riptides

      — Подожди, что?       — Я хочу связать тебя и трахнуть своим языком. И желательно добиться того, чтобы ты кричал в конце.       — Я не думаю… — Дин не уверен, что ему делать с этой мыслью, он краснеет и старается (в основном безуспешно) не представлять этого.       Кас за его спиной приподнимается на локте, чтобы посмотреть на него. Дин не поворачивается.       — Какая именно часть тебе не нравится?       — Ты никогда раньше не хотел связать меня. И ещё… Я имею в виду, разве это не… хм, грязно?       Кас прижимается носом к его шее и оставляет нежный поцелуй в том месте, где Дин всё ещё может чувствовать следы его зубов.       — Прими душ, идиот. В любом случае, ты весь в сперме прямо сейчас. Вот это грязно.       — Она в основном твоя!       — Там ей и место, — говорит Кас, продолжая целовать шею Дина.       — Перестань пытаться отвлечь меня.       Кас вздыхает и откидывается назад. И Дин сразу же чувствует холод во всех местах, где их тела соприкасались.       — Я подумал, что ты мог бы меньше стесняться получать удовольствие, если бы был связан. Если бы я… всё контролировал.       Плечи Дина напрягаются. Они не говорят об этом, о трепете, который возникает в груди Дина, когда Кас говорит ему, что делать, о том, как этот трепет усиливается, когда Кас гладит его по щеке и говорит Дину, что он был хорошим. Дин понятия не имеет, как попросить о том, чтобы это случалось чаще, но в большинстве фантазий в эти дни он просто стоит на коленях у ног Каса, а Кас трахает его в рот и говорит, что он хороший мальчик.       Эти моменты часто оживают в памяти Дина, иногда в крайне неподходящие рабочие моменты, и каждый раз, когда это мелькает у него в голове, он уверен, что все вокруг это замечают.       — Дин? — тихо говорит Кас, проводя рукой по его спине. — Мне жаль. Я слишком многого прошу.       — Нет, это… Всё в порядке.       — Никто никогда не имеет это в виду, когда говорит, что «всё в порядке». О чём ты думаешь?       — Тебе нравится это? Когда тебя вот так… лижут?       — Да, но я не прошу об этом.       Дин поворачивается, чтобы посмотреть на Каса, но затем снова переводит взгляд на потолок.       — Если ты правда хочешь этого. Я имею в виду… Мы можем попробовать? Ты сделаешь это для меня?       Кас целует уже побледневший засос на его плече, оставленный несколько дней назад. Это последний, что он оставил на нём, внезапно став мягче по мере приближения выходных. И Дин колеблется между благодарностью и своего рода раздражением по этому поводу — не то чтобы ему нужно, чтобы Бенни видел его покрытым синяками в форме рта (и Кас не раз покрывал его синяками во время их с Бенни дружбы), но также ему нравится иметь осязаемое напоминание о времени, проведённом с Касом. Ему нравится вдавливать в них пальцы сквозь слои одежды, просто чтобы почувствовать укол боли (возможно, если бы он делал это не так часто, он не думал бы о члене Каса постоянно и успевал бы делать гораздо больше дел).       Дин поворачивает голову, чтобы найти губы Каса и втянуть его в поцелуй. Рука Каса скользит в его волосы, нежно дёргая их, словно дразня, но Кас разрывает поцелуй быстрее, чем хотелось бы Дину, и говорит:       — Иди в душ, mon cheri.              Дин включает воду, закатывая глаза при виде полностью натурального, органического геля для душа и шампуня Каса. От Каса всегда пахнет очень хорошо, правда хорошо, но для Дина это… слишком.       Даже после того, как он полностью вымылся, Дин долго стоит под слишком горячей водой, просто прислонившись к стене и слушая стук воды по плитке. Он стоит там настолько долго, не думая ни о чём, что в конце концов Кас осторожно стучится и заходит в ванную.       — Дин?       