riptides

      Это случается часто — моменты, когда у Каса перехватывает дыхание от того, как сильно он влюблён в Дина.              Они даже не друзья, но Касу нравится, как Дин говорит о книгах после нескольких бутылок пива.       — Что читал профессиональный писатель в детстве? Гомера?       Они ещё не соприкасаются, только их колени сталкиваются на диване. Кас смотрит на губы Дина и думает о том, чтобы поцеловать его, но вместо этого говорит:       — Я во многом был как Матильда, но читал всё подряд. Учителя сдались и перестали заставлять меня слушать в классе.       Дин смеётся, расслабленно и счастливо.       — Чувак, я тоже. Но я мог читать только дерьмовые книги, которые находил в дерьмовых школьных библиотеках. Много «Ужастиков» и «Аниморфов».       — Только став взрослым, я понял, насколько эти книги херовые.       Дин допивает остатки пива и наклоняется, чтобы поцеловать Каса.       — Говори со мной телепатией, детка.       Кас смеётся слишком сильно, чтобы продолжать целоваться, потом они занимаются сексом, а после снова смеются над своей влюблённостью в Рейчел, и Дин признаётся, что плакал в конце последней книги.              — Послушай-ка, — говорит Дин. — Си Джей Милтон сделал карьеру…       — Не надо, — перебивает Кас.       — Я знаю, что ты не любишь рецензии, но эта хорошая! — Дин пристально смотрит на Каса, на его губах появляется улыбка, пока Кас не вздыхает и жестом не велит ему продолжать. Дин читает с преувеличенным снобистским акцентом, отдалённо напоминающим британский, но в основном просто нелепым. — Си Джей Милтон построил свою карьеру на книгах о монстрах, что делает его последний роман «Фамильяр» похожим на любовную интрижку. Да у неё трусики намокли.       Кас закатывает глаза и снова поворачивается к своему компьютеру, но Дин толкает его плечом и одаривает ещё одной улыбкой.       — «Фамильяр» по своей сути — книга о любви и человеческой доброте, что редко встречается в предыдущих работах Милтона. Нет сомнений, что это его сочинение — лаконичная проза, бьющая в самую суть, — но оно очень отличается от того же «Перевёртыша».       Кас украдкой бросает взгляд на Дина.       — Хм, — говорит Дин, поглаживая свой подбородок. — Мне вот интересно, что за любовная интрижка вошла в твою жизнь и вызвала такие перемены?       — Ты заставил меня слушать это только для того, чтобы подразнить меня из-за любви к тебе?       Дин заливается смехом.       — В целом да.              В первый раз, когда Кас заходит к Дину, бреющемуся в ванной, которая позже станет их ванной, Дин с пеной на лице одаривает его улыбкой и говорит:       — Не смей ничего говорить по поводу бритвы. Мы уже и так обменялись всеми возможными микробами.       Кас смеётся и целует его в плечо.       — Даже не думал об этом.       Но Кас не может больше смотреть. Почему-то это больно, больно видеть Дина мягкого с утра и уютного в пространстве Каса. Кас не хочет этого чувствовать.              Раньше Кас волновался, что он просто будет продолжать погружаться всё глубже и глубже в безумие, пока реальность не сотрётся полностью. А потом он перестал волноваться, потому что рядом был Дин, который крепко держал его на земле.              На улице дождь, и они изрядно накурились, и Дин прикасается к Касу так, как будто ему нравится быть с ним, хотя они ещё даже не добрались до постели.       — Ты просто такой чертовски крутой, — говорит Дин, его рука скользит по бицепсу Каса, залезает под рукав. — Ты знаешь столько всякого дерьма. Откуда ты знаешь столько всякого дерьма? — Дин тоскливо вздыхает. — Я никогда не буду таким крутым, как ты.       Кас смеётся и целует его в макушку, мгновенно задаваясь вопросом, откуда взялся этот жест, но почти сразу же ему становится всё равно, потому что Дин лучезарно улыбается в ответ.       — Ты и сам кое-что знаешь, — говорит Кас.       — Да, но… — начинает Дин, но потом, кажется, теряет мысль, утыкаясь носом в кожу Каса и целуя его челюсть. — А ты… чертовски великолепен.       — Как и ты.       — Ничего, что ты вегетарианец. Я поищу рецепты.       — Конечно, — говорит Кас, проводя рукой по волосам Дина.       — Ты мой любимчик. Ну, после Чарли.       — Справедливо.       Дин целует Каса в уголок губ, затем ложится, кладя голову ему на колени.       — Мне нужно немного вздремнуть, — говорит Дин, закрывая глаза.       Кас не хочет быть жалким лузером, который пялится на натурала, с которым трахается, пока тот спит, но он не может не опускать взгляд время от времени, восхищаясь прекрасными пухлыми розовыми губами Дина, его загорелыми щеками, изяществом его длинных ресниц.              — Я не спрашиваю, потому что знаю, что ты просто скажешь «бла-бла гетеросексуальная парадигма бла-бла-бла», но просто чтобы ты знал… я был бы очень горд быть твоим мужем.       Кас пристально смотрит на Дина, не моргая.       — Ты выглядишь удивлённым.       Кас никогда не думал о себе как о ком-то, кого можно любить, но вот Дин, лежит рядом с ним в их спальне, покрашенной в цвет, о котором они почти час спорили в Хоум Депо, в их доме, говорит «муж».       — Мы могли бы… — начинает Кас, но замолкает, ещё больше удивляясь тому, как легко он может это представить. — Мы могли бы сделать это как Чарли с девочками.       — Любовная вечеринка, — говорит Дин.       — Как мужья.       — Да… Но я знаю, что на самом деле это не твоё.       — Думаешь, это твоё?       Дин опускает взгляд.       — Было бы здорово.       — Тогда, конечно, я хочу быть твоим мужем.       Удивлённый, Дин мгновение ничего не говорит, а потом:       — Правда?       — Да.       Дин ухмыляется и притягивает Каса ближе, улыбаясь ему между поцелуями.              Приходит пробный экземпляр «Гиганта», и Кас не прячется, когда Дин открывает книгу после изучения обложки.

      Дину

      Мне достаточно веры в то, что мы с тобой существуем в этом моменте

— Габриэль Гарсиа Маркес