибкое, слишком невесомое, лёгкое… Чужие взоры не сводят с меня своих тяжких, напряжённых глаз. Они следят, изучают, волнуют, но я уже не вижу их, не замечаю их. Не слышу и голосов никаких. Зал замер, утих… Завертелся, закрутился, в ярких красках растворился. Всё, что я видел, всё, что ощущал, так это её нежный взгляд, что лишь блага мне желал… Всё было слишком быстро, ярко и до одури невероятно. Эмоции внутри меня бились ключом, а резкие, вытворяемые мной движения и впрямь стали подвластны мелодии. Я знал, что будет дальше, знал и свято следовал за такой судьбой. Я был утопающим, которому протянули верёвку, кою я, без тени сомнения, оттолкнул. И не стесняясь своего решения, я, что должен был сгинуть, что должен был последовать за мелодией и подойти к краю сцены и спрыгнуть с обрыва, я останавливаюсь, когда мелодия на миг затихает. Я отказываюсь от такой судьбы, и в такт следующей начавшейся композиции, я начинаю какие-то, казалось бы, импровизированные движения плести. Каждый выпад, каждое постукивание украшений на мне уже не попадает в ритм, а задаёт свою тональность, свою собственную мелодию, что сливается в одну композицию, а после столь же ярко и скоротечно распадается, словно устье реки, что смыкается и разделяется, всё время переплетается и цепляется… Следуя за той импровизацией, за коей я пошёл, я не останавливаюсь, а всё продолжаю, не зная ни предела, ни границы, ни края. Неустанно повторяя разменные шаги, я продолжаю делать выпады, чтобы традиции танца блюсти. Музыка вновь начинает свой ход, она замирает, прекращается, снова тихо-тихо начинается… Я останавливаюсь, замираю. Оборачиваюсь вокруг, скучаю. А после стучу о пол каблуком. Казалось бы, близится конец, однако нет, вот к моим ногам падает зеленоволосый юнец, это мой, якобы, гонец. За ним выходит девушка, что взглядом меня опалила, своими движениями пьянила… Мелодия вновь видоизменяется, начиная плести новые музыкальные сети, новые ловушки, жаждя то ли возмездия, то ли пройденного испытания… Освещение меж нами слишком резко меняется, ткань наряда уже как-то по-другому ощущается. Словно бы она отягощает, мешает… Амами покидает нас столь же быстро, как и явился, пока мы окидываем друг друга взглядом… Может, эти паузы для кого-то кажутся ненужными, но лишь сейчас, лишь в эти мгновения мы можем перевести дух, осознать, как бешено колотится сердце, как дыхание уже давно спёрло, а ты всё продолжаешь эти непрерывные движения, мечась по сцене… Мой перерыв прерывается плавно, аккуратно… Завладев моим вниманием, Джейн лёгкой походкой, едва ли стуча своим маленьким каблучком, обходит меня, осматривается, пока я послушно наблюдаю за ней, желая подойти, оказаться рядом, однако всё, что я могу — выжидать нужного момента… Своими движениями она чарует, привлекает, вниманием завладевает, вверх руки поднимает, словно багряные крылья расправляет, каблучком стуча, ритм отбивая. И своими рубиновыми глазами на меня дева томные взоры бросает. В груди словно пожар. Меня уже не спасти… Один неверный шаг и не смогу вернуться назад… Я желаю полностью ей обладать, а потому не смея жадность свою унять, я руку девичью хватаю, к ней припадаю. Дева хитрая, не убегает, вокруг меня по кругу обходя, бёдрами виляет. Звонко бьются украшения и побрякушки, а мы начинаем свои небольшие войнушки. Я к ней рвусь, на шаг приближаюсь, а она, дрожь не унимая, сладко улыбается, из поля зрения исчезая… Ловкая и неуловимая, прыткая и незаменимая. Музыка с яркой, озорной становится тяжкой, суетной и я ведусь на неё, по сторонам озираюсь, а после вновь в танце с мелодией сливаюсь. Рывок вперёд. Гляжу в толпу, непрерывно левой рукой выпад тяну, крутя запястье так, чтобы в мелодии попадать такт. Стучу громко каблуком, в другую сторону — бегом. И снова мимо, никого. Едва слышится звон необъятный, в нос тут же ударяет аромат приятный. Только вижу мою Серебрянку, как музыке повинуясь, следую новому куплету. Мы смотрим друг на друга, взглядом впиваемся, то отдаляемся, то приближаемся. Мы изучаем друг дружку, не смея остановиться и музыке не подчиниться. Волна страсти захлёстывает нас с головой, стоит нам друг к другу прикоснуться. И сцена, и люди уже не важны, для нас существуем только мы. Выпад, поворот, мы встречаемся, руками соприкасаясь, а после вновь отступаем, обходим друг друга, начиная совместную партию. Спешное движение, причудливый, мой нелюбимый разворот, хлопок, стук, звон. Я оборачиваюсь, и взоры наши с ней сталкиваются, она пошло облизывает