Дин вздрагивает, поскальзываясь и чуть не убивая себя. Это было бы тупо.       — Да, я… Да?       — Ты тут задержался. Могу я присоединиться?       — Конечно, — говорит Дин.       Кас отодвигает занавеску для душа, разбрызгивая воду по всему полу, и шагает к Дину. Это никогда бы не сработало в крошечном душе Дина, но у Каса на самом деле довольно крутая квартира с довольно крутой и большой ванной       — Чёрт, вода горячая.       — Знаю, наверное, это вредно для твоей нежной кожи.       — Заткнись и поцелуй меня.       Дин хватает Каса за бёдра и притягивает его ближе, вовлекая в долгий, медленный поцелуй, а затем в ещё один, а затем Кас отстраняется, прижимаясь щекой к его шее.       — Мм, я люблю, когда ты пахнешь, как я.       Дин смеётся, но да, ладно, может быть, ему это тоже нравится.       — Тебе всё во мне нравится.       Наступает пауза, а потом Кас говорит:       — Высокомерие тебе не к лицу.       Дин снова смеётся и обнимает его.       — Закрой глаза, и я вымою тебе волосы шампунем.       Кас закрывает глаза, мгновенно подчиняясь, и Дин намыливает его. Дину стало по-настоящему нравиться прикасаться к Касу вот так, без сексуального подтекста, просто интимно, и это чертовски его пугает. Иногда Дину хочется провести весь день, просто прикасаясь к Касу, целуя его лодыжки, массируя его шею, утыкаясь носом в его волосы. И иногда он думает, что, возможно, Кас позволил бы ему.       Кас вздыхает, его руки опускаются на бёдра Дина, когда он полностью расслабляется в его руках.       — Я должен заставлять тебя делать это всё время, — говорит Кас.       — Когда захочешь, — отвечает Дин, подталкивая его обратно под струи воды.       Когда Кас открывает глаза, они мягкие и нежные, и у Дина перехватывает дыхание, его пульс учащается также, как в первый раз, когда Кас поцеловал его.       — Эм, — говорит Дин, отводя взгляд. — Хочешь я помою тебя целиком?       — Да.       Дин тратит на Каса даже больше времени, чем на себя, медленно выводя круги на его коже и наблюдая за тем, как капли воды и мыльные пузыри скользят по его телу, желая проследить их путь руками и языком.       — Мы никогда не трахались в душе, — говорит Кас.       — Мы вообще никогда раньше не принимали душ вместе, — говорит Дин. — И в любом случае, секс в душе — это сложно. Скользко. Кому-то может быть больно.       Кас ухмыляется.       — Некоторые из нас любят, когда им больно.       — Не надо, Кас, — Дин не может перестать думать и о том, как он мог чувствовать отпечаток руки Каса на своём лице в течение нескольких дней. Он то и дело поглядывал в зеркало, чтобы убедиться, что у него нет синяка в форме отпечатка руки, и всегда немного расстраивался, когда ничего не обнаруживал.       — Эй, — говорит Кас, хмурясь и запрокидывая подбородок Дина, чтобы тот посмотрел на него. — Здесь только мы, помнишь? Не нужно ничего стыдиться.       — Да. Я… я знаю.       — Ты уже чувствуешь себя достаточно чистым?       — Ну, я больше не покрыт кончей, так что, да, я чувствую себя чище.       — Никогда больше не произноси этого слова.       Дин улыбается, и Кас улыбается ему в ответ, и Дин не может удержаться от того, чтобы поцеловать его снова, прижимая Каса к стене, вжимаясь в него, чтобы почувствовать тепло его тела. Они оба уже кончили сегодня, но у Каса снова встаёт. Дин обхватывает рукой его член, а другую руку кладёт на его шею, чувствуя, как учащается его сердцебиение.       — Можно?       — Тебе не нужно спрашивать.       Дин снова целует Каса, их языки скользят вместе так, что у Дина кружится голова, и Дин начинает дрочить ему, проходясь рукой от основания до головки, немного грубо, как это нравится Касу.       — Не переставай смотреть на меня, хорошо, Кас?       — Ты знаешь, что не перестану.       Дин ждёт, просто поглаживая пальцами шею Каса, наблюдая за его лицом. Кас смотрит на него, не отрывая взгляда, даже когда его щёки начинают краснеть, а губы приоткрываются. Дин облизывает губы. Взгляд Каса на мгновение скользит вниз, к его губам, а затем он снова смотрит Дину в глаза.       — Сейчас, — шепчет Кас, и Дин крадёт его воздух.       Боже, в таком Касе есть что-то особенно прекрасное, он так уязвим под рукой Дина. Кас впивается ногтями в его руки, но не в попытке освободиться, а словно говоря: «о, блядь, вот так хорошо», и Дин улыбается.       Дин никогда не заходит так далеко, как, вероятно, хочет Кас, но это не имеет значения, потому что Кас кончает быстро и сильно с рукой Дина на своём горле. Дин сразу же отпускает его, заменяя руку губами, целуя его шею, словно ему нужно извиниться, даже когда он продолжает прикасаться к подёргивающемуся члену Каса.       Кас смеётся, немного опьянённо, как он всегда смеётся после того, как Дин душит его.       — Отлично, — говорит Дин. — Теперь я снова покрыт твоей спермой. Надеюсь, что оно того стоило.       — Определённо.              — Иди, принеси нам пива. У меня есть «Fire Eagle» для тебя, но я хочу «Peacemaker».       — Любитель покомандовать, — говорит Дин, швыряя полотенце в голову Каса.       Дин быстро справляется с этим, ему всегда не терпится вернуться в кровать к Касу, но он замирает в дверях, чуть не роняя две банки пива, которые принёс.       — Боже, что это такое?       — О, так мы отменили всю эту штуку со связыванием?       — Нет, я просто… у тебя есть реквизит?       — Немного.       — Ты вообще планировал показать мне это?       Кас пожимает плечами.       — Ты никогда не спрашивал.       Дин снова обретает способность двигаться, протягивая Касу пиво.       — Прости, я не подумал, что должен был спросить о твоей коллекции секс-игрушек.       Кас открывает банку и делает большой глоток, затем облизывает губы так, что это вообще-то очень сильно отвлекает.       — У тебя есть что-нибудь?       — Что? Нет!       Кас делает ещё один глоток, затем выхватывает пиво из рук Дина и ставит обе банки на прикроватную тумбочку. На шее Каса красные отметины; Дин думает, что, возможно, сжал слишком сильно.       — Дин, ты доверяешь мне?       Дин моргает.       — Да?       — Достаточно, чтобы позволить мне надеть на тебя наручники?       Дин смотрит на кожаные наручники, затем снова на Каса.       — Да. Конечно.       Кас кивает в сторону кровати.       — Лицом вниз, задницей вверх.       — Да пошёл ты, — говорит Дин, но, конечно же, делает, что ему говорят.       — Руки над головой.       Дин подчиняется. Он всё равно не может видеть Каса, поэтому он закрывает глаза, вдыхая запах Каса на подушке под его головой. Нежнее, чем, вероятно, необходимо, Кас застёгивает наручники на одном запястье, а затем на другом, пропуская цепочку вокруг одной из планок в изголовье кровати.       — Не слишком туго?       — Нет, нормально.       — Скажи мне, если что-то начнёт болеть.       — Хорошо.       Дин был в таком положении перед Касом миллион раз, и это всегда заставляет его немного смущаться — быть вот так выставленным напоказ, но это чувство тяжелеет в его животе, когда его руки зафиксированы. Кас наклоняется и шепчет ему на ухо:       — Ты такой чертовски великолепный. Мне нравится, что ты можешь быть таким для меня.       Дин вздрагивает, но расслабляется, когда Кас гладит его по волосам, а затем скользит рукой вниз по позвоночнику. Кас прослеживает это прикосновение губами, медленно проводя языком по коже, и Дин чувствует, как покрывается мурашками, он уже забывает, что нервничал к тому моменту, когда Кас начинает целовать его ягодицы.       — Кас, — бормочет Дин, выгибая спину, расслабляясь в наручниках на его запястьях.       — Да, детка?       Едва слышно Дин говорит:       — Пожалуйста.       Кас забирается на кровать позади него, шлёпая по внутренней стороне его бедра.       — Шире.       Дин сдвигается, и Кас одобрительно хмыкает. Он раздвигает ягодицы Дина, но долгое время больше ничего не происходит. Дин чувствует на себе взгляд Каса и краснеет, борясь с желанием отпрянуть. Дин знает, что люди считают его привлекательным, но ничей взгляд ещё никогда не был настолько напряжённым, как взгляд Каса.       Следующее, что чувствует Дин, — это тёплый порыв воздуха на его анусе, а затем кончик языка Каса слегка обводит его по кругу.       — Чёрт, — стонет Дин.       — Расслабься.       — Да, да, — говорит Дин, медленно выдыхая.       Дин снова дёргается, когда язык Каса возвращается на его кожу, снова дразня, прежде чем Кас спускается ниже и проводит языком по чувствительному местечку за его яйцами. Язык Каса движется медленно, горячий и влажный, возвращаясь к его анусу и проводя по нему одним широким движением, и Дин задыхается. Следующее движение такое же медленное, как предыдущее, а затем Кас слегка надавливает языком, словно размышляя о том, чтобы проникнуть внутрь.       — Кас!       — Хочешь, чтобы я остановился?       Дин честно не может сказать, искренний ли это вопрос, или Кас просто ведёт себя как придурок. Может быть, и то, и другое.       — Боже, нет, не останавливайся.       Кас кусает его за ягодицу, а затем снова лижет, на этот раз не дразня, просто давая, смазывая Дина слюной, пока Дин не чувствует, как она течёт вниз, по его яйцам. Кажется, что проходит целая вечность, прежде чем язык Каса действительно проникает в него, совсем немного, напрягаясь, чтобы протиснуться сквозь мышцы ануса, а потом Кас отстраняется и снова широко лижет.       — Ооо… блядь, Боже, Кас, — говорит Дин, выгибая спину, чтобы дать Касу лучший доступ.       — Мммм, — стонет Кас, откидываясь назад и обводя большим пальцем влажный анус Дина. — Я знал, что тебе понравится.       — Да, да, ты всегда прав, просто… пожалуйста, ещё.       Кас снова прижимается ближе. Дин чувствует, как его щетина царапает чувствительную кожу внутренней стороны его бёдер, и это само по себе довольно потрясающее ощущение, но оно и в сравнение не идёт с ощущением, когда Кас снова начинает медленно раскрывать его языком. Когда язык Каса снова проникает в него, Дин скулит и дёргается в наручниках в попытке найти опору, чтобы вжаться в лицо Каса.       Руки Каса разводят его ягодицы шире, и он накрывает анус Дина ртом и буквально сосёт его. Дин никогда не испытывал ничего подобного, и он лишь смутно осознаёт, как предсемя капает на простыни под ним, полностью сосредоточившись на удовольствии, которое дарит ему рот Каса.       Дин теряет счёт времени. Это не настолько интенсивно, чтобы довести его до грани, но это ощущение нарастает восхитительно медленно и заставляет его дрожать от желания, и ему нравится это слишком сильно, чтобы просить о чём-то большем. В какой-то момент он приходит в себя и понимает, что всё это время просто повторял: «Кас, Кас, Кас» снова и снова, и его голос сорвался на шёпот. В этот момент Дин слышит крайне непристойные звуки, исходящие от рта Каса на нём, и почти отшатывается, горячо краснея, осознавая, что он просто сходит с ума от языка в заднице, но затем Кас издаёт какой-то вибрирующий звук, который мог бы означать «хороший мальчик», и Дин снова расслабляется.       