Ничего больше

Было счастьем просыпаться рано утром, чтобы увидеть его лицо — яркие лучи солнца проникали сквозь окна его просторной спальни и мягко ложились на кровать, поэтому все его тело утопало в солнечных отблесках. Он мирно сопел, что-то бормоча во сне. Чун Юнь просыпался рано, поэтому все еще заставал Син Цю таким беспомощным и нежным. Он прикоснулся к его розоватым губам, почувствовав, как он тихо шуршит простыней, снова пытаясь притвориться, что спит. Его тихое сопение прервалось тихим стоном, и Син Цю больше не притворялся. Он тронул ладонью лицо Чун Юня, легонько ущипнув его ногтями. — Ау... — проскрипел он, глядя на взъерошенного парня. Тот засмеялся и обнял Чун Юня за шею, приторно поцеловав и опрокинув на себя. От таких резких маневров он перестал чувствовать себя главенствующей единицей, а когда Син Цю закинул на него ноги, то и вовсе оказался в уязвимом положении. — Думаешь, разбудил меня, и это сойдет тебе с рук? — игриво произнес Син Цю, отрываясь от его губ. — Помилуйте, юный господин, — промолвил экзорцист, повалив Син Цю на кровать и принявшись целовать его в шею. Он зарылся руками в его синие волосы, ощупывая губами нежную кожу и спускаясь ниже. Чун Юнь был очень необычным парнем, как оказалось позже. После знакомства с ним наследник торговой гильдии заметил у себя очень много необычных поводов для возбуждения. — Эй-эй, куда это ты?... — усмехнулся Син Цю. Парень поднял голову, улыбнулся ему, потянув резинку его пижамных шорт на себя. Наследник торговой гильдии раскраснелся, словно в первый раз этот игривый взгляд настигал его в таком положении. — Чун Юнь... Так не вовремя. Син Цю услышал, как кто-то поднимается по ступеням, и, испугавшись, пнул Чун Юня ногой с такой силой, что он повалился с кровати на пол и укатился куда-то в сторону. Как раз в срок. Дверь отворилась, а на пороге, как и ожидал Син Цю, оказался один из работников его отца. Парень поправил спутавшиеся волосы и одернул рубашку вниз, стараясь боковым зрением наблюдать за тем, что будет делать Чун Юнь. — Юный господин, вы проснулись, это хорошо, — нервно проговорил он, каждую секунду с дрожью поправляя воротник. — Ваш отец желает видеть вас немедленно. — Прямо сейчас? — Син Цю потянул на себя одеяло, тоже заметно занервничав. Если отец здесь, то это очень плохо. — Поэтому я здесь. Стоит побояться его гнева, иначе... — он многозначительно замолчал. — Я знаю, каков отец в гневе. После неудавшейся сделки по поставке полуночного нефрита он был ужасно зол. Сейчас, видимо, ситуация похожая, — Син Цю отвел взгляд, заметив, что запах Чун Юня, который он обычно ощущал четко, больше не витал в комнате. — "Видимо, ускользнул через окно". Он встал с кровати, подойдя к шкафу и переведя взгляд на нервного человека на пороге его комнаты и проговорил: — Я буду через несколько минут. *** Ну и жара. Син Цю зашел обратно к себе в комнату, изрядно вспотевший не только из-за погоды сегодня, но и из-за разговора с отцом и братьями. Странная система, но у главы торговой гильдии Фэйюнь были свои необычные правила воспитания детей, поэтому во время таких разговоров, он решал бухгалтерские вопросы, а его наследники слушали и запоминали. Син Цю записывал, но часто черкался, потому что некоторые из вещей, произносенные им были слегка неформальны и нецензурны. Также он напоминал каждому из них, что когда он умрет, то его корпорация достанется кому-то из сыновей, явно подначивая их к соперничеству. Но Син Цю не интересовал бизнес отца — он был вдохновлен другими вещами. Теперь, когда он открыл дверь в свою комнату, он уже забыл об инциденте, произошедшим ранним утром, но услышал, как скрипнула балка, и парень со светло-голубыми волосами, как на турнике, качнулся на ней и ворвался в комнату. — Чун.... — Син Цю чуть было не вскрикнул от неожиданности, но парень оперативно прикрыл его рот рукой, приложив палец к губам. Син Цю отвел глаза. — Не кричи, пожалуйста, — с придыханием проговорил он, опустив ладонь. Чун Юнь присел на кровать. — Все хорошо? — Да, да, все в порядке, — Син Цю присел рядом. — Извини, что я пнул тебя...