губы. В моём горле совсем сухо. Уж слишком привлекательна моя Джей сейчас, когда мы оба исполняем свою роль. Девушка создаёт мне собственный ритм, а я исполняю неведомые ранее остальным движения. Это уж больно современно, совсем не похоже на индийские, арабские мотивы, какие-то движения, перепады, что подобны хип-хопу, но я не сопротивляюсь, а легко с ними справляюсь. Вновь ринусь к ней, а она измывается, юрко отходит, завлекает, свою партию исполняя… Всего две восьмерки, а время тянется для меня бесконечно долго, пока я лишь наблюдаю беспрекословно… В один миг она останавливается, в этот раз сама мне руку протягивая, и я, не осознавая этого, расслабляюсь, улыбаюсь, к ней присоединяюсь. В танце жарком, в совместном движении плавном, пока тела соприкасаются, а губы друг от друга всё отдаляются… Мы играемся, влечём. Стоит нам столкнуться, как хочется больше, почувствовать чётче, ярче, резче, но мы сами себя истязаем, снова и снова в танце играя… На секунду, мы губами всё же соприкасаемся. Неощутимо, неявно, я слышу вздохи, замирания зала… На наших губах яркие усмешки. Руки разъединяя, мы вновь отстраняемся, разойдясь по разным сторонам, поклонились зрителям, профессорам. И лишь музыка смолкает, как мы последним взмахом всё прекращаем и со сцены бесследно исчезаем. — Ах… Это было нечто… — Я мечтательно вдохнул. К сожалению, я не ощутил желаемых мною духов, эх, а было бы не плохо, если бы она была сейчас рядом… Надо было в одну кулису уйти. Встретились бы с ней на середине сцены, переплели наши руки и направились в одну кулису… Да, прекрасный план… Жаль, что я поздно сообразил… — Смотри, не лопни от распирающего успеха… — Тихо, думая, что я не услышу, проворчал Рантаро, который надменно посчитал, что я буду глухим и не расслышу его обаятельные речи. Заметив мой взор, направленный к нему, он мрачно улыбнулся, пытаясь казаться вежливым. — Мои поздравления. Хорошая работа. Желая не устраивать каких-то ссор, я презренно кивнул. И это я ещё лицемер, да? Ну, что же… Я привык к подобному отношению. Главное, чтобы моя Джейн была в порядке… Я вышел из закулисья и, пройдя мимо ребят из другого класса, направился прямо к выходу на улицу. Мы были на четвёртом этаже. Надо выйти на балкон и спуститься по лестнице, а после зайти в специально открытый пожарный лаз и войти в Академию. Что может быть лучше свидания под Луной? Жаль лишь, что сейчас ещё как-то рано для Луны, в данный момент сейчас около шести-семи часов вечера. Концерт с нашими восточными гостями продлится ещё примерно пять минут. Мы были предпоследними в списке участников. Было бы неплохо найти Джей и направиться с ней куда-либо, однако нас просили собраться в оранжерее после выступления. Зачем? Ну, насколько я знаю, у нас будет что-то вроде буфета для гостей и абсолютных. Это сделано для того, чтобы мы смогли пообщаться с учёными, что посетили нас из других стран, в частности востока. Мы выбрали этот танец не потому, что нам нравится данная культура, а чтобы угодить директору. Он возложил большую ношу на плечи моей возлюбленной, я не хотел, чтобы она мучилась, вот и предложил свою помощь. Кто знал, что Юкизомэ интерпретирует моё чистое желание по-своему? Да и ладно, в любом случае, как бы волнительно мне ни было, этот букет эмоций, что я испытал, был по истине превосходен… Стоило мне оказаться снаружи, как едва прохладный весенний ветерок заключил меня в свои объятья, заставляя мою одежду немного помяться. Не обращая на эту мелочь ни секунды своего драгоценного внимания, я устремился к деве с серебряными волосами, что блестели в отражении закатного Солнца. Её алые одежды стали более тёплыми, притягивающими… Быстро оказавшись внизу, я устремился к ней. Видимо услышав мои расторопные шаги, девчонка обернулась. Она была немного выше из-за своей обуви на небольшой платформе, но мне это вовсе не мешало, чтобы провести рукой по её щеке. — На сцене ты была восхитительна. Если бы не твоя поддержка, не думаю, что смог бы перебороть этот внутренний дисбаланс и переполох. Выступление на сцене это… — Это был самый худший и самый лучший опыт в моей жизни, вот только я не могу сказать ей это, иначе она может неправильно понять. Нужный синоним… Синоним… О, придумал! — Это было просто невероятно. Но признаться честно, я бы предпочёл не повторять данный опыт. Её лицо ни капельки не изменилось после сказанных мною откровенных слов. Дива добро улыбнулась и спрятала свой смешок, отвернув от меня свою голову. Я предполагаю, что это было сделано