Веснушки

Ямагучи прыгнул прямо в центр глубокой лужи. В ней плавали несколько сухих желтых лепестков и хмурое небо, а парень потревожил зеркальную гладь. Он с гордой улыбкой обернулся на Тсукишиму, мол, видал, как я могу? Тот смерил его равнодушным взглядом и, прошагав по самому краю лужи, повел подбородком: — Ноги промокнут. Пошли уже. Ямагучи быстро его догнал и зашагал рядом в хлюпающих кроссовках. — Тсукки, ты, как всегда, сама серьезность. Повеселись немного! — Ямагучи улыбнулся и сверкнул глазами. — Что веселого в том, чтобы промокнуть, замёрзнуть и заболеть? — пробубнил Тсукишима и отвел взгляд. По небу еле ползли громадные серые облака, каждую секунду грозясь разныться дождем, птицы сбивались в стаи и клины галками указывали на юг, через дырки-лужи было видно небо. Тсукишима плотнее запахивал пальто, и только Ямагучи улыбался все так же по-летнему, грея сердце. Веснушки на его щеках бледнели с каждым днем, напоминая о неотвратимом надвижении зимы. Тсукки мог по памяти восстановить каждую веснушку на теле Ямагучи. У него были созвездия, маленькие копии звездного неба на щеках, на плечах. Стоило Тадаши засмеяться или нахмуриться, и Скорпион превращался в Рака. В окна спортивного зала барабанил дождь, будто просясь войти. Тсукишима глотал холодную минералку, слушая свист кроссовок, стук мяча и громкий голос Хинаты — они с Кагеямой опять о чем-то собачились. Обычная тренировка в теплом зале, пока на улице завывал холодный ветер с дождем. Ямагучи по-кошачьи морщил нос каждый раз, когда не получалась подача, и звездная картина на лице менялась. Быстро, даже слишком быстро, приближалась зима. Ветки деревьев покрывались фигурными белыми кристаллами инея. Лужи затягивались коркой льда и хрустели под ногами Тадаши. Они возвращались домой, уже когда стемнело. — Давай зайдем в магазин, я пить хочу, — окликнул Тадаши, замерев в теплом пятне света магазинной витрины. — Дома попьешь, — проворчал Тсукки, дрожа под не по погоде легкой курткой, но все же завернул за Ямсом в магазин. Тсукки смахнул снежную крошку со скамейки и, сев, нахохлился, как воробей. Под ногами грязная каша — земля все еще была слишком горячей и снежинки таяли, упав на нее. Ямагучи держал в руках пеструю банку. Пить холодный напиток на морозе — утром точно будет болеть горло. Пошел снег, крупные хлопья бесшумно падали на землю, на скамейку и на волосы парней. Очень тихо. Снег налипал на очки и моментально таял, заволакивая взор. Тсукишима снял очки, и мир потерял четкие очертания. Вместо лица Ямагучи он видел несколько цветных пятен, но ему и не нужно было что-то видеть — он знал Тадаши наизусть. Его тело действовало наперекор воли, Тсукки не успел подумать, как уже прижался своими губами к губам Ямагучи со вкусом мятной гигиенички и энергетика. Тадаши не отстранился, наоборот ответил так, будто уже очень давно ждал этого момента. Он лишь вздрогнул, когда Кей прикоснулся к его щеке ледяными пальцами. Тсукки отстранился, но руку не убрал. Пальцы вслепую вычерчивали созвездия, соединяя веснушки на щеках отрезками. Ночное небо было затянуто невидимыми тучами, но Тсукишиме светила его собственная звезда. Она густо покраснела и спрятала лицо в изгибе шеи своей луны.