я...просто испугался, не думал, что они приедут. Мне очень жаль. Чун Юнь опустил голову, тихо хлюпнув. Именно из-за внезапной прихоти Син Цю изо всех сил пихнуть парня, Чун Юню пришлось экстренно уползать в окно, по пути собирая вещи, чтобы не выпрыгнуть наружу в одних трусах. Он не понимал, почему Син Цю не хочет, чтобы кто-либо видел его в резиденции Фэйюнь. Ему было сложно демонстрировать свои чувства, вести себя дерзко с синеволосым, но Син Цю так нравилось видеть Чун Юня решительным и эмоциональным. Он так долго скитался всюду, что именно этот книжный червь стал для него единственной страстью помимо меча и долгих дорог. Син Цю был абсолютно непохожим на него, и он иногда не понимал его мотивов. В том числе, почему его любовник так боялся идти с ним по улице, никогда не держал за руку, держась на расстоянии, словно избегал. — Чун Юнь? — он тронул его за плечо, но парень схватил его ладонь и опустил вниз. Син Цю нервно заморгал. — Почему ты прячешь меня? — внезапно спросил он, не поднимая головы. — Тебе стыдно за меня? – он разогнул шею и взглянул на синеволосого. Син Цю вытянул шею, пытаясь что-то промолвить, но слова застряли в горле. Он сначала судорожно помотал головой из стороны в сторону, чтобы избежать холодного взгляда Чун Юня, направленного на него. — Я...то есть...нет! — когда дар речи вернулся к нему, Син Цю постарался объясниться, но неубедительно. Чун Юнь поднялся с кровати. — Почему ты тогда не хочешь, чтобы меня кто-то видел? Что будет, если они узнают, что мы вместе? Ты ведь любишь меня, или... — Я люблю тебя, но... — он замолчал. — Если бы любил, то не прятал бы сейчас взгляд и говорил бы мне все так, как оно есть. Ты стыдишься меня? — Чун Юнь продолжал безжалостно нагнетать на Син Цю. — Я же сказал, что нет... — он старался подбирать слова. Парень в первый раз видел экзорциста в таком настроении, поэтому не знал, что говорить, руководствуясь романами, прочитанными им. Но Чун Юнь к счастью или к сожалению не был кисейной барышней с бесконечными любовными дилеммами, выбирающей из двух женихов. — Почему ты врешь мне? Скажи, как есть, — он видел, как глаза экзорциста сверкнули необычным светом. Такого Чун Юня он боялся, откровенно говоря, но в волнительных ситуациях Син Цю терял всякий контроль. — Сказать, как есть? Отлично, — он тоже встал с кровати. — Ты бескультурный и безманерный, грубый и жестокий бродяга, привыкший к бесконечным дорогам. Что было бы, если бы отец увидел тебя? Со мной? Ты думал? — Син Цю взъерепенился, что было несвойственно для такого спокойного человека, как он. — Он разозлится так, что на мне места живого не останется. Я, второй наследник главы торговой гильдии "Фэйюнь", и беспризорный парень с троп Тейвата! Каждый день я терплю твои выходки, сколько раз нас почти обнаружили? Тебе все равно. Ты пойдешь своей дорогой, потому что тебе некуда идти, потому что нет ни одного места в этом мире, где ты бы нашел приют. А я... Син Цю словно вышел из транса, раскрыв глаза. — Чун Юнь...