ради того, чтобы поластиться о мою руку. Положив свою девичью ладонь поверх моей, Джей мягким голоском повлекла моё внимание. Ей всегда было достаточно лишь взглянуть на меня, дабы я посмотрел ей вслед. Всего одного контакта наших глаз хватало на долгое время… Как жаль, что ещё полтора года назад я был очень глуп и не особо верил в неё, однако это было связано не с тем, что я не доверял самой Джейн, не совсем так, у меня просто не было веры в других людей… — Хах, ты тоже был великолепен. Я рада, что мы смогли пережить это вместе. Теперь будет немного непривычно без тренировок… — Последнее предложение Серебрянка произнесла слегка грустно. Я не особо хочу, чтобы моя любимая печалилась по какому-то поводу, поэтому, придумав кое-что, я, злорадно усмехнувшись, даже не подумав дважды, тут же произнёс то, что взбрело в мою голову. — Мы всегда можем устроить наши собственные тренировке позже~ — Думаю, данное предложение было лишним, учитывая то, что девушка слегка отстранилась от меня. Брови её приподнялись в изумлении, а уста издали красноречивое: «К-Кокичи!». Я сразу понял, что смутил эту прелестную деву, и вот уже через пару секунд она отодвинулась, хватая свои запылавшие щёчки своими маленькими нежными ладошками. Я услышал её тихий стон: — Ах, и что с тебя взять… — И даже это не остановило меня от следующего шага! Чуть обойдя диву, я заставил её встретиться с моими аметистовыми глазами. В её рубинах плясал азарт, кокетство. Даже если я был зачинщиком, Джейн не сказала мне и слова против, мне даже на миг показалось, что её взгляд был красноречивее каждого слова, кое могло слететь с её алых губок. Конечно, умом я понимал, что я был не прав, впрочем, никто не мешал мне мечтать. К тому же, видя этот ясный взгляд, я не сдержал злорадства. — Нишиши! Тебе так идут румяные щёчки, давай, расслабься, не сжимай свои губки! Тихо выдохнув, наследница привела себя в порядок. Чаще всего на лице девушки была улыбка, редко можно было заметить её истинные чувства. Эта усмешка была подобно стальной маске, что сковывала её. И пусть Джей всё ещё не может отказаться от своей «дежурной улыбки», я тоже всё ещё не могу полностью избавиться от лжи и обмана, так что мы терпим плохие привычки друг друга, пытаемся их искоренить и проводим время вместе, совершенно не обращая внимания на все законы, созданные обществом и культурой нашей страны. Мол, за руки не держаться, в людных местах не целоваться… Даже если моя возлюбленная очень статная особа знатного рода, законы она не особо соблюдает, хотя в общении она всегда приятна и вежлива. Ну, пока кто-то её не оскорбляет. В такие моменты я могу просто закрыть рот и слушать тот поток праведных и завуалированных оскорблений, который невозможно описать моими не столь красноречивыми речами. Сообразив, что я отвлёкся, беловолосая подошла ко мне поближе. Я услышал стук чужой обуви, по всей видимости, кто-то приближался. Обернувшись, я заметил отразившиеся в свете уходящего Солнца зелёные волосы. О, только не ты, прошу! Я хотел было уже нецензурно выругаться, как мою жилетку потянули на себя женские ручки. — Джейн! Мы чуть не столкнулись лбами, я успел вовремя затормозить, тихо произнеся её имя. Я хотел воскликнуть что-то, дабы спровоцировать её уйти из сада и подняться в оранжерею, на приём, на который мы уже опоздали, но девчонка не дала мне и шанса проговорить что-то. Её настойчивые губы примкнули к моим. Настырно и неожиданно. Дыхание перехватило, я опешил, замер… Мою жилетку больше не тянули, правая рука девушки обхватила мой затылок, притягивая меня ближе, а левая… Жадно скользила по ткани, задерживаясь на уровне пресса. Хотя я мог бы поспорить, что ещё немного и она опуститься… Ниже… Практически сразу забыв о том, кого я видел, я позволил ей это. И не наплевав на все правила и законы этикета, я разорвал наш поцелуй, чтобы вновь коснуться её губ своими. Нежно, чутко и скоротечно. Снова и снова… Эта дева была не промах, она быстро перехватывала их моих рук инициативу. И чтобы заставить меня отступить, девушка прикусила, оттянула мою нижнюю губу, словно измывалась надо мной. Я даже не заметил, как вжал её тело в своё, как страстно скользил руками вдоль её спины, желая избавиться от мешающей одежды. Потерявшись в собственных чувствах, позабыв о времени, мы продолжили целоваться в тени деревьев, при свете заката… И даже если я понимал, что она сделала это ради того, чтобы избежать Рантаро, я не мог не быть счастлив, в окружении наших страстных объятий…