riptides

      Уже поздно. Дин лежит в кровати, играя в телефон и мечтая о том, чтобы Кас написал ему, как вдруг телефон начинает звонить. Дин ухмыляется и бормочет: «Лёгок на помине», потому что, конечно же, это Кас, который говорит, что закончил роман, и что Дин может прийти.       Когда Дин открывает дверь в квартиру Каса, её хозяин подскакивает с дивана и бросается к нему, обнимая за шею и крепко целуя. Кас без рубашки, его волосы всё ещё мокрые после душа.       — Вот и ты, — говорит Кас.       — Вот и я, — улыбается ему Дин. — Поздравляю, детка.       — Мы больше никогда не будем говорить об этой книге, — Кас дарит ему ещё один поцелуй. — Я задолжал тебе свидание, но уже слишком поздно, поэтому будем довольствоваться тем, что разденем тебя.       — Мы могли бы сходить в «IHOP», — говорит Дин, стягивая рубашку. — Ты же ел сегодня, да?       — Да, мамуля, — отвечает Кас. — Но я не хожу в «IHOP», когда трезв, и уж тем более мы не пойдём туда на наше первое свидание.       Дин отвлекается от собственных джинсов, расстёгнутых, но всё ещё надетых, скользя руками на бёдра Каса и крепко сжимая их. Любимой частью женского тела у Дина всегда был мягкий изгиб бёдер, то, как его руки обхватывали их, — но, чёрт побери, тазобедренные косточки Каса и прямая линия его тела от бёдер до плеч ощущаются ещё лучше.       — Я хочу кое-что с тобой сделать, — говорит Дин.       Кас выгибается от его прикосновения.       — Да? Что же?       — Ну, — отвечает Дин, — несколько вещей, на самом деле. Я хочу связать тебя. И завязать тебе глаза. И сделать с тобой всё, что захочу.       — Как ты знаешь, у меня есть все секс-аксессуары, чтобы облегчить тебе эту задачу, — ухмыляется Кас.       Дин разворачивает его и подталкивает в сторону спальни.       — Сразу за тобой.       Кас самостоятельно надевает на себя наручники, но позволяет Дину закрепить их у изголовья кровати. Дин смотрит на мужчину, лежащего перед ним, и у него пересыхает во рту. Он не может вспомнить, был ли у него когда-нибудь подобный доступ к Касу без того, чтобы сам Кас указывал ему, что делать, и это вызывает в Дине какую-то гремучую смесь волнения и восторга.       — Дин, — говорит Кас. Когда Дин встречается с ним глазами, улыбка Каса широкая и счастливая. — Завязывать мне глаза тебе придётся самому.       Дин вертит в руках плотную ткань.       — Ты уверен…       — Я доверяю тебе.       — Я не собираюсь делать ничего странного.       Кас смеётся.       — Хорошо, милый. Ничего странного.       Дин раздевается, хотя не то чтобы он планирует что-то, что требует этого. Просто ему нравится то, как Кас смотрит на него, как будто он никогда не хочет отводить взгляд, ну, по крайней мере, до того момента, пока Дин не завязывает повязку на его глазах.       — Видишь что-нибудь?       — Ни черта.       Дин наклоняется, чтобы поцеловать Каса, и чувствует, как тот улыбается в ответ.       — Что ты собираешься сделать со мной?       — Мне обязательно тебе рассказывать? — спрашивает Дин, царапая зубами шею Каса.       — Нет, если… — Дин доволен тем, как у мужчины под ним перехватывает дыхание. — Нет, если не хочешь.       — Тогда я хочу удивить тебя.       — Тогда вперёд.       Дин ухмыляется, хотя Кас не может этого видеть, и покусывает его ключицы. Кас совершенно неподвижен, когда Дин целует его грудь — сдержанность, которой Дин никогда не обладал, — но к тому времени, когда Дин обводит языком один за другим его соски, Кас слегка дёргает скованными руками.       — Да? — говорит Дин. — Тебе нравится это?       — Ты же знаешь, что да.       — Мммммм.       Беспокойные движения Каса подстёгивают Дина, и он проводит много времени, вылизывая, посасывая и прикусывая его соски, пока Кас не говорит немного напряжённым голосом:       — Дин.       