***
Алкоголь лился в рот фонтаном, а бутылка менялась с виски на ликер, одурманивая здравый разум. Здесь нет никого из знакомых, только Антон и Юра, да и еще парочка пьяных американцев в этом дешевом баре. Малознакомая музыка играла на всё помещение, а в предпочтениях был Григорий Лепс и душевные караоке, которые так и тянули на родину. Ну и кого обманывать? для Юры действительно не было никого, кроме лучшего друга, который на данный момент вел спор с американцем. — Скопинского маньяка знаешь? — положив ладонь на затылок большого в объемах мужчину, Антон чуть приближается лицом к лицу, — Вот для таких уродов и нужна смертная казнь, понимаешь о чем я? В ответ получая отрицательный кивок нажратого до упада человека, Антон вжимает голову в плечи, оборачиваясь к Юре. — Ну ты глянь на него, Юр. Сам же провоцирует! На лице Хованского возникает улыбка, а ладонь аккуратно касается плеча Власова. Спрыгнув с высокого стула, на который тот будучи трезвым взобрался с трудом, он тянет его за собой. — А ты всеки ему, — проглатывая часть слов, он сжимает кулак, прислоняя его ближе к своему лицу, вяло жестикулируя. С большим трудом выбежав из бара и скрывшись в толпе ночных прохожих, открывая для себя чарующий вид многоэтажных зданий, сверкающих казино и вальяжных проституток, Юра, словно глупый подросток, стремящий нанести вред во благо собственного веселья, искренне смеясь, а после падая, во время облокотившись за столб, чувствуя как отдышка подступает в легкие. На миг задыхаясь, он хватает Власова за пухлые щеки, приблизившись к мягким и родным чертам лица. Задыхаясь, но продолжая улыбаться, жадно выдыхая и вздыхая прям в лицо Антона, чувствуя, как все уходит на прежний лад, — Люблю я тебя, Антон! — коснувшись кончиком носа с кончиком носа Власова, он видет кончики губ, которые плавно скользили вверх, настырно сдерживая положительные эмоции, — Люблю, епта-бля.***
— Да, обряд с лаймом и солью довёл меня до слёз, и я начал материться. — Да забей, не первый раз, — уже не сдержав улыбку от воспоминаний, Антон поднимается на ноги, тут же хватаясь за голову, — Юра, я… По номер раздается настороженный стук, а Хованский остается без интригующего ответа. Власов подходит к двери, слышится приятный женский голос, который на своем английском, с нотками британского акцента, предлагает завтрак, на что Власов любезно отказывается. — Ты че, Антон, я же с голода помру, если не от запоя. — Ты этот срач видел? Штрафанут еще, кто знает, а нам домой лететь. Замолкнув, Хованский принялся продолжать вспоминать прошедшую ночь в мутных красках, чувствуя стыд за собственные поступки перед Антоном, который, на удивление, бродил по комнат, поднимая с пола куски закуски, дабы предоставить другу перекусить. — Антон, я случайно прошлой ночью не спросил: «Ты выйдешь за меня замуж?» — Было такое. — Блять, — вновь покрывшись стыдом, протягивает Юра, — Я просто пил бренди.***
— Хочешь я на колени встану? — перекинув руку через плечо Власова, Юра протягивает ладонь вперед, — Мы в Вегасе, тут и однополые браки возможны. — Чтоб ты меня на утро нахуй послал? — шатается Антон, не понимая собственных слов, — Семейка гомиков. - Хороший подарок. Хованский более громко смеется, согнувшись и повалившись на проезжую часть следом за бутылкой, которая разбилась, осколками изранив ладонь мужчины. Перед глазами возникает звездное небо, а волосы сдувает воздух из машинных колес, словно вот-вот и наедут на лицо Юры, закончив день рождения поминками друга. Он не чувствует боли и лужи под собой, которая пропитывает волосы и футболку, только потому, что рядом есть он, поглотив все проблемы. — Собьют же, Юр…***
— Я хочу забросить эту привычку, я серьёзно, я слишком много пью, хочу перестать пить, чтобы проснуться и помнить, что было вчера, — сделав более серьезный тон, он замечает, как перед носом возникает тарелка с собранной едой. — Ну вот такой ты человек, — присев рядом с другом, Власов касается кисти руки Хованского, ощутив моментальное напряжение, которое переросло во что-то более расслабленное, — Все хорошо. Давай уйдем побыстрей, а то полиция опять нагрянет. — А с чего бы? — вопросительно взглянув на Антона, Юра застыл в ожидании ответа. — Прошлой ночью тебя арестовала полиция. Наговорил чего-то лишнего, перепутав наручники с браслетом, проклинал детей, но хотел их завести со мной. — Ну, чего я ещё вчера наговорил? — Вчера кому то делал предложение. — Не дай Бог! — опешил Юра, — И, похоже, я пил Розу.***
— Ебаный в рот, Антон, менты! — кричит Юра, пытаясь вырваться из рук мужчин в костюме. Выронив из кармана дешевое кольцо, которое закатилось в канализацию, он продолжает материться под нос, вырываясь к другу, которого посадили в соседнюю машину следом за худой проституткой, что вот-вот и оказалась бы женой Юрия Хованского. — Может к Антону? — задается вопросом Юра, в ответ получая толчок в полицейскую машину и зарубежные ругательства. Наручники сдавливают кисти рук, а внешний мир оказывается под запотевшим окном полицейской тачки. Пугало только одно — расстояние с Власовым.***
— Я хочу бросить пить, потому что я хочу знать, когда мне нужно завалить ебало, чтобы я мог проснуться у себя дома, а не с тобой в постели. — А мы и не спали. — Что было, когда мы пришли? Кажется, Власова постигли полноценные воспоминания. Накинув через плечо сумку, он замер, обернувшись к сидящему другу.***
Пьяное тело шаталось из стороны в сторону, сильнее напиваясь после просиженных часов за решеткой. Удивительно как их вообще отпустили за ложные обвинения в домогательстве к проститутке. Антон, что был уже более трезв и в силах снять номер и дотащить пьяного Хованского до постели, попутно изгрязнив свою футболку благодаря другу. Открыв двери номера и захлопнув за собой следом, тех ожидала повторная пьянка, а следом и бунт в качестве шумных танцев под караоке с народной музыкой, подарившая тепло и уют пьяной обстановке. И как бы Юра не говорил о том, что этот день был роковой ошибкой, а бросить пить давно не помешало бы, Антон с точностью был готов сказать, что это день рождения в кругу лучшему друга было самым лучшим. Повалившись на кровать и уставив взгляд в натянутый потолок, Юра разворачивается в строну Антона, который пал рядом. Внутри появляются бабочки, а мягкая и мирная улыбка после всего веселья была в самый раз. Он просто благодарен, сам и не зная за что. — Нравишься ты мне, Антон, — в какой уже раз проявляет свои признания Юрий. Вот только, трясущиеся пальцы касаются подбородка Власова, прилипнув к губам друга и проявив нежный, словно в первый раз, поцелуй, соприкасаясь языком с языком именинника.***
— Еба-а-ать, — протянул Юра, — Только не говори, что мы действительно… — Ты уснул. Я дотащил тебя до постели, а ты задремал, — выдавив из себя усмешку, Власов соврал. За эту ночь он понял не меньше, чем за длительный период крепкой дружбы. Кто он, что-бы упрекать Юру в таких внезапных грешных чувствах? Пускай была виновна водка, но пока он и его чумовой друг вместе — все для Антона не помеха. Подойдя ближе к Хованскому, он протягивает ладонь в сторону собеседника с надеждой помочь встать, — Спасибо, Юр.