я... Но он уже ушел. *** Син Цю забрался на склон и согнулся, пытаясь отдышаться. Небольшая полуразрушенная башня располагалась на самой вершине. Парень поднял голову, поправил меч, висящий за спиной, и снова зашагал вперед. С горы Тяньхэн он мог видеть раскинувшийся внизу город тысячи камней в свете закатного солнца. Но город был ему неинтересен. Он прошел еще немного вперед и остановился, оглядывая башню. В одном из окон он заметил необычное свечение, поэтому зашагал быстрее. Син Цю ухватился за кирпичи и залез на выступ, уцепившись за подоконник. Внутри он увидел Чун Юня, сидевшего в углу и полирующего свой меч. Парень поднял голову, но тут же отвел взгляд, словно не заметил Син Цю. — Чун Юнь... – юный господин облегченно выдохнул. Все–таки он действительно был здесь. — Я рад, что нашел тебя здесь. Чун Юнь не ответил, продолжив обхаживать свое оружие. Син Цю почувствовал, как кирпич под его ногами раскрошился, и он повис на подоконнике. — Я могу войти? — быстро проговорил он, подтянулся и залез на окно. Экзорцист кивнул, и наследник "Фэйюнь" оказался в башне, тихо стуча каблуками по бетонному полу. Повисла неловкая пауза. Чун Юнь, казалось, вовсе не замечал его, занимаясь своими делами, но периодически Син Цю ловил на себе этот холодный взгляд. Он вздохнул и присел рядом. — Извини меня, — глухо прозвучал его голос среди каменных стен. — Я идиот. Я не знал, что говорил, не понимал, что говорил и уж тем более не думал о том, что чувствуешь ты. Все получилось как-то слишком быстро. Я не успел объясниться. Чун Юнь отложил меч, но голову не повернул. Син Цю продолжал. — Я внезапно понял, что я такой же, как ты. Мне некуда идти, и мой дом для меня словно каменная крепость. Я не чувствую тепла и заботы, не чувствую ничего, что связывало бы меня с отцом или братом, но когда я с тобой, я понимаю, для чего живу и продолжаю жить. Я говорил все эти ужасные слова, и они правдивы, поэтому ты единственный живой человек среди всех этих бездушных мертвецов. Ты безманерный и грубый, но ты невинный и нежный, полный бесконечных противоречий, и я люблю тебя за это. Син Цю всхлипнул. Руки Чун Юня задрожали, он едва слышно выдохнул. — Я расскажу отцу, я больше не буду прятаться, и мне все равно что он сделает. Мы...мы с тобой будем героями своего собственного романа. Будем вместе скитаться по большим дорогам, останавливаясь в редких тавернах, чтобы переночевать, отдыхая в объятиях друг друга. И весь Тейват воспоет наши имена, — Син Цю едва ли успевал вытирать слезы, катившиеся крупными каплями по его щекам, голос дрожал. Чун Юнь нервно сжал ладонь в кулак. — Я не смогу жить без тебя. Извини меня... — он окончательно разрыдался, закрыв лицо руками. Чун Юнь больше не сдерживался, он обхватил руками Син Цю, сжав его в объятиях. Мгновенному удивлению парня помешали лишь слезы, пеленой покрыв глаза. Он вжался лицом в плечо Чун Юня, продолжая сокрушительно рыдать. Чун Юнь погладил его по спине. Он взял его за плечи и отодвинул от себя, заглянув в глаза: — Я знаю, как на самом деле для тебя важно одобрение. Я сам должен извиниться. Надеюсь, что ты простишь меня. — Прекрати быть таким чудесным, – сквозь слезы проговорил он. Син Цю всхлипнул, не отводя взгляд. Чун Юнь вытащил из кармана платок и вытер с лица парня слезы, подступающие к глазам. Экзорцист улыбнулся, но не успел он и открыть рот, как Син Цю приблизился и поцеловал его, обхватив шею руками и, вцепившись в него так, как будто тонет, мгновенно повалил на бетонный пол. Чун Юнь слегка опешил, но почти сразу принялся неловко целовать его, как маленький зверек, периодически случайно кусая за губы. Син Цю все еще иногда всхлипывал, но его партнер быстро вытирал слезы с лица. Парень отпрянул и сел на Чун Юня, посмотрев на него. — Это можно считать примирительным сексом? — он гладил грудь парня, неспешно расстегивая пуговицы на накидке, но ответа не последовало — светловолосый притянул его к себе, увлекая в поцелуй. Чун Юнь занервничал. Из-за бесконечного ерзания Син Цю на нём, ткань его штанин изрядно напряглась, хоть и они были широкими по своей сути. И парень, сидящий на нем, это прекрасно ощущал, что заставляло Чун Юня краснеть, словно он пойман за каким-то неприятным