Кас отстраняется, и Дин слышит, как он сосёт собственные пальцы, прежде чем ввести в Дина первый, а затем сразу второй. Они смазаны не так сильно, как обычно нравится Дину, но он так расслаблен от языка Каса, что его тело не протестует. Он просто подаётся назад, чтобы сильнее насадиться на них.       Длинные, прекрасные пальцы Каса несколько раз скользят внутрь и наружу, а затем замирают, мягко растягивая колечко мышц, раскрывая его. Кас скользит языком между ними, глубже, чем раньше, и Дин по-настоящему скулит.       — Так хорошо, Кас, Боже, чертовски хорошо, пожалуйста.       — Пожалуйста, что? Что ты хочешь?       — Я… — что бы Дин ни собирался сказать, это полностью вылетает у него из головы, когда язык Каса снова погружается внутрь, проникая глубже, и у Дина перед глазами всё становится белым.       — Кас, — стонет Дин, дёргая наручники.       Кас вытаскивает пальцы и снова накрывает анус Дина ртом, трахая его языком. Одной рукой он всё ещё оттягивает ягодицу Дина, чтобы раскрыть его, а другой тянется к его члену, начиная дрочить. Предсемени на нём достаточно, чтобы рука гладко скользила, и хватка Каса мучительно крепкая и уверенная. Если бы Дин уже не кончил три (три? или, может быть, четыре?) раза сегодня ночью, он думает, что мог бы кончить только от языка Каса в своей заднице.       Когда это происходит, это ошеломительно. Язык Каса входит максимально глубоко, когда его рука обхватывает головку члена, и Дин кончает сильно и горячо в кулак Каса, бесстыдно ёрзая задницей по его лицу.       Кас отпускает член Дина, продолжая вылизывать его сжимающийся анус, пока оргазм не меркнет. Дин тяжело дышит и с трудом приходит в себя, но, когда Кас расстёгивает наручники, он понимает, что его плечи неприятно затекли, а руки немного онемели. Он не двигается в течение ещё нескольких долгих, блаженных мгновений.       В конце концов Дину снова удаётся взять себя в руки и рухнуть на бок. Он рад, что его лицо оказывается отвёрнуто от Каса, хотя он и не особо контролировал это в тот момент, потому что на самом деле Дин не уверен, что сможет смотреть на Каса после этого.       Кас устраивается у него за спиной, поглаживая рукой бок Дина и мягко целуя его затылок, шею и плечи.       — Как тебе?       — Как тебе? — передразнивает его Дин. — Не будь мудаком.       Кас смеётся и слегка щиплет его за бок.       — Хочешь остаться на ночь? Ты можешь приготовить нам завтрак утром.       — Я могу приготовить нам завтрак? Я могу приготовить себе завтрак у себя дома.       Дин чувствует, как Кас пожимает плечами у него за спиной.       — Хорошо, приготовь себе завтрак.       — Я имею в виду, — Дин немного поворачивается, чтобы посмотреть на Каса, но затем снова отводит взгляд. — Если ты хочешь, чтобы я сделал это? Я мог бы. Но мне нужно на работу, так что нам придётся встать рано.       — Я знаю, что ты думаешь, что я просто сижу тут и курю травку весь день, но у меня такой же график, как и у всех остальных. Вероятно, я встану раньше тебя.       — Хорошо. Мы могли бы встать пораньше, и ты мог бы трахнуть меня в рот перед завтраком, — говорит Дин. Он краснеет ещё до того, как эти слова слетают с его губ, но он полон решимости не отводить взгляд.       — Трахнуть твой рот и позавтракать? Ни в коем случае. Уходи немедленно, — улыбка Каса смягчается, и он целует Дина медленно и сладко.       — Пойдём, приведём себя в порядок. У меня где-то есть запасная зубная щётка.              Спать рядом с Касом действительно чертовски легко, даже когда Кас начинает слегка похрапывать, даже когда Кас перетягивает на себя все одеяла, а затем умудряется прижаться так близко, что почти сталкивает Дина с кровати. Дин совсем не возражает, не тогда, когда рука Каса обнимает его, а его ладонь, такая твёрдая и собственническая, оказывается прижата к сердцу Дина.