Дин опускает взгляд на уже твёрдый, возбуждённый член Каса, прижатый к животу.       — Ты чего-то хочешь?       — Хочу, чтобы ты отсосал мне.       — Возможно, это ты сейчас будешь сосать у меня.       Дин может представить, как Кас закатил бы глаза, если бы они не были завязаны.       — Я знаю тебя, и я знаю, что твой рот сегодня побывает на мне так или иначе.       — Посмотрим, — смеётся Дин, но всё же начинает целовать живот Каса, скользя рукой по его бедру. Кас всегда был довольно подкаченным, но сейчас он немного похудел. Возможно, он соврал насчёт того, что ел сегодня.       — Вот так. Хороший мальчик, — говорит Кас, и на это раз Дин закатывает глаза.       — Наручники достаточно свободны, чтобы ты мог повернуться? На колени.       Кас немного ворчит, умудряясь сделать это с гораздо большим изяществом, чем когда-либо мог Дин. Касу требуется несколько секунд, чтобы удобно устроиться, а затем он почти мурлычет, когда Дин гладит его по волосам.       — Ты думаешь о том, чтобы отшлёпать меня или трахнуть?       Рука Дина в волосах Каса замирает.       — Ты хочешь, чтобы я тебя отшлёпал? Тебе нравится такое?       — Я не против, но готов поспорить, что тебе бы это понравилось намного больше.       — Ну, я не планировал шлёпать тебя. Возможно, мы попробуем это позже.       Кас самодовольно ухмыляется, и только он мог выдать такое выражение, будучи связанным, с завязанными глазами и с задницей, поднятой кверху.       — Значит, ты собираешься меня трахнуть.       Дин вздыхает.       — Ты сказал, что я не обязан тебе рассказывать.       — Сказал, но теперь я решил, что не считаю твои поддразнивания милыми.       — Думаю, я очарователен, — говорит Дин, целуя спину Каса. Кас разводит колени шире и выгибается назад, пока его задница не прижимается к члену Дина. Дин отстраняется и шипит, — эй, хватит.       Дин облизывает губы, скользя руками вниз, чтобы развести ягодицы мужчины.       — Так, ладно. Я никогда не делал этого раньше, так что, возможно, меня нужно будет немного направить.       — Хорошо, — говорит Кас с явным любопытством, хотя Дин думает, что он уже должен был понять, к чему всё идёт.       Если Дин будет думать об этом слишком долго, то он струсит — больше из-за того, что уверен, что сделает всё неправильно, чем из-за чего-то ещё, — поэтому он наклоняется и быстро проводит языком по анусу Каса.       Дин не был уверен, как Кас отреагирует, но тот тихо стонет «о, блядь», и это очень воодушевляет.       Дин даже не думает, что у него совсем не получится с первой попытки. Он никогда не признается в том, что с горящими от стыда щеками гуглил информацию о римминге в режиме «инкогнито», но Кас, похоже, не против его неопытного языка, особенно когда в ход идут правильные движения. Это не так уж и отличается от лизания киски, и Дин быстро учится, когда дело доходит до того, чтобы возбудить Каса.       — Я хотел бы прикоснуться к тебе, — говорит Кас между тихими вздохами.       — Не повезло тебе, — говорит Дин. — Знаешь, ты ужасно нетерпелив, учитывая, как сильно тебе нравится мучить меня.       — Я накажу тебя позже, если ты не заткнёшься, — говорит Кас, но Дин слышит улыбку в его голосе.       — С руками всё в порядке? Тогда я заткнусь.       Кас шевелит пальцами.       — Да, всё в порядке, продолжай.       Дин смотрит на блестящий от его слюны анус и обводит его кончиком пальца. Кас дёргается и издаёт что-то вроде всхлипа, и Дин думает, что, возможно, отчасти, ему нравится это так сильно потому, что он никогда не думал, что будет делать что-то подобное, и потому, что так очевидно, насколько Касу это нравится.       Дин говорит:       — Можно… пальцем?       — Нет, если ты собираешься продолжить римминг. Поверь, ты не хочешь знать, какова смазка на вкус.       — Ладно, — отвечает Дин и снова разводит ягодицы Каса обеими руками.       Стоны Каса становятся громче и слаще от этого, так он стонет только тогда, когда Дин трахает его, и Дин счастливо стонет в ответ:       — Блядь, — снова шепчет Кас. — Так хорошо.       — Да?       — Ты же хочешь трахнуть меня, да? Потому что я очень хочу.       Дин отстраняется, облизывая губы и снова обводя пальцем анус Каса.       — Ты будешь умолять?       Кас смеётся.       — Конечно, нет, но я вежливо прошу. И ещё я хочу, чтобы ты придушил меня.       — Если мы делаем это, то нужно снять наручники и развязать тебе глаза.       — Мммгхмм…       Дин хватает смазку и выдавливает немного на свои пальцы. Кас максимально расслаблен, поэтому легко принимает первый палец, пока Дин мокро целует его спину, счастливо выдыхая. Он медленно двигает пальцем и говорит:       — Я справился? Кажется, тебе понравилось.       — Мне нравится всё, что мы делаем, — отвечает Кас, — но да, это было идеально.       Дин добавляет ещё один палец и свободной рукой гладит Каса по боку.       — Я тебе не говорил, — начинает он, но не может придумать, как закончить это предложение. Вместо этого он говорит, — я думаю, что ты идеален.       — Освободи меня. Мне нужно поцеловать тебя прямо сейчас.       Дин смеётся и наклоняется вперёд, чтобы снять повязку с глаз Каса, его пальцы всё ещё глубоко внутри. Кас улыбается, но его глаза напряжены, и как только Дин освобождает его запястья, он скидывает Дина, разворачивается и притягивает его снова так быстро, что Дин едва успевает осознать, что произошло. Кас дёргает Дина к себе, чтобы впиться поцелуем в его губы, и они оба стонут в рты друг друга, Дин немного возится, чтобы снова начать растягивать Каса пальцами.       Дин добавляет третий палец, и Кас издаёт какой-то звук в его щёку.       — Слишком много?       — Недостаточно.       Дин прижимает кончик мизинца к тому месту, где его пальцы растягивают Каса, просто на пробу, и Кас говорит:       — Больше смазки, потом да, сделай это.       Спустя немного времени и уговоров со стороны Каса Дин всё-таки вводит в него четвёртый палец, и голова Каса откидывается назад, обнажая изящный изгиб его горла.       — Боже, Дин, — стонет Кас, и повторяет это снова, когда Дин кусает его за шею.       — Боже, ты так хорошо звучишь, — говорит Дин, поворачивая пальцы, просто чтобы снова выбить из Каса ругательства. — Хорош на вкус. Хорошо пахнешь. Я, блядь, хочу тебя всё грёбаное время.       Кас сжимает руку в волосах Дина и подаётся навстречу его пальцам.       — И, — говорит Дин ему на ухо, — ты такой великолепный с моей рукой на твоём горле.       Следующий звук, который срывается с губ Каса, более высокий, более нуждающийся. Дин улыбается в его щёку, задаваясь вопросом, любит ли Кас его отчаяние так же сильно, как Дин любит отчаяние Каса.       — Я заставлю тебя кончить так хорошо, — говорит Дин, просто чтобы почувствовать руку Каса, притягивающую его ближе за плечо, просто чтобы снова услышать его стоны. — Ты сказал, что не будешь умолять.       — Я ещё и не делал этого, — отвечает Кас, ухмыляясь, но его дыхание сбивается.       Дин тянется за презервативом и снова целует Каса, когда толкается в него. Дин вообще не думает ни о чём, кроме того, что чувствует Кас, но он смутно осознаёт, что прошло много времени с тех пор, как они делали это. Все ранние воспоминания Дина о Касе связаны с тем, как он заполнял Каса своим членом, и Касу это нравилось настолько сильно, что Дин тоже захотел попробовать. Теперь Кас задыхается у рта Дина, прижимая его ближе, заставляя проникать глубже, и Дин не может понять, на каком ощущении ему сосредоточиться.       — Я скучал по тебе, — говорит Дин.       — Я тоже скучал по тебе. Не позволяй мне делать это снова.       Дин трахает его глубоко и медленно, пока Кас снова не начинает издавать эти тихие звуки — те, которые всё ещё звучат для Дина очень похожими на мольбу, — и затем Дин проводит кончиками пальцев по шее Каса.       — Прикоснись к себе, — говорит Дин, и Кас начинает поглаживать свой член между их животами. — Посмотри на меня.       Кас снова поднимает глаза на Дина. Его рот влажный и опухший, кожа розовая. Дин наблюдает, как Кас приближается к оргазму, как его глаза закрываются, прежде чем успевает опомниться.       — Вот так, — бормочет Дин и сжимает руку на горле Каса.       Они делают это не так уж и часто. Мысль о том, чтобы причинить Касу боль, заставляет Дина чувствовать себя плохо, и даже когда Кас сам просит, Дин не всегда способен сделать это. В первый раз Дин даже представить не мог, что Касу это действительно понравится, пока не увидел выражение его лица. И то, как Кас смотрел на него после, улыбаясь легко и опьянённо от одних только прикосновений Дина.       Кас ободряюще сжимает бедро Дина. Он уже почти отключался раньше, и Дин просто рад знать, каково это ощущается, знать, что он поймёт, когда остановиться, и сейчас определённо не тот момент. Ресницы Каса трепещут, но он не сводит глаз с Дина, а затем кончает между их животами. Дин не позволяет Касу глотнуть воздуха, пока тот переживает оргазм, а потом Кас вдыхает, глубоко и тяжело, и одаривает Дина той сексуальной улыбкой, которая всегда так ему нравится.       Кас втягивает Дина в грязный поцелуй, прежде чем даже успевает перевести дыхание.       — Хочешь кончить мне в рот? — спрашивает он.       — Мне и так хорошо, — отвечает Дин.       Быть трахнутым после того, как уже кончил, странно. Это не то же самое, что прикосновение к слишком чувствительному после оргазма члену, но это ощущается по-другому, когда ты расслаблен и нуждаешься в чём-то не так отчаянно. Им обоим нравится это; иногда Дин думает, что в такие моменты он ближе всего к Касу, когда его собственное удовольствие утратило свою насущность. Кас целует Дина так, как будто тоже это чувствует.       Дин стонет в шею Каса, когда кончает, и продолжает оставлять розовые отметины на его коже, когда переводит дыхание.       — Спасибо, детка, — говорит Кас, улыбаясь.       — Не за что, — отвечает Дин. Он умудряется отстраниться ровно настолько, чтобы стянуть презерватив, прежде чем Кас обхватывает его своими загребущими руками и снова притягивает к себе.       Кас целует Дина в лоб и говорит:       — Я бросаю писательство, чтобы больше никогда не скучать по тебе так сильно.       — Ты не сделаешь это, — улыбается Дин, уткнувшись носом в его шею.       — Ладно. Я буду писать по одной книге каждые пять лет, как Джордж Р.Р. Мартин.       — Ты всё равно будешь моим сладким папочкой?       — Всегда.       Дин отрывается от шеи Каса, чтобы поцеловать его, их рты мягкие, и губы приоткрытые. Кас целует его снова, а потом ещё раз. Теперь сердце Дина бешено колотится по другой причине: прикосновения Каса — особенно его поцелуи — определённо отличаются от тех, что были раньше, хотя Дину на самом деле довольно трудно вычленить конкретный момент, когда именно произошли эти перемены.       — Мы идём куда-нибудь завтра? — спрашивает Дин.       — Думаю, нам стоит ещё немного подождать, — отвечает Кас, и Дин уже начинает отстраняться, когда видит, что Кас улыбается, его глаза блестят.       — Не смейся надо мной, — Дин хмурится.       — Прости, — говорит Кас. — Я правда обожаю тебя.       Улыбка не сойдёт с лица Дина ещё, по крайней мере, неделю.