деянием. Парень улыбнулся, экзорцист отвел невинный взгляд в сторону, но шумно вздохнул, когда Син Цю начал медленно сползать вниз, спешно расправляясь с нижней частью его одежды. Наконец он добрался до того, чего вожделел, и каменная башня бы затряслась, если бы не была однажды построена из крепких бетонных плит, потому что Чун Юнь задрожал от возбуждения, стоило наследнику торговой гильдии прикоснуться к его члену. Он сначала водил рукой вниз и вверх, мастурбируя ему, а потом облизнул головку языком и взял пенис в рот. Чун Юнь знал, что его любовник избегал любые виды оральных ласк, но сегодня он особенно старательно ублажал парня, краснеющего и бледнеющего поочередно. Син Цю иногда смотрел на него, тогда это все становилось в разы более неловким, потому что выглядело слишком сексуальным. Наконец, парень оторвался от члена и прикоснулся к губам Чун Юня, вынув у него из кармана цилиндрообразную банку. Он быстро стянул с себя шорты, вскрыл крышку, взяв на пальцы немного прозрачной вязкой жидкости. Парень начал разрабатывать себя сначала одним пальцем, потом двумя, при этом издавая сладострастные звуки, что заводило Чун Юня еще больше. Наконец, он простонал с придыханием и примостился на Чуне, введя в себя его член. Закат багровел, и стайки птиц пересекали небо неравномерными движениями. Где-то огромное дерево, раскинувшись на холме, шелестело листьями в такт ветру. Син Цю всегда мечтал посетить множество стран — ему казалось, что нельзя прожить жизнь, не увидев всего великолепия, умещающегося в маленькие крупицы мира. Он мечтал сорваться и сбежать, но он никогда не понимал, что такое свобода. Свобода вне долга, предначертанного судьбой, свобода вне клетки хрупкого человеческого одобрения, свобода вне темниц своего разума. Но Чун Юнь показал ему этот бесконечный мир, и теперь наследник главы торговой гильдии знал, что он хочет. Навсегда остаться в этом моменте, рядом со своим любимым бродягой. Син Цю вжался ладонями в грудь Чун Юня, издавая кроткие стоны каждый раз, когда парень двигался в нем. Сам светловолосый вспотел, раскрасневшись, так что Син Цю побоялся, что он внезапно может пробудить энергию солнца такими темпами. Прошло еще некоторое время, и солнце совсем скрылось за горизонтом, поэтому со звуками стонов смешался мерный стрекот сверчков. Чун Юнь поднял корпус и поцеловал Син Цю, но парень внезапно слез, переместившись чуть поодаль и встав на четвереньки. Экзорцист ощутил неоднозначный призыв к действию. Он вошел снова, схватив его за место чуть выше бедер, откинув голову назад. — А-ах, Чун Юнь! Я... — после долгих минут страсти, Син Цю понял, что с его стороны все близится к завершению. — Хорошо, — Чун Юнь понял его буквально с полуслова, перевернув на спину, и принялся мастурбировать оба члена, пока по спине не прошла приятная дрожь. Син Цю выгнулся, как кошка, приняв на себя основной удар. Ожидаемо было, что платок сегодня примет важную роль в этом странном вечере. *** — Если тебя смущает это, то я расскажу все отцу. Я понял, что мне нечего прятать. Син Цю лежал в объятиях Чун Юня, накручивая его короткие светлые волосы на свои бледные длинные пальцы. Чун Юнь улыбался, держа парня за руку, и именно в такие моменты синеволосый осознавал, как редко он видел его улыбку. — Все нормально, — едва слышно произнес он. Чун Юнь всегда был тихим и спокойным, словно гора, поэтому Син Цю чувствовал себя в безопасности в его холодных объятиях. Парень залез ему на колени и коснулся его носа своим носом, нежно поцеловав и обхватив шею руками. — Я люблю тебя, Чун. Я никого в жизни так не любил. Он говорил это всегда, когда ему выдавалась такая возможность, но никогда не получал ответа, да теперь и не ждал. — Я тоже люблю тебя. Ты единственное, что у меня осталось.