Без тебя и летом холодно

Ночь. Прохладный летний ветерок аккуратно перебирал каждую прядь голубовато – черных волос на голове девушки. Тонкие элегантные ножки свисали с крышки, и она медленно положила ногу на ногу, после чего на миг замерла. Большие, ясные, ярко – синие глаза смотрели вниз, на ту, чьи волосы были цвета солнца. Образ миловидной блондинки дополняли теплые, голубые глаза, которые смотрели не на Сиэля, но, несмотря на этот факт, улыбка её была столь яркой, что освещала эту ночь. Она была волшебной. И недоступной. - Невероятное солнце… - прошептала темноволосая, слегка наклонив голову вперед и мягко улыбнувшись. – Излучает свет, хотя сама… Договорить мешала давящая боль в груди, которая заставила резко прикусить нижнюю губу. Тёмно - алая сладкая кровь стекать по губе, капля крови достигла асфальта. Слизнув кровь с губы медленным движением язычка, Сиэль накрыла своими бледные, болезненными на вид, пальцами лицо. Её локти уже были на колене ноги, что была сверху, позволяя Сиэлю поддаться вперед больше. - Почему же… Ты так несчастна?! – в голосе Сиэля слышался всхлип и выкрик, но они быстро заглохли. На бледноватом лице все еще можно было увидеть слезы, которые быстро прогонял ветер. - Закат… летний закат, который мы хотели проводить вместе… разве он не смог бы сделать тебя счастливее, Алоис? – проговорила, прошептала Сиэль, ощущая комок в горле. – Почему ты не позволила мне быть рядом? Шепот девушки приглушал ветер, что с каждой минутой становился все холодней и сильней. Обладательница длинных золотых волос не могла услышать столь рваные крики, ведь помимо ветра их мешал услышать звонкий смех друзей. Друзья выходили из ночного клуба, захватив с собой две баночки с пивом. Одна из баночек всегда предлагалась той, кто и была главарем этой банды. Сиэль медленно привстала, и столь же плавно, словно лебедь, подняла свои руки, которые изображали крылья ангела. Прикрыв глаза, она видела лишь тьму… больше её солнце не светило, не грело, тогда зачем быть на этом свете? Ветер шевелил зеленые листочки деревьев, погружая их в хаос. Он будто прогонял тот закат, что был сейчас, ту тишину… облака, что были ярко – красными, как и небо. Одна нога Сиэля повисла в воздухе. Ветер давно украл с её лица черную повязку, которая скрывала пентаграмму на правом глазу. Резко глаза распахнулись, тело наклонилось вперед, удержаться на краю было все тяжелей. Блондинка приняла с рук друга свою банку пива, не считая преградой для прогулки холодный ветер, который трепал её теплые волосы и мешал разглядеть, насладиться закатом. - Как же он прекрасен… - произнесла Алоис тепло, поправляя волосы и разглядывая закат, но, не видя её. Сиэль на миг замерла. Губы той, которую она столь любит, говорила что-то теплое. Может, еще рано? Девушка вновь опрокинулась назад, поставив ногу на место. Она исчезла.

Год спустя.

Англия. Лондон. Лето. Все англичане не могли устоять от новости о том, что в их городе будет проходить конкурс на звание пианиста страны. Невероятно. В город немедленно приплыли, прилетели граждане многих стран, заставляя город оживиться. Слышались крики восторга, люди делились переживаниями, хвастались успехами друзей и детей. - Победитель будет вознагражден таким высоким званием! Перед ним не будит ни одной преграды! Все двери, всех стран открыты! Здание, в котором проходил конкурс, охранялся высокими людьми у входа. Перед ними оказалась молодая девушка в темно – синем пышном платье. Примечательна она была тем, что носила черную повязку на правом глазу. - Мне можно пройти? Девушка слегка подняла голову, смотря на охранников, которые о чем-то задумались. Через пару секунд они уже извинялись, и пропустили ту, которая и вызвала эту задумчивость. - Вот и я уже здесь… - прошептала она, слегка приподнимая уголок бледных губ. Сиэль прошла на своё место в третьем ряду, ожидая начала сего спектакля. И вот… объявили начало. На сцене перед участниками было фортепиано, на котором предназначено им играть. Композиции заранее знали судьи, и готовились оценивать их выступления по различным критериям. Им требовался лучший пианист или лучшая пианистка. Свет был выключен. Полнейшая тишина и вот… Первая участница касается белых клавиш фортепиано. Звук льется, струится по всему помещению, ушей зрителей касалась мягкая, теплая музыка Баха. - Прелюдия номер 1. Иоганн Себастьян Бах, - прошептала Сиэль, прикрывая глаза и наслаждаясь теплой и плавностью. Но одна ошибка портит все впечатление. Не та нота, не та клавиша. Пианист, поддавшись паники, делает пару ошибок, делая мелодию то плавной, но быстрой. Судьи качают головой. Представление окончено. Вновь Бах, но теперь фантазия. Сиэль видела в своем воображении, как она беспечно бежит, громко смеется и тянет руку к волосам девушки, к волосам цвета солнца. Пианист напрягается, старается проиграть все идеально, без единой ошибки, как и есть в нотах. Мужчина прикусывает от волнения губу, по лицу стекает пот, и вот.. последняя нота доиграна. Поклон. От судей не ушел тот факт, что пианист напрягался, сам не видел картины, которую дарил он зрителям, но разве это нужно? Звучал Шопен, Чайковский и даже Глинка. Пианисты дарили восторг зрителям, переживания, радость. После аплодисментов, в полнейшей тишине, вышла голубоглазая девушка, чьи волосы освещали полутьму в здании, теплые волосы, словно… солнце. Походкой леди она прошла к фортепиано и села за него, поправила голубое пышное платье. Её пальцы прикоснулись к клавишам инструмента, мир замер. - Осенние листья… Девушка в третьем ряду неожиданно всхлипнула, по её лицу покатились слезы. Эта музыка проникла в душу каждого зрителя, судей. На лице пианистки не было волнения, каждое движение тонких пальцев было столь легким, будто она и не касалась клавиш. - Владимир Ребиков значит… Сиэль сжимала пальцами подол своего платья. Она вспоминала, как желтые осенние листья падали с деревьев. Все желтело... было таким теплым. Сиэль прикасалась к той, которая излучала свет и доброту одним лишь взглядом голубых глаз. Фантомхайв могла коснуться ладонью лица Алоиса, присесть ближе и прикоснуться губами к её бледным губам. Прошептать: «Я люблю тебя» под одним из деревьев, рядом с кучей желтых и красных листьев. Тогда ей казалось, что это будет вечно, но этому пришел конец, как и мелодии.